— Тебе так легко угодить, Связная. Обувь, еда, свитера, которые я носил… другие – чертовы идиоты, если не могут понять этого.

Я закатываю на него глаза. — Это может быть немного сложнее, но ты выбрал хорошие места для начала.

Он хмурится на меня, когда я тянусь к ручке своей двери, и на негнущихся ногах обходит машину, чтобы открыть ее и помочь мне выйти. Гейб обычно сидит на заднем сиденье и делает это за меня, я не знала, что Атлас тоже придерживается старой школы в этом вопросе. Но это мило. Когда мы делаем заказ, я пытаюсь заплатить за нашу еду. Мне до сих пор не удалось расплатиться с ним за все завтраки, которые он мне купил, но он ведет себя так, будто я пытаюсь смертельно ранить его.

— Ты сказал, что прикроешь меня, пока я не встану на ноги. Ну, сейчас я работаю. Я могу купить нам ужин, — говорю я, махая ему рукой, но он лишь игриво смотрит на меня.

— Только через мой труп, мать твою, моя Связная будет платить за ужин. Кто, по-твоему, меня вырастил? Убери это, пока ты меня еще больше не смутила.

Он говорит это шутливым тоном, но его взгляд серьезен настолько, что привлекает ваше внимание. Я смотрю, как он достает свою кредитку и проводит ей, ухмыляясь девушке, принимающей наш заказ, в очень вежливой, но ледяной манере.

Атлас всегда очень осторожен в том, чтобы быть дружелюбным, но очень недоступным с людьми в кампусе, и когда взгляд девушки скользит по его телу, она останавливается на том месте, где его пальцы переплетаются с моими, и он притягивает меня к себе немного надежнее, так что не возникает вопроса о том, занят он или нет.

Моим узам это очень нравится.

Мы ждем вместе в прохладном ночном воздухе, укутавшись друг в друга, наблюдая, как приходят и уходят другие посетители. Все студенты, которых мы видим, украдкой переглядываются и шепчутся между собой о нас, но мне слишком хорошо в объятиях моего Связного, чтобы поднимать шум.

Как только мы получаем еду, Атлас ведет меня обратно к машине, но вместо того, чтобы сесть, он удивляет меня, осторожно поднимая на капот, чтобы посидеть здесь вместе и поесть.

Я осторожно отхожу назад, чтобы не поцарапать краску и не оставить вмятин. Однако он не так суетлив и просто забирается следом за мной, протягивая мне напиток и расставляя еду между нами. Это идеальный способ побыть вдвоем наедине без нависающей над нами тяжести поместья Дрейвена.

Я копаюсь в тако и могу подтвердить, что это лучшее, что я когда-либо ела. Я слегка стону, набивая рот, и Атлас снова ухмыляется, смещаясь и поправляя себя так явно, что я смеюсь в ответ.

— Дразнилка! И это после всего, что я для тебя сделал, сладкая, — тянет он, и я приветствую его своей едой.

— Я же говорила, что вам всем придется потрудиться немного больше, чем ужин и кино, чтобы произвести на меня впечатление, малыш. — Я в шутку добавляю в конце прозвище, но его глаза вспыхивают, и я думаю, что буду называть его так и в будущем.

Черт.

Я не могу забыться сейчас.

Я проглатываю полный рот и смотрю вдаль, вглядываясь в оживленную ночь вокруг нас. Рядом с нами никого нет, никто не может подслушать, о чем мы говорим, но в этом сонном студенческом городке ранней ночью происходит много интересного.

Фуд-траки пользуются популярностью, и очереди к каждому из них насчитывают десятки человек. Некоторые студенты открыто пьют на парковке, громко смеются и шутят, и мы на минуту словно оказываемся в нашем собственном маленьком пузыре.

— Можешь не волноваться, сладкая. Я не приглашаю тебя на ужин и ни на что не надеюсь. Я просто не хотел делить тебя сегодня вечером, — бормочет Атлас, опираясь на локти и пристально глядя на меня.

Я не понимаю, как он может быть таким… идеальным для меня. Он никогда ничего от меня не требовал. Ни Связи, ни того, чтобы быть вместе, ничего.

Он почти слишком хорош, чтобы быть правдой.

Мой мозг работает на все сто, потому что я должна подтолкнуть его, проверить, выяснить, что на самом деле с ним происходит, потому что если он потом отвернется от меня, я сломаюсь пополам. — Что твои родители думают о том, что ты переехал сюда? Что они думают о том, что у тебя есть монстр Связная?

Мечтательный взгляд сползает с его лица, но он не выглядит сердитым на мой вопрос, только на то, что это не его любимая тема. — Ни один из них не был рад моему переезду. Но я ребенок трастового фонда, так что они ничего не могли с этим поделать. И еще? Не надо больше нести чушь про монстров, Оли. Я знаю тебя. Точно знаю, кто ты, и узнаю монстра, когда вижу его. Это не ты.

Я ковыряюсь во втором тако на подносе, наполовину съеденном и все еще выглядящем аппетитно, даже если мой аппетит начал угасать благодаря моей назойливости. — Но откуда? Как ты можешь знать обо мне все, если ты знаешь только об одном из моих даров? Атлас, это… дар, о котором ты знаешь – мой вторичный. Он не главный.

Он медленно кивает и потирает затылок. — Я не хочу лгать тебе, Оли. Мы многого не знаем друг о друге, многого ты предпочитаешь не говорить мне, и я тоже многого не говорю. Мы оба защищаемся и пытаемся удержать друг друга, пока у нас есть багаж.