В декабре 1900 года с крошечного островка посреди Атлантики пропала вся смена смотрителей маяка. Пока учёные строят версии, я предлагаю вам ознакомиться с рассказом об этих событиях того, кто сам принимал в них непосредственное участие. Как же он смог рассказать, если пропал? Да просто смерть — это не самое страшное.
Несносная старуха Лорна пыхтела вересковой трубкой у камина. Тихо поскрипывали полозья по полу. Для своего возраста у Лорны слишком острый слух и быстрая реакция. Как только чуть слышно хрустнула половица под моей подошвой, старуха мигом поставила на пол стакан и бутылку скотча и накрыла его краем половика. В эту игру мы играем давно, и я вечно проигрываю.
– Что, зятёк, слышала, насадит тебя скоро морской чёрт на рога?
– Что ты несёшь, дура? – грубо спросил я, входя в комнату.
– Сорока на хвосте принесла.
Я хмыкнул:
– Толстая Эффи, что ли, сорока? Какие крылья нужны, чтоб такой зад от земли оторвать?
Скинув тяжёлые башмаки, я опустился в кресло напротив Лорны. Тепло от камина быстро согрело озябшие ноги.
– Опять мой виски хлещешь, старая воровка? Дай сюда.
Старуха нехотя протянула мне коричневый штоф. Я подхватил кружку с каминной полки и налил себе.
– Давай уже, – буркнул я, и Лорна сразу протянула свой стакан. Я набулькал и ей половину. – Да, подрядился смотрителем на маяк Эйлин-Мор, хорошее жалование. Смотри! Вернусь, увижу, что лакала мой виски – рот зашью. Я тебя предупредил!
– Вернись сначала, – хмыкнула старуха и опустила длинный нос в стакан.
Я только рукой махнул:
– Забудь про эти суеверия. Двадцатый век на дворе, а у тебя всё призраки, да чудища морские.
– Это не суеверия, зятёк. Когда наши предки на Семи Охотниках прятались во время набегов викингов, выжили все, кроме тех, кто высадился на Эйлин-Море. Оттуда никто не вернулся. А после, один за другим, пропали и их родные, из тех, кто на других островах сидел.
– Смешно, Лорна. Ты не такая старая, чтобы это помнить.
– Есть память человека, а есть память народа. – Лорна отхлебнула скотч и откинулась на спинку. Скрипнуло рассохшееся дерево под её креслом, и я подумал, что так бы и сидел в тепле, беззлобно переругиваясь с дражайшей тёщей вместо того, чтоб идти через холодное море к пустынному островку. – То времена древние, – продолжила она невозмутимо, – а рыбака по имени Нэрн помнишь? Его ты должен помнить, он здорово отходил тебя палкой, когда ты к его дочке полез.
– Нужна она мне, выдумал он всё, – отмахнулся я.
– Не можешь кусать, не показывай зубы! А ты молодой ими только и сверкал направо и налево. Все девчонки в нашей деревне спаслись, одна моя дура вляпалась.
– Да ладно тебе, не бухти!
Старуха протянула опустевший стакан, и я нехотя плеснул ещё на два пальца.
– Нэрну в Мангерсте какой-то сказочник напел про огромную стаю макрели у островов Фланна. Он сел в свой баркас и пошёл ловить. Ночью началось волнение, и он завернул к Эйлин Мору. Маяка там ещё не было: голые скалы, да тюлени. Через три дня комиссар связался с Глазго и тамошние власти попросили капитана клипера "Тэйцин" проверить, как дела у Нэрна. Его шхуна так и стояла на якоре возле острова, шлюпка на месте, а на судне никого нет: ни Нэрна, ни его сыновей, ни матроса. Так-то, зятёк. Можешь проверить. А ещё поинтересуйся, куда делись его жена, мать и младший сын. Ему тогда 10 лет было.
– И куда же?
Старуха помолчала, выдерживая паузу и сказала тихо:
– А никто не знает. Пропали один за другим. Ни тел, ни вещей.
Я помолчал, катая янтарную жидкость по стенкам, потом упрямо мотнул головой.
– Посмотрим. Я всё решил, и не собираюсь отказываться из-за твоих страшилок.
– Как знаешь, как знаешь, зятёк, – улыбнулась старуха беззубым ртом. – Здоровья тебе. Хотя зачем оно теперь? – Она ехидно подмигнула мне над краем стакана. Я сплюнул и поднялся с кресла.
– Хватит с тебя! – зло бросил я ей и с бутылкой в руке вышел из комнаты. Старуха отсалютовала стаканом моим брошенным башмакам.
– С тебя тоже хватит, – пробурчала она и влила остатки скотча в рот.
***
Клипер "Кромдейл" из Глазго подобрал нас троих на рейде Каслбэй.
Я, Дон МакАртур, в лучшие времена сам водил такой клипер. Ну, почти такой. Водил, пока по пьяни не посадил его на коралловый риф со всем грузом. Устроил второе бостонское чаепитие, хоть и не такое эффектное, рыбы не оценили.
Второй, хотя на самом деле первый – Джеймс Дукат, бывший полицейский из Сассекса, его назначили старшим смотрителем маяка и первым после Бога над нами на всю смену. Дукат носил пышные баки и усы, разговаривал лениво ворочая слова в глотке и ходил задрав нос. Заносчивый сассенах [презрительное именование англичан, распространённое среди шотландцев], при одном взгляде на его рожу хочется начистить её, как медную бляху.
Третий – молодой парнишка, Томми Маршалл. Его единственного пришла провожать на причал жена. Полчаса они ворковали друг с другом, держась за ручки, как голубок и горлинка, пока Дукат не рявкнул в голос так, что чайки взлетели с пакгаузов. Пацан, втянув с перепугу голову в плечи, наконец, отлип от жёнушки, и стал виден её округлившийся животик. Ну что ж, судьба такая у жены моряка: ждать любимого и надеяться, что и в этот раз он вернётся.