Впрочем, Манилов был "человеком приказа" - без приказа он и шагу не ступил бы, продолжал бы оставаться таким, каким был с виду недееспособным. В расформированномы ныне "Векторе" все были такими - не обязательно худыми и длинными, но как бы скрытыми под личинами. Например, погибший в Ираке Валек Суглинков был толст, с шарообразным животом, пальцы-сосиски, пухлые щеки. Но и готовили его по спецметоду: он и с животом бегал марш-бросок с выкладкой, а бил (как и все "векторианцы) два раза - второй раз по крышке гроба. Жаль, подорвался на поганой мине...

– Николай Иванович!
– сказал Скворцов, не отрываясь от компьютера. Будь любезен, услужи: прозвони кое-кого, продублируй Шумского с дополнениями. Вплоть до привычек.

Скворцов протянул Манилову документы. Тот, даже не сев, стал рассматривать их, держа на вытянутой руке - словно какую-то земноводную тварь.

– Да знаю я эту гниду!
– сказал Манилов.
– В 84-м нас было кинули в помощь Комитету - мол, надо поддержать начинания. Зубков этот и принимал нас. Он по диссидентам работал, все террористов среди них искал... Бывший камсюк из инстукторов.

– Надо же! Я тоже им помогал, как аналитик... Видно, и с тобой мы где-то пересекались, а? Кстати, Коля, там ещё несколько личностей: Андриан Сергеич Голощапов, Марина Шахова-Лесовицкая, Сергей Петрович Шелковников...

– Одного тоже знаю, - сказал Манилов.
– Шелковников - Вредитель.

– Вредитель?
– удивился Скворцов.
– Враг народа, что ли?

– Это кличка у него такая - Вредитель. Погонялово. А вообще-то, Шелковников - вор в законе, старая формация, каторжанские понятия, ставленник Похороныча, апологет Бирюзы. Как сказал бы какой-нибудь блатной: Вредитель - это наше все. Есть ещё Витя Кореец, но тот сидит за океаном.

– Похороныча помню, о Корейце слышал. А что за человек Шелковников этот?

– Да ничего человек - соразмерно образу жизни. Не пьет, не курит, не грабит, не крадет, даже разврату не предается.

– Монах какой-то...

– Ну, монах не монах, а аскет известный...

– Аскет! А квартирка?

– Это не показатель. Не в коммуналке же ему париться! Охрана нужна, связь, то да се...

– Ну да, ну да... А встретиться с ним можно? Например, сегодня?

– Трудно. Но выполнимо по обстоятельствам. Есть у меня один Шилов тот Вредителю может звонить в любое время...

– Агент, что ли?

– Да нет, хуже: заимодавец. Помог мне как-то... Теперь я его должник.

– Тут с какой стороны посмотреть...

– Так я о том же говорю, - усмехнулся Манилов.

И странным образом лицо его именно в момент усмешки вдруг стало жестким, злым даже.

– И еще: мне знакома эта фамилия - Шахова, Шахов, но вот не вспомню никак - откуда...
– сказал Скворцов.

– Не из редких фамилия. Не Иванов, конечно, и не Сидоров, но и не Гунидзе.

– А это ещё кто?

– Да есть один... Глава фирмы "Инвал". Тоже техотдел держит в своей фирме. Во главе отдела - Марик Бармалей.

– Неужели фамилия?

– Псевдоним. Это человек Вредителя, правда, относительно... из спортсменов отмороженных, не сидел, но с блатным налетом. Их офис от нас через два дома. Я на всякий случай, когда заселялись, "пробил" основных "соседей" - кто, значит, есть ху.

– Мудро, - Скворцов задумался, отключился на какие-то малые секунды. Ладно... Пробей и Голощапова. Тоже не Иванов и не Сидоров. И записывай меня на прием к этому Вредителю - срочно. Узнай, кстати, что он любит, чем интересуется...

– Бу сде!
– Манилов щелкнул каблуками - старорежимный поручик позавидовал бы.
– С интересами Сергея Петровича Шелковникова давно все ясно: он, подобно, Петру Великому, падок на диковины. Особенно любит животных, но чтобы с каким-нибудь изъяном или атавизмом. Говорят, двухголового волка держал в квартире на Тверской.

– Вобще, Коля, я нам удивляюсь: чем мы занимаемся? Двухголовые волки, вредители, бармалеи... Я уже сказал Шумскому - мы кто? Мы риэлтеры, торгуем, арендуем, меняем - это по уставу. А на самом деле у нас получается ЦРУ какое-то. Или ФБР. Ориентировки, "пробивки", наружки, мазурики...

– Так интересно же! Одно другому не мешает. Да Шелковников и не мазурик никакой - интереснейший, говорят, собеседник...

– А неприятности?

– У кого, у нас?
– усмехнулся Манилов.

Скворцов внимательно посмотрел на него.

– Николай Иваныч, - сказал он.
– Да будет тебе известно, что неприятностями называются не только пульки в затылках и сломанные конечности. Я, например, не люблю мигрень, то есть головную боль. А то, что она назревает - несомненно. Более того, полагаю, что в ближашие недели, а то и дни, нам придется свертывать свою деятельность. Мы ведь собрались, чтобы заработать, неправда ли?