Происходящее насторожило меня. Инстинкты говорили о приближающейся опасности, и я думал о себе и волчице с волчатами, которых эта опасность могла коснуться. Подобрав по дороге тушку пойманного зайца, я побежал в сторону норы. Страх чего-то неведомого и неумолимо приближающегося был так силён, что я решился на опасный поступок: убедить волчицу оставить стаю и перебраться с щенками в соседний лес, подальше отсюда.

Добиться желаемого оказалось трудно – покидать стаю было глупо, опасно для детёнышей, и моя волчица это понимала. Спустя какое-то время она всё же подчинилась. Моё беспокойство было так велико, что даже подруга с её обострившимся материнским чутьём поняла всю серьёзность угрозы. Поев, мы в последний раз легли спать в нашем логове. Волчата тревожно тыкались в бок матери и пищали. Я лежал, вытянув лапы, и в голове ворочались мысли. Кто этот мужчина? Почему так опасен, что в одиночку заставляет нас бросаться в бегство? Раньше я никому не боялся дать бой, и даже толпа разъярённых людей не справлялась со мной, когда я решал увести у них овцу. Что же случилось сейчас? И почему, боясь человека, я в то же время хотел снова наткнуться на его следы? Помотав башкой, я поднялся и, оставив подругу, подполз к выходу из норы. Отсюда было видно усыпанное звёздами небо. Я облизнулся, грустно разглядывая темноту с вкраплениями огоньков. Они успокаивали. Посидел так некоторое время, пока усталость не взяла своё. Потом, зевнув, вернулся в нору и устроился поудобнее на подстилке. А всё-таки интересно, что сказал тот человек? Жаль, что эти странные существа так непонятно разговаривали. И почему они не умели выть? С этими мыслями я заснул, беспокойно подёргивая лапами.

Утром, покормив волчат, мы осторожно взяли их за шкирки и покинули нору. Я нёс одного, в пасти подруги болтались двое. Мы бежали, прислушиваясь к окружающим звукам, готовые в любой момент сражаться за свои и их жизни. Лес пах тревогой, и этот предгрозовой запах душил горло. По пути нам попалось несколько знакомых волков. На нас они взглянули с жалостливым недоумением, тоже не понимая, что за причуда заставила лучшую пару стаи, будущего вожака и его подругу, сняться с места. Игнорируя их, мы продолжали путь. Солнце клонилось к полудню, а мы всё бежали и бежали, иногда останавливаясь отдохнуть. За всю дорогу мне ни разу не встретился его запах, и это одновременно обрадовало и разочаровало меня.

К исходу дня мы пересекли родной лес, несколько лугов, мелкую речку и осторожно вошли на чужую территорию. Остановились, принюхиваясь. Никаких тревожных знаков. Не торопясь успокаиваться, я снова подобрал с земли устало пискнувшего щенка и пошёл вперёд, следя за каждым шорохом.

Вскоре мы нашли нору, которая могла стать нам приютом на первое время. Это было хорошее логово и, судя по отсутствию запахов, давным-давно покинутое. Уставшая подруга уложила волчат под бок и подгребла к себе побольше палой листвы. Лизнув её в морду, я отправился на поиски пропитания.

Теперь мы были далеко от странно знакомого человека, и всё же я чувствовал тревогу всё время охоты в чужом лесу.

На следующий день я отправился на поиски новой стаи, к которой мы могли бы примкнуть. Я знал, что в этом лесу охотятся другие волки, и должен был завоевать их доверие. Подруга осталась с детенышами. Мягко ступая по подстилке из трав, я вышел из норы и огляделся. Свежий воздух окатил меня смесью запахов. Уверенно повернувшись, я пошёл в сторону, показавшуюся нужной.

Этот лес выглядел богаче нашего, и дичь попадалась чаще. Осторожничая, я никого не трогал; прежде чем бросаться в погоню, нужно было получить добро нового вожака. Чем скорее я это сделаю, тем скорее смогу накормить семью. Обилие еды наводило на мысль, что местная стая больше старой. Я шевельнул ушами, с грустью вспоминая своё племя, в котором родился, вырос и обзавёлся семьёй. Ещё немного, и я сместил бы старого вожака, в бою сделав стаю по-настоящему своей. Теперь нас ничто не связывало. Мы вступили в новый мир и, пусть когтями и клыками, но я собирался выбить в нём место для нашей семьи.

Внезапно я замер. Припал к земле, доверяясь инстинктам, которые всегда спасали меня вернее, чем остальных. Вокруг стало тихо. Слишком тихо. Я втянул носом воздух, но ветер дул сзади, мешая почувствовать что-нибудь. Птицы замолкли, все обычные шорохи растворились в упавшем безмолвии. Я замер, не переставая прислушиваться. Прежде чем действовать, нужно было понять, откуда исходит опасность.

Всё произошло мгновенно. В уши ворвался шум. Он ударил со всех сторон, пугающий, раздражающий, человеческий. На меня обрушился звон, крики втоптали в землю, сводя с ума. Из-за деревьев показались местные волки, которых я так искал. Они бежали. Двое молодых ещё сородичей пронеслись мимо, ошалело шаря вокруг взглядами. Улюлюканье и свист послышались ближе, словно что-то огромное и страшное приближалось ко мне. Развернувшись, я бросился назад, в сторону временной норы.

Шум катился за мной. Я мчался, выбрасывая вперёд лапы, и рядом то появлялись, то пропадали призрачные силуэты волков. Когда-то такое уже случалось: не так сильно, не так пугающе, но уже было, что воздух разрывался от грохота, а в собственном лесу поджидали враги. Тогда я спасся, потому что был один и надеялся лишь на свой ум и скорость. Сейчас у меня была подруга, детёныши, и я бежал защитить их.

Шум двигался точно за мной.

Я вылетел на поляну к самой норе. Моя волчица уже выбежала наружу и беспокойно вертелась по сторонам, скаля клыки. Из логова доносился испуганный скулёж. Я бросился к ней, ткнулся в лаз, к детёнышам. Как их выносить из этого безумия? Мозг работал чётко, быстро, логично, но не находил решения. Приближающийся грохот сводил подругу с ума, превращая в опасного зверя, готового броситься на любого.

Конец ознакомительного фрагмента.