– Здесь и заночуем, – распорядился Паша. – Обустраивайтесь, граждане, кто как может. Лично я готов спать прямо на траве. Дежурить будем по очереди. Я первый, потом разбужу следующего.

Ник сбросил рюкзак и направился в лес. Через полчаса он вернулся, таща огромную охапку пальмовых листьев. Он подошёл к Саше, и стал раскладывать листья, выстраивая что-то вроде постели.

– Смотри, Саша, этот молодец уже гнездо тебе вьёт, – рассмеялся Паша. – После этого ты просто обязана будешь обратить на него внимание.

Ник оглянулся и, молча, показал Паше кулак. Закончив обустройство "гнезда", он скромно отошёл и, бросив в изголовье рюкзак, улёгся прямо на траву.

– Спасибо, Ник, – коротко поблагодарила Саша. – А чего себе не постелил?

– Я привык спать на траве, – ответил Ник и закрыл глаза. Сон не заставил себя долго ждать. Усталость взяла своё. В этот раз ему ничего не снилось. Он, словно провалился в бездну, тёмную, скучную бездну небытия и покоя.

Глава 4.

Под утро он проснулся. Кругом было ещё темно, только звезды блестели на небосклоне, образуя незнакомые созвездия. Ник сел и огляделся. Все спали, только Саша сидела, обняв колени, на листьях пальмы.

– Ты чего не спишь? – тихо спросил Ник.

– Так, – ответила Саша, – не спится. Да и дежурить кому-то надо. А ты спи, время ещё есть.

– Мне то же не спится, – проговорил Ник и подсел поближе к девушке.

Саша посмотрела на Ника. Он не видел её лица, но ему показалось, что она плачет.

– Ты не расстраивайся, – прошептал он. – Я вытащу тебя из этого болота.

– Я и не расстраиваюсь. Страшно только, – она помолчала, потом спросила. – А ты правда, военный?

– Правда, – ответил Ник. – Бывший.

– А что так, натворил чего-нибудь?

– Да нет. Просто я стал высоты бояться и не смог больше летать. Лётчик, который не может летать, это уже не лётчик.

– Как это? Летал, летал и, вдруг, стал высоты бояться? Такого не бывает.

– Бывает, как видишь. В отпуске отец попросил сучки на дереве опилить. Я залез, начал пилить и как будь то, кто тумблер во мне переключил. Стало не то что бы страшно, а, просто, потерял координацию. Бросил пилу и кричу отцу, что бы лестницу принёс и помог снять меня с дерева. А он бегает внизу и злится на меня, думает, что я разыгрываю его. Потом, конечно, помог мне слезть. Вернулся в часть. Думал, что пройдёт, как только в кабину сяду. Самолёт ведь не дерево. Оказалось, что не прошло. Взлететь, конечно, взлетел, а потом как на дереве, потерял координацию. Не знал что делать, руки, ноги не слушаются. Как полет закончил, плохо помню, чудом не разбился. В итоге, пришлось увольняться. Вот теперь по земле хожу. Я и перед посадкой напился потому, что лететь боялся.

– Редкий случай.

– Врачи так же говорили, да мне от этого не легче.

– Интересно, а как же ты собираешься нас вывозить отсюда, если летать не

можешь?

– Не сомневайся, вывезу. А чем ты занимаешься?

– Я на каникулах. В этом году университет закончила. До работы ещё два месяца было. Предложили по путёвке на море слетать. Слетала.

– Ничего, выберемся. Ты говорила, что твой отец военный?

– Военный. Он сейчас полком командует. Сколько помню себя, мы по гарнизонам кочевали как цыгане. Сколько школ сменить пришлось и не пересчитать. Только недавно осели. Отец квартиру получил, а я университет смогла закончить. А ты чем сейчас занимаешься? На трактор вернулся?

– Да нет, – усмехнулся Ник. – Я до службы в институте учился. Успел первый курс закончить, как меня в армию призвали. Из армии в лётное училище пошёл. А сейчас в институте восстановился. Не по возрасту, конечно, но профессию надо получать, вот и терплю. Немного осталось, три года.

– Весело. А сколь же тебе лет?

– Тридцать четыре стукнуло. Старый совсем.

– А выглядишь моложе. Тебя только шрамы немного старят, да и то с одной

стороны. Ты где их заработал столько?

– Есть ещё места на белом свете. Мина неподалёку шарахнула. Вот меня осколками и посекло. В госпитале собрали кое-как. Пришлось потом серию операций делать, но, как видишь, все равно выгляжу чудовищем.

– Да ладно, какой ты чудовище. Не без погрешностей, конечно, но, в общем-то, нормально. Я в гарнизонах всякого повидала. Пострашней тебя были после ранений и ничего, не комплексовали. Я тебе уже говорила. Для мужчин это нормально.

– И что, ты могла бы полюбить такого как я? – прошептал Ник и тут же пожалел о том, что так прямо спросил её о том, о чем думал все эти дни. С тех пор, как встретил Сашу. Он весь сжался от страха перед её ответом, как перед выстрелом.

Саша ответила не сразу. Она в упор смотрела на него, хотя, в кромешной темноте мало что можно было разглядеть.

– А ты что, влюбился в меня? – не ответив, прямо спросила Саша.

Теперь Ник замолчал. Он и сам не знал ответа.

– Ты нравишься мне, – наконец, ответил он. Потом добавил. – Очень.

Рядом зашевелился Паша и, откинув куртку, сел. Помотав головой, он так заразительно зевнул, широко открыв бородатую пасть, что у Ника скулы заломило от желания повторить Пашино упражнение.