Та, которая. Будет рядом с тобой

Аннотация

Он- бесчувственный красавец и любимец женщин, похоронивший свое сердце. Она- простая девушка, потерявшая всё из-за прихоти этого напыщенного самовлюбленного богача.

Посреди конференц- зала стоял разъяренный человек сжимая кулаки. В мокром костюме. Сработала пожарная сигнализация. Ноздри раздувались от гнева.

— Найти ту собаку, которая сорвала мне подписание договора. Достать из под земли, — оглушающий приказ и удар по столу кулаком.

 

Глава 1. Потерявший Антон Волков. В жизни случается так, что мы сами, собственными руками теряем своё счастье. Ту, которую, не могла надышаться влюбленным взглядом, любила всем сердцем. Девочка с васильковыми глазами. На расстоянии протянутой руки. Сердце шептало. Дотронься до неё и не отпускай. Никогда и никому не отдавай. Разум сопротивлялся, запрещая чувствовать. Её. Горячую и единственную. Нежную и страстную. Первую. Суку-любовь. Загоняя бедное сердце в клетку, без права на существование. На вечное изгнание. Я его закопал на дне самого глубокого ущелья. Чтобы не билось так громко. Напоминая о себе гулкими ударами. Ты Живой. Живи и люби её. Маленькую девочку. Близкого друга детства. А я не внимал её мольбам. Твердя себе изо дня в день. Нельзя, так нельзя поступать с ней. У нее вся жизнь впереди. А ты своими загребущими руками решил оставить её себе. Как дракон спрятать своё сокровище. Любоваться и лелеять её. Наказывал себя за такую любовь. И тем самым убил, похоронив заживо. Даже не понимая, что вручил своё счастье другому. А сам покрывался вечным тленом. Разлагаясь изнутри. Каждый гвоздь, забитый в собственный гроб. Моих рук дело. Победитель жизни. Только с конца. Сколько раз представлял нежную синеву, отвечающую мне взаимностью. Сколько раз я мысленно надевал обручальное кольцо на хрупкий пальчик. Сколько раз брал её в порыве страсти. Только чертовы предрассудки и собственные запреты, заставляли совершать немыслимые поступки. Я сделаю, все что угодно, но не переступлю ту грань нашей дружбы. Святой, ничем не запятнанной и чистой. Разве может мой друг, изнемогать от любовных ласк? Метаться в предвкушении горячей ночи? Чувствовать себя каждый день порочным грешником, соблазняющимся юным нежным телом. Единственная, которую я когда-либо любил. Желал её до хрипоты, мастурбируя и кончая в собственные пальцы под ледяными струями воды. Изнемогая в приступах агонии, понимал, что никогда не смогу к ней прикоснуться. Жалкий идиот. И потерял её. Пока боролся сам с собой. Не понял, что упустил самое важное. Не оценил, создав вокруг себя жалкие иллюзии. Заменил примитивным, легким и не заставляющим сердце стучать в унисон. Создавая свою неповторимую божественную мелодию. Связал свою жизнь с нелюбимой. Создал свой личный персональный ад. И в нем, мне и гореть вечным пламенем. Единственная радость в моей никчёмной жизни, маленький котенок. Моя дочь. Мой ангел со светлыми волосами, не давший мне умереть. Мой смысл существования. Всё остальное не имеет значения. Сглатываю и закрываю глаза, чтобы не возвращаться в прошлое… Из безрадостного течения мыслей выводят крики толпы, скандирующей имена влюбленных. Шум прибоя. Берег океана. Теплый песок. На горизонте садится жаркое тропическое солнце. На водной глади разливаются оттенки от бирюзового до нежно-розового. Олицетворения рая. Пение экзотических птиц. Традиционная свадебная арка для церемонии украшенная цветами на фоне морских волн. Пастельные оттенки декора. Пляж. Легкий шатер классического белого цвета. Романтическое настроение. Иии…вздохи гостей при появлении её… Безумно красивая девушка в белоснежном платье с восхищенными глазами впитывала каждую черточку своего любимого. Дорожка из лепестков. Богиня плывущая к своему мужчине. Клятвы о вечной любви. Двое, для которых время потеряло свое существование. Счастье, витающее в воздухе. Я был на обряде венчания и подыхал каждую гребаную минуту от отчаяния. Хотелось разодрать грудную клетку и выдрать свое сердце. Я тебя захоронил. Давно. Так глубоко. Жалкий орган, кричал из последних сил. Напоминая о себе последними трепыханиями. Молчи. Поздно. Слишком поздно. Сдохни до конца. Тихо… Не сводил глаз. Не мог налюбоваться на невесту, одновременно же моя душа обливалась кровью. На лице фальшивая улыбка. Никто не должен догадаться от подтачивающей изнутри боли, разрывающей душу на куски. Очередной бокал крепкого алкоголя влитого насильно в мой организм, чтобы не развалиться на части на глазах толпы. Не заорать от собственного чувства вины перед собой. — И сколько ты будешь так стоять и напиваться? Мой помощник встал за моей спиной. Личный телохранитель. Советник. Безмолвная тень следующая по пятам. Противный немец настигал меня везде. Ни единого сантиметра личного пространства. — Моё тело. Сколько хочу, столько и пью. И вообще я тебе плачу не за это. Веди меня к этой сладкой парочке. Поздравим их. И вылетаем домой Чувствую, что меня уже ведет. Но не к ним. А вообще. Сказывается четвертая бутылка по счету. — Хорошо, — задумчиво тянет Бергман и волочит как кукловод мою неуклюжую задницу за собой. Аккуратно. Люди даже не замечают, как переставляю одеревеневшие ноги. Какого труда стоит притворство? Натягиваю очередную лживую маску, делаю веселое лицо. Хренов хохмач. — Смотри, не опозорься перед Давыдовым, — Бергман умеет надавить на болевую точку. Ублюдок знает, как привести меня в чувство. Подходит наша очередь в веренице родственников и друзей. Вцепился в подарок для молодых. — Оууу молодожены поздравляю вас с образованием новой социальной ячейки общества. Синеглазка сощуривает виновато глазки. Переборщил немного. Поднимаю руки, двигаю пальцами. Как таракан, лапками вверх. Безобидный на первый взгляд, только изрыгаю из своего чрева ядовитые шутки. Чуть-чуть. Целую невесту, пожимаю руку друга. Максим бросает пронзительный оценивающий взгляд, останавливаясь на моих глазах. Насторожился. Повисает долгая пауза. Видит, как на дне моих, плескается боль. Взгляды присутствующих направлены на меня. Главное удержать контроль над собой и не сорваться в пропасть, под названием безысходность и отчаяние. Думает, что я выкину какой-нибудь фокус и испорчу свадебную вечеринку. Его охрана за спиной уже подобралась ко мне. Стоит хозяину произнести команду Фас… от меня останутся только клочья. Одежды естественно… У самого такие секьюрити. Незаметные молчаливые стражи. Специально обученные. Не настолько я пал, чтобы омрачать праздник своих друзей. Делаю осторожный шаг назад. — Держись брат, ты тоже встретишь свою суженую. И будешь счастлив, надо уметь ждать, — успокаивает меня Макс. Кто бы сказал, что этот распиздяй станет добропорядочным семьянином. Ему не хватает только одеяния монаха для полного соответствия. Хочется завыть от зависти, когда ловлю взгляды обвенчанных, полных любви к друг другу. На плечо ложится тяжелая рука. Немец. Он как якорь держит меня на плаву, когда уже тянет на самое дно бездны. Киваю другу головой в знак согласия. Кривлю губы наподобие улыбки. Максим немного расслабляется, но напряжение еще витает в воздухе. — Воспользуюсь уважительной причиной и напьюсь. За вас мои дорогие! Горько!!! — растягиваю слова и поднимаю бутылку вверх, отхлебываю глоток. Ловлю сочувствующий взгляд синеглазой принцессы. Жалеет. А я её ненавижу. Ведьму, которая вырвала моё сердце. Взорвать бы ко всем чертям этот праздник жизни. Бергман улавливает мои кровожадные мысли и ему не нравится моё выражение лица. Этот человек наделен телепатическими способностями. Ему самое место на Битве экстрасенсов. Был бы сейчас звездой. Вместо этого приходиться вытаскивать мой зад из очередного говна, с неуемной жаждой вляпаться снова. Думаю, что он меня ненавидит. Только никто не заплатит ему столько, сколько плачу ему я. Иначе моя голова давно висела бы на какой-нибудь пике в его кабинете, в качестве трофея. Обмен ролями. Начальник-подчиненный. Разворачиваюсь к нему. — Тащи меня отсюда, — рявкаю, вскипая от злости. Я уже на грани, если моя драгоценная шкура не уберется сейчас. Потом будет абсолютно поздно, зло будет сотворено. Мой преданный доберман выполняет приказ хозяина. Хватает меня за шкварню и ведет в номер гостиницы. В полном молчании. Не встречая на своем пути ни единого сопротивления, как с моей стороны, так и со стороны гостей. Доводит до апартаментов. Там же кидает поперек кровати. Расползаюсь на ней безвольной тряпкой. Переворачиваюсь и ложусь на живот. Он стягивает с моих ног ботинки. — Неси вискарь, господин изъявляет желание пить. Мой слуга уставился на своего хозяина, то бишь меня. Даже не поднимая своей головы, чувствую, как он прожигает взглядом. Проклинает меня тысячу раз про себя. Но дорогой мой, контракт подписан, и тебе заплачено за сохранность моей жалкой пятой точки. Остается только терпеть меня. — Хочешь отсосать? Встань на колени, так уж и быть, дам тебе попробовать. Напоследок, — издевательски хмыкаю. Сдерживаюсь от хохота. Специально достаю его, играя на нервах. Этот фриц, упёртая козлина, из самых чистых побуждений не даст ни капельки. Ни одного глоточка. Даю ему несколько минут на размышление. Как же я устал от всего, от самого себя в первую очередь. Выдыхаю, какого черта в моей руке до сих пор не плескается огненная вода, стирающая, напрочь, мозги и память. Улыбаюсь, предвкушая тот момент, когда в мое горло вольется очередная порция янтарной жидкости. Обжигая все внутренности, расплавляя всё до состояния нестояния. — Долго мне еще тебя ждать? А … раздумываешь, как удобнее встать передо мной? — Бергман должен был разозлиться от потока унижающих слов. Только он тянет до последнего. Не нравится, мне его молчание. Куда вообще, запропастился мой слуга? Приподнимаю голову, чтобы приглядеться. За несколько секунд окидываю пьяным взглядом комнату на предмет присутствия в нем человека. Никого. Сраный ниндзя. Ну и черт с тобой. Сам доковыляю. Пытаюсь поднять своё неподъемное тело с кровати. Кое-как принимаю вертикальное положение. Меня качает на волнах, не хило накачался зеленым змием. Ощущаю себя серфингистом, вставшим, первый раз на доску. Выдыхаю медленно воздух из грудины. Главное добраться на гребне волн до берега и налакаться чем-нибудь живительным. Раз не хотят утолить мою жажду. Пред глазами длинный расплывающийся коридор и вдруг мое прекрасное лицо натыкается на хук справа и целуется с кулаком. Нокаут. В принципе это тоже хорошо. Значит, я все-таки достал немца. Догадливый парень решил наболевший вопрос кардинальным методом. Везучий гад. Его нервы не выдержали моего эгоистичного отношения к себе. Я его понимаю, он продержался дольше всех. Целых три сраных года. Один день за три. Как в карцере. Профессионал в своем деле. Ни единой ошибки. Уважаю за такой мужской подход. Сам напросился и буду благодарен в будущем. Другие махнули рукой на такого безмозглого урода, как я. А он продолжал работать до скрежета в зубах. Что ж. Мог применить и транквилизаторы. На худший случай снотворное, только не совместимость с алкоголем, останавливала от злоупотребления. Заваливаюсь на спину, касаясь затылком мягкого ворса ковра. Перед глазами оказывается белый потолок. Мужская рука обхватывает ногу за щиколотку и тянет крепкой