Впоследствии Федор Дриженко станет известным исследователем Байкала и дослужится до чина генерала гидрографии. Через Дриженко приятельствовал Миклуха в ту пору и со столь известными в будущем людьми, как исследователь Новой Земли Андрей Вилькицкий и академик-океанограф Юлий Шокальский. Бывал в доме у Дриженко в те дни и композитор Римский-Корсаков (сам в недавнем прошлом флотский офицер), с удовольствием игравший офицерам отрывки из своей последней сюиты "Шахерезада".

Наконец пришло известие, что прошение Миклухи удовлетворено и он определяется в 7-й флотский экипаж. Удовлетворено было и второе прошение. Теперь вместо лейтенанта Миклухи в списки флота был зачислен лейтенант Миклуха-Маклай. Добавление к своей фамилии, как память, взял и младший брат Михаил.

Несмотря на серьезный морской опыт, сразу попасть на плавающий корабль на Балтике было весьма проблематично, а просиживать штаны в казарме Миклуха не желал. Поэтому буквально через месяц он переводится на Черноморский флот, где имелись корабельные вакансии.

Глава восьмая

СНОВА В БОЕВОМ СТРОЮ

Итак, в 1888 году Владимир Миклуха вернулся на Черноморский флот, где за время его отсутствия многое переменилось. Придя в себя от позорного Парижского мира, Россия стремительно наращивала свою морскую мощь на Черном море. Один за другим сходили со стапелей мощные эскадренные броненосцы: в 1888 году — "Императрица Екатерина Вторая" и "Чесма", год спустя — "Синоп". На их месте на николаевских верфях уже закладывались "Двенадцать Апостолов" и "Георгий Победоносец".

В довершение к миноноскам типа "взрыв" Андреевские флаги подняли скоростные минные крейсера "Лейтенант Ильин" и "Капитан Сакен". С каждым годом Севастопольская бухта заполнялась новыми мачтами и трубами.

Офицер, отвечающий в штабе флота за кадры, принял Миклуху уважительно.

— Что ж, Владимир Николаевич, правильно сделали-с, что с хлебов купеческих к нам на кошт казенный вернулись! Где бы желали служить?

Миклуха погладил рыжие усы:

— С одной стороны, по моему характеру, лучше идти в миноносники — там и скорость, и порыв. Но миноноски только у берега и крутятся, я же люблю простор, поэтому, если есть вакансии, то все же желал на броненосцы.

— Увы, — развел руками кадровик. — На броненосцах свободных вакансий нет-с! Уж больно все хотят-с!

— Я вас понимаю, — покачал головой Миклуха. — Вот вам письмо от командира "Екатерины".

Кадровик с недовольным видом взял письмо и начал внимательно читать, шевеля губами, как обычно делают не слишком грамотные люди. Дело в том, что, прибыв в Севастополь, чета Миклух сразу же отправилась в гости к Андреенковым. Хотя и сам Миклуха не терял из вида Владимира Ефимовича, а их жены вообще переписывались регулярно, виделись они все же редко. Андреенков все время пребывал в полигонах черноморских, а Миклуха не вылезал из плаваний океанских. При этом следует сказать, что, пока Миклуха исходил полмира, Андреенков сделал хорошую карьеру, а полгода назад получил под свое начало первенец нового Черноморского флота — эскадренный броненосец "Екатерина Вторая". Это была уже серьезная заявка на будущие адмиральские эполеты.

За разговором друзья просидели долгий вечер. Жены вели свою беседу и пили чай в соседней комнате. А из детской доносились звонкие детские голоса — там веселились дети хозяев: сын Виктор и дочка Оксана.

Слушая рассказы друга, Миклуха невольно прислушивался к детскому гомону, и сердце его сжималось. Своих детей им с Юлией Николаевной Бог так и не послал…

Тогда-то Андреенков и позвал Миклуху к себе на броненосец:

— Давай, Владимир, ко мне. Корабль у меня, сам понимаешь, флагманский! У меня, как раз кстати, на днях вахтенный начальник на "поповку" уходит. Ну а как навыки военные восстановишь, можно будет и дальше двигаться.

— А сработаемся? — с сомнением спросил Миклуха. — Ведь одно дело — чаи за столом гонять и совсем другое — службу править, когда один в подчинении другого?

— Ну, мы с тобой друзья старые, поэтому общий язык всегда найдем! — успокоил его Андреенков.

Что тут скажешь? И Миклуха согласился…

…Прочитав бумагу, кадровик недовольно посмотрел на сидящего напротив Миклуху:

— С письма бы сразу и начинались-с, а то зачем-то мне про миноноски рассказывали-с!

Так Миклуха стал вахтенным начальником на "Екатерине Второй".

Новейший броненосец поразил Миклуху уровнем новой техники. Разумеется, что, плавая по Средиземному морю и Дальнему Востоку, он немало навидался мощных английских броненосцев. Но "Екатерина", во-первых, не уступала им ни по своему водоизмещению, ни по вооружению. Шесть 305-миллиметровых орудий были размещены в трех барбетных установках. Причем две из них располагались в носовой части. Такое расположение 305-миллиметровых орудий значительно сокращало вес бортового залпа броненосца в правильном линейном бою. Но все дело было именно в том, что "Екатерина" и ее последующие "систер-шипы" для такого боя не предназначались. Они строились, прежде всего, для одной-единственной задачи — прорыва через Босфор и Дарданеллы. Поэтому сразу четыре 305-миллиметровых орудия в носовой части были ударным кулаком, которому нечего было противопоставить не только туркам, но и англичанам. В целом вступление в боевой строй "Императрицы Екатерины Второй", а затем — "Чесмы" и "Синопа" коренным образом изменили баланс сил на Черном море, превратили его из турецкого в русское озеро.

— Ну и как тебе новая служба? — спрашивала Миклуху во время сходов жена. — Не разочаровался ли?

— Знаешь, Юлечка, — отвечал он ей. — К собственному удивлению, после романтики и финансового благополучия коммерческого флота своей настоящей военно-морской службой я просто наслаждаюсь!

— А ведь когда-то ты, наоборот, мечтал о партикулярном платье! — рассмеялась жена.

— Все течет, все изменяется! — подмигнул ей Миклуха и поцеловал в щечку.

Следует сказать, что на первых порах Миклухе на "Екатерине" пришлось нелегко. Ведь раньше он служил исключительно на старых, еще парусно-паровых, судах, а то и вовсе наскоро переделанных из гражданских пароходах. Теперь же во время ходовых вахт в его распоряжении находился новейший броненосец, оснащенный по последнему слову техники. Например, орудия главного калибра, расположенные в барбетных установках, выдвигались над кромкой брони только на момент наведения и выстрела. Такого Миклуха еще нигде и никогда не встречал. Все это надо было изучать тщательно и быстро, причем никто при этом не освобождал Миклуху от обязанностей вахтенного начальника и командира строевой судовой роты.