В современной науке есть понятие – «образ заданных по умолчанию сетей». Всегда считалось, что есть два состояния – бодрственное и сон. Случайно, при проведении исследований с помощью МРТ было обнаружено третье состояние – так называемые креативные дневные грезы. Это такое состояние, при котором вы, например, были чем-то заняты, ваше внимание было полностью сосредоточено на чем-то важном для вас и ваши мысли «куда-то ушли» (это образ заданных по умолчанию сетей); кора головного мозга на секунды отключается, при этом активируется все то, что происходит в собственной жизни тела, восприятия организма как бы поднимаются в гиппокамп. Это такое своеобразное состояние кратковременного выхода из дневного сознания с переходом в некое креативное грезящее состояние. Дети школьного возраста делают это постоянно. Вероятно, это такой способ самоисцеления организма от чрезмерных внешних впечатлений – через кору головного мозга.

Мы можем переходить в такое состояние, закрывая глаза на 10–20 секунд, и если в это короткое время мы не мыслим активно, а в чувственном образе переносимся, например, к себе домой, то открывая глаза, мы чувствуем себя как бы посвежевшими.

Обычная продолжительность интеллектуальной работы у врача, ученого – около 30–40 минут, не более того. У ребенка, особенно с синдромом гиперактивности, у людей художественного склада – не более 3–5 минут.

Есть разница между мужчинами и женщинами, даже при современной тенденции к сближению полов, – женщины умеют активировать одновременно и правую и левую половины головного мозга, а мужчины – только одну половину, либо правую, либо левую. Женщина может думать одновременно и эмоционально, и интеллектуально, а мужчина этого не может. Поэтому на наших семинарах всегда больше женщин, чем мужчин…

Я участвовал в семинаре по телесной терапии, и там было 50 женщин и всего двое мужчин – я и еще один докладчик. В Германии сейчас примерно 70 % женщин среди обучающихся медицине, а в инвестиционном бизнесе – 90 % мужчин. Женщинам гораздо лучше удается одновременно и думать, и чувствовать.

Хочу сказать несколько слов о себе. Мне приходится постоянно как бы сопоставлять два уровня – я постоянно нахожусь в рамках академического образования и одновременно занимаюсь спиритуальной стороной медицины. Мне кажется, что неврология – это самая спиритуальная вещь в медицине.

Некоторые пациенты рассказывают нам свои спиритуальные переживания, многие из них даже и не отваживаются нам все рассказать. Я не считаю себя представителем комплементарной медицины, т. е., образно говоря, сегодня ты обычный врач, а завтра гомеопат и так далее… Я считаю себя представителем ИНТЕГРАТИВНОЙ МЕДИЦИНЫ. Думаю, что нам необходимо именно интегрировать нашу медицину в академическую, иначе она погубит человечество, если мы ее не одухотворим. Очень важно интегрировать спиритуальные представления о другом, духовном образе человека во все области академической медицины.

Несколько примеров, когда врач академической медицины не понимает, что он на самом деле делает. Трансплантология вошла почти во все сферы медицины. Но для того, чтобы как можно раньше изъять органы из тела умершего, в медицине было принято условное понятие «смерть мозга». Но академическая медицина не знает сущности жизни и смерти, и поэтому она не понимает тайну жизни и смерти. Нужно понимать, что сегодня изъятие органов происходит не из умершего тела, а из живого тела!!! Сегодня это можно совершенно убедительно доказать с точки зрения нейрофизиологии.

Современные мировые стандарты по изъятию органов для трансплантации подразумевают необходимость искусственного удержания пациента в живом состоянии до времени приезда трансплантологов для изъятия его органов. Говоря другими словами – органы извлекаются еще из живого тела. В России эти стандарты довольно высокие, а во многих странах органы извлекаются из еще живого человека, и может быть, он мог бы еще выздороветь. В своих разговорах с врачами, работающими в этой области, я понял, что они не понимают того, что они делают, и даже боятся об этом рассуждать.

По образованию я невролог, нейроневролог, специалист по психосоматике и психотерапии, психиатрии и когда-то руководил отделением боли. Также приходилось много заниматься вопросами шизофрении и психотравматологии. В годы учебы в Университете я оплачивал свое образование из тех денег, которые зарабатывал ночным санитаром в большом онкологическом отделении. Все онкологи в то время боялись смерти и не понимали, что такое жизнь. Я думаю, что и сейчас ситуация не изменилась. Мне каждый день приходилось сталкиваться с состоянием страха как главного симптома в онкологии. В мое дежурство всегда умирало больше всего пациентов, и теперь я понимаю, что так происходило потому, что я не боялся смерти, пациенты это чувствовали, и спокойно умирали. Тогда я решил, что не смогу стать врачом, пока не пойму тайну жизни и смерти. Я прервал свое медицинское обучение до тех пор, пока не нашел ответ на эти вопросы. Медицина, которая не может сопровождать человека до его смерти, это не гуманная медицина.

Мой брат 15 лет назад заболел тяжелым онкологическим заболеванием. Он лежал в отделении интенсивной терапии; мне сказали его врачи, что он умрет в течение недели, велели забрать его домой, чтобы он умер дома. Но до сих пор мой брат жив, неплохо себя чувствует и получает лечение современными противоопухолевыми препаратами. Он способен очень чутко вслушиваться в свое тело и хорошо воспринимает свой энергетический организм. Этот организм говорил моему брату, что, например, доза препарата Гливека слишком большая и нужно всего 30 % от нее. И сегодня врачи, действительно, назначают примерно 30 % от тогдашней дозы этого препарата. Все пациенты, которые раньше получали полную дозу, умерли от сердечных осложнений. Мой брат очень хорошо почувствовал тогда, что ему нужно, чтобы выжить.