хваткой. Осторожно, как фарфоровую куклу, волочат мою жирную пьяную тушку. Пытаюсь облокотиться, да бы не осрамиться царю пред честным народом. Будто так и должно было быть. Внезапно волочение тела останавливается. Значит, мы на месте. Туловище расслабляется от перенапряжения и глумления над собой. — Спасибо брат, — вырывается последний судорожный вздох. Тихие шаги по направлению выхода мимо меня. Скрип закрывающихся дверей. Прекрасно справился с поставленной задачей. Иначе сорвал бы свадьбу ко всем чертям, и опозорился бы по самое не хочу. Сердце заныло от отчаяния. Черная дыра в нём поглотила всё моё существо. Самое худшее оставаться с самим собой наедине. Оглушающая пустота. Когда, боль от которой прятался столько лет, настигла и разрывала душу на части. Хотелось выть, внутри подыхая от боли. Найти виноватого, в своих бедах. Кого? Сам же потерял свою любовь, кулаки сжались от безысходности. Убийственная доля алкоголя должна была вырубить меня, принять в свои объятия. Растягиваюсь на полу. Случайно прикасаюсь рукой к холодному стеклу. Бутылка. Водка. Родимая. Мой помощник всё предусмотрел заранее. — Правильно мыслишь дорогой, обязательно выпишу тебе премию. Давно бы так. Приподнимаю голову набок. Делаю глоток. Морщусь, обжигая своё горло. За ним идет второй, третий и последующие. Мозговая активность замедляется и отключается. Голова откидывается в сторону. Мрачное царство поглотило на время, давая отсрочку. Срываюсь в бездну своей темной стороны. Утро не доброе и отвратительное. Ощущение будто танк проехал. Жесткая кровать. Я же заплатил за мега люкс. А здесь, груда камней подо мной. Врезается в ребра тупым углом. Взревел как медведь. Что за издевательство над клиентом? Вскочил на ноги. Полная дезориентация. Свалился на мягкое место. Где кровать? И что тут вообще произошло? Голова разваливается на части от вчерашнего. Беспамятство да чтоб его! Тяжелый выдох из груди. Ничего не помню, память отшибло. Надеюсь, я не наворотил делов? Не перенесу такого. Каким бы засранцем не был, но на такое не удосужился бы. Окидываю комнату подозрительным взглядом, прощупывая на предмет своих душевных терзаний. Ищу подсказки. Оказывается, пролежал всю ночь на полу. То-то же мне показалась перина из бетона. Немец, гаденыш, бросил, как собаку на пол. Лежи хозяин, именно здесь твоё место. Мстит за моё свинское поведение. Тут он прав, я и не такого заслуживаю. Взгляд вылавливает из общего антуража прозрачную емкость напоминающую родную беленькую. Пожалел. Дал напиться родной, что уложит с полоборота. И обошлось без всяких шнапсов или зекта. Виски и прочей бурды. Да неужели? Прострелило затылок. Словно гвозди, вколачивали прямо в полушария головного мозга. Схватился за голову от нахлынувшей боли. Предательское тело стремительно соприкасается с холодной поверхностью. Ледяным потом покрывается спина. Переборщил все-таки. Убойная доза. Прикладываюсь щекой к полу. Дыхание замедляется, как и сердцебиение. Перед глазами поплыли белые мошки. Синие губы шамкали, произнося как молитву, проговаривая фамилию немца. Внутренности хотелось выблевать, как чужеродный предмет, сравнил себя с героиней из фильма Чужой. Идиот, какой есть. Вот и смерть матушка пришла за мной. Умаялась, наверное ждать, раба своего придурковатого. Пытаюсь сфокусироваться на ней. Она присела рядом и пристально изучает моё лицо. Страшная баба и лицо у нее, как у Фюрера. Наклоняется ко мне и трогает лоб. Что-то новенькое? Из разряда вон выходящего. Ни в одном из фильма ужасов не видел, чтобы костлявая беспокоилась о своём не жильце. Хихикнул от панического страха. Осознаю с трудом происходящее, но мне по ходу пришел конец. На этот раз окончательно и бесповоротно. Паршивка, начала стягивать с себя лохмотья, сомкнул веки от возмущения. Решила устроить стриптиз? Не выдержу такого надругательства над своим бедным разумом. Изощренное убийство. Молодец! Даже я, до такого не додумался бы. Страждущего слуха касаются еле-слышимые звуки мурчания, так она и мелодию напевает себе под нос. Немецкий андеграунд из ряда дас ист фантастиш. А старуха с косой отстала, не в моде нынче такой эпатаж. Старперка подсовывает под голову мягкую тряпку, чтоб удобнее смотреть можно было на канкан Косой. Взмолился про себя. О господи! За какие именно грехи я заслужил такую смерть? Скулящий стон. Докатился… ною, как щенок. И вообще? Где носит Бергмана, когда он нужен мне больше всего? Этот дипломат уговорил бы ангела смерти увеличить больному срок жизни. Пусть непродолжительный, но достаточно продуктивный период времени. Если переживу этот душе губительный прайм-тайм, обещаю стану праведником. Ни капли алкоголя, гулянок, баб и ночных вечеринок. Пролетает всего лишь пару секунд, еще немного и я сам, себя придушу. Глаза наливаются свинцом. Нет сил, наблюдать происходящее шоу гёрлз и всё больше смахивает на галлюцинации психически нездорового человека. Клиника умалишенных плачет обо мне. Чужие руки обхватывают сзади голову, чуть приподнимая её. Кто-то старается, чтобы меня не унесло за завесу тумана. Старуха с клюкой заботливой оказалась. Пытается влить в мое горло отвратительно пахнущую жидкость, вкус полыни фекалий и чего-то там еще. Стискиваю зубы из последних силенок. Хватает за щеки пальцами, нажимая на них своим тяжелыми костлявыми пальцами, верчу головой. Не поддамся….ни за что…Вмятина появится на скулах, больно… черт возьми. Скорее дыра! Зачем теперь открывать рот при курении. Пусть дым валит из отверстий на лице. Зарычал. — Ррр… Крепкие руки у этой бабы, опытные. Цепкие щупальца держат меня крепко — накрепко. Взвыл от беспомощности. Что ж такое-то твориться, люди добрые? Подохнуть от приват танца никуда не шло, но от дерьма, даже в страшном сне не могло и привидеться. Так и бросаются в глаза заголовки статей, большими буквами на всю полосу. Богатый наследник, умерший в собственных испражнениях. Отец не выдержит подобного позора. Уж лучше с голодухи помереть, чем такое. Костлявая фурия одним махом отправила в мой рот всю порцию отравы. Безжалостная тварь. Дать отпор? Последние силы своего упрямства истратил, пока пытался выплюнуть ядовитую жидкость. Пульс пропадает и становиться так легко. Наступает полное умиротворение. Всё. Ищите меня, где — нибудь, посреди облаков в райских садах. Эх…, даже не успел со всеми попрощаться. Оривидерчи, Господа! И средний палец оттопыривается в прощальном жесте. Старуха окаменела от моего сарказма. Жду, когда за моим тельцем спуститься самый Великий из Преисподней, как в фильме Константин. Организм погружается в охренительное безразличие. Бездарная голова наклонена, подбородок упирается в грудь. Теперь всё, хмыкнул от досады. Никто не видит меня. Жаль. Пропадает даром актерское мастерство, такому классному парню, как я надо на подмостки Бродвея. — Берхх. мааан- сиплым голосом тяну со всех сил- отдашь почести, как положено. В надежде, что мой личный телохранитель, рванет мне на помощь. Освободит от лап нежити. Раздались шаги. Уверенные движения, как наждачная бумага резала слух своей организованностью в данной постановке. Приблизился ко мне и наклонился, прислушиваясь к моему дыханию. Проверяет гад, не издох ли, раньше времени. Разворачивается, ко мне спиной. — Самовлюбленный придурок, — низким голосом прорычали нелестные высказывания в мой адрес. А Лукавый тот еще фрукт, даже не скрывает своего омерзительного поведения к небожителю. Каков есть, другого не дано? Искоса из-под ресниц, незаметно пытаюсь рассмотреть сущность Мефистофеля. Наступила оглушительная тишина. Сглотнул от напряжения, аж кадык дернулся, словно песок застрял в горле. Безносая заморила меня одним только своим очумелым видом, Нечистый же забирает в своё царство. Сладкая парочка. Молодец, Антоха!!! Допился до чертиков и отдал концы. Поганец, одет с иголочки, кажется костюм от Армани. Шикарный, скажу вам мужик. Статус не позволяет, упасть лицом ниц перед низшими. И ботинки итальянские, из натуральной кожи буйвола. Даже у меня, таких, отродясь не водилось! Приоткрываю один глаз. Чуть-чуть. Надо же разглядеть рога? Не видно! Разыгравшаяся не на шутку фантазия, как отвлекающий маневр для мозга, чтобы отключиться от настоящей реальности. Разум творит чудеса, да и только. Меня тянут в преисподнюю. А я метаюсь в рассуждениях, по поводу нахождения сих незамысловатых конечностей. Идиот от рождения. Печати только не хватает. И кстати, недурно пахнет от того, кто живет в Аду. Не гарью прокопченной. И волосы, ухоженные на затылке. Шелковистые. С какой частотой посещает парикмахерскую? Сатана держит большой палец на моем пульсе, отслеживая его. Нервничает, раздает указания, испугался, наверное, что сбежит новая жертва. Может, не так уж там и плохо. Удивляюсь своему самообладанию в такой ситуации. Теплый ветер прошелестел верхушками пальм, коснувшись тела мягкими поглаживающими действиями. По ощущениям нахожусь в горизонтальном положении. В принципе, ожидал худшего. Котел, путешествие по семи кругам ада. Бесы кружащие надо мной. Дьявол с хвостом и рогами. Всё стиле фэнтези. А тут? Вместо них, уха касается гомон бегающих людей, мужик в сногсшибательном костюме, как будто вернулся только, что с показа мод. Даже полежать тихо не дают, ощупывают меня со всех сторон. Комариный укус в плечо. Больно же? Накатывает тяжелая усталость, впадаю в некий транс. Окончательно и бесповоротно. Тьма принимает в свои объятия заблудшего сына. Глава 2. Шок Анютка. Москва. Будильник затрещал мерзким пронзительным воем, вытаскивая меня из состояния дрёмы. Отвратительный звук, мерзкий, но действенный. Даже мертвого поднимет. Протягиваю спросонья руку под подушку, в тщетных попытках нащупать телефон. Переворачиваюсь на живот. Отыскав расположение своего смартфона. Тяну его к лицу. Шесть тридцать. Раздается протяжный стон. Скидываю одеяло с себя. Касаюсь ступнями холодного пола. На лице появляется недовольная гримаса. С утра гарантировано паршивое настроение. Брови сдвинулись на переносице, надо купить новые тапочки. Старые, поизносились до дыр. Брррр. шлепаю ногами в сторону уборной. В этом году выдалась достаточно ранняя и ооочень прохладная осень. Отопление, так и не включили. Хоть бы в кране текла теплая водичка. Иногда и её порой отключают. В нашем районе и не такое бывает. Шумно выдыхаю при подходе к зеркалу. Вплетаю пальцы в волосы, жалкая попытка расчесать мою непокорную блондинистую шевелюру. Под глазами синяки от бессонных ночей. Учеба, работа и постоянное штудирование учебников по анатомии. Ординатура отнимала все свободное время. Если остальные ребята успевали развлекаться, мне же приходилось еще и подрабатывать. Я старалась максимально включаться в решение финансовых вопросов своей маленькой семьи. И эти выходные не стали исключением. Как же хочеться вернуться в свою теплую постельку. Сонно зеваю. Ругаюсь на себя. Надо помогать маме. Она итак из-за меня носится с одной работы на другую. Быстро раздеваюсь и залезаю под горячий душ. Кааайф… Освежившись, облачилась в теплый махровый халат и на сухо вытираю голову полотенцем. Бегу к холодильнику за очередной маской на лицо, для придания свежести своей измученной мордашке. Топчусь на кухне, как маленький мишка в поисках скудного завтрака. Чашка чая