Но в бессилии падают руки,

Увеличивая этим скорбь.

Сум на цi події дивитись

Та очикувати змiн надалi.

Ще й чекати на те, чоб змiнились

Ти, хто це усе розпочали.

Бачити, як кайдани та пута,

Крила зв’язали у мрiй та дум.

Вiдчувати, як офiцiйних новин отрута

Залишає в душi лише сум.

Боль, ужасная боль народа

Оборвавшего связь времён.

И с тех пор не бывало года,

Отдалявшего час похорон.

Разбивая о камни ноги,

Посыпая на раны соль,

К эшафоту бредём. И в дороге

Добавляем для храбрости боль.

Жах. Його вiдчуває

Той, хто здравому глузду не зрадив.

Хто людину в собi не вбиває.

Хто бiсови не слухав поради.

Хто плекає в душi своiй мрiю,

Що побачив в дитячих очах.

Хто в життi маэ компас – надiю.

Та надiя ця стримує жах.

Когда симптомы болезни уже не возможно скрывать

и коросты с нарывами покрывают тело -

это смотрит на нас

трусость решение на себя принять

корни заразы вырвать смело.

Когда сопляк извинения в бундестаге блеет,

или упоротый свидомит орёт «зрада!»* -

это смотрит на нас

фанера вокруг Мавзолея

во время парада.

Когда помоям словесным рукопожатного мудака,

или вранью чиновника аплодируют в финале -

это смотрит на нас

сериальчик про Колчака

на федеральном канале.

Когда пенсионерка жива лишь потому, что есть дача,

и град весною не повредил стекла теплицы -

это смотрит на нас

ущербная стена плача

из центра столицы.

Когда …

_______

* – предательство (с укр.)

«Сейте разумное, доброе, вечное,

Сейте! Спасибо вам скажет сердечное

Русский народ…» (Н. А. Некрасов)

Странное что-то нынче творится:

Не всходит «разумного, доброго» семя.

Сумрак над светом открыто глумится.

Видимо, нынче для этого время.

Вздыбило пену, никак не уляжется,

Дышится трудно – воздуха мало.

Пошлость над смыслами нагло куражится.

Видимо, думать время настало.

Жизни росткам всё трудней пробиваться,

Ибо повсюду царствует тлен.

А нам предлагают над этим смеяться…

Видимо, время настало меняться.

Может подняться хотя бы с колен.

Время пришло перемен…

Мир инфицирован бациллами террора.

Конца не видно списку жертв этой чумы,

К несчастью средство от неё появится не скоро.

Ну а пока, как раковая опухоль, зараза,

Никто не знает, где очередная терроризма метастаза

Наружу вылезет. Цель для неё – весь мир, все мы.

На этот раз случилось горе у меня в стране.

Сейчас совсем не важно мне,

Где и какую власть ошибку допустила.

Пришла беда: театр с мирными людьми,

Среди которых женщины с детьми,

Шакалов стая захватила.

Три дня. Три долгих напряженных дня

Те нелюди терзали и меня,

Хоть нас и разделяли километры,

И средь заложников никто мне не знаком.

Но страха и тревоги ветры

Не покидали эти дни мой дом.

Что это? Наказанье?

За какие прегрешения?

Виновны в чём? И степень какова вины?

За то, что мы имеем собственное мнение

На будущее собственной страны?

Отвергли чьи-то притязанья

На землю нашу,

Нашу жизнь

И жизнь детей.

За то, что мы не приняли чужих идей,

Не согласились стать людьми второго сорта.

За то, что, пережив империи распад,

Мы не остались у истории за бортом.