У меня нервный «ик!» случился.

– Как-как ты его назвал? Табар… Барбарак… чего?

– Табарак Дюсембаевич, – невозмутимо повторила Максим.

– Это… что за хрен с горы? – удивляюсь несказанно. Я таких словосочетаний не слышал. Звучит, как заклинание.

– Зря ты так. Симпатичный дядька. Хозяин молокозавода в Астане. Это столица…

– Да знаю я, чья это столица! – уже почти кричу. – Моего папу Кирилл Андреевич зовут!!!

– Тише ты, чего разорался! А я про кого? Не про него разве? – удивляется мажорка.

– Ты что, моего папу Табр… Бамбр…

– Табарак Дюсембаевич, – подсказывает она.

– Ты моего отца так называешь? – у меня шок. Трепет. Молокозавод и Астана из головы напрочь вылетают вместе с Казахстаном.

– Ну, понимаешь, – кокетничает Максим. – Ты, видимо, просто ещё слишком молодой мальчик, и в сексе многого не знаешь. Так вот, хочу тебе сказать, малыш, – она переходит на сексуальный шёпот и наклоняется ко мне. – В интимных отношениях всякое бывает. Ты бы слышал, как он меня кличет… в спальне.

– К-к-как? – заикаюсь. У меня сейчас одновременно эрекция начнётся от её близости и инфаркт от её наглости.

– Ржать не будешь?

– Обещаю, – говорю.

– Дейнерис… – шепотом отвечает Максим.

– Ч-ч-ч-чего-о-о-о?

– Ну, иногда ещё кхалиси, или наездницей драконов.

– П-п-п-почему наездницей?

– На драконе, – мажорка пошло подмигивает, – скакать люблю.

Она смотрит мне в лицо. У меня пот градом. Мне опять дурно, как я себе представил, как она… на моем папе… Но тут физиономия Максим опять растягивается в улыбке. Она скалит красивые ровные зубы, а после, отвернувшись к иллюминатору, начинает снова ржать, как весёлая молодая лошадка. Я вижу, как всё её тело трясется от смеха, который она тщательно скрывает, чтобы не шуметь на весь самолет.

Я в эту минуту готов её растерзать. Нет. Лучше долбануть башкой об иллюминатор, чтобы тот вылетел, и тыква мажорки всё оставшееся время полета торчала снаружи, покрываясь коркой льда. Пусть будет молчаливым напоминанием, нет, символом того, что не надо так издеваться надо мной! Опять развела, как мальчишку сопливого! Да кем она себя возомнила, а? Вот вернемся, я отцу всё расскажу. Мама права, что не называет эту… моральную уродку по имени! Имя ей… Дейнерис Таргариен, млять!

И тут я начинаю смеяться. Совершенно неожиданно. Словно внутри шлюз открыли. То ли нервное у меня это, то ли нет. Но вдруг представляю Максим в той самой сцене, когда настоящую Дейнерис вспахивает её новый дикий муж. Кхал Дрого, да. О, как это в сериале показано, жарче не бывает! Разве только в порно. У бабы там глаза по пять рублей. Вот бы мажорку так отодрать! И я неожиданно перестаю смеяться, потому что вместо Кхала Дрого вдруг представляю… себя. Что за наваждение такое? А про их знакомство так и не узнал. Да и ладно! Не слишком теперь уже интересно.

После того, как я немного успокоился, настала пора сытного обеда. Вернее, мне так подумалось: раз мы летим больше десяти часов и за такие солидные деньги, то нас обязательно должны вкусно покормить. Но мои притязания не сбылись, поскольку на первое, второе и компот нам предложили довольно скудный набор продуктов. Это было нечто, отдаленно напоминающее хлеб, салат и сок из растения, ещё не открытого современной наукой.

Но главным блюдом оказался некий нажористый химикалий. То самое, что навечно упокоилось в маленьком фольгированном контейнере, я идентифицировать не смог. Оно пахло и выглядело одновременно как рыба, но в то же время напоминало отдаленно курицу. Впрочем, я так сильно проголодался, видимо на нервной почве, что, зажмурившись, слопал это всё, и пока насыщал организм калориями неизвестного происхождения, так по вкусу и не смог догадаться, летало это существо или плавало, кричало или крякало. А может, мяукало? Вот ужас.

Мажорка, кстати, вообще от второго блюда отказалась. Она едва его понюхала, как скорчила такую презрительную физиономию, что сразу стало очевидно: этим её можно будет накормить разве что под страхом смертной казни. В любом другом случае, как говорил домовёнок Кузя, «это я не ем, я не козёл». Вместо того, чтобы отобедать, Максим достала из сумки шоколадку – здоровенную плитку с лесными орехами, и принялась поглощать, медленно отламывая крошечные кусочки. Видимо, чтобы продлить удовольствие. Вот уж не подумал бы, что такая брутальная девчонка, как она, может оказаться сластёной.

Заметив, с каким вожделением я смотрю на её шоколадку, Максим отломила мне половину и протянула:

– На, этим точно не отравишься, – улыбается она.

Я буркаю «спасибо» и принимаюсь наслаждаться другим видом химическо-пищевой промышленности. Потому как оно лишь называется «шоколад с орехами». Если же прочитать всё, что написано на обертке крошечными буквами, то можешь ощутить себя доктором химических наук, который на себе решил испробовать продукт, изготовленный в секретной лаборатории. Ну, как там у моего любимого Леонида Филатова? «Коль лосось ему претит, пусть он жрёт, чаво хотит. Ты подсунь ему на пробу колчедан и апатит».

Наконец-то на меня снисходит приятное умиротворение. Я даже потом подремал немного, буквально минут двадцать, отложив в сторону смартфон. Тем более что толку от него в полете мало. Кино я накачать не успел, музыку слушать тоже не выйдет – приложение, с которого я это делаю, без интернета не работает. Ну, а коли нет подключения к глобальной сети, то какой прок от смарта? Хотя нет, один все-таки есть. И о нем я вспоминаю, когда дрема проходит.

Я перед отъездом, уже поздно ночью, от нечего делать, скачал роман Ланы Алвин. Называется он «Повелитель времени», и там рассказ про морпеха из расы терранов, крутого мужика, которого отправили на отдалённую планету выполнять ответственную миссию. Я дошел до того момента, когда ему на помощь прислали доктора, и она оказалась очень красивой женщиной. Морпех старается от монстров отбиться, попутно влюбляясь в свою напарницу. Мне теперь, учитывая обстоятельства, это стало важно. Вот и почитаю теперь, может, мне откроется что-нибудь и про самого себя.