Трудность операции нельзя было переоценить. Стремясь удержать захваченные территории, гитлеровцы превратили Керчь и Феодосию в мощные опорные пункты, располагавшие многочисленными дотами и дзотами, крупнокалиберной артиллерией и сильными гарнизонами. Учитывая все случаи, немцы подготовились и к уличным боям. Оба города, особенно Феодосия, представляли собой крепости за семью замками. Разгромить их можно было лишь стремительным и внезапным ударом. И к этому готовились войска и корабли, намеченные к участию в десанте. Дело осложнялось еще и тем, что прорыв в порт и высадку десанта можно было осуществить только в темное время суток, когда авиация противника практически выбывала из игры. Но высадить в одну ночь огромную массу людей было невозможно, поэтому план операции предусматривал высадку в первую ночь лишь штурмовых отрядов и первого броска десанта. Эти подразделения должны были овладеть портом и обеспечить в дальнейшем высадку основных десантных сил.

На совещании в штабе Новороссийской военно-морской базы были определены конкретные сроки и задачи операции.

— Десант в Феодосию будем высаживать в ночь на двадцать девятое декабря, — объявил начальник штаба флота контр-адмирал Елисеев.

Далее Иван Дмитриевич по пунктам разобрал план высадки. Согласно ему крейсеры «Красный Кавказ», «Красный Крым», эскадренные миноносцы «Железняков», «Шаумян» и «Незаможник» составили отряд кораблей артиллерийской поддержки. В отряд высадочных средств вошли двенадцать малых катеров-охотников, два базовых тральщика и еще несколько кораблей. Им предстояло доставить в Феодосию специальные штурмовые отряды, которые должны были подорвать боновое{2} заграждение при входе в Феодосийский порт, захватить и удержать причалы до прибытия первого броска десанта. Основные же его силы перебрасывались к месту событий двумя отрядами транспортов под охраной эскадренных миноносцев и тральщиков.

Действия всех отрядов строго регламентировались, каждому отводилась своя исключительная роль. Так, отряд корабельной поддержки должен был нанести внезапный артудар по обороне немцев в Феодосии, с тем чтобы, во-первых, подавить часть огневых средств противника, а во-вторых, прикрыть прорыв в порт катеров-охотников. После артналета отряд корабельной поддержки должен был войти в порт и начать высадку десанта.

Я слушал адмирала затаив дыхание. Вот оно, настоящее дело! И не просто настоящее, а, можно сказать, необыкновенное. Ведь «Красному Кавказу» поручается не только прорваться в занятую немцами Феодосию, но ошвартоваться прямо у мола и высадить первую часть десанта — 633-й стрелковый полк! В истории военно-морского искусства не было аналогий тому, что предстояло выполнить крейсеру. С этим можно было сравнить разве действия эскадры адмирала Ушакова, штурмовавшей в 1799 году укрепления острова Корфу.

Видимо, заметив мое волнение, Елисеев сказал:

— Командование флота надеется на «Красный Кавказ». Мы учли вашу предыдущую деятельность, так что не подведите. — И, обращаясь ко всем, добавил: — Именем Военного совета требую не отступать ни при каких обстоятельствах, стремиться только вперед!..

По прибытии на крейсер я тотчас провел совещание командного состава. Мы выработали детальный план действий. Первоочередной нашей задачей была погрузка десантного полка, подразделения которого должны были прибыть в скором времени. Забот хватало всем, и после совещания командиры немедленно разошлись по своим командным пунктам и боевым постам.

С утра 28 декабря к причалу, где стоял «Красный Кавказ», потянулись вереницы грузовиков с пушками на прицепах, с минометами, пулеметами, боеприпасами и продовольствием в кузовах. Стрелы правого борта работали на всю мощь, и разгруженные машины уходили, чтобы через короткое время вернуться с новым грузом. Не разгибают спин краснофлотцы боцманской команды во главе со своим начальником мичманом Т. Н. Сухановым. Да и приданные им в помощь матросы из других подразделений корабля стараются вовсю. Проходит два часа, и Суханов докладывает:

— Погружены батарея трехдюймовок, пятнадцать машин, полковые минометы, боеприпасы и продовольствие.

А к причалам уже подходят строем красноармейцы десантного полка. Людские валы перекатываются через борт крейсера и исчезают в его недрах. Наконец каждый из десантников определен на место.

— Приняли тысячу восемьсот пятьдесят три человека, — докладывает старпом Агарков.

Смотрю на Константина Ивановича, на своего «железного» старпома, как я его величаю. А он и впрямь железный, потому что едва ли найдешь второго человека на корабле, на плечи которого выпала бы такая нагрузка. В короткий срок разместить почти две тысячи человек! И не просто разместить, рассовать по разным углам, а каждому подразделению отвести то место, которое наиболее удобно для выполнения своей задачи.

Вот, например, пулеметная рота. Ее нельзя отправлять в дальние или нижние помещения. При высадке пулеметчики должны поддерживать огнем десант, и, стало быть, их место поближе к трапу. Все это обязан учитывать Агарков, и он учитывал, держа в уме тысячу мелочей.

Остаются считанные минуты до съемки со швартовов. С гор, окружающих, Новороссийск, налетает сильный ветер. Быстро темнеет. Прошу «добро» на выход. На ходовой мостик поднимаются командир отряда высадки капитан 1-го ранга Н. Е. Басистый и командир отряда артиллерийской поддержки капитан 1-го ранга В. А. Андреев. Можно сниматься. В 18 часов 32 минуты «Красный Кавказ» медленно отошел от стенки. Миновали мол. Впереди открытое море. Курс — на Феодосию.

В море командование разрешило сообщить личному составу и десантникам цель похода. Военком крейсера Г. И. Щербак подходит к микрофону корабельной трансляции:

— Товарищи моряки, товарищи десантники! Крейсер «Красный Кавказ» идет в Феодосию. Будем высаживать десант в порт и поддерживать его огнем своей артиллерии!..

Пользуясь случаем (обстановка пока позволяет), спускаюсь с мостика и иду в кубрики и на боевые посты. По опыту знаю: морякам сейчас необходим задушевный разговор. Они идут в бой, и каждое слово в такие минуты полно особенного значения. Повсюду оживление. Краснофлотцы заверяют меня, что отдадут все силы для достижения боевого успеха.