Большая часть цехов пустовала, кое-как работали лишь литейный и механический. Осмотрев цеха, Харриман отправился в конструкторское бюро. Проектный отдел и плаз, а также вычислительный центр были заняты делом, однако в конструкторской группе столы пустовали. В отделе металлургии и его лаборатории было тише, чем в церкви. Харриман как раз собирался зайти к химикам и материаловедам, когда к нему неожиданно подошел Костер.

– Мистер Харриман! Мне только что сказали, что вы здесь.

– Кругом одни предатели, – проворчал Харриман. – Я просто не хотел тебя напрасно беспокоить.

– Да какое тут беспокойство… Пройдемте ко мне в кабинет.

Вскоре, устроившись поудобнее, Харриман спросил:

– Ну, как дела?

Костер сдвинул брови.

– Да, похоже, все в порядке.

Харриман отметил, что папки для бумаг на столе Костера загружены до отказа, бумаги даже расползались из них по столу. Прежде чем он успел что-либо сказать, заработал телефон, и женский голос мягко сказал:

– Мистер Костер? Мистер Моргенштерн хочет с вами говорить.

– Я занят.

Через несколько секунд девушка озабоченно возразила:

– Он говорит, что ему срочно, сэр.

– Извините, мистер Харриман, – Костер был раздосадован. – Ладно, давайте его сюда!

Девушку на экране сменил мужчина:

– Наконец-то! Шеф, мы с этими грузовиками – в полной заднице. Каждый из тех, что мы арендовали, нуждается в капитальном ремонте, да еще «Уайт Флит Компани» отказывается его проводить, ссылаясь на какие-то пункты в договоре. По-моему, этот договор лучше вообще расторгнуть и связаться с «Пик-Сити Транспорт», у них, кажется, условия подходящие. Они гарантируют…

– С этим вы бы и без меня справились! – заорал Костер. – Договор заключали вы, и вы имеете полное право его расторгнуть – ведь прекрасно знаете!

– Да, шеф, но я думал, вы захотите решить это лично. Все-таки дело касается тактики…

– Вот вы им и займитесь! Мне абсолютно все равно, что вы там будете делать – лишь бы транспорт, когда понадобится, был наготове!

Он отключил связь.

– Это что за тип? – поинтересовался Харриман.

– Этот? Моргенштерн. Клод Моргенштерн.

– Да мне плевать, как его фамилия – чем он у тебя занимается?

– Это один из моих замов – по строениям, земле и транспорту.

– Гони его ко всем чертям!

Костер хотел что-то возразить, но тут вошла секретарша и живым укором встала перед его столом, держа перед собой папку с бумагами. Костер с мрачной миной подписал их все и отослал секретаршу.

– Ты не думай, что я тебе указываю, – прибавил Харриман, – однако советую вполне серьезно. Я и за твоей спиной никаких приказов отдавать не стану, но может быть, ты выкроишь несколько минут, чтобы выслушать добрый совет?

– Естественно, – с неохотой согласился Костер.

– Так вот… Ты ведь в первый раз руководишь проектом?

Поколебавшись, Костер подтвердил, что так оно и есть.

– Мне рекомендовал тебя Фергюссон как инженера, наиболее подходящего для постройки корабля, который сможет достичь Луны. У меня нет причин идти на попятный, однако общее руководство кое в чем отличается от инженерии, и, с твоего разрешения, я расскажу тебе, в чем тут загвоздка.

Харриман несколько секунд выждал, затем продолжал:

– Я вовсе не хочу тут критику наводить… Общее руководство – все равно что секс: пока не попробуешь, не будешь толком знать, что это из себя представляет.

Про себя Харриман решил, что если этот мальчишка не последует его совету, то в один прекрасный день останется без работы, понравится это Фергюссону или нет.

Костер забарабанил пальцами по крышке стола.

– Я и вправду никак не пойму, что делаю правильно, а что – нет. Это факт. Я не могу никому ничего поручить, не могу ни на кого положиться. Вязну, как в зыбучих песках.

– Тебе последнее время много приходилось заниматься конструированием?

– Пытался, но… – Костер указал на другой стол, в противоположном углу. – Я работаю там по ночам.

– Вот это нехорошо. Я брал тебя в инженеры, Боб; дела здесь, видно, поставлены из рук вон плохо. В этой лавочке жизнь должна ключом бить – а я этого не вижу. А вот в твоем кабинете должно быть тише, чем в могиле, и этого я тоже не вижу. Кабинет твой бурлит, а завод – что кладбище!

Костер уткнулся лицом в ладони, затем снова поднял глаза: