Если здесь дела обстояли так же, как в лабиринтах, я бы предпочел сейчас наткнуться на зомби! Живого или дохлого — все равно. Лишь бы при нем было оружие, заполучив которое, мне было бы гораздо легче разбираться хоть с клыкастыми монстрами, хоть с привидениями.

Вскоре я нашел источник красного света: вся стена излучала пурпурное сияние. Внизу ее было прорезано отверстие в форме перевернутого креста достаточно большого размера, чтобы воспользоваться им как выходом. Рядом на полу стояла квадратная платформа такого же пурпурного цвета. Крест в таком месте показался мне богохульством — вроде как получалось, что любое существо, прошедшее сквозь крестообразную дыру, осенялось крестным знамением. Меня охватило тихое бешенство. Кто бы или что бы ни стояло за всем этим, оно было очень неплохо осведомлено о тех чертах человеческой психики, которые я недолюбливал. Пройдя через крестообразный выход в багровой стене цвета кагора, раздаваемого в церкви причащающимся прихожанам, или крови павших товарищей, я почувствовал себя подавленным и опустошенным, меня обдало ледяным холодом.

Но мысль о друзьях, погибших в бою, пришла мне в голову как нельзя более своевременно. Оказавшись по другую сторону стены, я увидел тело техника Объединенной аэрокосмической корпорации в смертельных тисках бойца моей бывшей роты «Фокс» Ордовера, которого я не смог бы забыть ни при каких обстоятельствах.

Он был самым молодым пареньком в нашем подразделении. Иногда мы немилосердно над ним измывались. Он был фанатично предан морской пехоте, и вывести его из равновесия ничего не стоило. Вглядываясь в останки рядового, к которому в свое время я испытывал самые дружеские чувства и мальчишеские черты которого не смогла исковеркать даже смерть, мне стало жаль, что несколько раз я самолично помогал ему накачаться до состояния риз.

С горечью вспомнил я и о том, что Джонни в такие минуты очень любил петь старинные баллады, хоть страшно фальшивил, потому что ему медведь на ухо наступил. Нас всех это очень веселило.

— Прости, милый, — пробормотал я, стоя над трупом и чувствуя некоторое удовлетворение от того, что смерть бывшего однополчанина была нормальной: в зомби его переделать не успели.

Теперь настала очередь Джонни снабдить Флая Таггарта оружием. Паренек лежал поверх «Сиг-Кау» с магазином, в котором было пятьдесят пуль. Благодаря ему я теперь, хоть и в чем мать родила, мог снова вступать в игру.

Когда я повнимательнее разглядел помещение, в котором находился, мне показалось, что я попал на огромный склад. На повсюду разбросанных больших коробках было написано, что принадлежат они Объединенной аэрокосмической корпорации. Невдалеке светился докрасна раскаленный квадрат, испускавший странное тепло. Какое-то время я опасался к нему подходить, но был рад, что помещение с его помощью обогревается.

Уже привыкнув следовать по стопам Арлин, я принялся искать ее знаки, а заодно и оружие, еду, воду, исправный радиоприемник. Мое внимание было настолько сосредоточено на поисках, что я чуть было не проглядел притаившихся невдалеке зомби.

Пока они теряли время на озверелый рев, вызванный моим появлением, я скинул с плеча винтовку и, выстрелив, попал прямо в точку — голова ближайшего зомби взорвалась, как переспелый арбуз. Это меня насторожило: пуля-то была обычной, а не разрывной! Значит, зомби и впрямь здорово перезрел.

Следующий живой мертвец реагировал как положено — пуля проделала в его голове обычную дырку, и он, забившись в судорогах, рухнул на пол. Но в это время я уже всадил следующую пулю в башку третьего зомби и стал отстреливать остальных, выпуская в них по два-три заряда. Скоро я сбился со счета, укладывая их одного за другим. Хоть некоторые из мертвяков были вооружены, выстрелить они не успели.

Все получалось подозрительно легко. До тех пор, пока с противоположной стороны кто-то не стал палить по мне, и не в шутку. Взглянув туда, я увидел коричневых клыкастых монстров, обладавших странной способностью метать огненные шары, как будто они были подающими в бейсбольной команде дьявола.

Легкость, с которой я расправлялся с зомби, притупила мою бдительность. Первый огненный смерч пронесся слишком близко от моего лица и шеи. Огонь, жаркий, как в преисподней, обжег кожу, подобно напалму. Это напомнило мне о том, что я голый, а потому тело мое более чем уязвимая мишень.

С натянутыми до предела нервами, дико рыча, под стать князьям ада, я налетел на ближайшего монстра и всадил в него штык. Лезвие раскроило мощную шею, как дыню, и демон, истекая густой, рубинового цвета кровью, повалился на пол.

Но хоть я и всадил ему штык прямо в глотку, из которой, пульсируя, била кровища, он протянул ко мне свою когтистую лапу. Поднажав на приклад винтовки так, что даже крякнул от напряжения, я что было сил резко провернул штык в ране и рассек часть шеи — голова мерзкой твари неестественно вывернулась вбок. Чтобы ее отсечь полностью, надо было еще немного потрудиться, но заниматься этим мне было некогда: чудовище больше не представляло опасности. Да и штыку предстояло еще много работать.

Пока я вырубал монстра, опалившего мне кожу огненным шаром, вокруг столпились зомби. Клыкастые демоны копошились около самой странной из всех виденных мною до сих пор стен — в ней, как изюм в пироге, были понатыканы человеческие черепа.

Ко мне подскочила худая женщина-зомби, за ней — полный мужчина и наконец — бывший рядовой морской пехоты. Расправляться с ними пришлось с помощью штыка, потому что стрелять с такого расстояния просто невозможно.

Я вертелся, как угорелый, резал и колол, выкрикивая все известные мне проклятья — так я их убивал! Все смешалось — чувства, запахи, кровь, бившая из их ран, и кровь, бурлившая в моих жилах. Я оказался в мире крови. Часть ее, должно быть, была моей, но такие мелочи меня сейчас не очень волновали.