Я бы очень хотел знать, где сейчас Сисиль. В порядке ли она, не спилась ли, не обижает ли кого. Быть может, я больше волнуюсь за окружение госпожи, чем за неё саму…И всё же порой она казалась мне такой хрупкой и одинокой, несмотря на постоянное окружение, что я многое отдал бы, лишь бы узнать хоть что-то. Да, Сисиль, думаю, ты бы надменно улыбнулась, услышав это, но без тебя мне тяжело. Не только мне. Возможно, своим странным неадекватным поведением ты объединяла весь дворец, ведь замок сплачивался над своей главной проблемой – над тобой. Никогда прежде не видел я такой правительницы, как ты, – настолько близкой к простому люду, настолько безразличной к слухам и гадким сплетням. Ты умеешь вдохновлять, твои идеи вывели Мордор из тени, селяне, прежде ненавидевшие тебя, ныне горюют о твоем отсутствии, и даже горничные сникли, так как им более не за кем следить. Мордору не хватает тебя, Сисиль. Не хватает твоих пробуждений к обеду, заседаний в туалете по часу, постоянных падений с лестниц, спотыканий о складки ковра, «тайных» побегов на погреб с вином, твоих пьяных чудачеств, странных песен о гробах, громких чиханий, после которых все говорят «Будь здоров» Харону, а чихал не он…Нам всем сейчас непросто, мы стали будто бы чужие друг другу.

Нас объединяет цель выстоять и отстоять свои идеи, но нет более тех теплых совместных вечеров. После твоего исчезновения ни разу я не говорил с Хароном или Азазелем о быте, лишь деловые вопросы да идеи о защите. Почти всё свое время я провожу в кабинете. Ольха ушла из дворца, поселившись в доме неподалеку со своим мужем. Она сказала, что без госпожи в замке для нее работы нет. Харон во дворце почти не появляется, равно как и Азазель, что всё больше времени проводит в доме своей бабки. Эльфия оказывает неоценимую помощь в военных действиях своей магией, но её лицо мрачное и серое, под глазами появились темные круги, и сильно лезет шерсть, но больше всех горюет Подсолнух. Пробыв почти всю жизнь рядом с госпожой, он теперь не находит себе места, зачем-то постоянно убирая её комнату и коллекционируя пустые бутылки. Все ведут себя так, словно бы Сисиль больше не вернется, но так ли это?

Когда мы с Подсолнухом вернулись с бала (точнее, сбежали), мы приказали всем готовиться к обороне – Император направил в Мордор несколько талантливых магов, что сильно нам ныне помогают. У меня не было возможности спросить его обо всем происходящем, а, если бы шанс и представился, навряд ли бы у меня хватило духу. Это восстание сильно разозлило его, вывело из себя, сделав очень грозным противником. Он даже отдал приказ казнить незамедлительно тех Императриц, что устроили эту гражданскую войну. Я знаю, что почти ежедневно на него проводятся покушения, что он жестоко расправляется с предателями, подтверждая своё кровожадное имя. На какой-то период военные действия даже умолкли – настолько Императрицы испугались ответной агрессии, но меня пугает одно то, что они затеяли подобное. Я опасаюсь того, что они нашли способ избавиться от Рагнарека.

Громкий стук в дверь. Без ожидания приглашения ко мне ввалился Ждак, протягивая письмо – оно мятое и в пятнах крови. Из пятого региона. Сердце замерло, но я незамедлительно распаковал обертку, доставая не менее мятый, почти изорванный клочок, который, однако, весь заполнен чернилами.

«В девятый сектор из пятого.

Если Вы получили это письмо, значит, пятый регион пал под натиском Первой и Четвертой Императриц. Они используют драконов и виверн из третьего сектора, чтобы пробить защиту, а после атакуют всадниками и кавалерией – эту схему мы видели уже не раз. Всех гражданских загнали в склады и требуют у них подчинения, воинов незамедлительно убивают, магов прилюдно казнят через виселицу и обезглавливание. Они убеждают народ, что Император убил Сисиль, Гертруду и Яйру, и что он сошел с ума, решив погубить всю аристократию и создать новое жестокое общество, где власть определяется силой. Мы же верим, что наши Императрицы живы, но люди не поверят до тех пор, пока сами не увидят всё своими глазами. Я думаю, даже если они живы, враги сделают всё возможное, только бы они не попали домой – это пошатнет идею, за которую сражаются их подчиненные.