с бутербродом. Хватаю баночку кофе и тащусь в спальню, чтобы закинуть её в сумку. Мысленно подготавливаюсь к очередной изматывающей смене. Достаю из шкафа удобную одежду, черные джинсы и белый пуловер с длинной горловиной. Тепло и практично, а главное мне так комфортно. Покончив с одеждой, тащусь к зеркалу. Расчесываю влажные волосы мягкой расческой. Высохнут по дороге, они у меня волнистые с детства. По мере высыхания будут завиваться в локоны. Вуаля и небрежная прическа готова. Дешево и сердито. Напоследок, окинула себя удовлетворенным взглядом в зеркале. Окончательно утверждая свой последний образ. Идеально, под стать погоде. С вешалки снимаю куртку и прихватываю с собой. На всякий случай. Обуваюсь на пороге в комфортную обувь, наилюбимейшие кроссовочки. Раритетные, блин. Я с ними и огонь и воду прошла, и хоть бы что, спускаюсь по лестнице своей хрущевки. Обхожу стороною лужи встречающиеся на пути. Напеваю песенку, тихонько так, чтобы никто не услышал. В таком темпе добираюсь до подземки. Спускаюсь вниз, встречаюсь с характерными неприятными запахами метрополитена. Уже, когда я находилась в вагоне метро, вспомнила, что забыла предупредить маму о своей подработке. Настрочила смс в телефоне и в этот момент на меня навалились со спины. Тяжеленный грузный мужчина с огромной сумкой. От него разило потом и смертоносными алкогольными испарениями. — С добрым утром, называется, — пробормотала себе под нос. Обязательно, кто-нибудь напомнит об отвратном существовании Зеленцовой Анны Викторовны. Ткнет носом. Чуть не выронила свой сенсорный старой модели. Древний, как динозавр телефончик. Единственное звено связывающее меня с социальной жизнью. Время от времени проверяла в нем почту и сообщения от одноклассников и друзей. Все толкались и куда-то торопились, вечно жужжащий рой пчел. Пожилые с авоськами, молодежь в наушниках с абсолютно пустыми выражениями лица. Вечно недовольные женщины с орущими детьми, считающими, что все им обязаны и должны. Обстановка в общем, как всегда напряженная и угнетенная, пахнущая унынием и печалью. Радовало лишь одно, моя частная клиника была лишь в тридцати минутах езды от дома. И платили там неплохо по нынешним меркам. Объявили приближающуюся остановку. Народ ломанулся к дверям, потоки вечно-торопящихся людей растекались по сторонам. Разветвляясь кто-куда. В общей массе оказалась и я, меня вынесло прямо к крыльцу учреждения, в котором приходилось подрабатывать во внеурочное время. Сутками напролет, без перерывов на обед. На входе поджидала моя подруженция Светка, выкуривая очередную сигарету. Её силуэт я заметила уже издалека, и рядом с ней стоящего мужчину. Интересный персонаж? Очередной хахаль? — Привет, — приветствую девушку, замечаю, как нервно держит свою сигаретку дрожащими руками. Опять что-то стряслось на личном фронте? Самое важное, чтобы не отражалось на работе. Тогда беды точно не оберешься! Останавливаюсь напротив парочки. Вопросительным взглядом уставилась на незнакомого человека, должен же он представиться. Кем является и каким ветром сюда занесло? Обвожу взглядом обоих, останавливаясь на незнакомце. Пришлось немного приподнять голову, при моем росте сто семьдесят сантиметров. Непроницаемая особь. Нагло уставившись в упор. Разглядываю примитивный вид. Мужчина был немного выше меня, греческий нос с небольшой горбинкой и глубоко посаженные карие глаза. Жесткие. Умные и оценивающие, смотрящие на меня свысока. Взгляд говорящий о моем низком положении, так смотрят на бомжей. С плохо скрываемым отвращением и жалостью. Высокие скулы. Узкие губы растягиваются наподобие улыбки. Где же она такую бабу-ягу откопала? Один выпирающий подбородок, чего стоил. Вешалка целая, можно и сумку повесить на нем. Такого мужика не спутаешь ни с кем. Истинный Сократ. Моментально всплывает прозвище в голове. Пытаюсь не расхохотаться от своих мыслей. Опускаю глаза на широкий разворот плеч. Одни сплошные мышцы на груди переходят в накачанные руки. Строгая рубашка не скрывает атлетического телосложения мужчины. Поджимаю губы, ничего себе. Бежит такая Яга бодибилдер, малость перекачанная в некоторых местах. Испугаешься ночью, я точно спать не буду, после такого зрелища. Где-то произошел сбой программы, не по фэншую. Нос зачесался в самый неподходящий момент, жди неприятностей. Выдающая конечность выступала барометром, предупреждая заранее о них. В воздухе запахло жаренным. Раздражение расплывается по воздуху вместе с дымом от дамочки. Молчит, искоса на меня зыркает со стороны. Маленький паровозик. пыхтит пуская свои колечки в воздух. Распаляющие меня, даже дров не надо бросать в костер, сам разгорается — Представиться не хотите? — уже не выдерживаю и задаю мучающий меня вопрос. Молчание. Что ж. Не тянуть же из человека клещами информацию. Ну и наплевать. Не хотите, как хотите. Меньше знаешь, лучше спишь. Обхожу по кругу, стараясь не соприкасаться телами на узком крылечке. Бог весть о чём, подумает еще? Втянув грудь, не дышу, чтобы не задеть. Прошмыгнула. Тянусь рукой к ручке, нажимаю на неё. Дверь захлопывается за моей спиной. Странный тип. — Осёл, — вырывается одномоментно оскорбление из моего мерзкого рта. Хорошо, что не услышал меня. Ухмыляюсь, порою на меня накатывает волной мой противный характер бывает, прям наступает на горло. Плетусь гордо по коридору, вторая дверь налево, скрываюсь в комнате. Не замечаю, что мою спину простреливают бронебойными пулями испепеляющей ненависти. Прохожу в ординаторскую и направляюсь к своему шкафчику, совершаю движения на уровне сомнамбулизма. Закидываю свои вещички, достаю свой ненавязчивый прикид. В соседней комнате переодеваюсь в широкую рубашку и свободные брюки, чтобы не стесняло движений, делаю пару приседаний в нём. Звук открываемой двери за спиной нарушает моё сопение, подружка паровозиком пыхтит и молча переодевается, время от времени бросая на меня любопытные взгляды. Отзеркаливаю раздраженным в ответ, а нечего было устраивать смотрины на крыльце без предупреждения. Выхожу из переодевалки в надежде хотя пару минут провести спокойно, выпить кофе и настроиться на рабочий лад. Подстава оказалась и здесь, в ординаторской собрались практически все сотрудники клиники. В честь чего такой ажиотаж? Сзади подошли еще несколько человек, среди которых оказалась и Светлана Павловна. Подруга называется. Предательница встала рядом плечом к плечу. В ожидании. Чего? Никто не предупреждал о собрании. Отворяется дверь в неё заваливается, собственной персоной Баба-яга, окидывает собственническим взглядом персонал, как крепостных крестьян. Важный такой. Плечи и грудь надулись от значимости. Отсканировал каждого и меня в том числе. Фыркнула. Так как этот неприятный тип, остановился именно на мне. Прошёлся по моей фигуре, расчленяя его на части. Кто такой, что позволяет себе подобное? — Баба-Яга — одними губами произнесла оскорбительное слово, потому что больше ничего не шло на ум. Его зрачки расширились от искреннего удивления. И кажется он прочитал, что я прошептала. А чего он ожидал, если у него черты лица такие резкие и по другому назвать, просто язык не поворачивался. Никак! Немного стушевалась под пронзительным взглядом глубоко посаженных глаз. Повернулась лицом так, чтобы он мог видеть его только в профиль. Так безопаснее для меня. Вдруг захочется моему противному характеру еще чего-нибудь выкинуть, фортель какой. А мне, ой как нужна работа. Решила сосредоточиться на определенной точке за спиной носача или подбородоча, в общем Ягини. Подальше от неприятностей, в которые я люблю вляпываться. Мужчина не понял. Куда, это я, всматриваюсь, и повернуться не может от любопытства, спиной к толпе. Стоит и дергается в нетерпении. Я прикрыла глаза от возмущения, приставучий какой нашелся. Смотри, шею не сверни, между прочем, может и отвалиться. На моем лице отразилась недовольная гримаса. Кто-то закашлялся, этим самым намекая, что время затянулось. Работа, кстати не ждет. Мужчина поправил стойку воротника своей рубашки и начал пламенную речь. Я же превратилась в каменное изваяние, напустив скучающий вид на свою наглую физиономию и стараясь не пропустить ни единого слова из монолога. Неспроста, заявился эдакий человечек. Прокашлявшись. Мужчина решил наконец-то(о боги, давно пора)обозначить свою роль. — Здравствуйте, для начала хочу представиться перед вами. Меня зовут Аполлон Александрович Ливадиоти. В этот момент слезы брызнули из моих глаз, я чуть не подавилась собственными слюнями от смеха пытавшегося прорваться из груди. Аполлон и идиот, прочно и отчетливо укрепились в памяти, будто высекли два слова на граните на веки вечные. Прониклась сочувствием к нему, надо же как ему повезло в жизни. Наградили и именем и прозвищем, одновременно. С жалостью посмотрела прямо в глаза Аполлону, тут довольный смешок украсил губы. Вырвалось непроизвольно, а как старалась спрятать её за маской серьезности и сосредоточенности на словах говорящего, делая морду кирпичом. Хорошо, что не расхохоталась. Мужчина продолжал произносить, какие-то слова про клинику и должность главного врача, при этом бросая время от времени испепеляющие взгляды. На меня, как на врага народа. Непонятно, чем я их заслужила. В это время в голове вертелись лишь слова Аполлон, Аппо, попа, Полина, вот Пол. Коротко и весомо и звучит приятно. О чем я думаю? Натягиваю заинтересованное лицо, чтобы коллеги не заподозрили течение самых неблаговидных мыслей. Натыкаюсь на жадный взгляд мужчины упирающийся в меня, напротив. Светка искоса посматривает в мою сторону, улавливая исходящие волны своего женишка. Ревнует. Было бы, что и к кому? Ох, Светка, Светка. Закатываю глаза. Люди тихонечко загудели, обсуждая шёпотом последние новости. И тут доходит. Баба-яга и есть мой начальник и новый главврач нашей клиники. То-то подруга, хвост-то павлином вокруг него распустила. А я нахамила! Поздно, спохватилась. Чую одним местом, не долго здесь продержусь. Теперь, навострила ушки. Всеми фибрами души прислушивалась к каждому слову нового босса. — Будет введен рейтинговый балл, чем выше, тем лучше для вас. Исходя из него, бухгалтерия произведет расчет вашей заработной платы. И важный момент — оклад плюс стимулирующие. Премия будет рассчитываться от производительности и выхода дней. Я даже значения слова производительность не понимаю, что оно из себя представляет и применимо ли оно, в сфере медицины. Вот, если бы он сказал, от смертности или эффективности лечения больного, тогда да. Хоть что-то можно предположить, а производительность. Да вообще, она существует в нашей стране и существовала ли, вот в чем вопрос? — У кого-нибудь есть вопросы ко мне? — обводит коллектив холодным непроницаемым прищуром и лишь, когда, проходят мимо моей рослой фигурки, его глаза на миг загораются красным огнем. Задерживаясь на секунду и тут же потухли. Обман зрения Не к добру, аж поджилки затряслись. В ординаторской стало шумно, люди воспользовавшись возможностью выразить мнение, разошлись стайками. Горячие обсуждения в группах по интересам, но никто из них не решился, задать интересующий вопрос, так сказать, нарываться раньше времени. Когда уже появится возможность, смыться из душного помещения? Мужчина подождал, вдруг кто-нибудь