– Нет, – ответил смелый Ивашка, – богатством вашим не восхищаюсь, царь-батюшка, и вот что я вам скажу – бедный вы человек.

– Молчать! – закричал гневно Златовласт. – Ты о чем себе думаешь? Как это я – бедный человек? Да я почти что самый богатый царь во всем мире! Это ты, ты – оборванец ничтожный, живешь в покосившейся халупе да ешь худой ложкой щи из тараканов! Что ты себе позволяешь, скажи еще, что ты богаче меня!

– Про себя ничего не могу говорить, нельзя. Но вы, царь-государь, – бедный человек.

– По-че-муууу?!! – заорал неистово царь.

– Сказать не могу, вы сами должны все про себя знать или узнать когда-нибудь.

– В темницу его, да в самую тесную! – прошипел Златовласт. – Чтобы в ней можно было только стоять да присесть иногда на приступок, а еще чтобы окно было маленьким-маленьким, и каждый день на чуть-чуть уменьшать его стану, чтобы в конце концов совсем не видел света белого. Может, тогда научишься уму-разуму да начнешь правду говорить в глаза, а то посмел мне врать про мою бедность да ничтожество, мерзкий лжец!

Так и попал Ивашка в холодную темницу, в которой можно было только стоять да присесть иногда, когда совсем утомлялся. Окошко в той темнице было малюсенькое-премалюсенькое, и видно в него было небо да краешек нескольких деревьев, вот и все.

Кормили Ивашку раз в день холодной похлебкой, в которой изредка попадалась кукуруза да картошка старая, да кусочком хлеба недопеченного, вот и вся еда.

Златовласт по простоте своего ума посчитал, что быстро сломится Ивашка и, как все, через денек-другой запоет хвалебную песню: «Царь Великий Златовласт, не губи, любимый, нас. Ты на свете всех богаче, всех сильней, умней тем паче!»

Но прошел день, за ним другой, неделя миновала, вторая, а Ивашка и не думал начинать нахваливать царское богатство, власть и могущество.

Рассердился царь: «Что за чертовщина такая, не может нормальный человек не бояться меня, не завидовать моим деньгам несметным и дворцам золоченым!»

Конец ознакомительного фрагмента.