Брат взглянул на меня из подо лба.

— Ты увел ее.

— Я ее первый увидел.

— Ее род заключал договора не с тобой.

— И не с тобой. То что Леон иногда отдавал тебе свои игрушки еще ничего не значит. И знает ли он, что ты без спроса командовал его бесами?

Аран побледнел, потому что опасаться действительно стоило. Леон был сильным, в нашем доме только я мог соперничать с ним в силе, вот только я ушел из дома и мало развивал свой дар все эти годы, в то время как он наверняка неустанно его совершенствовал. К тому же чистый дар тьмы лучше чем частичный дар тьмы, приправленный даром некроманта.

— Ты ему скажешь? — тон голоса у Арана стал заискивающий.

— Он сам узнает, когда увидит своего главного беса.

Брат больше не успел ничего сказать, мы стояли напротив массивной двери отцовского кабинета. Я ненавидел эту комнату всей душой, именно здесь мы получали частые наказания, и столь редкие похвалы родителя.

— Оставлю тебя здесь. — трусливо заявил Аран и сбежал.

Выдохнув и напомнив себе что я уже давно не ребенок, открыл дверь. Отец сидел за письменным столом и с сосредоточенным видом вчитывался в утреннюю газету. Это было ему несвойственно, насколько я помню он всегда делал это за завтраком. Отец был человеком привычки, и когда что-то заставляло его изменить планы или упаси небеса вмешаться в его распорядок дня, он был крайне недоволен. Сейчас я отчетливо видел поджатые губы, хмуро сведенные брови, и как крылья его носа то и дело подрагивали, выдавая крайнюю степень злости, практически бешенство. Наконец отложив газету Николас Харон взглянул на меня.

— Сядь.

Он явно сдерживается, и в бешенстве оттого что приходится считаться с моей силой. Это единственное с чем считаются в нашей семье, исключением из правил была сестра, ее баловали без меры все окружающие.

— Ты к матери заходил? — раскатистый злой голос возрождал неприятные воспоминания.

— Я с ней виделся.

Отец вопросительно приподнял бровь, но я не стал вдаваться в подробности.

— Отец, мы завтра уйдем.

— С той девчонкой?

— Она моя ведьма.

Его глаза слегка блеснули.

— Решил развить свою демонскую суть?.

Он слегка скривился, я знаю что он всегда был против этого, для него было важно чтобы я развивал дар некроманта, и он смог передать мне все знания.

— Возможно. — уклончиво ответил, ни в коем случае нельзя признавать что в тот момент мной двигала жалость к девочке, которая не понимала куда ввязалась.

— Я не позволю.

Все как всегда.

— Я не спрашиваю отец, если я захочу развивать дар демона больше чем темный, это будет мой выбор которому я буду следовать.

Сидящий напротив меня мужчина едко улыбнулся.

— А ты уверен что к ведьме тебя толкнула суть демона, а не некроманта?

Он снова за старое, я все время выслушивал его сказки о том, что всех некромантов притягивают ведьмы, это неизбежная парность. Так было и в их с мамой случае, вот только мама оказалась слишком темной ведьмой, для того чтобы стать нам хорошей матерью. Хотя стоит признать что сестру она любила. Ее любили все, она была лучом света в нашем мрачном доме, именно поэтому я готов рискнуть всем в надежде ее спасти.

— Я не хочу снова поднимать эту тему отец, мы не раз это обсуждали. Мне просто необходима помощь ведьмы в одном деле.

— Это в каком? — он подозрительно сощурился.

— Я завтра отправляюсь в русалочий грот к озеру мертвых.

— Нет.

Он поднялся со своего места.

— И снова я не спрашивал.

— Ты не можешь пойти, вы даже мертвый лес не пройдете.

— Мы справимся, она сильная ведьма.

— Сын, в этом нет необходимости.

Я даже слегка опешил от его обращения, мне понадобилось пару мгновений чтобы прийти в себя.

— Ты нашел другой способ?

Он отвел глаза в сторону.

— Практически.

— Мы оба знаем что это не так, и единственный способ вызволить ее душу из плена это живая вода, и я ее достану.

Я больше не хотел ничего слышать, никаких возражений и доводов, а потому поднялся чтобы уйти.

— Спускайтесь на ужин.

Последние слова что я услышал, перед тем как закрыть дверь.

Настя

Странное беспокойство грызло изнутри и не давало нормально уснуть, хотя глаза буквально слипались. Создавалось ощущение что с меня разом выкачали все силы и оставили лежать влажной тряпочкой. А мне так хотелось в душ и теплого ароматного чая. Захар куда-то ушел, и сейчас я отчетливо чувствовала что осталась совершенно одна, или не совсем одна по внутренним ощущениям. Мне казалось что кто-то в темноте сверлит меня взглядом, не оставляет в покое. И вообще что это за дом такой, где даже днем настолько темно, что хоть с фонариком ходи.

Под рукой что-то пискнуло. Откинув одеяло увидела свою жабу-мышь, которая настойчиво что-то пищала, указывая на двери.

— Что ты хочешь? Говори внятно. Я знаю ты можешь.

Существо сосредоточилось, я могла наблюдать тяжелый мысленный процесс на мордочке, на которой отражалось хмурое недовольство.

— Книга.

Сразу же после ее слов послышался крик полный боли, и удовлетворенно кивая мордочка добавила:

— Хотел взять.

Усталость как рукой сняло, не помешало даже ощущение чужого взгляда и все запреты Захара вместе взятые. На скорую руку натянув косо-криво платье, корсет остался лежать на стуле до лучших времен, поспешила туда откуда доносились стоны боли. Меня никто не пытался остановить, да вообще я никого не встретила по дороге, а вот возле библиотеки, именно там я потеряла уже свой гримуар, собралась небольшая толпа. Отец Захара, сам Захар и еще двое незнакомых мне мужчины, а один уже знакомый как раз и валялся на полу, сжимая в руке книгу, при этом его рука медленно тлела, распространяя вокруг удушающий запах горелой плоти.