– Ты подозреваешь меня? Ты считаешь, что я продала наше с тобой прошлое, – захлебываясь, быстро заговорила она.

– Мария, успокойся. Да ты… ты всегда была эмоциональной… Хоть я и стар, но все же продолжаю чувствовать и ощущать. Меня пожалей, – взмолился он, поднимая руки вверх. – Я не думаю, что возобновление проекта связано с тобой. Я пришел по другому поводу.

Он замолчал. Шумно втягивая чай из чашки, мужчина всматривался в темноту, туда где стояла его сестра-близнец. Он думал, что им предстоит в ближайшее время тяжелая работа, которая даже может стать для него последней.

– Оранжереей занималась в последнее время ты, и ты же пристраивала цветы, – после паузы начал он тихо. – Меня отстранили от работы из-за инсульта… потом восстановление… долгое восстановление… тебе еще помогал Данил… да… – он замолчал. На несколько минут воцарилась тишина, – …хороший был человек. Ты ведь еще помнишь его? Помнишь, что с нами произошло? Деменция еще не прогрессирует? Меня так и не восстановили в проекте, а ты принимала участие до последнего.

Он поднял глаза к фотографиям на стене и, вздохнув, снова замолчал.

Ее костлявые пальцы скрестились в замок и легли на грудь, как будто старясь защитить сердце от удара из вне. Глубоко дыша она, держась за стену, ушла на кухню.

Из тубы на ладонь вылетело две желтые таблетки, которые она отправила в рот. Включив холодную воду, долго мусолила полотенце и, отжав лишнюю воду, обтерла себе лицо. Приложив тряпку ко лбу, женщина постаралась взять себя в руки. Сердце бешено колотилось, в ушах звучало: «Данил… Данил… Данил…» Встряхнув тубу с лекарством, она поймала пальцами еще два драже.

Воздух казался тяжелым и влажным. Трудно было дышать. Выверяя каждый шаг, она медленно вернулась в комнату. Потряхивая скрючившуюся в инвалидном кресле фигуру, Мария заставила ее проснуться. Наклонившись над самым ухом, она громко крикнула, что пришло время принимать лекарство.

– Стараешься приглушить свою чувствительность? – поинтересовался мужчина, глядя как она, поддерживая за руку старуху, нежно поглаживает ее по голове.

– Что ты хочешь? Федор, что было в прошлом – осталось в прошлом. Пришлось приложить много усилий, чтобы забыть, кто я, и чем мы занимались в оранжерее.

Мужчина нахмурился. Морщины собрались над переносицей. Капли с мокрых волос стекали по щекам. Достав платок, он вытер только одну сторону лица.

– Если бы хотела забыть, не ухаживала тогда за Чудовой. Насколько помню, это ведь она взорвала тогда пещеру, уничтожив все следы, – он почесал лоб и кашлянул. – Мария, вот адрес, – он положил на диван листок, – завтра я буду ждать тебя. Знаешь, – он помедлил, – так хочется тебя назвать сестрой, – но после предательства… понимаешь столько прошло времени, а твой поступок, твои слова… – он выпрямился, – …жду тебя завтра.

– Нет, – прозвучало твердо и сухо.

Мужчина, закрыв глаза, какое-то время кивал головой, подобно игрушечной собачке на панели автомобиля.

– Я тоже не в восторге от предложения… долго думал, – он снова затряс головой и отрывисто засмеялся, – они не торопили. Я не знал этих людей, но поговорив, понял, что они смогут заново воскресить проект. Тогда, не раздумывая, согласился и даже пообещал свою жизнь…

– Приемы и методы у них остались прежние, – Мария откатила коляску от окна, – ты согласился потому, что проект «Оранжерея» означало – быть подобие богу. Хотя ты понимал, что богом в нашей команде был Данил. А вот сейчас его нет, и ты можешь доделать работу. И никто не помешает… даже я. Хочешь отдать остатки жизни ради кошмарной идеи – «вырастить прошлое»? – она подкатила коляску к кухне, а потом передумав, оставила у дивана. – У тебя хватает совести обвинять? Если бы тогда не я, ты бы сдох с пробирками в руках и сейчас не стоял передо мной.

– Они нашли и попросили… ты сама знаешь я не мог отказать… у нас не получилось… времена сейчас другие… у них получится. Ты ведь помнишь нашу мечту? – отрывисто, задыхаясь на каждом слове, зачастил он.

– Мы сами толком не понимали, чего хотели. Просто верили Даниле. Он единственный в нашей команде имел представление, как должен выглядеть человек будущего. Я до сих пор не понимаю, каким способом он получал информацию. Как можно, закрыв глаза, узнать… и ведь у нас получалось. Мы работали только на одном энтузиазме. Он знал, а мы доверяли и работали.

Она замолчала. Громкий храп доктора исторических наук Чудовой заглушал дыхание с хрипами и свистом мужчины. Мария ждала. «Сейчас он должен или уйти, или угрозами заставить помочь ему», – подумала она.

– Дверь была открыта, значит, ты ждала меня. Твои способности еще при тебе. Так? Ты ведь понимаешь меня? Мы должны довести дело до конца. Ведь были результаты. Данил работал, мы помогали ему. Я верил тогда и верю сейчас – прошлое должно пробудиться. Тот, у кого получится заглянуть в прошлое, воспользуется знаниями и силой во благо своей нации… – он поперхнулся слюной и по-старчески закашлялся.