созреет для дальнейшей дискуссии. Ответом же было молчание, никто не хотел проблем с начальством и я в том числе. Мой план был прост. По скорее свалить и приступить к работе и как можно меньше показываться на глаза богу чудовищной красоты. Пусть милуется в объятиях Светланы Павловны, я не против. Главное, чтобы забыл о моем существовании. — Свободны, — босс дал команду отбой, все вздохнули с облегчением, людской поток схлынул в коридор. Я сорвалась с места. В жалкой попытке, втиснуться в него и проскользнуть незамеченной в толпе. Практически, почувствовала привкус свободы на своих губах, наивно считая, чтобы выбралась, наружу. Моим ожиданим не суждено было сбыться, я поняла это в тот момент, когда мою ладонь захватили в плен. Повернулась с недоумением на лице, натолкнувшись взглядом на вытянутую руку. Свою в чужой. Светка остановилась рядом, уставившись за компанию со мной. Она кстати двигалась медленнее меня, как будто выталкивала мою тушку с завоеванной территории. — Ты остаешься и идешь за мной, — трусливая мысль прокравшаяся в душу и успокоившая меня, что мне ничего не будет, за мою наглость. Мгновенно капитулировала. Убежала. Спряталась. Яга железной хваткой повела сестрицу Аленушку в избушку на курьих ножках. Бросила прощальный взгляд на Светку. Эта стерва промолчала и сделала вид, будто ничего не видела и отошла. Молодец, подруга. В принципе за что её обвинять, она тоже нуждается в работе. Даже больше, чем я. Ей необходимо два рта прокормить. А у меня, я да мама. Весь путь до кабинета прошел в гробовом молчании. В голове тысяча мыслей. Одна страшнее другой. Зачем меня ведут туда? Почему? Да и вообще? Что тут происходит? Сердце переполошилось и билось громко. Увидеть впервые человека, нагрубить ему. А теперь? А теперь получай по заслугам! Уволит тебя и будет прав в этом. Дверь кабинета с громким стуком захлопнулась за моей спиной. Всё Анютка, Яга зажарит тебя в печи и съест, даже не подавиться. Встала истуканом. Ноги приросли к полу, нет сил переставлять. Мужчина обошел меня. Вместо того, чтобы усесться на кресло шефа. Он неожиданно присел боком на стол. С интересом принялся изучать меня. С тоскою в глазах обвела комнату, готовая мыслями к казни. — Присядь, — указывая взглядом на соседнее кресло, — узнала? — Нет, — мгновенно отозвалась удивленным голосом. Мужчина тихо засмеялся в ответ. — Садись, говорю, — не выдержав моего заторможенного состояния, усадил напротив себя, — Раньше была более разговорчиевее, лет эдак, десять тому назад, — на его лице промелькнула насмешливая улыбка. Что-то знакомое вспыхнуло и уплыло, вдаль. Полный хаос, одна мысль проносилась за другой. Уцепиться бы за хвост и потянуть на себя, получив полную картину происходящего. Прикрыла глаза для достоверности, не признаваться же, что не помню. — Даю тебе еще одну подсказку. Теплое море, на берегу песчаного пляжа- двоё подростков. Неужели так сильно изменился? — Лёва? — вскочила на ноги от неожиданности. Глаза вылупились из орбит. Я вспомнила, картинка из прошлого накрыла сознание. Пару целующихся подростков. Детский лагерь на берегу Черного моря. Мальчик и девочка. Сияющие глаза. Первая влюбленность. Свидания у главного костра или на теплом песке. Сладкие поцелуи. Наше бревно. Столько ярких воспоминаний. Обещания писать друг другу. А потом, внезапный переезд и всё прекратилось. Стало горько от потери. В памяти сохранился последний вечер, как будто только вчера произошло расставание. Произнесенные клятвы влюбленных. Мой милый светловолосый мальчик из Греции. Его образ я оберегала, как сокровище. Моё сердце таяло, только при одном упоминании о нём. И… — Это ты? Но как? — смело подняла глаза, присматриваясь к нему. Пытаясь распознать детские черты, уже во взрослом человеке. А он времени не терял даром, вон какой мускулатурой обжился. Хмыкнула себе под нос, а ведь я за последний час, столько эпитетов ему напридумала. Стало стыдно за себя. Покраснела до кончиков волос. В это же время мой старый друг успел соскользнуть с поверхности своего рабочего стола и схватив за правую руку притянуть к себе. — Я вернулся за тобой. Моя *тэА. **Сэ латрЭво, — выделяя интонацией каждое слово, слова лились мелодией для моих ушей. Непонимающим выражением слушала признания на греческом. Какие же они красивые! Божественная музыка! Как в опере. Ты не понимаешь значения слов, но чувствуешь душой о чем в ней поется. Здесь тоже самое. Стооп. Как за мной? Потрясла головой избавляясь от наваждения. А его руки уже хозяйничают на моей пояснице и я уже в кольце сильных рук. Млею, растекаясь лужицей. Правду говорят. Бабы любят ушами, в особенности лапшу. Чем длиннее, тем лучше. — Эге-гей, не так скоро, — мне уже не четырнадцать, розовые единороги давно сдохли на радуге от голода и жажды. Убираю руки наглеца со спины, пусть держит при себе. Крепость держалась столько лет и не падет от пары нежных фраз. Освободившись от крепких мужских объятий, отошла на пару шагов назад. Аполлон и Лёва-два имени совершенно противоположных по звучанию. Развожу руки в сторону и делаю фейспалм. — Объясни, что за чертовщина творится? Или я чего-то недопонимаю? — приподнимаю правую бровь. Я не тот человек, который ведется на красочный фантик. Жизнь научила тому, что под красивой оберткой, обычно прячется гнилое нутро. Причём не раз, был преподнесен урок, я уже привыкла к дразнилкам и прозвищам в школе. Как в классе, все обходили меня стороной, потому что на мне, всегда была простая одежда. Не по последнему писку моды, а часто с чужого плеча. Мамины подруги на работе, жалели нас и приносили ей пакетами, оставшуюся от повзрослевших детей. Мы были благодарны и за это. Пусть мой шкаф не ломился от бесконечного количества красивых платьев и туфель, но в ней можно было найти чистую и добротную одежду и обувь. Пусть на нашем столе не водилось кулинарных изысков, но всегда было горячее и испеченный десерт к чаю. Самый вкусный и ароматный, мамин шедевр. Любимый мной, пирог- капуста с рыбой. Развернулась спиною к Яге. Интуиция никогда не подводила и первое впечатление, создавшееся после знакомства всегда стопроцентно подтверждала оценку личности человека. Вроде бы старый друг детства, но за столько лет, многое могло измениться, даже человек. Кто-то не торопится, выкладывать информацию о себе. Обдумывает, как правильно преподнести. Само по себе, попахивает чем-то подозрительным. Да и Светка крутящая хвостом возле него с утра, тоже оставила неизгладимое впечатление. Так что, господин, Ливадиоти, выкладывайте всю подноготную о себе. Иначе у нас вами, никакого диалога не выйдет. Не в мою смену, точно! Мужчина, то есть Аполлон, нарезал в этот момент на кусочки мои филейные части. Ну, бог с ним на здоровье, главное, чтоб не подавился. — Смелая, тэА! Отец отправил возглавить филиал на твоей Родине. Кто-то приворовывает по финансовой части, надо проверить легальность поставок медицинского оборудования и лекарств. Я должен разобраться во всем. Надеюсь, ты не растреплешь своим коллегам данную информацию, — он неуверенно потер лоб. Огромный мужчина с глупой улыбкой и сгорбившийся от нерешительности, представший передо мной. А сам буравит своими глубокими карими глазами, вот его пальцы спускаются со лба к узким губам. Теребят нежную мягкую кожу. Затем поднимаются снова навверх и пятерней проводит сквозь свои шелковистые волосы. Разыгрывает передо мной невинного мальчика, а в глазах плещется тихий омут с чертями. Внутренний голос прошептал- соблазняет тебя Аполлон, а водичка-то мутная. Надо подождать, пока грязь осядет на дно, тогда и станет ясно, что затеял наш божок. Ха, и не таких обламывали… Разберемся. — А что у тебя со Светланой Павловной? — уточняю немаловажный момент, в особенности, когда человек пару минут тому назад пытался заключить в каменный плен своих ручищ. А сам, парень не промах, быстро пудрит дамам мозги. Интересная личность? Рассматриваю лицо, уделяя внимание глазам. Бывает человек говорит одно, а глаза совсем другое. Именно, так я и понимаю, когда мне лгут. Довольно часто, кстати. — ТэА … Я здесь нахожусь целую неделю. А эта женщина часто находиться возле меня и недвусмысленно дает мне знаки о том, что не прочь? Молчание и что. мне предлагается на этом многоточии самой додумать? Я опускаю голову по инерции ближе к его лицу, в дотошности мне не откажешь. — Не прочь….Что именно ….? — повторяю его речь, чтобы он продолжил дальше. Пусть озвучит свою мысль до конца. Что я творю? По сути он мне никто, а я несносная устраиваю ему допрос с пристрастием. Мадам, вам надо служить в инквизиции. Приподнимаю брови, между ними образовывается вертикальная складка. Так всегда происходит, когда я хмурюсь. Сколько раз, моя мама отчитывала меня, что появятся линии на лбу и это признак не ума, а старости. Должна же я успокоить свои нервы и разузнать истину. Убеждаясь в своих догадках. А все таки, что он там делал? На крыльце, не заметила никаких наручников на руках. По собственной же воле стоял, буравя своим тяжелым взглядом женщину испускающую колечки дыма в сексуальной позе. Не удостоившись ответа на заданный вопрос. Решаю не усугублять данную ситуацию своим отвратительным поведением. Отдавая отчет в своих действиях, повернулась спиной к своему начальнику, стараюсь ретироваться. Попросту сбегаю с места боя. Пусть сам разгадывает загадки и распутывает интриги своего дворца. И ругаю себя на чем свет стоит. Вечно нужно докопаться, дойти до самого конца и неймется тебе на спокойном месте. Надо бросать Настя, вести себя, как следователь КГБ, разозлишь человека. Уволят тебя, даже глазом не моргнут. На этой разумной ноте. Ускорившись, делаю пару шагов. Но именно в ту же самую секунду, сильная рука разворачивает хрупкую фигурку девушки, словно обертку от фантика. Лицом к себе. В голове тут же мелькнула мысль, не фантик, а избушку на курьих ножках. И чуть не прыснула от смеха. Прямо в лицо разъяренного Аполлона. Обескураженное от моего поведения. Всё Нютка, довыпендривалась. Точно уволит. Уткнулась глазами в карие омуты. И провалилась. По моей талии скользнула огромная ладонь. Прошлась по спине. Поглаживая каждый позвоночник. Остановились на моем затылке, на мгновенье она замерла и как выяснилось, это был лишь отвлекающий маневр. Жертва расслабилась, объятия стали тесными и очень горячими. Широкие ладони обеих рук легли по обе стороны моих пунцовых щек в крепком захвате. Что за? Когда он резко дернул меня на себя. А потом теплые губы скользнули по щеке и накрыли губы. Крепко присосавшись к моим. Всё, что я могла сделать в сильных тисках? Мычать и дергаться, как болванчик, мотая головой из стороны в сторону. Вместо того, чтобы наслаждаться офигенным поцелуем. А он был именно таким. Сладким. Вкусным. Ни с чем не сравнимым. Отключающим мозг. Жаркие дразнящие игры языка. Скользящие движения по нёбу и взятие под полный контроль. Он ласкал. Заигрывал со мной и отпускал, и снова захватывал. Губы отдающие жаром, терзали меня. Не позволяя сделать ни вдох ни выдох. Грубо и властно исследуя каждый уголочек моего рта. Руки мужчины оказались внизу, приподняли халат и нырнули в резинку штанов. Отодвигая их в сторону. Сжали под трусиками ягодицы нежными поглаживающими движениями. Через тело