– Ну что ж, подождем. – Мила присела на кровать и пригубила вина из бокала.

Почему-то не было противно сидеть на этой кровати, и пить из этого бокала. Она вообще не понимала, что с ней происходит. Оксана так и стояла, как статуя, а Мила в упор смотрела на нее. Тишина стояла звенящая, поэтому они услышали в подъезде приближающиеся шаги и весёлый мужской разговор. Дверь открылась.

– Эй, ты! Где ты там? – послышался голос Вовы.

Из коридора комната не просматривалась, и входящие не могли видеть, кто там находится.

***

Вова зашел в квартиру первым. За ним Славка с Катюхой. «Хорошо, что друг оказался дома со своей невестой. Кстати, надо позвонить Милочке, узнать, как добралась до дома после праздника. Лучше бы он отмечал восьмое марта с ней, а не с Оксаной. За этот год она ему порядком надоела. Но зато он всегда в курсе Милиных дел. Наивная глупышка, она до сих пор так ничего и не заподозрила. Видимо, эта девка хорошо изображает преданную подругу».

Вова никогда не называл Оксану по имени. Только «Эй, ты». Она была ему противна, и всегда после близости он старался поскорее отправить её домой. Жаль, что сегодня он этого не сделал, опять будет липнуть к нему весь вечер. Ребята прошли в комнату, где перед их взором предстала «картина маслом». Мила сидела на кровати и с усмешкой смотрела на них. А Оксана нелепо стояла посреди комнаты в одной мешковатой футболке.

– Ну что вы тут столпились? – задержавшаяся в коридоре Катя протиснулась между парнями. – Вот это номер! – пораженно воскликнула она. – Наконец-то это случилось.

Слава быстро увлек её за собой на кухню, откуда слышалсяКатин голос:

– Вот это да! Ну, Вовка попал! А я ему говорила!

– Что встала? Быстро одевайся, я отвезу тебя домой, -наконец подал голос Володя и вышел в подъезд.

Оксана торопливо оделась и побежала за ним. Дверь хлопнула и Мила почувствовала, что напряжение, скопившееся внутри, вот-вот вырвется наружу. Она закрыла лицо руками, с трудом сдерживая слезы. В комнату зашел Слава.

– Милочка, пойдем на кухню, чайку попьем. – Он, осторожно взял за плечи, поднял её с кровати и повел за собой.

На кухне Катя уже наливала чай. Слава усадил Милу за стол и сел напротив.

– Послушай, Мил, – начал он. – Вовка очень тебя любит.

– Ты обалдел?! – возмутилась Катя.

– Ну, это же правда, – попытался возразить он. – Оксанка ничего для него не значит.

– Какого же тогда черта он таскается с ней уже целый год, если он любит Милу? – не унималась Катя.

«Боже мой! Целый год! Какая же она идиотка!» – не обращая внимания на перепалку Славы и Кати, Мила пыталась переварить весь этот кошмар. Она как будто вдруг прозрела.

«Теперь она поняла, зачем Оксана подставила её со Степой. Что бы сунуть Миле этот упрек под нос, в случае разоблачения её связи с Вовой. А она мучилась, переживала. Да плевать было Оксане и на Степу, и на Милу».

– Милка, ты бы видела, как он с ней обращается, – продолжал Слава. – Она виснет на нем, а он берет её рукой за лицо и швыряет так, что та со стула падает.

– Самое смешное, что она поднимается и продолжает на нем виснуть, приговаривая: «Вовочка, Вовочка», – передразнила Оксану Катя.

– Разве он берег бы тебя от этого целый год, ели бы не любил тебя? Ты бы никогда об этом не узнала.

– Слава, что ты несешь!? – Катя была полна предельного негодования.

– Я больше не хочу это слушать. – Миле казалось, что голова сейчас взорвется от боли. – Я больше никогда сюда не вернусь. Так ему и передайте.

Конец ознакомительного фрагмента.