О Русь…
вернуться

Дудаков Валерий
Шрифт:

Спасо-Преображенский собор в Кижах

В преданье летописец написал:Царь Петр гонца на Кижи-остров слалПостроить пост дозором обороны,Чтоб враг коварный северной коронойНадменную главу не увенчал.Но шелестом дерев, кустов и трав,Вдали от царских суетных забав,Несоразмерных будущему чуду,Откликнулось: Пусть храм высокий будет,Просторный храм о двадцати главах.И в день Преображенья, в благовест,Из дальних и глухих окрестных местПришли леса в покровах запыленныхИ над пожаром местом опаленнымНа севере вознесся Божий крест.Восславим тех, законы кто постиг,Как ставить восьмерик на четверик,Чтоб в целое могли соединиться,К покрову небосвода устремитьсяИ солнцу показать свой светлый лик.Помянем тех, кто плыл на братский сбор,Тех, кто срубил на острове собор,Чтоб мир вокруг него преобразился.Вначале плотник Богу помолилсяИ в желтый ствол сосны вонзил топор.Под лезвием запел сосновый срезИ храм пошел, венцами вверх полез,Прирубами оброс со скатом крытым,И в кровле «бочек», в чешую зашитых,Узором отражался свет небес.Храм рос как древо жизни, ввысь тянул,И скоро с любопытством заглянулОн в небо деревянными главами,И вместе с золотыми облакамиК лучам тепла под влажным ветром льнул.И добрая молва пошла окрест,К нему из дальних стран и ближних местТянулись люди, приходили звери,Сплывались рыбы. К православной вереС любовью направлял их Божий перст.И плотник главный, завершив узор,Сказал: «Не должно строить с этих пор,Срубить дано лишь раз такое чудо,Бог создал то, что вечно будет людям», –И бросил в воды озера топор.С событий тех прошло немало лет,И повидал так много белый светСтроений, что слепят воображенье,Но в озере светится отраженьеСобора, что чудесней в мире нет.

На Валааме

В июльский день из вод необозримыхВстречать сюда приплывших пилигримовПриветливо идет навстречу намПресветлый божий остров Валаам.Его неугасимая лампадаВеками светит, принося отраду,И ясным днем и поздно по ночамТы всех приветишь, добрый Валаам.Здесь веры крест воздвиг святой Андрей,И шведов дерзких северный борейСгибал своим дыханьем пополам,Ты выстоял суровый Валаам.В дневных трудах земной твердыней став,В полнощных литургиях отстояв,Покой и мир разлив по островамСтоит оплотом веры Валаам.Когда же непогоды грозный зовДостигнет дальних праведных скитов,Как ветра гул бежит по островам:Поберегись, укройся Валаам.Надвинув шапки темные лесов,Насупленных в ненастье островов,Разносит буря стон по облакам:Ваалам, Валаам, Вааллалам.Но радуга протянет мост с небесНадеждою, и через темный лесБлеснет луч света по церквей главамИ оживет притихший Валаам.И вновь негромко стелется волна,Слегка ласкаясь глади валуна,И вторит плеск воды колоколамВаалам, Валаам, Вааллалам.Пусть не угаснет свет твоих скитов,В прощальный миг, в преддверье вечных снов,Напутствием и утешеньем намТвое благословенье, Валаам.

Тригорское – Михайловское

Я был здесь сорок лет назадСтудентом юным и беспечным,И в круговерти бесконечнойТеперь я новой встрече рад.Спешишь и, не жалея сил,Себя в пустое устремляешь,Хотя давно из детства знаешь:Сей мир поэта возрастил.Стихом наполнен этот край,Тем, что не ведает границы,И отлетает вдаль, как птица,В прелестных рифм незримый рай.Он полон воздухом, водой,Цветеньем трав и птичьим свистомНад кронами дерев ветвистыхС густой искрящейся листвой.Поэта гений здесь бродил,И на аллеях просветленныхТак светло, призрачно, влюбленно,Как будто с нами рядом жил.И если, сглазить я боюсь,Мне снова выпадет везенье,То в край его стихосложеньяЯ непременно возвращусь.

