– Пора домой, Джо.

Я обернулся. Передо мной стоял Боб Стор.

– У меня нет дома.

– Нет, есть. Мы все очень беспокоились о вас.- Он взял меня под руку. Из машины вышла Ева и взяла меня под другую руку. После этого я покорно подчинился им, продолжая, однако, твердить, что у меня нет дома. Меня посадили на заднее сиденье, Ева села рядом и укрыла мне ноги ковриком, потому что меня трясло от холода.

– Господи,- сказала она,- где вы пропадали? Вас ищут по всему Йоркширу. Томпсоны с ума сходят от беспокойства…

– А Сьюзен,- промолвил я.- Как Сьюзен?

– Да вы совсем пьяны,- сказала Ева.- Она сегодня утром уехала в Лондон заказывать подвенечное платье. Разве вы забыли?

– Оставь его в покое,- сказал Боб.- На сегодня с него хватит.

– Я убил Элис,- сказал я и заплакал,

– Не говорите глупостей,- сказал Боб.

– Все знают, что я убил ее. И Томпсоны знают.

– Томпсоны знают, что она была вашей любовницей,- сказал Боб.- У них у самих был сын, и они знают, что такое молодежь. Они ни в чем не винят вас. Вас никто не винит.

Машина взбиралась по восточному склону холма, на котором расположен город.

Далеко позади остались дым и грязь, и ногти с черной каймой, скребущие панель, и печальные забытые лица, которые не хотели, чтобы я их забывал; мягко мурлыкал мотор, как он мурлыкал бы, если бы сейчас рядом со мной вместо Евы сидела Элис, как он мурлыкал бы, если бы у Боба вдруг выросли рога и копыта, как он мурлыкал бы, если бы через пять минут должен был наступить конец света.

Я все плакал, точно слезы могли смыть из моей памяти образ Элис, ползающей на четвереньках по проселку Корби, словно они могли заглушить ее пронзительные крики и предсмертный хрип.

– Нет,-сказал я,- я убил ее. Хоть меня и не было там, я убил ее.

Ева притянула мою голову к себе на грудь.

– Бедненький, ну, не расстраивайтесь так. Сейчас вы этого не понимаете, но, право же, все к лучшему. Она испортила бы вам жизнь. Никто ни в чем не винит вас, дружок. Никто ни в чем вас не винит.

Я резко отодвинулся от нее.

– О господи,- сказал я,- в этом-то вся и беда.

В Англии и Америке популярен следующий анекдот. К миллионеру приходят репортеры с просьбой рассказать, как он разбогател. «Труд, труд и еще раз труд! – отвечает им толстосум.- Я был бедным молодым человеком. Решив разбогатеть, я купил на последний цент яблоко. Но не съел его, а, выжав из него сок, продал этот сок за два цента. На эти два цента я купил уже два яблока и выжал из них сок, который затем продал для того, чтобы купить четыре яблока… Когда я выжимал сок из тысячного яблока, ко мне явился почтальон и вручил телеграмму: в ней говорилось, что у меня нашелся богатый дядя, который, к счастью, умер, оставив мне наследство в 20 миллионов… Так, благодаря своему труду и яблочному соку, я стал богатым». В этом анекдоте находит остроумное выражение та справедливая для общества эксплуататоров мысль, которую еще в стародавние времена русский народ сформулировал весьма лаконично: «От трудов праведных не наживешь палат каменных».

Воистину так. Без всякого риска ошибиться, можно сказать, что нет сейчас на Западе ни одного сколько-нибудь крупного состояния, нажитого честным трудом.

Сколько темных махинаций, мрачных тайн и явных преступлений хранят истории семейств Рокфеллеров и Виккерсов, Круппов и Шнейдеров, Мацумото и Монтекатини! «При развитом капиталистическом способе производства,- заметил Энгельс,- ни один человек не разберет, где кончается честная нажива и где начинается мошенничество».

Узок круг крупных воротил, хозяев жизни капиталистических стран – особый, замкнутый, тщательно охраняемый от постороннего глаза мирок, гда царят династнческие браки, кастовость и законы еще более суровые, спесь еще более раздутая, чем у прежнего дворянства.

Взамен геральдических орлов, львов и лилий прошлых веков «гербы» нынешних стальных, нефтяных, пушечных, химических и прочих королей укращают астрономические цифры на текущем счету.

Популяризируемая буржуазной пропагандой рождественская сказочка о босоногом мальчишке-продавце газет, ставшем миллионером, о «равных возможностях», которые предоставляет так называемый «свободный мир» для всех без исключения, о том, что честность и труд вознаграждаются богатством,- уже не может обмануть сегодня никого.

В мир тех, кто вершит дела в странах, где у власти стоит буржуазия,- нет дорог честных и прямых. И главная заслуга молодого английского писателя Джона Брэйна, основное достоинство его первого романа, предлагаемого вниманию советского читателя, заключается прежде всего в том, что с большой достоверностью, не дидактически, а художественно убедительно в нем показано, каков же этот самый «путь наверх» в современном буржуазном обществе и какой кривой тропинкой взбирается туда молодой человек, которого судьба не наградила при рождении ни особыми талантами, ни папиным миллионом.