Последняя фраза заставила его резко опустить руки и отшатнуться от Ведьмы, как от прокаженной.

А Николь ахнула, прижимая руку ко рту, озарённая внезапной и страшной догадкой.

– Ты этого добиваешься? Хочешь убить себя в истинном пламени Феникса? Пройти Перерождение? И всё это только для того, чтобы очиститься от воспоминаний и забыть её и свои чувства?

– Замолчи! – рыкнул он, подстёгнутый взбешенной сущностью.

Но девушку было уже не остановить.

– Ты – безумец. Ты же можешь не выжить! Это же невероятно опасно, – теперь уже она крепко схватила его за руку.

– Это не твоё дело, Рыжая, – криво усмехнулся он, палец за пальцем выбираясь из её захвата. – Ты же улетаешь в Париж, так лети. Я удерживать не стану. Скатертью дорога. И вот ещё что. Не смей ни с кем даже делиться своими догадками, ты поняла меня? В противном случае я тебя из-под земли достану.

Девушка лишь кивнула, разглядывая его таким жалостливым взглядом, что Соколова затошнило от ещё большего отвращения к себе. Дожил, его уже ведьма жалеет.

Эта мысль заставила его успокоиться и остыть.

– Ты ненормальный. Вместо того, чтобы просто попытаться влюбиться в кого-то другого, ты решил тупо умереть, медленно сжигая себя изнутри.

Весь гнев давно исчез из его синих глаз, осталась лишь невероятная усталость и щемящая душу грусть.

– Думаешь, я не пробовал, Николь? Пробовал. Даже искренне хотел почувствовать что-то подобное к тебе. Но Таня была права… впрочем, как всегда. Невозможно заставить своё сердце полюбить и выбрать самому объект своих желаний. Чувства не поддаются осмыслению и контролю. Жаль, что я понял это слишком поздно, – Соколов взъерошил волосы рукой и обаятельно улыбнулся. Так ослепительно и обезоруживающе, как умел только он. – Прости, что на тебя накричал. Я искренне желаю тебя счастья, ты его достойна. Найди в Париже то, чего по-настоящему достойна. Ты отличная девушка, Николь, и серый цвет сущности тебе очень к лицу, кто бы что не говорил… А за меня не переживай. Я большой мальчик и со всем справлюсь.

Николь тяжело вздохнула, но спорить не стала. Даже не сказала больше ничего.

Вот и отлично.

Девушка быстро чмокнула его в щёку и быстро удалилась, бросив напоследок – «Я тебе позвоню».

А мужчина почувствовал себя героем какой-то мыльной оперы. Того и гляди за кадром появится душещипательная музыка.

– Мне бы еще сценарий, – пробормотал он и отправился в душ.

Когда через полчаса за ним явился Владимир, то застал весьма интересную картину – его шеф в дорогом тёмно-сером костюме ползал по белоснежному ковру, что-то искал и тихо матерился.

– Дмитрий Александрович, – охранник застыл в дверях.

– Ты уже здесь? – Дима сел на ковёр и тяжело вздохнул. – А я запонку потерял… с сапфирами… А ну да, ты не в курсе.

А вот ОНА знала. И частенько его ругала за то, что Соколов разбрасывал любимые запонки где попало. Каждый раз уверяла, что не будет их искать. А ведь всё равно искала, приносила и опять ругала. И ругала не просто так, не зло, а так как умела делать только ОНА. С лёгкой толикой юмора, с капелькой снисходительности и бездной обаяния.

Давно это было, в другой жизни… той, в которой ещё был какой-то смысл.

Димка тряхнул головой и резко встал.

– Поехали, времени совсем нет.

Что ж за день-то такой сегодня? Буквально всё валилось из рук, ничего не получалось. А ведь это только начало. Ещё неизвестно, чем он может закончится. И еще эти ненужные, непрошенные воспоминания удушливой волной наваливались на него со всех сторон.

Достало!

Как же его всё достало.

Может в отпуск рвануть?

«Ага,» – противно пискнула сущность внутри, подсовывая образ Сейшел и ЕЁ в объятьях другого мужчины.

Нет. Уж лучше оставаться здесь, в Москве.

До офиса они доехали быстро, буквально за двадцать минут. И всё это время, Соколов напряжённо думал. Не о работе, не о сложном разговоре с Николь. Об этой ведьме как раз-таки, Дима почти сразу забыл, стоило девушке только уйти. И даже не о своём будущем. Ведь отец уже не требует, а угрожает подключить к Контракту Главу Клана. А когда это произойдёт от Контракта колдун уже не отвертится. Но это его совсем не злило, даже не беспокоило. Какая разница с кем Феникс будет, всё равно не с НЕЙ.

Дима думал обо всё сразу, пытаясь понять, когда же всё кардинально изменилось в его жизни?

Когда наступил этот странный переломный момент и всё стало таким другим? Или он просто не замечал этого раньше? Что их мир прогнил насквозь и уже давно воняет. А они принимают эту самую вонь за благоухание роз.

Когда секс стал настолько пустым и серым? Просто средство подпитки. Куда делось удовольствие от обладания очередной девочки? Почему страстные стоны и крики больше не возбуждают, а бесят?