– Вселенная далеко не такова, какой мы ее представляем, понимаешь? прижимая к груди крепко стиснутый худой кулак, с жаром говорил Странников, шагая из угла в угол каюты.
– Мы думаем, это - пространство, в котором невообразимыми взрывами разбросаны галактики, метагалактики, где неслышимо бушуют моря, океаны гравитации, мчатся потоки света... Но мы порой забываем, что Вселенная - Материя едина, едина в любом из своих бесчисленных проявлений! И стало быть, все мы - люди системы Солнца, как и разумные существа других бесчисленных звездных систем, как и все мыслимые и немыслимые формы познающей материи, - связаны нерасторжимым Нечто... Единый бесконечный Круг мышления, Разума - вот в чем суть! Не просто Великое Кольцо цивилизаций, обменивающихся информацией...

– И мыслящая плесень, распластанная на камнях, - она тоже едина со мной? иронически спросил Липатов.
– Нет, покорно благодарю! Предпочитаю лучше иметь прародителями мохнатых обезьян, даже каких-нибудь безмозглых тиранозавров.

– Мыслящая плесень - скорее смелая, но нереальная фантазия, - возразил Юлий.
– Формы высокоразвитого разума предполагают сложнейшую организацию. Что же касается обезьян... неужели ты все еще веришь, что землянин - не более чем потомок четверорукого зверя? Теория Дарвина была необходима для своего времени. Но разве эволюция от простейших через обезьяну до человека единственная и самая вероятная возможность возникновения высокоорганизованных цивилизаций?

Юлий подошел к другу, положил руку ему на плечо.

– Материя, как мы знаем, - неуничтожимое и бесконечное Нечто, она может существовать, лишь постоянно проявляясь в каких-то формах и сущностях, иначе ее нет. Так вот - Жизнь и Разум такие же непременные атрибуты материи, как ее реальность, движение, протяженность...

– Что же из этого следует?
– скептически спросил Липатов.

– А то следует, что разум - в любых его проявлениях - так же вечен и главное - непременен, как Вселенная, ибо разум - та же материя, правда в одном из ее очень сложных проявлений.

– Постой, Ю, ты полагаешь?..

– Я хочу сказать, что Жизнь, цивилизации, Разум, наконец, Человек (не на Земле, так где-то на миллионах миров) были всегда, вечно! Даже более того: однажды случившееся в бесконечной Вселенной должно с необходимостью повториться еще и еще - бесчисленное количество раз! Значит, в каких-то очень сходных с нами, теперешними, вариантах были, есть и будут всегда - ты, я, Стахов, Эйнштейн, Шекспир...

– Ну, ото уж слишком... того...
– махнул рукой Липатов.

– Нет, не того! И если эти сложные проявления материи (я имею в виду хотя бы цивилизации) исчезали в одной - пусть колоссальной - области Вселенной, они продолжали и продолжают существовать в бесчисленном множестве других метагалактик, сверхметагалактик, где условия для их развития подходящи...

* * *

– Женский пол я вообще не допускал бы на "Стройсолнце", Ю, - хмуро пробормотал как-то Липатов, провожая неприязненным взглядом стайку девчат, бегущих в гимнастический зал. Друзья сидели в Салоне питания, на защищенной невидимым куполом оранжерейной террасе "Дворца", в двух шагах от космической бездны.

– Даже если это любовь?
– улыбнулся Странников.

– Любовь? Здесь, на высоте? Ю, ты меня изумляешь!

– Если б ты видел, какие глаза были у Лины, когда она только что посмотрела на твой равнодушный затылок.

– Ю, ни слова более!
– быстро сказал Липатов.
– Знай; я проглотил твой намек лишь потому, что ты мне друг.

– Неужели скоро и на Плутоне настанет весна?.. Первая за всю его миллиардолетнюю историю?
– переменил тему Юлий.
– Побегут странные ручьи и реки, засверкают облака в небе, которого никогда не было?

– Ты спрашиваешь, зажжем ли мы солнце?
– уточнил Липатов, задумчиво расправляясь со второй порцией бифштекса.
– Разве возникли сомнения? За дело взялась наука, Ю! Что может устоять перед ней?

– Когда через много лет мы вернемся сюда из полета, тут будет уже совсем как на Земле, - мечтал Юлий.

– Так что ж? Закономерный процесс расселения мыслящей жизни. Кто-кто, а ты знаешь, что еще Циолковский...

– Представь, - нетерпеливо перебил Странников, - есть в глубинах Вселенной цивилизации, у которых за плечами не жалких 15 - 20 тысяч, как у нас, а десятки, может быть, сотни миллионов лет сознательной истории! Каковы они эти полубоги пли сверхбоги? Какова их наука? Да и можно ли назвать это наукой?..

– Ю, прости, ты вновь оседлал своего конька, - возмутился Валерий.
– Право же, это скучно! Что будет через тысячу, через десять тысяч, через миллион лет? Да будет так же обычно - для прапотомков, как сегодня для нас. Мы делаем солнце Плутона, они же этот Плутон и прочие планеты переплавят на плиты и соорудят из них... сферу Дайсона. То-то скучища - жить в такой скорлупе!

Юлий вспыхнул, сказал с досадой:

– И что ты за человек, Валерий! Скептик унылый.

– О чем спор, братья по разуму?
– спросил кто-то из строителей за соседним столом.