прокатывались волны возбуждения. Межножье запульсировало. О боже! Да там кипяток. И влажно, хоть ткань отжимай. Всё равно не поможет. Крепко сжала бедра. Сопротивляясь. — Даже не думай, тэА — предупредил он. Сжимая мои булочки, разминая их, как игрушку антистресс в сильных мужских руках. Темные горошины сосков просвечивавшие сквозь белую робу, слегка царапнули мощную каменную грудь. Напоминая о себе и выдавая возбужденное состояние своей хозяйки. Предательницы. Его губы потянулись к этим бессовестным вершинкам, втягивая их сквозь тонкую ткань. От этих сводящих с ума движений, меня накрыло острой вспышкой удовольствия. Набухшие соски просили большего. Удовлетворяя немой призыв тугих упругих комочков, их прихватили зубами, болезненно кусая в ответ. Такая подача, отзывается внизу бешенной сладостью. Задохнулась, выгибаясь навстречу божественным губам. Тело умоляло о продолжении. Прикусив нижнюю губу, успела только вцепиться за плечи. Дабы не упасть от нахлынувших ощущений и чувств. С каждым движением, с каждой откровенной лаской, желание в теле разгорается словно пламя, снося всё на своем пути. Пожирая моё тело. Желая утолить голод. Его ненасытный язык таранит мой рот. Захватывая его и наказывая за мимолетное сопротивление. Прикрыла глаза. Не выдержав такого напора я застонала не в силах больше сдержать себя от накрывавшей лавины. Внизу отдавалось эхом наслаждения почти что испытанного оргазма. Моё сопротивление подняло белый флаг, объявляя о полной капитуляции перед победителем. Нечестно выигранное сражение. Нечестные приемы ведения боя. Прижалась к нему. Ладони прошлись по напряженным плечам и опустились на грудь мужчины. Ну почему, почему у него такое божественно мускулистое тело? Где справедливость? Горячее дыхание опалившее мою прижатую макушку исчезло. Распахнула глаза. Подняла голову. Встретившись с глубокими карими зеркалами немного стушевалась, то ли от смущения, то ли от испытанного удовольствия. Неожиданная реакция тела выдавала меня с головой. А тот мальчик набрался опыта и оказался богом любви. Усмехнулась про себя. Недаром, бабушка приговаривала, жениха тебе надо. Надо бабуля. Надо. Но где их взять-то. Отец вон бросил нас, когда мне было шесть лет. А у меня отложился осадок от неудачного опыта матери. Помню её слезы по ночам. Тихо в подушку, чтобы никто не услышал. Как сияющие глаза постепенно превратились в тусклые и безжизненные. Блеклые. Бледная тень. Я приняла на тот момент единственное решение для себя. Никаких мужчин. Только карьера и жизнь для себя. Может быть когда нибудь и будут дети, но это потом. Когда-нибудь… Немного пришла в себя. Лева цепким взглядом всматривался в меня, что-то решая в своем уме. Улыбнулась. Понимаю, что глупо, но кроме этого ничего путного не приходило на ум. Только.. — Постой, ничего не понимаю. Тогда в лагере ты представлялся всем Лёвой. А как тебя по настоящему зовут? Так сказать, официально? Грек улыбнулся широкой улыбкой и появились две смешные ямочки на щеках. — Аполлон Ливадиоти. Коротко Пол. А тогда, чтобы никто из детей не сломал язык и не дай бог не приклеилась очередное прозвище. А я знаешь, как устал от них. Укоротил фамилию. Оставив первые четыре буквы. Л-и-в-а-д-и-о-т-и упрощенно Лёва, — прошептал с нотками хрипотцы такими сексуальными, кожа моментально покрылась табуном мурашек скачущих на бешеной скорости. Шустрые какие. Сразу же реагируют. — Ааа… хотя ладно. Но ты мне так и не сказал, — уставилась придавая серьезность взгляду — Ты всех девушек целуешь у себя в кабинетах? Пусть не думает, что меня можно поцеловать и тем самым отвертеться от такого щекотливого вопроса. — Нет. В туалетах тоже. В машине. В подсобке. В клубе. Дома. Забыл. В кабинете по дням недели. И не только целую. Еще и сплю. Тебе как нравиться? Так вот с этого места поподробнее. Нравиться целоваться? Так к стыду своему, я так и не научилась с толком и расстановкой предаваться столь интимному действию. А он преуспел за столько лет! Такой неумехе, как я, учиться, учиться и еще раз учиться. Но целуется он, то, что надо. Кхм, кхм… прочищаю горло для ответа. Как не выглядеть в глазах мужчины наивной дурочкой и дать убедительный ответ. Как? — Приятно. Ооочень. Очень-очень, — что за лепет выдала, сама не понимаю. Покраснела. Чувствую, как краска заливает лицо. Щеки пунцовые. Глубокий грудной смех. Словно лезвием прошлись по нервам. Ахах — Какая же ты смешная. Я о другом, — он был совсем близко. Приподнял мое лицо за подбородок, уперевшись взглядом в меня. — Хочу тебя на четвереньках. Раскрытую и обнаженную. Здесь и сейчас. Хочешь? — голос мужчины понизился до обволакивающего шепота. — Так сказать скрепим наши клятвы. И не шутит ведь. Хотела сдержаться, но он дернулся в мою сторону, прижимаясь бедрами к моему животу и недвусмысленно начал тереться об меня своим внушительным бугром. Выразительный блеск глаз выдавал его мысли, уложит за пару минут и в постельку и на колени. Считает, раз он стал начальником. Значит всё можно? Во мне всё вскипело от негодования. Гнев. Злость. Ярость. Все эмоции отразились хороводом на моем миловидном личике. Холодная стерва проснулась и решила проявить себя. Звук пощечины прорезал тишину комнаты. Это за Светку. За маму. За меня и за всех девушек. Голова дернулась в сторону. Удар зубов друг об друга. Не хило приложилась, даже отпечаток ладони остался. Закрыла глаза. Вдох. Выдох. Сам виноват. Распахнула их, ожидая ответной пощечины. Не выказывая ни капли страха, взглянула ему в лицо. Подтянулась. Нос к носу. И бросала ядовитые слова, как плевки в лицо. Сквозь зубы. Мой высокомерный вид говорил об отвращении и раздражении к данному индивиду. — Кто ты такой, чтобы возомнить. О себе, не бог весть что! Папенькин сыночек? Ни одного кирпича не положил при постройке данного здания. Ни единого рубля не вложил в это дело. Получил готовенькое на золотом блюде с золотой каемочкой и такой же ложкой во рту. Вонючий грек, — ткнула пальцем в грудину. Хотелось проткнуть и сделать огромную дырищу в ней. Правый глаз задергался в нервом тике. Надеюсь, не будет бросаться в глаза. Не хочу, чтобы заметил мою беспомощность и тревогу, скрытую агрессией. — Привык, спать с девками, которые вешаются тебе на шею? Валяй. Только не трогай таких, как я. Не для твоих зубов, меня мамка растила! Понял. В своей жизни я привыкла зарабатывать своим умом, а не другим местом. Баба-Яга нашпигованная стероидами. Произнесла и ожидала, что мне точно укажут на дверь. Особенно после такой речи. Я сама себя бы отправила в отпуск и надолго. Предчувствие плохого полностью оправдало себя. И снова в поисках работы. Он молчал. А в глазах свирепствовал огонь цвета граната. Переливался, вспыхивая искрами. Завораживая своими переливами. Что ж…. В переглядки дальше не собираюсь играть. Взрослая уже. Развернулась и с высоко поднятой головой стартанула. Работать. Пока не передумали. Открываю дверь и там же сталкиваюсь со Светкой. Громко захлопываю её за собой. Подслушивала. Хорошо, что не завалилась в кабинет. Смогла удержать равновесие и успела принять исходную позицию. Браво! На моем лице лишь недоумение. Подруга от ревности подпирала её и ни капли стыда не отразилось на лице. Только зависть и плохо прикрытая злость. Ясно, что пришел конец многолетней дружбе. Жаль.. И было бы из-за кого? И из-за чего? Подозрительно сощурила глазки, не отрывая уничижительного взгляда медленно прошлась по её фигуре, от мысок носков полустертых туфель до конечной точки, глаз наполненных ненавистью ко мне. Остановилась на них. Почему-то полная уверенность в том, что она в курсе всего разговора. Каждое слово было расслышано и принято к сведению. Недаром у нее большие ушные локаторы, припрятанные под модной прической. Из анатомии знаю, у кого богатый размер ушных раковин, значит высока вероятность владения уникального слуха. И … поцелуй тоже…расслышала. Стон вырвавшийся из груди. Тяжелый такой… болезненный. Чеерт. еще одна проблема на мою голову. Только ревнивых уже бывших подруг мне и не хватало, для полного счастья. Лишь бы по работе палок в колеса не вставляла. Пока не успела накинуться на меня с претензиями и обвинениями. Успела безапелляционно произнести. — Мусор не коллекционирую. И в мусорки не заглядываю, — она, как рыба выброшенная на сушу. Открывала и закрывала рот. То-то же. Захлопнись. — Что ты сказала? — То, что слышала. Повторять не собираюсь. Ты итак всё поняла. Давай без скандалов, — выталкиваю из себя предостережение. Не хотелось привлекать лишнего внимания. Базарные разборки не в моем духе. Мой — твой. Тем более, если не мой. И вообще … не нужен мне. Не собираюсь тратить время на объяснения. Надоело. Один позволяет себе слишком много, другая додумывает. Стоим и ведем арт обстрел глазами. Кто не выдержит. Тишину разрывает топот многочисленных ног. Похоже торопится. Целая свита. Разрываю наше противостояние. И сзади, как назло приоткрывается дверь. Очухался, господин! И вот такой милой компанией мы встречаем делегацию, состоящую из троих. Заискивающие взгляды перед начальством и строгие достающиеся мне. Доктор, непосредственно курирующий надо мной, прожигал меня насквозь, будто отчитывал за отсутствие. Он прав. Кстати очень хороший врач со стажем, опытный. Другие же завотделением реанимации и завотделением терапии. Я мысленно считала про себя, чтобы успокоиться и выровнять дыхание от испуга. И вдруг они затараторили. Перебивая друг друга. Из бессмысленной болтовни, удалось лишь выловить пару повторяющихся слов: тяжелый экстренный случай и нужна помощь второго ассистента — хорошего сосудистого хирурга. Который, между прочем, трется где-то на периферии, а не на рабочем месте. И также резко уставились на меня, в ожидании, то есть, я и есть тот самый ассистент. Аполлон выслушал и начал быстро раздавать указания. Молодец, быстро сориентировался в данной ситуации. Меня отправили в операционную, готовиться. Светлану Павловну приготовить инструменты и само операционное поле. Шла размеренным шагом по коридорам, она последовала за мной, излишняя нервозность ни к чему, особенно в нашем деле. Каждый профессионал в своей области и выполняет её на все сто. Первым делом необходимо прочитать дело пациента и провести диагностику. Подтвердить основной диагноз на основе полученных анализов, исключить сопутствующие заболевания и всякого рода осложнений. Подготовка ведет счет на минуты. После проведения консультаций с терапевтом и анестезиологом стало ясно. У больного колото-резанное ранение брюшной полости. Задеты артериальные вены и мелкие сосуды, простым языком внутренне кровотечение. Придется виртуозно восстанавливать каждую маленькую веточку. Сложность ситуации определялось тем, что у нас было ограничение во времени на дооперационное обследование. Определить потери практически невозможно. Такая операция всегда самая сложная, нужно учитывать множество факторов, ведь на кону жизнь человека. Медперсонал ожидал больного в полной боевой готовности. Все-таки очень дорогая частная клиника и лечат в ней, только состоятельных людей. Наблюдала, через овальное иллюминаторное окно, как везут очередного пациента и завозят в каталке. И наша бригада начинает работу, сначала обезболивание, следующий этап введение в