— Я слышал о ней.

— Надеюсь. В любом случае, несмотря на тщательно проведенное расследование, ни у кого так и не получилось выяснить, как убийца Ли Харви Освальд смог занять такую удачную огневую позицию на складе с учебниками. Тем более что маршрут, по которому президент собирался следовать через Даллас, был изменен незадолго до его поездки, — медленно рассказывала Пия. — А теперь послушайте, Дон: мой дядя пишет, что личные или секретные слуги «понимали, как использовать свои знания»… Боже мой, тогда получается… Освальд, должно быть, располагал закрытой информацией прямиком из службы охраны президента. И это последняя недостающая деталь!

Почти минуту они просто стояли, не в силах произнести ни слова, пытаясь навести порядок в мыслях. Затем Пия нарушила молчание:

— Как я понимаю, у нас есть два варианта.

— Какие?

— Мы сдаемся и останавливаемся, потому что для нас это знание слишком велико, или мы летим в Вашингтон и разговариваем с кем-то из ордена Рыцарей Колумба, пытаясь таким образом разыскать человека, который исповедовался у моего дяди.

Кавелли ответил, не задумываясь:

— Сдаться? Сейчас? Ни в коем случае!

Девушка облегченно вздохнула и бросила на него благодарный взгляд.

— Однако нам будет нелегко найти кого-то достаточно высокопоставленного, кто согласится поговорить с нами.

— Только не тогда, когда мы выпустим джинна из бутылки, — задумчиво проговорил Кавелли. — Нам будет нужна рекомендация, иначе разговор закончится до того, как он начнется. Мне нужно кое с кем созвониться. Может быть, получится что-нибудь сделать.

Пия согласно кивнула.

— С кем?

— Со старым знакомым, у которого очень хорошие знакомства по всему миру.

— Наверное, снова кто-то из папского окружения.

— Напротив, этот человек категорически отвергает папу.

— И почему же?

— Папа для него недостаточно хороший католик.

Девушка не знала, что и подумать.

В Ватикане присутствовало почти все, что нужно для жизни: супермаркет, универмаг, аптека, больница, банк, почта, пожарная служба и многое другое. Но по крайней мере в одной важной вещи чувствовался огромный недостаток — в парковках. Поскольку территорию окружала стена, а все свободные площади давно уже были заняты, вывод напрашивался сам собой: для дополнительных стояночных мест необходимо или чудо, или подземный гараж. В конце концов выбрали второе, и папа римский Иоанн Павел II торжественно освятил трехуровневое подземное сооружение.

Хотя Кавелли тоже имел право на одно из вожделенных парковочных мест за Губернаторским дворцом, чаще всего он предпочитал оставлять машину в гараже. С одной стороны, чтобы защитить кабриолет от дождя и снега, с другой стороны, потому что его машина смотрелась на улицах Ватикана примерно так же, как бассейн выглядел бы в соборе.

Он никогда не стремился ко всякого рода оригинальности, предпочитая скромный ненавязчивый комфорт и максимально возможную простоту. Если ему требовалось, например, купить новый пиджак, то он тратил кучу времени, чтобы найти тот, который не был бы испорчен безвкусными излишествами — ненужными карманами, дополнительными пуговицами или нелепыми нашивками. Кавелли не обращал внимания на бренды, но всякий раз, приобретая подходящий пиджак, на этикетке обнаруживал логотип Армани. С его машиной вышла похожая история. Современные модели почти всех марок казались ему невыразительными, безликими и громоздкими, и почти все они выглядели одинаково. Несколько лет назад он случайно увидел на аукционе машину своей мечты — красный элегантный кабриолет. Он не знал, что эта модель является раритетом, пока не услышал цену. Целый день он колебался — сумма выглядела запредельной, и, по его мнению, ни один автомобиль на свете не мог стоить таких денег. Но потом Кавелли осознал, что это единственная машина, которая ему по-настоящему понравилась, а для общего уровня его благосостояния не имело существенного значения, сохранит ли он эти деньги или потратит. Уже через два часа Кавелли стал счастливым обладателем Ferrari California Spider LWB Competizione — модели, выпускавшейся в шестидесятых годах.

После продолжительного телефонного разговора, во время которого Кавелли большую часть времени просто слушал, его собеседник, наконец, подтвердил, что готов принять их, в том случае если их визит продлится недолго. Дон взял со стола ключи от машины и вместе с Пией вышел из квартиры. Повинуясь внезапному побуждению, он решил, что перед отъездом хорошо бы снять со счета еще немного денег. Полукруглая башня, в которой размещался Банк Ватикана, с высоты птичьего полета выглядела как буква «D», что позволяло насмешникам говорить о том, что — это намек на дьявола.

В восьмидесятые годы Институт религиозных дел оказался замешан в мафиозных махинациях и проводил теневые сделки с «Банко Амброзиано», которым руководил Роберто Кальви, также известный как «банкир Господа Бога» и окончивший свою жизнь в петле под лондонским мостом Блэкфрайерс. Это теперь считается, что члены мафии могут безнаказанно выходить из рядов, а еще совсем недавно всё было не так.

Тогдашний директор Института, архиепископ Пол Казимир Марцинкус, смог избежать ареста, на котором настаивали итальянские налоговые органы, одним-единственным способом: долгие годы он не покидал территорию Ватикана, у которого ни с одной страной в мире нет договора об экстрадиции. Только папа Бенедикт XVI в конце концов инициировал радикальные изменения в финансовой политике банка, добившись того, чтобы он руководствовался в своих решениях этическими принципами.

Кавелли подошел к банкомату, прикрепленному к внешней стене банка, и прочитал текст на экране: «Inserto scidulam quaeso ut faciundutn cognosces rationem». [63] Он вставил карту, после чего появилась еще одна надпись с четырьмя вариантами на выбор. Он выбрал: «Deductio ex pecunia» — снять деньги. Это был единственный банкомат в мире, который общался с клиентами на латыни, впрочем, в Ватикане в этом нет ничего необычного. Латынь, а не английский является здесь языком, которым владеют все, по крайней мере все клирики. Все официальные заявления папы, помимо многих других языков, всегда публикуются на латыни, и эта версия считается оригинальной. Для этого в Ватикане существует собственный латинский отдел, который занимается переводами и даже разрабатывает современный латинский лексикон, который постоянно растет, восполняя потребность в новых терминах. Появляются такие выражения, как «Pacta anna atomica non propagandi interdictio» [64] для обозначения договора о запрещении ядерного оружия, «validae potionis effector» [65] для обозначения производителя спиртного или «fistula nicotiana» [66] — для сигареты.