— Вы живете на островах. Из фургонов выходят паршивые лодки.

— Они живут в фургонах? — удивилась Чандра.

— Да.

— «Шои» — это что-нибудь значит? — девушка бросила лоскут на землю.

— Это значит «люди». Остальные, не-шои, называют их странниками.

— Чем они занимаются?

Аарон повернулся к чародейке, вскинув кустики рыжеватых бровей.

— Они странствуют. Что?..

Ярко-голубая птица пронеслась через поляну, оскорбленно крича.

— Птицы…

Никаких птиц. Никакого птичьего пения. Последние несколько минут все было слишком тихо. Дарвиш выхватил саблю, и в ту же секунду первый человек выскочил на поляну, его меч со свистом рассек воздух — разбойник явно надеялся, что удар будет смертельным.

Стиснув зубы, Дарвиш молча атаковал. Их было двое, трое, нет пятеро, а он — один. Любой ценой он должен выбить их из равновесия.

Сталь лязгнула по стали, а когда мечи с шипением разошлись, Дарвиш со всей силой пнул разбойника в колено, и тут же повернулся ко второму. Вдохнув, принц увернулся от бешеного удара. Выдохнув, вонзил саблю, ударом слева, в живот разбойника. Это был его единственный шанс искупить вину; Дарвиш вложил все что мог в этот бой. Воин-левша имеет преимущество, и он растянул его до предела и дальше.

Острие царапнуло его по правой руке, достаточно глубоко, чтобы причинить боль, но не глубже.

«Одна Внизу, мне нужен мой щит!» Дарвиш упал, перекатился на спину, и с земли, держа саблю обеими руками, срезал третьего у коленей. Вскочив возле четвертого, принц двинул его в висок утяжеленной головкой эфеса и отбросил обмякшее тело. Разбойник, первым выбежавший на поляну, уже ждал своей очереди, оберегая ногу. Дарвиш сделал обманный выпад, вынуждая бандита повернуться больной стороной, размахнулся и рубанул саблей через шею и ключицу по ребрам.

Выдернув клинок, принц резко повернулся, но сражаться было уже не с кем.

Трое разбойников отдали богу душу, двое были на последнем издыхании. Пока Дарвиш озирался, Аарон нанес одному милосердный удар его же кинжалом и пошел к другому. Из троих мертвых двоих убил Дарвиш, третий лежал на спине, вместо лица — кровавое месиво. Камень из пращи Аарона, догадался принц.

Он оторвал разрезанный рукав рубашки, вытер им саблю и вложил клинок с пятнами запекшейся крови обратно в ножны.

Потом его затрясло. Колени дрожали, и, чтобы устоять, Дарвиш глубоко вдохнул.

«Мне надо выпить. О, Одна Внизу и Девять Наверху, мне надо выпить».

В девятнадцать лет он убил троих человек в бою, когда был послан с отрядом очистить пиратское гнездо на южном побережье Сизали. Но сейчас ему даже не верилось в это.

Чандра обеими руками зажала рот, пытаясь сдержать рвоту. Там было так много крови — черной, где она впиталась в землю, и красной, ярко-красной, темно-красной, всех оттенков красного, на распростертых телах. И эти люди были такие страшно мертвые. Не тихо умершие, как ее мать, радуясь избавлению от боли, но зверски скончавшиеся и ненавидящие каждую секунду угасания.

Девушка не поняла, что стонет, пока не услышала этот стон, но остановиться уже не могла. Ей хотелось выть, или рыдать, или причитать, или что-нибудь еще подобное.

Теплые руки обняли ее, большая ладонь погладила по спине.

— Не смотри, — тихо прошептал Дарвиш ей в волосы. — Отвернись. Когда не видишь — не столь ужасно. Я знаю.

— Так много крови, — глухо сказала Чандра, не вырываясь и не расслабляясь в объятиях принца. Его руки давали утешение, но девушка не знала, как его принять.

Дарвиш медленно повернул ее, отрывая ее взгляд от трупов. Когда Чандра увидела перед собой его лицо, а не поле боя, она как-то странно вздохнула и с сухими глазами рухнула принцу на грудь.

— Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь так умирал, — дрожа, сказала девушка.

«Я тоже». Руки Дарвиша помнили каждый удар и ответное сопротивление плоти, каждое дребезжание, когда сталь натыкалась на кость.

Аарон оглядчиво ходил среди трупов, сражаясь с воспоминаниями, грозившими раздавить его; воспоминаниями о жизни, которую он выпустил словно камень из пращи и оставил позади. Первого человека он убил в одиннадцать лет при набеге на соседний замок. Один из защитников споткнулся и упал — Аарон вонзил топор ему в горло. После боя отец поднял отрубленную голову на копье и гордо объявил наследника клана мужчиной. Руки отца были залиты кровью, и на нем тоже была кровь.

Этим утром Аарон убил впервые с тех пор, как покинул отцовский замок. Убил не думая, защищая спину Дарвиша. «Отличный бросок, мой сын!» «Я больше не твой сын». «Даже я не сделал бы лучше». «Заткнись, отец!»

Но отрицание не вернет обратно ни камень, ни внезапную жестокость, которая была в обычае у отца. Аарон позволил себе расслабиться, и прошлое заявило свои права. Теперь ему придется быть сильнее, пока это прошлое не удастся разрушить.

Однако пока у него есть только отрицание.