состояние наркоза. И начинается главное колдовство, мы похожи на муравейник, иерархия в ней особая. У каждого своя определенная функция и важные роли отведены двоим — лазерному и сосудистому. Мой куратор — плавно делает проколы в животе, и мы начинаем проводить свои манипуляции в нем. Далее, оперативное вмешательство провожу через сам поврежденный сосуд, начинаю сшивать его, накладываю швы и соединяю их, и восстанавливая стенки миллиметр за миллиметром. Пот градом льется. Время остановилось. Рядом со мной такой же высококлассный специалист, который со своей стороны делает однотипную работу, но и одновременно контролирует сам процесс и следит за состоянием больного. В случае наступления экстренной ситуации, угрожающей жизни, принимает соответствующие меры. Основная ответственность лежит именно на его плечах. Наш инструмент оснащен внутренней видеокамерой и несколько пар глаз рассматривает весь процесс в мельчайших подробностях. Осталось соединить самый главный поврежденный сосуд, стараюсь нежными плавными движениями довести до финального аккорда свою игру, будто на музыкальном инструменте. Можно себя поздравить с успешным окончанием многочасовой операции. Почти, что половина суток. Это потом выясняется, что мы просто не чувствуем его течение. А там за стеной, прошло достаточно количество времени. Для нас не более часа, а для близких целая вечность. Одежду можно выжимать, пытаюсь смахнуть огромную каплю, застилающий правый глаз и тут взгляд падает на лицо пациента. Наверное был красивым мужчиной. Портят вид, большие синяки под глазами, кожные покровы серой окраски и впалые щеки. Будто мертвец, передо мной. Вздрагиваю, и в эту же секунду давление пациента падает почти до нуля. Паника завладевает моим разумом, неужели из-за меня? Я не могла задеть ни один из важных сосудов, нет, сердце делает кульбит. Закружилась голова. Практически роняю аппарат, мой главный перехватывает мою руку и зажимает её. Крепко- накрепко. Успел. — Продолжай, — громко отдает команду, поднимает веко больному и разглядывает закатившиеся белки. Проводит пальпацию в районе печени и грудины в напряженной тишине и сразу поворачивается к группе с поставленным диагнозом — Скрытая сердечная недостаточность. Быстро четыре пакета третьей группы с отрицательным резусом и начинайте процедуру вливания. Подключить к аппарату искусственной вентиляции легких. Два куба дигоксина и раствора глюкозы внутривенно каждые тридцать минут. А ты… — это уже мне — Заканчиваешь делать последние стежки и для верности вставляешь нейлоновый катетер. Очень слабые сосуды. Рыхлые. Боюсь, что не выдержат нагрузки. Живее. Стараюсь выверенными ловкими движениями в точности до ангстрема, провести стандартную процедуру. Дыхание мужчины выравнивается и давление на мониторе медленно поднимается. Гемодинамика стабилизировалась. Вырывается из груди вздох облегчения. До моих ушей долетает пару не ласковых фраз, кстати выражающих, искреннюю душевную радость. Полностью согласна с каждым произнесенным словом. Все показатели приходят в норму. И только потом его увозят. Теперь самый важный послеоперационный период и поддерживающая терапия. Сползаю медленно на пол. Обессиленная. Упираюсь глазами в окно. На дворе уже полночь. В голове вертится единственный вопрос, до этого я не придала значения информации о больном. Озвучиваю его. — Фамилия и имя больного? Поворачиваю голову в сторону своего куратора в ожидании ответа. — В суматохе даже не запомнил фамилии — слабая улыбка коснулась губ. Затем задумчиво приподнял бровь, будто что-то вспомнил — знаю, точно из этих самых … — тянет палец вверх, показывая на потолок — сынок какого-то там олигарха. Он смотрит на меня долго, прищурившись. Мы с ним обмениваемся понимающими взглядами. Прикусила губу от волнения, чуть не попала, смерть такого пациента в данном случае, мне бы точно не сошла с рук. Даже если и есть вероятность гибели пациента на операционном столе, и причем он сам виноват в этом, что попал к нам, разве разубедишь родственников в обратном. Особенно таких. Они пойдут с обвинениями в суд и докажут с пеной у рта и тысячей адвокатов в придачу несостоявшуюся вину. Перевернув информацию с головы до ног. И СМИ подключили бы к себе в помощь. Судорожный вдох, в такие секунды хочется закурить, как в старых кинолентах. Но я закидываю в рот мятную конфету и разгрызаю её от злости на себя. Понятно, что в нашей смене никто не растреплется о подобном. Иначе пострадает престиж клиники и начнут таскать всех, от мала до велика. Ситуация неприятная и главное всё обошлось. Операция была очень сложной и пациент должен выжить, несмотря ни на что. Я верю, что всё будет хорошо и он выкарабкается. Не зря же столько времени мы его латали. Надеюсь на лучшее. Поднимаемся на ноги и бредем в кабинет. От усталости еле передвигаем ноги. Там получаю ценные указания по поводу операции и выговор. Лично от него, с глазу на глаз. В конце хлопает меня по плечу, по дружески приободряя. Тем самым давая понять, что аудиенция закончилась. Черепашьим шагом дошла до отделения реанимации, поинтересовавшись у девчонок номером палаты последнего прибывшего. Так и не узнала инициалы, бью себя по лбу. Недотёпа. Уже в палате, просматриваю физические показатели. В норме. Обсматриваю тело на предмет сепсиса или какого-либо недомогания. И не дай бог, разошлись швы. В порядке. Убедившись, смогла расслабиться. Потом долго сидела напротив больного, разговаривая с ним всю ночь. Смешно звучит, конечно. Прекрасно понимаю, что его сознание пишет на кору головного мозга нашу беседу. Единственное, что он находится в бессознательном состоянии. И придет в себя, в лучшем случае на вторые сутки. И даже не вспомнит разговора, как какая-то чокнутая втирала простые правила не влипания в неприятности. Время от времени появлялись ночные сестры во время обхода. Просидела до раннего утра. Пока заря не затянулась тоненькой полоской посреди хмурых облаков. По прогнозу погоды, намечается дождь. Голова немного закружилась. Сутки напролет без маковой росинки во рту. Захотелось кружки горячего кофе для бодрости. Самое — то для заработавшегося человека. Напоминание, о том, что он живой. Проверила напоследок последние данные. На прощание задержалась на пару минут, рассматривая мужчину. Странное чувство закралось в душу. Таинственное и необъяснимое. Будто дежавю. Бывает же такое иногда. Встряхнувшись от наплыва необычных мыслей, направилась в раздевалку. Радостно захлопываю дверь за собой. Покидаю клинику. Можно немного дома и понежиться в постели. Заслужила все-таки. В тот момент я даже не предполагала сколько сюрпризов и последствий, преподнесет этот загадочный и сумбурный день…. Для меня… И напрашивается самый важный вопрос? Кто является инициатором сотворенного безумия? *тэА- богиня **Сэ латрЭво- я тебя обожаю Глава 3. Возвращение Москва сутками ранее. Моя паршивая рожа, протискивается среди покачивающихся и еле прикрытых какими-то тряпками задниц, в такт громкой музыки. Тащусь к бару в надежде напиться. Опять. Снова. Сбежал от своей охраны пару часов назад. Усыпив бдительность. Куда деваться, мне бы не простили очередную пьянку. Особенно, когда тебя вытащили с того света на носилках. Пришлось оставить телефон в комнате и убегать через окно по лестнице, как девчонка. И красться по тропинке в сторону дороги, туда, где уже поджидало такси. Стыдно, но иного выхода, просто не нашлось. Всё бывает впервые. Запрыгиваю в салон машины и называю адрес сладкого рая. Подхожу к бару, киваю головой старому знакомому. Кладу зеленую купюру лицом вниз на отполированную поверхность. И на стойке оказывается двойной виски, крепкий как скала и сбивающий с ног даже лошадь, то бишь меня. Припадаю губами к холодному стеклу, в предвкушении безумной ночи с приключениями. Залпом выпиваю весь стакан. Не морщась, и языком провожу по губам, слизывая остатки. Пойло обжигает все внутренние органы. Цель достигнута. Только ни хрена не выводит мозги из строя. Хочется еще. Поднимаю хмурый взгляд и бармен понимает его без слов. Тяну бокал и разглядываю, как в него вливается из горлышка тонкой струйкой янтарная жидкость, ударяясь по стеклу. Красивое зрелище, так и смотрел бы целую вечность, на игру света и тени. Пару кубиков льда, завершает полотно перфекциониста. А теперь можно и цедить. Пока не надоест или пока не отброшу коньки. В моем случае туфли из последней модной коллекции. — Здесь не занято — сладкий голосочек очередной полуголой барышни, прозвучал над моим ухом. Пью дальше не поворачивая головы. Очередная хищница или баба на всё готовая. Дама умостилась своей пятой точкой на соседний стул, ерзая на нем. Устаиваясь по удобнее, когда закончила свое мельтешение, сбоку, закинула ногу на ногу, располагаясь в самой расслабленной и вальяжной позе. Она просто кричала, типа- мне пофиг, кто ты, но я от тебя не отцеплюсь. Краем глаза замечаю хорошее качество материала платья. Хорошо подготовленная… Значит не шлюха, а пиранья плавающая в мелководье и решившая поживиться на глубине. А я очередная жертва, пришлось удержать смех. Девушка наткнется на акулу, куда ей тягаться со мной. Мы уже проходили через такое кино. Сколько было таких? Не счесть. Тем приятнее, будет нагнуть девицу, отыметь и оставить с носом. Девица стучит своими ярко-накрашенными ногтями, острыми, как когти вампира по столу. Волнуется. Не выдерживаю такого душераздирающего зрелища и заказываю ей мартини. Пусть оставит столешницу в покое. Иначе, мои нервы, взорвутся на месте от испорченной картины маслом. Парень ставит перед ней угощение, треугольную чашу на удлиненной ножке и что-то шепчет ей на ушко. Передает послание. Искоса наблюдаю со стороны, как на лицо наползает довольная улыбка и в своих мечтах, она уже посадила меня на крючок. А сама рукою тянется к желанному фужеру. Теперь будет потягивать его и сексуально перекатывать оливу в губах. Дразнящими движениями сводить с ума. Они, всё, проделывают такой маневр, насмотревшись романтических фильмов. Усмехнулся. Предвкушая предстоящее зрелище. Так нет же! Эта деревенщина ловит пальцами зеленую оливу, двумя своими, красными, как кровь щупальцами, красивую прекраснейшую овальную оливку. И попросту сжирает её, как еду. Прямо на моих глазах…бляять… Застонал от досады. А где искусанная нижняя губа? Лишить мужчину такого представления! Где-то на задворках сознания маячила мысль. Что-то не так. Хорошее платье и несоответствующее поведение роковой соблазнительницы. Охотница непопадающая под законы джунглей. Справа потянули за рукав, вздрогнул от неожиданности. Чуть не выронил бокал, отвлекшись на свои мысли. Платиновая блондинка в ультра коротком платье с блестками. Стояла и хлопала огромными ресницами, словно панда. Её руки по хозяйски лежали на манжете пиджака. Моего пиджака. Задержался взглядом на нем, не веря своим глазам. Поморщился, будто проглотил ядовитую пилюлю. Обложили по всем фронтам. Прекрасное начало вечера! — Простите, можно присоединиться к вам. Меня зовут Виолетта, — нагло представившись, девчонка завалилась на свободное место, рядом со мной. Не долго думая, протягиваю ей свой бокал с вискарем. Приказываю глазами. До конца. Молча смотрю. Как она проглатывает его одним махом, ни раз ни