О том, что при допросе тварей, нелюдей и предателей рода человеческого, мораль и этика должны молчать, дети всегда отвечают за отцов, Лео пугает Совершенного, правильно и верно приведенные аргументы повергают оппонента, а некоторые святые братья совсем не братья, а высокопоставленные иерархи.

— Приветствую вас, отцы-инквизиторы! Мэйстер Фавом мое вам почтение!

Леонардо широко улыбаясь встал со стула и щедрым кивком головы дополнил свое приветствие отцам-инквизиторам и Старшему секретарю приората поочередно вошедшим в допросную.

Сухонький, сморщенный и полностью лысый старичок, безобидный на вид и по ощущению, с лицом словно сжатым в комок рукой великана брат Олонсон, дежурный секретарь приората. Кругленький, полный, если не толстый, но не жирный, весь тугой, словно безмерно надутый, с колючим взглядом и узловатыми сильными пальцами, когда-то жгучий брюнет, а ныне плешивый, с пегими волосами и загоревшей тонзурой, Мастер Слова отец-инквизитор Черри. Цапля в человеческом облике, длинный с горбинкой клюв-нос, длинные руки-крылья, длинные ноги и карие выпуклые шары глаз на красноватом от прожилок вытянутом лошадином лице — Старший секретарь приората, мэйстер Фавом. Четвертым и последним в допросную втек мерзкой слизью брат Родригес, крыса Родригес.

Бледный, с ушами-лопухами, постоянно щурившийся и щерящийся редкими зубами в блудливой улыбке. Всегда сильно горбящийся, будто несет на спине тяжелый груз с вечно пригнутыми коленями, он вызывал омерзение своим тусклым видом, гадкой манерой прятать свой взгляд и находившимися в постоянном неопрятном и беспорядочном движении тонкими паучьими руками-хелистерами, густо поросшими ярко-рыжими волосинками. Не волосом, как у зрелых мужей, а именно хаотично вьющимися волосинками. Вот только его глаза разрушали и портили наигранно дрянной облик — блеклые, с выцветшей от прошедших годов чернотой, но по-прежнему цепкие, с тщательно прячущимся на дне глазных яблок блеском недюжинного ума. Опасный, умный, коварный и беспощадный ко всем, безжалостный брат Родригес, ручной крысиный король приора.

Леонардо столкнулся с ним взором, нехорошо так зацепился, сплелся во взвитом напряжении невидимых мышц-канатов и через несколько секунд незримого меренья силами отвел взгляд в сторону. Не время и не место, рано и ни к чему.

— Здравствуйте, легат-следователь Леонардо. Позвольте от имени приората и самого отца-приора поздравить вас с деянием, деянием достойным для лучшего из лучших! Геройским деянием, да, так вернее. Отец-приор весьма рад за вас и уже отправил хвалебный отзыв вашему куратору в верховную канцелярию и представление на поднятие вашего ранга до следователя-инквизитора. Достойная raemium для decorus!

Тон голоса Старшего секретаря Фавом был сух и невыразителен, но правдив и не лицемерен. Он действительно хвалил Леонардо, он был им доволен, только Старший секретарь не умел радоваться за других, и похвала его была подобна скрежету наждака по стеклу. Такая же безжизненная, колючая и механическая.

— Благодарю вас, старший секретарь Фавом! Я бесконечно рад оказанной мне почести и не подведу отца-приора! Все во имяГоспода и Веры нашей! In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen.

Леонардо осенил себя Святым кругом и согнул спину в легком благодарном поклоне.

— Аминь, аминь. Перехвалите вы юношу, Фавом, зазнается он, занесётся. И из лесов вылезать не будет в поисках других Совершенных, ха-ха! Хотя да, наш юный легат-следователь в самом деле молодчина! Пример, так сказать, другим неофитам. И стреляет наш мальчик хорошо, только излишне метко. Не в голову бы да не в сердце, а? Лучше бы в член или ноги там с коленями! Такие раны испытуемым говорить не помешают, а если что и не так, то отрезать и все! Ха-ха-ха!

Дробный смешок Мастера Слова иглистыми колобками прокатился по каменным плитам допросной и канул в темном зеве стока, а его крепкая ладонь одобряюще похлопала Леонардо по плечу. Леонардо внутренне передернулся от невыразимого отвращения и сдавил, сплавил себя в черную дыру, давя притяжением воли взрывной всполох гнева — низший посмел коснуться Его! И опять, и вновь он прикрыл ладонью глаза, низко наклонив голову, почти протыкая подбородком грудину. Буйные и с трудом контролируемые всплески магмового моря тяжелого золота Каддаф начинали доставлять ему существенные неудобства.

— Благодарю вас за похвалу, мастер Черри. В следующий раз я обязательно учту ваши пожелания.

— Да, да, обязательно учти! — Мастер Слова отвлекся от перебирания, бросающего холодные отблески на темные стены допросной своего instrumentum, и возведя глаза к потолку мечтательно улыбнулся — Хотел бы я… Нет, я очень желал бы поработать с Совершенным с отстреленным хреном! Это было бы так забавно поработать не с ним, а с оно!

— И я, и я вас поздравляю, брат Леонардо. Весомый вклад в борьбу с врагами рода людского и Веры нашей! М-да-да, весомый, да-да, значимый. Эпохальный, существенный, важнейший… Или важный? А может стержневой? Тоже ведь смысл имеет? Или, к примеру, узловой… Г-мм…