Они собираются перекрыть связь между Центром и Вами. Они собираются действовать. Если падет Император, то восьмой и девятый регионы долго не выстоят. Как бы не был силен Рагнарек, он не сможет убить весь свой восставший народ. Чертия собрала огромное войско, Сильвия запечатала северные острова, и теперь великаны не могут помочь Императору. Первия же возглавляет это своими планами. Об Аритьке ничего не слышно, но это значит лишь то, что на её территории что-то готовится.

Шеэтия никогда не сталкивалась с такой войной. Это радикальный переворот. Исторический. Возможно, это моё последнее письмо, но я искренне верю в то, что госпожа Яйра отомстит за свой народ, часть которого ныне покоится в петлях. Выстойте, дождитесь и уверуйте в то, что возмездие придет. А до тех пор не дайте им пробить барьеры, стойте до конца, ведь, если они придут в ваши сектора, земля окрасится красным. Я верю в справед…».

Письмо оборвалось.

Я отложил его в сторону и схватился за голову, внезапно чувствуя отчаяние и жуткую безысходность. Нас мало. Наши регионы никогда не были военными и никогда не участвовали в битвах. Наша магическая энергия не вечна.

Наверное, у нас есть неделя…

Да. У нас есть только одна неделя.

– Когда я был маленьким, я укусил змею, – сказал мне вдруг Хоббит, доставая ногтем из зуба застрявший кусок мяса.

– Быть может, вы что-то напутали, и это вас в детстве укусила змея?

– Нет, госпожа. Дети в моей деревне всегда были очень суровы.

Сейчас единственным освещением кораблю служили огненные сферы да полная луна, кажущаяся невероятно чистой и вместе с тем огромной. Её бледная дорожка служила словно бы путеводной нитью, по которой мчалось судно с трепещущими парусами. В этой полутьме я могла разглядеть лишь сидящих рядом путников, тайно восхищаясь капитаном, что уверенно держал штурвал, изредка косясь на компас. Авалон находился подле и внимательно читал свитки, содержимое которых мне вдруг оказалось непонятным, – я решила, что это был иностранный язык, недоступный к пониманию Сисиль. Хоббит, проявив излишнюю прожорливость, обгладывал длинную кость, рассказывая попутно истории своей жизни, а несколько матросов тщательно драили палубу, не пропуская ни одного пятна. Слева от меня, отвернувшись к океану, сидела Яйра, поражая своей молчаливостью, и даже Гертруда, что всё это время не замолкала ни на минуту, жалуясь на плохое обслуживание, затихла в своем углу, где она ежедневно зеленела все больше и больше.

Вместе с птицей прошлым вечером к капитану пришло письмо, где его друзья, служащие в Шеэтии, настоятельно рекомендовали судну не приближаться к острову в виду закрытия абсолютно всех границ. Они писали, что гражданская война в самом разгаре и что пятый регион пал под натиском Четвертой Императрицы, тогда как другие Правительницы штурмуют восьмой и девятый сектора. Услышав подобное, я, к сожалению, пала духом. Я – не всесильный герой чудесной истории, где все, что ни делается, благоволит персонажу. Любое мое решение приводило как к успеху, так и к незамедлительному провалу, что не только угнетало, но и отрезвляло – жизнь – это череда черно-белых полос. Возможно, находясь в замке под постоянным давлением, я прониклась к себе излишней жалостью, однако, я думаю это вполне оправданно для того, кого пытались и пытаются убить. Тем не менее, сейчас, оказавшись вдали и хлебнув того, чего не ожидала, я поняла, что всё всегда решаемо. Только действовать надо осторожно и с умом, а это как раз то, чего мне не хватает. Если бы у меня было свое собственное судно, я бы назвала его «Слабоумие и отвага».