О поездке в Пушкинские горы

Нет, что-то не пишется здесь,Наверное Пушкина генийС нескромных моих упражненийСбивает беспечную спесь.Поэт не простой рифмоплет,Экспромт сочинить может каждый,Но выпорхнет слово однаждыИ стих отправляет в полет.Ты ждешь этот случай, как свет,Что рифмой внезапно сверкаетИ искрою путь озаряетС безмолвия ночи в рассвет.И тот, кто так долго молчит,Вдруг жаждет обмолвиться снова,И чуткое редкое словоРаскатами грома звучит.

Троицкий собор в Пскове

В слиянье рек на крутизне высокой,У древней площади, где Кремль кружит кольцом,Вознесся храм, могучий, одинокий,Что белым голубем взлетает над крыльцом.Стоит на месте древнем, убеленном,В веках овеянном преданием седым,В четвертом бытии осуществленном,От Божьей Троицы посланием прямым.И главы запрокинув в вышину,Врагам внушает он земной и божий страх,Не смог его затронуть белизнуВ захабу загнанный коварный гордый лях.Тепло идет, как от горящих свечек,От барабанов с рядом стройных крепких глав,Сзывает церкви, как пастух овечек,Давно для Пскова самым главным храмом став.Вознесся на кресте распятый Спас,И в золотых лучах барочного дерзанья,Как воплощенье смысла мирозданья,Резной о семь рядов блестит иконостас.И колокол над вечностью гудит,В поток сливаются Великая и Пскова,В дозорных башнях время тихо спит,Пока тревожный бой их не разбудит снова.

Первый день в Пскове

Влажным ветром обвевало лето,Ветви яблонь вес плодов прогнул,Флюгер башни, солнцем подогретый,Древний город в новый день тянул.Прошлое таилось за стенами,Новый быт пугал простых людей,И пустыми темными глазамиВдаль смотрели призраки вождей.Лошадь шла по мостовой неровнойС челкой и слезами на глазах,А со старой площади церковнойБил поклоны праведный монах.Город пережил немало лиха,Божий гнев и дыбу палача,Но всегда в Мирожской церкви тихойЖелтым светом теплилась свеча.Счастье близко не единым хлебом,Если ищут, может быть найдут,И под древним негасимым небом,Миром всем его прихода ждут.

Псков

Низко плыли в небе облака,Шли на запад, близкий и враждебный,И парил, глядясь издалека,Троицкий собор над краем бедным.Строил в череду лихих годинКрепости, церквей и башен главыДревний Псков, окрестный господин,Погруженный в сон прошедшей славы.Вкруг него, храня достойный град,Как кольцом прилаженные части,В плотный строй бессменных стражей ряд,Крепости – заслоны от напасти.Сонмы полчищ жадным остриемВ грудь его могучую вонзалисьИ пожарищ тлеющих углемНа крутых приступах рассыпались.Не сломил его коварный враг,Немцев, ляхов, шведов грозных тучи,Реял псковский православный стягНад народом вольным и могучим.Годы трудной поступью прошли,Вкус их часто был зело не сладок,В прошлое столетье принеслиБольшевистских орд лихой порядок.Город затаился, в дрему впал,Но, проснувшись в новое ненастье,Жизнью славных воинов сломалЗлобных немцев страшное напастье.Проходили беды чередой,Вмиг растаял призрак коммунизма,Вновь опутан нового бедойГород в сетях злого эгоизма.Сгинет беспределья темный мрак,В старый Псков достойный день вселится,Отойдет от стен коварный враг,Снова город к жизни возродится.Долго будем помнить твой наряд,Золото на куполах блестящих.Господи, храни сей древний градОт врагов былых и настоящих.

Ока под Тарусой

В судьбах рек конца нет и начала,И сквозь дни, и годы, и векаРазлилась в теченье величавомВод неспешных мудрая Ока.Раскатилась вольно под Тарусой,Гладь реки светла и глубока,Как на нить нанизанные бусы,В синем небе дремлют облака.Ясный день плывет в июльском лете,От Оки прохладный ток идет,А по берегам в янтарном цветеЗалежались отмели вразброд.И за тонкой дымчатой завесойВидит взгляд такой вокруг простор,В отдаленьи за кудрявым лесомСолнцем светит Беховский собор.А направо разглядеть несложноЗаливные свежие луга,И по ним, себе представить можно,Не ступала здесь ничья нога.Налит соком дальний лес былинный,Только свой дорогу в нём найдёт,По реке торжественно и чинноС низким гулом пароход плывёт.Видно, в радость мастеру творенье,Создавал сей мир он не спеша,Как Ока в своем большом движеньи,Воли просит русская душа.