Словно почувствовав на себе мой взгляд, она обернулась.

– О, – подскочила испуганно, – простите. Я забыла о времени, – улыбка, до этого сиявшая на её лице, тут же исчезла.

Очередной приступ боли сдавил мою грудь, а в мыслях пульсировало: «Не со мной. Никогда она не будет улыбаться так рядом со мной».

До самого вечера, пока мы объезжали угодья и Эмили любовалась пейзажами, я продолжал страдать. Забирая её из Эргейба, я был полон надежды. Даже сегодня утром это было так. Но сейчас мой мир вновь начинал чернеть, а вокруг расползалась холодная и столь привычная пустота.

Было ошибкой подписаться на этот брак. Раньше я страдал в одиночестве, но теперь мне придётся страдать вместе с Эмили.

:Эмили Мунтэ:

День начинался прекрасно. Хотя поездка по крестьянским угодьям не смогла вернуть мне прежнюю жизнерадостность, но всё же отчасти подняла мой дух. Я вновь могла искренне улыбаться. И пусть на задворках мыслей стыдилась своей тяги к жизни и отвращению к страданиям, всё же не могла ничего с собой поделать. Я не хотела грустить.

И даже каменный лорд Грэмт в начале дня мало походил на камень. Отчего-то и это меня тоже радовало. Не должно было, но радовало.

Однако, чем больше времени мы проводили вместе, тем больше он снова каменел. Сначала начал леденеть его взгляд, затем мимика, а после он и вовсе превратился в прежнее изваяние. Молчаливое, угрюмое, безэмоциональное.

Я старалась не подавать виду, что заметила перемену, и больше смотрела по сторонам. Но вопреки усилиям мой взгляд то и дело возвращался к жениху. Почему это происходило снова? Его безучастный вид пробуждал во мне злобу. Чем дольше я его наблюдала, тем больше мне хотелось накричать на него и снова растрясти.

Как и вчера вечером, в конце дня он проводил меня до комнаты, но какая же большая разница была между вчерашним и сегодняшним лордом Грэмтом. С сегодняшним мне не хотелось иметь ничего общего.

– Вы невыносимы, – сказала ему на прощание и хлопнула дверью перед его лицом, а сама боролась со слезами.

На душе было мерзко. В ней кипела злость, и обида, и снова печаль. Из-за того, что я заперта в этом замке посреди пустыни и вынуждена соседствовать с камнем, вместо человека. Почему он не мог просто жить? Разве это сложно?

Разве трудно улыбаться новому дню, радоваться красивым пейзажам и смеяться с детьми? Разве это так трудно?

У меня не получалось его понять. И оправдать его не получалось.

– Он даже не старается! – закричала на балконную дверь в надежде, что обитатель соседней комнаты меня услышит.

На тело резко навалилась усталость, и мне нестерпимо захотелось домой. Туда, где всё кипело жизнью вместе со мной.

Лукреция застала меня лежащей на кровати. Я вперилась взглядом в потолок и думала, как избежать этого мучительного наказания – помолвки с каменным лордом. Но сколько бы я ни размышляла, ничего не приходило на ум.

– Чего разлеглась? – злой голос надзирательницы отдавался от стен и усиливал мою головную боль. – Что с твоим платьем? – она тряхнула пыльный подол.

– Прошлась по саду, – ответила ей безучастно.

– Вставай, – Лукреция дёрнула меня за руку. – Нужно переодеть тебя к ужину.

– Не хочу, – оттолкнула её руку. – Мне дурно. Пусть принесут еду в комнату.

Хотя после столь долгого и утомительного дня я и испытывала голод, но по-прежнему не хотела видеть своего безучастного жениха. Одного взгляда на него хватит, чтобы снова лишиться самообладания.

– Ещё чего, – не сдавалась надзирательница. – Поднимайся, говорю! – она стала стягивать меня с кровати.

– Да чего вам всем от меня надо?! – закричала я в ответ. – Мне дур-но, – повторила так внятно, чтобы она поняла. – Или вы хотите, чтобы меня стошнило на глазах у жениха?

Эта угроза привела Лукрецию в чувства. Она зыркнула на меня злобно, но наконец оставила мою истерзанную руку в покое.

– Ну и лежи, – бросила она, разворачиваясь на каблуках. – Если дурно, значит не голодна. К завтраку тебе как раз похорошеет.

Надзирательница ушла, а я так и осталась лежать и, лишь когда стемнело, поднялась, чтобы переодеться. Отсутствие помощи гувернантки меня не смущало, а скорее радовало. Сейчас меньше всего мне хотелось выслушивать её нотации.

– Не такая уж я и голодная, – вздохнула, потирая возмущённый живот.

Больше, чем пропущенный ужин, меня расстраивало отсутствие вестей от лорда Грэмта. Вчера он обещал мне поддержку, если Лукреция будет переходить черту, а сегодня даже не поинтересовался, почему я отказалась от еды.