Ну, ладно, какие-то экипажи там уже бывали, пока нас всех держали в камерах, но все же я чувствовала себя первооткрывательницей удивительных земель. И надеялась, что их обитатели не окажутся враждебными.

Я слишком поздно заметила поднятую шторку на окне. Едва слышно выругалась и потянулась, но не успела. Мощный толчок вжал меня в кресло, а яркая вспышка ослепила. В последний момент я успела закрыть глаза ладонями, но это не спасло от красного света,такого сильного, что я ощутила тошноту. Свет пробился сквозь ладони и веки, причинив страшную боль.

Потом все стихло. Свет пропал, но боль осталась, от нее хотелось выть . Я почувствовала на пальцах влагу, и все, что оставалось надеяться - что это были лишь слезы, а вовсе не кровь.

***

–  Вам очень повезло, что окно оказалось открыто не полностью. И что вы вовремя успели закрыть глаза. Вот капли, три раза в день на протяжении месяца - и все восстановится. Но разрешение на полеты до тех пор вы не получите.

–  Спасибо, целитель!
– Голос у Дары повеселел.
– Действительно повезло.

Мне подумалось, что в этот момент она наверняка укоризненно на меня посмотрела. Но, увы, я не могла этого увидеть.

Меж тем ко мне вернулся лекарь, закончивший с документами.

– Итак, Квин, новости у меня плохие, но не настолько, как могли бы быть. Сейчас сложно говорить о том, насколько пострадало зрение, нужно будет дождаться конца лечения и проверить. Но шанс выйти без потерь есть,и неплохой, если будете соблюдать мои рекомендации. Сегодня и завтра вам придется носить повязку, чтобы защитить глаза от света. На ночь повязку можно снимать. Лекарства для вас я отдам вашим коллегам, они подскажут, что и когда принимать. Также несколько месяцев придется капать капли, они довольно неприятные, но помогут. Запрет на полеты, к сожалению, месяц. И лучше вам как можно скорее вернуться домой. Нужны покой и строгий режим лечения. Тогда все будет хорошо.

–  Я поняла, - тихо сказала я.
– Спасибо.

–  Сейчас позову вашего коллегу, что бы он помог вам добраться до гостиницы. Уверены, что готовы идти сами?

–  Да, все в порядке.

Мне не хотелось ехать до номера в кресле. И так все уже знали о произошедшем и наверняка будут показывать пальцем. А ещё напишут парочку статей о том, что если берешь в свою команду Сопровождающую не потому что она достойна, а потому что бывшая - жди беды, и хорошо , если беда не зацепит всю команду.

Я осторожно потрогала плотную повязку на глазах и вздохнула. Боль стихла, но лекарь предупредил, что ночью еще может вернуться и дал обезболивающее зелье. Сейчас глаза ужасно слезились, но я не могла поручиться, что это не потому что я чувствовала себя самым несчастным человеком на свете. И одновременно самым виноватым.

–  Квин?
– раздался голос Моргана.
– Ты как?

–  Терпимо. На месяц закрыли полеты и сказали лететь домой.

Он вздохнул и помог мне слезть с кушетки.

–  Идем, в гостинице нас уже ждут. С обратным полетом решим вопрос завтра. А может, Джулиан что-то уже решил.

–  Он сильно злится?

–  Ну-у-у...

Морган замялся, и я все поняла. Из груди вырвался всхлип.

–  Брось, Квин, с кем не бывает?

–  С ответственным человеком, который не спит на рабочем месте?

–  Никто не пострадал. Точнее... ты пострадала, но все не так страшно. Ты не лишилась зрения, поправишься и вернешься на работу. Может, влепят выговор, но у нас у всех их хватает.

–  Делайла с Дарой не в счет? Им тоже досталось.

–  Не так, как могло бы , если бы ты забыла закрыть и другие шторки.

–  Я закрыла и свою. Десять раз проверила. Видимо, в полете от тряски она отошла.

–  Тогда тем более. Неисправность конструкции. Комиссия во всем разберется,тебе ещё компенсацию выплатят.

–  Спасибо, что пытаешься меня утешить. Но я не должна была спать. Не имела права! А если бы были пассажиры?!

–  Квин, все спят в долгих рейсах без пассажиров.

–  Но не все из-за этого подвергают команду опасности. Джулиан убьет меня и правильно сделает. Знаешь, мы так обижаемся на него из-за грубостей, а по факту оказывается, что он совершенно прав.

–  Ну, как бы я ни относился к копытану, до сих пор он еще не наказывал невиновных. И даже жалел виноватых. Только не говори ему, что я так сказал. А то он назовет меня тряпкой. «Драконьи Авиалинии» не любят разбивать команды как раз поэтому. Притирка экипажа - очень долгий и порой болезненный процесс. Я не говорю, что тебя не накажут или что Златокрылый сделает вид, что ничего не произошло. Но не делай глупостей сама. Если ты виновата - признай вину, а не посыпай голову пеплом. Умение признавать ошибки в работе, даже если они привели к трагическим последствиям. И когда тебе дадут шанс - а тем, кто умеет нести за себя ответственность его как правило дают - ты сделаешь все, чтобы ничего подобного не повторилось.