Журнал «Юность» №01/2023
вернуться

Литературно-художественный журнал
Шрифт:

Мы не так далеко ушли.

Да, тогда было несоизмеримо меньше грамотных, но и сейчас людей, способных понимать настоящие стихи, никак не больше.

Но главное не в этом: поэт снова свободен!

И непопулярность поэзии – не плата за свободу. Это естественный, нормальный ход вещей. Поэзия – самое элитарное из искусств, но избранным может стать каждый.

Стихи Майки Лунёвской и Ольги Надточий – необходимые компоненты этой высокой избранности. Уверен, в самом ближайшем будущем без этих двух имен будет трудно представить современную картину молодой русскоязычной поэзии.

Василий Нацентов

Майка Лунёвская

Поэтесса. Участвовала в «Липках» и в семинарах Союза писателей Москвы. Стипендиатка Фонда СЭИП (от журналов «Знамя» и «Юность»). Победительница премии «Северная земля». Состоит в ЮРСП. Стихи публиковались в журналах «Знамя», «Москва», «Кольцо “А”», в «Литературной газете», на порталах «Лиterrатура», «Полутона», «Формаслов» и др. Живет в селе Березовка 1-я Тамбовской области.

А я запомню…

* * *
Ночью окно открыто, и в палисадникеслышно, как падают яблоки в барабан,частое «ц» хай-хэта или цикады,большая тарелка луны в глубине эстрады,в качестве духовых выступает комбайн(всю ночь убирают пшеницу).В спальне окно открыто, и мне не спится,яблоня гнется, лето уже в конце.Никто не пришел на концерт,но не расстроились музыканты(делай свое цэ-цэ, как говорят цикады,делай свое цэ-цэ, кто-нибудь да услышит).Время стоит в моей комнате и не дышит.
* * *
Медленно,часть от целого,падают листья,как будто за пикселем пиксельосыпается мир, начиная с леса,как будто распад победилс внушительным перевесом. Чем объяснить такую печаль вначале?Разве мы смерть до этого не встречали?Или приняли за свою?Как ни тянусь до света – не достаю. Как ни расти, а стеблям лежать в зиме,в коме, в комке из снега, лицом к семье,в корни, а то и значит, держись корней,помни свою печаль, говори о ней. Но если копнуть поглубже, то это, на самом деле,никакой не ужас, а память по земледелию. Л'eса будущие дровав небе по рукава.Как долго летит листва.
* * *
Прямо за кладбищем поле, Ольшанка, ивы —видела много раз, до сих пор красиво. Там же стоит подсолнух и кукуруза,между ними трава ничья.Птицы, когда им грустно,летают, но не кричат. Влево – асфальт, направо – грунтовка к току.Сколько я здесь на веле каталась, столькопо сторонам смотрела, понять пыталась,небо еще ни разу не повторялось. Дальше еще дорога, она к оврагу.Иногда там чабан с собакой пасет отару,иногда прилетают лебеди или гуси.Собака кидается к велу, но не укусити не продолжит дальше за мной погоню.Кто это все запомнит? А я запомню.
* * *
когда придет осенняя водаготовь посудувот ласточки сидят на проводахпечаль повсюду вот облако над областью мучкапне глушь а тишечто музыку садового сверчкаи в доме слышу еще синап до позднего виситне то что злакиа сколько было ночью персеидлежат в овраге садовый труд как сумма груш и грыжи труд бумажныйа то что ты со мной не говоришьуже не важно
* * *
Я прихожу к Ольшанке, сажусь на дно,воды с него не набрать.Но без воды это ведь все равноречка, река, как же еще назвать?Так я сижу и жду, что волна пойдет,вместо нее растет широко полынь.А река ничего не ждет,ее берега полны.Не течением, а травой,не рыбой, а муравьями.Никогда не была пустой(пустота не в реке, а в ямеили в том, кто сидит на дне).Волна говорит волне:«Не волнуйся.Река во мне».
* * *
Переизбыток леса, немыслима асфиксия.Никто не окликнет и не предъявит лика.Дальше-то что? Дальше опять Россия —красный солдатик, синяя ежевика.Воздух стоит – мы ноги ему связали.В деревянных одеждах смиренны братья.Темные круги под голубыми глазаминеба. По справедливости не поделишь.И земля, как на вырост платье —ждет, когда ты его наденешь.