— Меня зовут Пия Паула Иоанна. Таким образом, меня назвали в честь шести пап подряд.

— Шести? — Кавелли замер и на мгновение задумался. — Верно, вы правы: Пий Одиннадцатый, Пий Двенадцатый, Иоанн Двадцать третий, Павел Шестой, Иоанн Павел Первый и Иоанн Павел Второй, не говоря уже и обо всех предыдущих Пиях, Иоаннах и Павлах, которых наберется больше сорока.

Девушка с отвращением закатила глаза.

— Полный кайф. Я больше папа, чем сам папа. — Она взглянула на Кавелли. — А как вас зовут?

— По имени? Донато.

Пия усмехнулась.

— С вашим именем, вам тоже не слишком весело, не так ли?

— Поэтому большинство людей называют меня Доном.

— Дон? Как дон Корлеоне?

— Именно.

— Так намного лучше. Хотя бы с церковью не связано. — Ее лицо скривилось в ухмылке.

Кавелли привычно изобразил на лице выражение, как у Марлона Брандо, и проговорил хриплым голосом:

— Сделайте ему предложение, от которого он не сможет отказаться. [34]

Девушка рассмеялась.

— Сейчас я быстренько найду фотоальбом, а затем вы сможете уже от меня избавиться.

— Не спешите, мне очень приятно, что я хоть как-то могу вам помочь.

Она распахнула двери шкафа.

— А что с вашими родителями? — полюбопытствовал Кавелли.

— В каком смысле?

— Почему они не приехали с вами?

Пия опустилась на колени перед буфетом и стала просматривать ящики.

— Мой отец умер, а маме такое далекое путешествие не под силу… Ах, вот же он!

Похоже, она нашла то, что искала. Девушка вытащила толстый альбом в переплете из свиной кожи, открыла его и принялась листать. Затем она вытащила один из снимков и протянула его Кавелли.

— Вот, — она указала на фотографию. — Это я с родителями и дядей Эдуардо.

Он рассмотрел старую карточку. Фото сделали в ресторане. Фонтана на нем был примерно на двадцать лет моложе, с чуть седеющими волосами и значительно стройнее. Рядом с ним находились молодая женщина с острым носом и строго поджатыми губами и мужчина с мягким выражением лица, а между ними — сияющая девочка лет пяти с маленькой щербинкой между передними зубами.

— Едва ли узнаешь, — заметил он.

— Меня или моего дядю?

— Обоих.

Пия закрыла альбом.

— Спасибо, что остались со мной. Сейчас мне, пожалуй, пора вернуться в отель.

Она вышла из квартиры на лестничную площадку. Захлопнув дверь, Кавелли последовал за ней. Девушка нажала на кнопку выключателя и, на мгновение заколебавшись, снова обратилась к нему:

— Сочтете ли вы бестактным, если я попрошу у вас стакан сока или чего-то в этом роде? Я ужасно хочу пить.

— Вовсе нет, но я боюсь, что у меня есть только красное вино и минеральная вода.

— Минералка — это прекрасно.

Они поднялись по лестнице, и Кавелли пригласил ее в дом. Пия осмотрелась.

— Хорошенькая квартирка! Да еще и шикарное местоположение. Дорого платите?

— Я не плачу арендную плату.

— О, я думала, что люди, которые здесь обитают, все же должны платить за жилье.

— Обычно так и есть, но ко мне это не относится.

— Значит, вы такой единственный?

— Нет, есть еще один человек, которому не нужно ни за что платить.

— И кто же это?

— Вы наверняка о нем слышали. Он называет себя папой.

Девушка рассмеялась.

— Какую же работу вы здесь выполняете? Вы — секретный заместитель папы римского?

Он достал из холодильника початую бутылку с минеральной водой и наполнил стакан.

— Нет, моя семья имеет право на проживание в Ватикане с 1513 года, с той поры, как мой прародитель Умберто Кавелли… впрочем, неважно. С 1513 года. Это старая традиция.

Тут он заметил, что письмо кардинала, оставленное на письменном столе, слишком бросается в глаза.

Пия открыла дверь, ведущую на террасу.

— Можно?

— Пожалуйста.

Она вышла на террасу и посмотрела на раскинувшиеся внизу сады.

— Как красиво…

Кавелли тем временем взял шляпу, лежавшую на диване, прикрыл ею письмо, а потом подошел к девушке и подал ей стакан воды.

— Спасибо, — она ненадолго замолчала, вероятно, глубоко задумалась над чем-то. Наконец она выпила воду и засобиралась в отель.