Меня заколошматило не по-детски. Лоб вспотел, а внутри все заныло. Я уже понимал, что это за ощущения. Ладони сами собой разжались, и увесистая сумка с грохотом стукнулась о кафель.

Таня резко обернулась. А я, как последний жалкий трус, сгреб сумку в охапку и ринулся в сторону спортивного зала.

С того самого дня меня, как подменили. Мы учились в одном классе, и это стало самой настоящей пыткой.

Таня спокойно ходила мимо, смеялась, разговаривала, как ни в чем не бывало, улыбалась, а я трясся весь. Даже когда она просто находилась рядом, сердце колошматило. У меня дух выбивало в ее присутствии.

Я не понимал, какого хрена со мной происходит. Осипова, как чертова эльфийка со своими выбеленными волосами, не давала мне покоя.

Однажды Таня попросила помочь с химией, потому что дико налажала на контрольной, а у меня был самый высокий результат. Химичка разрешила ей переписать работу. Вот мы сидим в библиотеке, готовимся, а у меня такое напряжение в штанах, все в голове спуталось. Какая нахрен химия. А она сидит рядом, ручку жует. Я же в мыслях нафантазировал себе такого, что в пору бы уже свалить оттуда, дабы она не поняла, что со мной творилось.

Осипова была немного со странностями, и от этого меня еще сильнее тянуло к ней. Девочка — загадка. Никогда не боялась высказывать своего мнения, часто шла наперекор всем, оттого подруг у нее особо не было, разве что Томилина Рита, аутсайдер с заморочками.

Короче, я кое как протянул год до летних каникул. А там мы с родителями и их друзьями улетели до сентября на Сардинию, где отец прикупил небольшую виллу недалеко от моря. У этих самых друзей была дочка, Катя. Красивая девчонка на год старше меня, но немного эксцентричная, нервная какая-то. Но мы с Катей все равно сдружились. Родаки на нас конкретно забили, таскались по ресторанам, экскурсиям всяким и древним развалинам, а мы в основном торчали на пляже или чилили у бассейна.

Как-то раз, когда все уехали на какую-то винодельню до самого вечера, я из отцовского кабинета стащил бутылку вискаря. Мы надрались конкретно, а потом сидя в моей комнате, резались в видеоигры. Тут она первой меня поцеловала. На следующую ночь я прокрался к ней в комнату по общему балкону. В этот раз поцелуями мы не ограничились. Был петтинг. Я тогда до черта порнухи пересмотрел и мнил из себя охренительно крутого мачо.

А через неделю случился первый секс. И у нее, и у меня. Сначала было неловко, как-то быстро, сумбурно. Мы даже пару дней друг с другом не разговаривали, а потом попробовали снова. И с тех пор тренировались до конца отпуска. По ночам в моей комнате, а днём, если родаки куда-нибудь сваливали.

Никаких чувств между нами не было, просто физиология. Мы, два сопливых подростка, дорвались до такой взрослой игрушки, как секс. Нам было интересно.

Мне казалось, что я сбросил напряжение на годы вперед, но стоило первого сентября вновь увидеть Таню, как тормоза окончательно слетели.

Раньше Осипова была для меня недосягаемой нимфой с пепельными волосами и длинной шеей. Инопланетянка, до которой я боялся даже дотронуться. А теперь стала просто девчонкой, которую я себе дико хотел. До дрожи. Хотел узнать про нее все, увидеть все.

Первым догадался мой дружбан из параллельного класса, Макс Кетлер. Он стал меня напрягать с тем, чтобы я к ней подкатил. Типа, слово за слово, потом проводил домой, шоколадку там в рюкзак подложил, в кино пригласил. А потом можно и в темном коридоре зажать, объясниться, засосать и все, дело сделано.

У него то эта схема прокатывала, хотя Макс никогда особо не напрягался в отношении девчонок, разве что со своей Ритой. Там был жесткач.

Но я так с Таней не мог. У меня язык к небу присыхал в ее присутствии, какое нахрен слово за слово, и уж тем более засосать в коридоре.

Уроки физкультуры, совместные с девчонками, стали для меня адским адом. Начал мучить просто дикий стояк. Вспоминал тот случай в гимнастическом зале и все время представлял, что у нее там под этим чертовым черным купальником. Проигрывал про себя сцену, как дотрагиваюсь до ее шеи, убираю в сторону кудряшки.

Когда Таня просто болтала с девчонками, если ракурс позволял, пялился, как маньяк, ловил каждое движение ее рта. Губы у нее полные, яркие. Ямочки на щеках появлялись, стоило ей улыбнуться, что вообще выбивало почву из-под ног.

Я каждую долбаную ночь снимал напряжение, представляя ее голой, фантазируя такое, отчего Таня пришла бы в ужас, если бы догадалась, что у меня на уме, когда она просто рядом находится. Но Осипова ничего не замечала. Ну, просто ни хрена!

У меня из-за гормонов мозги на части разрывались, и со временем становилось все только хуже. Я был готов выполнить любую ее просьбу, сделать что угодно. Походу уже тогда все заметили, что я конкретно сохну по Осиповой, но Таня была непробиваема, а я никак не мог заставить себя пригласить ее на свидание, признаться в симпатии.