Или он просто по-человечески выспался.

– Я думаю, что мы оба немного засиделись в четырех стенах, – сказал Кондор и все-таки сцапал меня за руку. – И что-то мне начинает казаться, что у меня тоже голова разболелась.

В коридоре мы едва не налетели на Габриэля и так и застыли друг напротив друга, на расстоянии вытянутой руки. Габриэль не сразу понял, что с нами не так, и несколько секунд смотрел на нас, вытянув голову вперед, как настороженный зверек. Наконец эта рассеянность сменилась удивлением:

– Откуда вы…

– Хочу показать леди Лидделл город, – сказал Кондор, крепче сжимая мою руку. – То, что успею.

– А, – Габриэль снял очки, словно проблема была в них – и без очков на его носу он не увидит нас, как десять минут назад, без верхней одежды. Габриэль моргнул и вернул очки на место. – Я не помню, чтобы вы были в пальто, когда пришли сюда.

– Все верно, тебе не показалось, – ответил Кондор, делая шаг вперед.

Я же не двинулась с места, все еще держа его за руку.

Было что-то такое сейчас в Габриэле, что заставило меня остановиться.

– В чем дело, Мари? – спросил Кондор спокойно и устало.

Он обернулся, удивленный моим тихим бунтом, но, кажется, не торопился злиться.

– Может быть, господин Моррис хочет пойти с нами, – осторожно предположила я, глядя Кондору в глаза.

Потому что господин Моррис напоминал мне сейчас грустного мальчишку, с которым никто не хочет играть. Стоит ему выйти во двор – и все вдруг разбегаются.

Волшебники переглянулись и, как мне показалось, синхронно помрачнели.

– Увы, леди Лидделл, сегодня никак, – Габриэль развел руками. – У меня… дела.

Кондор с полуулыбкой кивнул и отпустил мою руку. Мрачная тень с его лица исчезла так же быстро, как появилась.

– В следующий раз, леди Лидделл, – сказал Габриэль чуть бодрее. – Я буду рад чести сопровождать вас. И просто буду рад вас видеть – в любое время.

Он протянул мне ладонь, и я, помедлив пару секунд, потому что не была к такому готова, пожала ее.

– Мы вернемся меньше, чем через час, я думаю, – рука Кондора легла мне на плечо. – Не хочу искать другое зеркало.

За границами дома господина Морриса начиналось неизведанное.

Кондор тащил меня вперед так уверенно, словно бы мы не на прогулку вышли, как он утверждал, а торопились на званый обед у какой-нибудь леди Хеллен Хьюм, которая будет недовольно поджимать губы и фыркать на нас, если мы опоздаем больше, чем на десять минут.

Поэтому Альба, красивая Альба, все ее фасады и садовые ограды, мелькала рядом, пока я шла мимо нее.

Солнце окончательно вылезло из-за облаков. Я вдыхала свежий, холодный воздух, пахнущий морозом, листьями и дымом, идущим из труб, и иногда, когда мы проходили рядом с какой-нибудь дамой, прогуливающейся по своим делам, еще и чужими духами.

– О чем задумалась? – вдруг спросил Кондор.

Видимо, наше общее молчание ему надоело. Он сбавил шаг и перестал сжимать мою руку так, словно я вот-вот вырвусь и нырну в какой-нибудь переулок, чтобы потеряться в глубине города и непременно встрять в неприятности.

Я пожала плечами:

– О том, что опять попала в какое-то странное место.

– Надеюсь, ты не думаешь, что весь город выглядит так? – не без ехидства уточнил он.

– Конечно, нет, – я усмехнулась. – Я прекрасно понимаю, что твои знакомые в большинстве своем живут в особенных местах. Обычно там, где на одного человека полагается с десяток комнат, пара лакеев и обед подают на серебряных тарелках.

– Ага, – он кивнул. – А другие живут в еще более особенных местах.

– В смысле?

– Так, – он тряхнул головой, словно отмахиваясь от назойливой мошкары, и разжал пальцы, наконец отпустив меня. – Не обращай внимания. Мы почти пришли.

– Я думала, мы просто гуляем, – сказала я.

– Мы просто гуляем, – отозвался Кондор. – Но я хочу посмотреть один… особенный дом, он недалеко.

Мы свернули за угол, и я была слишком увлечена тем, что смотрела под ноги, поэтому не сразу заметила, что город вокруг изменился. Перед нами, сразу за небольшой площадью с фонтаном, начинался парк, отсеченный от остального города узким каналом и высокой, изящной оградой, за которой виднелись тропинки, статуи, деревья и небольшое озеро с беседкой посередине.

Мы остановились там, где мостовая переходила в узкий берег, резко спускающийся к холодной черной воде, схваченной тонкой пленочкой робкого льда. Я не заметила ни уток, ни голубей, вообще никакой живности. Только прошлогодняя трава, бурая и подгнившая, выглядывала из-под тонкого слоя снега.

Конец ознакомительного фрагмента.