искривившись. В принципе это было ожидаемо. Я уже привык к таким девушкам, сапожник молча курит в сторонке. Рассчитываю в уме вместо одной, трахнуть обеих. Думаю, что согласятся на тройничок. Потираю руки. Сегодня, удача сама, так и плывет в руки. Правда, завтра, придет расплата за очередное безумство, чувствую, как Бергман подвесит меня за золотые яйца. Хотя их не жаль, было бы за что! Не прикладывая усилий, подцепил двух баб. В принципе неплохо. Ладонью сжал ткань, внизу, от удовольствия. Привыкший к тому, что мне никто и никогда не отказывает. В паху начинало ломить от напряжения и хотелось бешенной разрядки. Решил не тратить время на прелюдии и сразу перейти к делу. Сказывалась, банальная лень. Развернулся к красавице, чтобы предложить общение в более тесном контакте. Не успел моргнуть, как девушка соскочила со стула и приклеилась словно банный лист. И мать его, всё происходит без единого слова. Телепатка? Чувство, словно испугалась конкуренции. Может не хочет потерять такой шанс подзаработать? Поворачиваю голову к блондинке. Приглашаю её глазами к нашей сладкой компании. Виолетта смотрела с нескрываемым призывом в глазах, улыбается во все свои тридцать два. Тем лучше для меня. Не люблю уговаривать. — Не желаешь присоединиться, детка? — протягиваю руку к ней. Девушка тянется ко мне. Веду крошек в сторону вип кабинок. По пути, шарю ладонями по ягодицам девочек. Проверяю на упругость, люблю наблюдать, как они пружинят, когда долблю их в раздолбанные щелки. Надо сразу же провести тест контроль. Сминаю. Массажирую. Ни в чем не отказывая себе. Малышки покорно плетутся за мной, словно овцы на заклание. В кабинете темно. В углу стоит неоновая лампа, создавая интимную атмосферу. Запах кожи и благовоний расслабляли до предела натянутые нервы. Со всех углов раздается попсовая мелодия. Приглушающая громкие ритмы из внешнего зала. Девчонки остановились возле круглого стола, перешептываясь между собой. Прошел дальше и разложился, как падишах на мягком и шикарном диване-кровати. Не было смысла в возбуждающих танцах, так как, я уже не хуево был заведен. Поманил пальцем одну из крошек, сейчас я хочу лишь трахаться, чтобы не думать о ней. Ненавижу синеглазую ведьму всей душой. Не зря их сжигали на кострах. Желаю своим воспоминаниям о соблазнительном невинном теле с розовыми сосочками, сдохнуть от мучительной смерти. И себе в первую очередь. Там. Блондинка оказывается шустрее, и пока, я мысленно распинал себя за прошлое, уже тянулась к ремню моих брюк. Поднял глаза и поймал хищный взгляд другой. Она наблюдала за действиями второй. Нравиться смотреть? Пожалуйста. Приподнялся в бедрах, помогая ей стягивать с себя штаны. Член выскользнул из плена и встал в полную боевую готовность. Яйца накалились от желания кончить в женское тело. Девушка наклонилась и яркие губы с красной помадой коснулись головки, от этой умопомрачительной картины поясница дернулась вверх. Я хотел одного, протаранить ее рот своим членом. Глубже. Добраться до самого горла. Девушка вобрала его полностью, при этом умелым языком прокатывался по взбугрившимся венкам. Прикрыл глаза наблюдая, с какой радостью она посасывала мой чупа-чупс. Внизу загудело. По телу начала прокатываться первые оргазмические волны, но мне этого было мало. Хочу обеих. Пусть подстраиваются под меня. — Так и будешь смотреть, или поможешь подруге? — поманил рукой вторую. Хлопая ладонью по бархату, чтобы к нам присоединилась. Долго ждать не пришлось. Тем временем, Виолетта остановилась. — Соси лучше — наклонил голову до основания, прижимая затылком к своему паху. Пусть отрабатывает свои бабки. Сдвинул немного ствол в сторону. Пришла невероятная идея. Хотелось осуществить её на практике. — Пока твоя подруга ебет себя в алый ротик. Твоя задача отшлифовать мои яйца и по нежнее, крошка. Они у меня фарфоровые. Девушка незамедлительно встает на колени и выгибается по удобнее располагаясь между нами. Вытягивает свое маленькое гибкое орудие и старательно облизывает мои опухшие до невозможности, яички. Чувствую, как её рот от возбуждения наполняется слюной и интуитивно погружаю свое сокровище в теплую влагу. Втянула со стоном мою мошонку, посасывая, ласкает язычком его и разминает рукой, сбоку, второе яичко. Сжала его покрепче, в паху прострелило от первой волны крышесносного оргазма. Прикрыл веки, наслаждаясь из под полуопущенных ресниц, тем, как блондинка таранит свое горло моей головкой и чуть не выстрелил мощным потоком своего семени. А потом полностью закрыл глаза отдаваясь сладким ощущениям удовлетворения своих необузданных фантазий. Кончить или немного поиграть со своим эго? Одна подрачивала меня за яйца, другая смачно отсасывала и это всё происходит со мной одновременно в режиме реального времени. Красотка непроизвольно прикусила за нежную кожицу моего наполненного до самых краев семенной жидкостью орудия. Чертыхнулся про себя, не в силах более сдерживать себя от накатившей эйфории. Зарычал. Последний толчок. Рванул на себя блондинистую шевелюру, всадил по самое горло, припечатывая ее к своему телу. Тоже самое проделал и с красоткой. По телу ударила волна жара, прокатываясь мощнейшим извержением вулкана в расслабленную глотку. Девушка успевала только проглатывать обрушившуюся лавину огненной спермы и ни разу не подавилась. Сердце отбивало бешенный ритм. А я все кончал и кончал. Водопадом в неё. И это лишь начало моих извращений. И целая ночь, впереди. Уверен на сто процентов, что трусики девушек можно было отжимать, но это их проблемы. Сегодня, я намерен, потакать, только своей похоти и лишь своим низменным потребностям. Понимаю, что веду себя как животное. Но оно, так и есть. Иного не дано. После первого раунда улыбаюсь как дурак, опускаю руку и с огромным удовлетворением наглаживаю своего горячего друга. Никогда не подводит меня. Чувство полного самоудовлетворения придает силы для продолжения, думаю еще поиграть пару раундов. Девчонки еле-еле отдышались, судорожно хватая воздух. Отстранился, пребывая в полном физическом блаженстве от своего бесчувственного скотского поведения. Слишком больно. Думал, что крутой и я смогу пережить счастливые глаза этих двоих. Всегда существует пресловутое но… не смог… Меня накрыло новой волной отчаяния, унося на песчаный берег теплого океана. Я ждал её там…. Смертушку свою, потому что хотелось одного, сдохнуть и ничего не чувствовать, не видеть, в конце концов, ослепнуть, оглохнуть; вместо этого, пришлось искать силы для улыбки. Самое страшное, когда другой целует любимую и она отвечает ему взаимностью, а хуже всего этого, когда ты понимаешь, именно тебе была уготована роль, кузнеца чужого счастья. Ненавидел себя за это… Единственное, что смогло прийти на ум, причинять боль другим. Если мне хреново, пусть будет также плохо и остальным, они тоже должны прочувствовать её действие на себе. Было жутко холодно и я никак не мог согреться, накрыло ледяным панцирем, стоить открыть рот и из него вылетело бы облачко пара. Девки от нетерпения, чуть ли не выпрыгивали из платьев. Каждой хотелось почувствовать меня в себе. Дотянулся до бутылки с виски, напьюсь до оддупления. Буду воспроизводить синхронные движения совокупления, долбиться до исступления в тело. Пока не исчезнет Синеглазая Ведьма, не испарится как туман над горами с первыми лучами солнца. С холодным безразличием в глазах поднялся на ноги и подошел к одной из них, сзади, схватился за шею и большим пальцем со всей силы надавил, ставя её на четвереньки, собачкой. Понятливая девка, сразу же оттопырила попку, прогибаясь в спине. Раздвинула бедра. Превосходно. Без лишних слов и тем более ласк, задрал платье до поясницы, дернул за трусики. Как и предполагал, щелка была влажная и она текла как сучка. Ерзала в ожидании меня. Обвил руками за талию, прижимая к себе, уперся своим возбужденным колом об лоно. Вошел в нее разом, тараня грубыми движениями. Блондинка застонала, ей жутко понравилось. Даже не сомневался. Подозвал рукой другую. — Иди ко мне, буду по очереди драть вас. Приготовься, — отдал приказ. Остановился на мгновение, чтобы проверить выполнение команды. Девка без лишних возражений встала на колени рядом со своей подругой. Разделась до пояса и ожидала, когда я закончу с соседкой. Кусая собственную ладонь от нетерпения и было понятно, что у неё там горело и чесалось от нестерпимого зуда. От отсутствия члена в себе заверещала, будто её лишила хлеба и воды на несколько суток. Ударил блондинку ладонью по ягодице, она замычала от наслаждения. Намотал на левую руку светлые космы. А в другую, даже не помню как её зовут, просто вставил три пальца, трахая её, вместо себя и начал вбиваться в обеих. Теперь я чувствовал себя хозяином выгуливающем собачек на прогулке. Получая истинный каайф, остановился ….надо промочить горло. Девки заскулили от нетерпения, считая что о них позабыли, желая достигнуть пика блаженства и сами продолжили за меня, насаживаясь глубоко, до самой матки. Не ожидал такого от них. Хрипло засмеялся. Дернул со всей силы блондинку на себя и успел выскочить, заливаясь в последний момент на поясницу другой девчонки. Ударил белесой жидкостью по сверкающим тряпкам. Чуть-чуть и потерял бы контроль над собой. Крошки завалились на пол всем телом, сломанными игрушками, так и не получив желаемого от мужчины. Не решительной походкой дошел до своего мягкого ложа, повертев головой по сторонам заприметил бутылку с алкоголем опрокинутой на пол. Наклонился. В какой-то момент я выключился и снова пришел в себя. Последние десять минут стерлись из памяти. Медленно схожу с ума? Захохотал от всей души, злой и пустой. Рассматривал девчонок, как в зоопарке милых зверушек. Когда приходишь посмотреть на других обитателей планеты, находившихся в неволе, они должны тебя забавлять и отработать свой кусочек сахара, так и я на них посматривал. Рабство отменили тысячу лет тому назад, но человек умудрился загнать себя во все немыслимые рамки денежной зависимости. Они покорно сидели и ждали своего кусочка рафинада. Тяжелый выдох наполненный презрения. Скучно. Привычно. Пресно. Моя Дикая Обезьянка оказалась незаменимой, разрывающей мое сердце на части. Только не моя…и не вытравить её ни чем. В горле сдавило спазмом. Закричал со всей силы… Ааааа… Выплескивая адскую боль из своей души. Ненавижу тебя. А себя больше, за то, что до сих пор люблю. За свои совершенные ошибки и не признанные мной. Слабак. За Лизу. За маленькую дочку. Настяя…? Я совершенно позабыл о своей маленькой девочке, мой невинный ангел- мозг в этот момент пробило током. Я нужен ей. Надо возвращаться домой. Осмотрел замутненным взглядом комнату. Что я тут делаю? Медленно поднялся с качающегося пола, вспомнил про своих крошек и вытащил из кармана пиджака купюры. Надо же! Оказывается, я все еще одет, до пояса. Рассыпаю веером зелененьких перед собой. — Оденьте меня и заканчивайте своё представление, — девчонкам не надо было повторять дважды, обученные. Элитные сучки. Быстро смекнув в чем дело, нашли брюки с нижним бельем, проворно натянули на своего клиента. Я уже давно понял, что парочка в сговоре и работают они вдвоем. Захлебываясь от привалившего счастья, проводили до двери випки, не высказав при этом ни единого слова. Спустился