Что же говорить о нашем повсеместном беспределе? Знакомый бизнесмен был вызван в РУОП, подъехал на "БМВ" к подъезду и увидел, как оттуда выбегают трое в камуфляже и в черных масках. У бизнесмена хватило ума наглухо закрыться в салоне и по сотовому телефону вызвать своего адвоката. Напрасно руоповцы (а это были именно они) уговаривали его выйти из машины и направиться на "собеседование" в отдел: бизнесмен уже был научен горьким опытом год назад, когда за 10 минут до прибытия адвоката он подписал все, что ему было предложено борцами с организованной преступностью. Как "предлагали" - догадаться можно...

У автора книги документы проверяют каждый день - путь в родное Подмосковье лежит через большой вокзал, а к вокзалу нужно пройти через длинный подземный переход, в котором прохаживаются тройки проверяльщиков с автоматами. Казацкое происхождение отпечатало на лице южную смуглость и отдаленное сходство (издали) с инородцем. Впрочем, после первых же сказанных слов интерес теряется (нет акцента), а писательское удостоверение оказывает кое-какое воздействие - благо, что оно к тому же старого образца, с золотым Ильичом, с буквами СССР и т, д. Правда, как-то раз, оценив бегло авторитетность ксивы, милиционер спросил у напарника: "Помнишь, месяц назад мы одного писателя в вытрезвитель отправляли?" - "Не-е, то архитектор был... или композитор?" - ответствовал напарник. (Тут автор живо представил, как два дюжих молодца в камуфляже, с автоматами наперевес загружают в автомобиль спецмедслужбы некоего архитектора (или композитора?). Прямо скажем, "эта служба и опасна, и трудна..."

Лет пятнадцать назад проверка документов на улице вызвала бы у гражданина если не открытое возмущение, то уж наверняка - внутреннее негодование. А нынче мы уже привыкли к своего рода "чрезвычайному положению", к стрельбе на улицах, к неимоверному числу азиатов и кавказцев на рынках России, к людям в камуфляжной форме с оружием в руках, расхаживающим где надо и не надо.

Правоохранительные органы столицы, по отчетам, штрафуют до 150 тысяч беспаспортных человек в месяц. И количество это не уменьшается. Далеко не каждый визитер стремится встать на временный учет. Кому-то кажется, что неделя в Москве - не так много, чтобы тратить один день на регистрацию. Кто-то (особенно это относится к родственникам москвичей из стран ближнего зарубежья) просто забывает это сделать, а "принимающая сторона" и не настаивает. А у когото, наконец, просто не самые лучшие отношения с законом, и лишняя засветка в милиции ему просто не нужна.

Штрафы за нелегальное пребывание в Москве приличные. Если патрульные милиционеры поймают иностранца, ему придется выложить 500 "новых" рублей. Но, если он попадется во второй раз, штраф возрастет уже в 50 раз. К гражданам России относятся гуманней - при первой проверке, в случае нарушения, придется выложить 8,5 рубля, а повторно - 250.

КАПИТАН БЕЛИКОВ - ОТЕЦ РОДНОЙ

В районном Дворце культуры выступала цирковая труппа, в составе которой были так называемые "бронзовые фигуры". Смешанная пара качков, муж и жена, изображала античные статуи: дискобола, Геракла с супругой и т, д, и т, п. Тела их были густо окрашены бронзовой краской, подчеркивавшей мощную и рельефную мускулатуру - как у мужа, так и у жены.

Однако во втором представлении "бронзовые фигуры" не участвовали. Как потом выяснилось, кто-то украл инвентарь: лук, стрелы, меч, щит, доспехи с двумя шлемами.

Мне было, кажется, четырнадцать лет; мы уже входили в юношеский возраст и азарт, часами просиживали штаны в тех самых пресловутых беседках. Гитара, кривляние и ежедневные драки с кем-нибудь - от проходящих подростков до организованной "армии" соседнего квартала: это и была "улица", воспитавшая, наверное, не менее половины советских граждан, как строителей коммунизма, так и строителей тюремно-лагерной системы развитого социализма. Кое-кто из нас уже имел некоторое отношение к криминалу, голубятник Стае, например... Но к голубятникам у милиции всегда было настороженное отношение: раз голубятня, значит, место сборищ, а раз место сборищ, значит, обязательно замышляют что-то противозаконное, балуются ножичками, картишками и анашой Впрочем, видимо, так оно и было...

Средь бела дня к нашей беседке подъехал милицейский "бобик", из которого выпрыгнули два дюжих блюстителя (так и хочется написать: с дубинками... но дубинок тогда еще, слава Богу, не ввели...).

– Ну что, мальцы, - весело махнул рукой милиционер.
– Садимся - и поехали. Поехали - и садимся... Шучу!

Нас было четверо: старшему (мне) - 14, младшему - 10. Кое-кто испугался, запросился домой, к маме.

– Какая мама? Съездим, поговорим - и назад...
– убедил публику второй милиционер.

Нас посадили в зарешеченный салон "бобика", где уже находились трое наших сверстников. Стало тесновато, благо, что дорога до райотдела не была такой уж длинной.

– Заходи, малец, не ссы...
– подтолкнул меня к кожаной двери усатый старшина.

За двухтумбовым столом сидел упитанный дядька с маловыразительным лицом. Увидев меня, он расплылся в улыбке.

– Здравствуй, сынок... Присаживайся, будь как дома.

Я присел к краю стола напротив дядьки.

– Моя фамилия - капитан Беликов. Ты уж не обессудь, придется ответить на кой-какие вопросы... Служба, сынок... Сейчас я тут кое-что допишу, а ты пока подумай.

Я стал думать, но ничего придумать не мог. За спиной дядьки на стене висел портрет изможденного Дзержинского с горящими глазами, а справа портрет Брежнева, бодрого и молодого.

Капитан Беликов поставил жирную точку и вновь обратился ко мне.

– Ну что, подумал, дите?

Я кивнул.

– Так давай, рассказывай...

– А что?

– Как - что? Где лук и стрелы, где меч и все железяки остальные... Артистам работать надо. Обидели их... А ты говоришь - что? Вот, скажем, ты позавчера где был?