— Я не удивлён, — пожал плечами Эйрих. — Никто не любит тех, кто кусает больше, чем может проглотить.

— Как оказалось, его казнил Флавий Гонорий, — продолжил консул. — На следующий день после покушения и бунта я отправил пятерых гонцов, чтобы хотя бы один из них добрался до западного императора. В письме я сообщил все обстоятельства произошедшего и Гонорий прислал ответ — за такое Стилихон должен быть наказан. И вот, сегодня ночью, прибыл гонец, сообщивший мне, что западный консул схвачен, а затем ослеплён, оскоплён и казнён отрубанием головы.

— Зачем ты рассказываешь мне об этом? — не понял Эйрих.

— Это наука тебе, — ответил Флавий Антемий. — Иногда необязательно применять грубую силу — достаточно сообщить правильные слова правильным людям. Я знаю Гонория: он, скорее всего, испугался подобной судьбы для себя и решил показать всем, что будет с убийцами императоров.

Эйрих начал думать. Давать ему уроки — консул не нанимался учителем. Тут должно быть что-то ещё.

— Этот разговор будет связан с нашим делом по поводу Запада? — предположил Эйрих.

— Всё ещё удивляюсь твоей прозорливости, — довольно покивал Флавий Антемий. — Да, это касается всех наших планов по поводу Запада. Отменять что-то поздно, но коррективы внести мы можем. Теперь твоей целью станет Аларих и другие племена.

— Какие другие племена? — поинтересовался Эйрих.

— Рухнула оборона на Рейне, — сообщил консул. — Лимитаны бегут, не вступая в бой с варварами, а комитатские легионы сидят на позициях, потому что Гонорий не знает, как действовать. Стилихон был занят другими делами, а теперь мёртв и нет больше людей среди императорских комитов, кто может обуздать легионы и заставить их отражать вторжение.

— Ты ведь не обижаешься за своих дружинников? — поинтересовался Флавий Антемий.

— Они свободные люди, — пожал плечами Эйрих.

Ниман Наус и Хумул — люди, сумевшие его нешуточно удивить. Хотя это его вина. Ждал удара не из того места, ждал не такого удара.

— Значит, есть шанс, что нам не придётся выступать против легионов? — уточнил он. — Ты это хочешь сказать?

— Такой шанс может выпасть, но я бы сильно на него не надеялся, — вздохнул Флавий Антемий. — Впрочем, если сможешь правильно использовать тысячу моих ветеранов и подготовить своё войско, разрозненные легионы Гонория не окажутся большой угрозой.

— Будем надеяться, что смогу, — кивнул Эйрих.

/30 октября 408 года нашей эры, Восточная Римская империя, г. Константинополь/

Вечером того же дня Флавий Антемий сидел в своём новом кабинете, где стало тесно от пергаментных свитков с годовыми отчётами от провинций и диоцезов.

Как всегда, воруют на местах, а в столицу шлют красивые циферки.

Применять казни? А смысл?

Отправлять проверяющих — набивать проверяющим карманы. Приставлять куриоси к проверяющим — набивать карманы куриоси за счёт проверяющих и проверяемых.

«Нельзя отдавать приказы, которые никто не будет выполнять — отец, Царствие ему небесное, как всегда отвратительно прав», — подумал консул Римской империи Флавий Антемий.

Коррупцию он ненавидел всей душой, потому что понимал её особую губительность в нынешние скудные времена. Рвачи готовы продать всё, что угодно, лишь бы набить собственные карманы, даже если из-за этого будут умирать десятки и тысячи, да хоть десятки тысяч.

Они чуть не потеряли южные пределы Египта из-за таких вот рвачей.

Люди слабы, жадны и недальновидны — с этим приходится мириться. Слишком уж много среди них обывателей, возомнивших себя личностями.

Вот Эйрих — он не обыватель, Антемий сразу понял, что перед ним настоящая личность. Человек, который знает, чего именно хочет, знает, как именно это получить и поэтому неуклонно следующий к своей цели.

Будь у Антемия хотя бы один такой человек, ему можно было бы доверить ответственные участки на юго-востоке, потому что пока неясно, как будут обстоять дела с шахиншахом Йездигердом I — опасный и хитрый противник, который может рискнуть использовать период временной нестабильности, свойственный смене власти.

— Господин... — появился в кабинете Климент, старший пятёрки куриоси.

— Запри дверь и садись, — распорядился Антемий.

Куриоси, обряженный в свой таинственный тёмно-красный плащ с капюшоном, закрыл дверь на засов и уселся в кресло напротив консула.

— Посмотрели? — без промедления спросил консул.

— Посмотрели, — ответил Климент. — Пишет путевые заметки, ничего такого — просто всё, что происходило в ходе путешествия в Константинополь, а также краткое описание событий в Городе.