вниз. Интересно, сколько часов уже прошло. Наступило утро? Уставился на браслет с часами. Циферблат расплывался. Немного повело в сторону. Приплыли. Нахерачился паленого дерьма, называется. А продают по цене оригинальной. Когда приду в себя, обязательно обложу штрафами за продажу бормотухи. Выбрался из клуба шатающейся походкой. Глоток освежающего холодного воздуха. Алкоголь взбунтовался и меня затошнило. В таком состоянии, я даже пяти метров не смогу проехать в направлении дома. Еще один вдох и полный выдох грудью. Сглатываю обильную слюну подступившую к горлу. Не отпускает. Мой желудок не прислушавшись к доводам разума, решил вывалить свое содержимое, наружу. Еле добежал, завернув за темный угол, скрываясь от посторонних глаз, чтобы не опозориться своим непрезентабельным видом. Последним на земле после завтрака, обеда, ужина оказалась жидкость зеленовато-желтого оттенка. Желчь. Уперевшись плечом об холодную стену, тяжело задышал. Надо сдаваться, Бергману. Набираю на часах последней модели известный только мне номер и прошу прислать за мной водителя. Отправляю ему свое местоположение. Не выслушав до конца разъяренные крики Эдриана. Обессиленный сползаю по стене. Замираю, уловив посторонние звуки. Женский всхлип. Копошение. Шёпот. Скорее всего влюбленная парочка решившая заняться сексом. Пытаюсь вычленить двигающиеся тени в темноте. Показалось? Тишину прорезает женский крик о помощи. Жуткий плач. Звук хлесткого удара. А вот это ни фига не похоже на галлюцинацию. Резко встаю на ноги. Двигаюсь туда. Откуда раздавался шум. Увиденное повергает в шок. Маленькая девчонка на вид лет семнадцать и стая уродов, как коршуны окружившие её. Изнасилование на лицо. Черт, каким бы я не был сукиным сыном, но такому свершиться не дам. — Отошли от неё твари. Толпа на мгновение расходится, рассматривая с удивлением косясь на меня. Словно таракана заприметили. Малявка дрожит как осиновый листочек на ветру от страха. Как представлю на её месте свою беспомощную малышку, так дурно становиться. — Шел бы ты дядя, по своим делам, дальше, и не совался, куда не просят — выплюнул сигаретку из зубов низкорослый сморчок, выделился один из отморозков. Скорее всего вожак этой своры мразей. — А кто тебе сказал, что не моё? Имею постоянную привычку, лезть не в свои дела, — и тут заревел во всю мощь. — Бегиииии… — обращаюсь к замершей, как камень маленькой статуе. Принимая на себя весь удар и внимание этой стайки шакалов. Девчонка побежала, повинуясь порыву, молодчина. Пришлось бы отвлекаться, переживая больше за неё, чем за себя. Шайка приняла выжидающую позицию, так бывает, когда она ждет приказа напасть. Как и предполагал. Команду, Фас подал этот самый урод. Кивком головы в сторону. Толпа ломанулась в мою сторону, издавая рычание. Я же наоборот, моментально протрезвел. И приготовился, вставая в стойку. Удар еще удар… надо как-нибудь продержаться до прихода Бергмана. В эту минуту понял. Как сильно мне хочется жить, и пока абсолютно уверенно могу утверждать что не готов покидать этот наипрекраснейший мир. Уж точно не сегодня…и не сейчас. Успеваю откинуть пару мудаков от себя. Но что я могу сделать один против разъяренной толпы. Мысленно молю Бога, чтобы Бергман успел. Должен успеть или не он, начальник охраны. Моя Всевидящая Тень. Брызнула первая кровь. Моя? Или я все-таки наподдал кому-то? От этих животных исходили волны агрессии и при появившемся характерном запахе, толпа озверела. Убийцы, не знающие человеческой любви наносили удары с особой жестокостью. Кидая меня из стороны в сторону, будто я мешок картошки. Каждый из них изощрялся, как мог. Силы были на исходе. Тело превратилось в один сплошной синяк. Затылок вспыхнул огненной болью, сгибаюсь, руками пытаюсь смягчить падение на землю. Ударили сзади исподтишка, ни на секунду не сомневался в подобном. Такие иначе не умеют. Время замедляется и кажется, что песчинка в часах застряла и перестала отсчитывать секунды. И тут сбоку в темноте сверкнуло лезвие и в боку прострелило от мгновенной жуткой боли. Даже не надо было догадываться, кто мог поступить так со мной. Лежу на холодном безжизненном асфальте и в моих органах орудуют, словно провели раскаленной кочергой. Разодранная рубашка моментально стала мокрой от нахлынувшей крови из глубокой раны. Чувствую тяжесть ботинка на своей груди, руках и ногах. Сволочи. Стараюсь сфокусироваться, дабы не потерять сознание. Необходимо дождаться. — Конец тебе, дядя, — плевок на мое лицо, толпа загалдела с одобрением — сидел бы себе в уголочке и не мешал. А так … Так уж и быть, пару гвоздичек принесу тебе. Пока я добрый. Во мраке не видно лица гада произносившего свою монументальную речь, но я уверен что у него он был похож на оскал зверя. Истинная сущность бездушного, давно потерявшего моральный облик опустившегося человека, ставшим животным живущим лишь одними инстинктами. Глаза начали закрываться сами собой от усталости и бессилия, одежда промокла, насквозь. Абсолютно не чувствую ни рук ни ног. Пульс замедляется. Понимаю, что происходит со мной и знаю, что будет в дальнейшем. Становиться слишком легко. Вот и всё, единственно, не жалею ни о чем. Я бы снова поступил именно так, слишком много времени было растрачено впустую. А так, единственное благое дело совершил напоследок… Стоило мысленно попрощаться со всеми. Как вдалеке показались машины приближающиеся на огромной скорости, освещая проклятое место прожекторами. Шакалы рассосались мгновенно, заползая в известные только им дыры и промежутки между стенами здания, издавая при этом тошнотворные звуки. Раздался топот шагов по направлению ко мне, даже уловил странные крики на уровне подсознания. Передо мной оказывается Бергман, кстати в который уже раз выступает спасителем, моя искренняя радость, его поразила. Удивленное лицо немца приобрело озадаченный вид, от его взгляда не ускользнуло ни огромное багровое пятно, ни мой распухший фейс, превратившийся в сплошное лиловое месиво, с синими губами. При свете фар я прочитал по нахмуренным бровям и образовавшейся складке. Не хилую тревогу за меня. Похоже. Дело обстоит совсем хреново. Желваки на лице напряглись, он превращается в машину для убийства моих врагов. Оценив обстановку с учетом всех деталей, принимает решение и руководит как дирижер оркестром. Доли секунды меня подхватывают и кладут на мягкое…. Дальше лишь невыносимая боль…. Сознание отключается на этом, защищая тело от адской пытки. Сон. Там постоянно присутствовал женский голос. Ласковый, нежный с бархатными вибрирующими нотками. Он успокаивал и держал меня на плаву. Как спасительный круг. Девушка пробивала сознание своей непринужденной болтовней. Просвещала о моем состоянии. Рассказывала разнообразные смешные истории. Естественно, запомнилась та, в которой она стала милым коротко стриженным мальчиком. Благодаря любви к приключениям, в далеком детстве маленькая девочка слепила из пластилина перья и прикрепила к своим волосам на голове. И как сногсшибательным шедевром на голове повергла в шок свою родительницу. Представляю малышку индейца с подобным веером. В итоге пришлось срезать и то и другое. С упоительным смехом она излагала данное событие. На сердце становилось тепло. Хотелось верить в происходящее, но я знал, что это все проделки моего воображения и неуемной фантазии. Так приятно чувствовать. Когда тебя любят и ждут. Не смотря ни на что… Ощущать рядом со своим сердцем. Присутствие человека, которому нужен… Сколько лет я был одиночкой? Не разрешая себе приблизиться близко. Ведь никому не удавалось подобное. А тут. Странное дело. В голове постоянно звучал чарующий голос. Её голос не отпускал ни на секунду, передавая свою неуёмную жажду жить моему бездыханному телу. Я цеплялся за него, как за нить связывающую меня и её. Мой ангел- хранитель старался и ему это удалось… Белая палата. Моё бледное лицо сливавшееся с ней. Тон в тон. Кое-как смог разъединить слипшиеся веки, их там суперклеем намазали, как снова захлопнул. С шумом, намертво склеивая обратно. Ослепительная белизна, яркая до рези в глазах. Заставила прикрыть, оберегая от нестерпимых мучений. Все старания коту под хвост! Только зря последние силы потратил. Думаю, врачи этой клиники разбогатели на чеках, подписанных моею рукой. На эту сумму можно было давно купить небольшой остров в океане. Столько раз пришлось побывать в ней за последнее время, не сосчитать. От неприятных мыслей отвлекает лишь одноименное чувство, когда тебя переехал товарный поезд, притом, и не раз. Отчетливый звук пиликающих устройств медицинской аппаратуры успокаивал. Уж лучше находиться в стенах этой временной тюрьмы, чем где-нибудь в подворотне кормить червей. Надеюсь девчонка смогла убежать, осталась целой и невредимой. Иначе, цена заплаченная заштопанными кишками окажется исключительно благородной благотворительностью с моей стороны. Святая Мать Тереза… Слева щелкнуло. Раздалось монотонное гудение прибора отсчитывающего биение сердца. Пронзающая боль меж ребер. Воздух наполнился тревогой, что-то не так происходит вокруг. Правая рука тряпкой обвисает с кровати. Громкий топот шагов. Голоса. Каждая секунда на счету. Надо мной закружила вереница профессионалов своего дела. Подкатили дефибриллятор. Разряд. Раз. Два. Три. Разряд. Моё сердце забилось в уверенном ритме. Каждый удар, как легкое поглаживание руки вливающего силу в слабое сознание, делало его крепким и сильным. Такое чувство будто перезагрузили и настроили программу головного мозга. Сколько я пробыл в отключке не имею представления. Вторая попытка вернуться в сознание оказалась более удачной, чем предыдущая. Благодаря резким запахам и звукам ощутил возвращение бренного тела к жизни. Рядом раздавалось тяжелое дыхание. Неужели она? Ангел оберегающий мой покой? Дернулись веки в слабой попытке разглядеть её. Мои ожидания и надежды потерпели головокружительное фиаско. Санитар. Разочарование накрывает с головой. Искорка загоревшаяся неистовым огнем. Мгновенно потухла. Лицо исказила гримаса отчаяния и растерянности. Мужчина принял подобное кривляние за проявление слабости и вызвал лечащего врача. Если мой вид у посторонних людей вызывает, не отвращение, а точнее испуг за физическое состояние. Дело обстояло самым поганым образом. Просмотрев абсолютно все показатели, доктор заранее предупредил не отрывая взгляда — только отсутствие стрессов и гостей, поможет встать на ноги. Хотел закатить глаза от пренебрежения. Не сосчитать, частоту многократно повторяемых слов и их же не исполнения. Не смог. Никаким образом. На это мальчишеское ребячество покачали головой, выражая досаду. Положительная динамика и явные признаки выздоровления утихомирили моего надзирателя. В итоге поразмыслив, решили оставить меня в покое. Набираю в легкие побольше кислорода. Провожаю взглядом удаляющуюся спину в белом халате. Попутно, обдумываю своё незавидное положение. Ведь придется изрядно проторчать в этих обезличенных стенах. Бергманн будет на время моего отсутствия, ушами и глазами в компании. Отец наверное уже в ярости. Удивительно! Почему я не наблюдаю их в своей больничной палате. Обоих родителей. Особенно, маму? Надеюсь, не случилось чего-то плохого с Настёной! Моё сердце не выдержит. Оно болезненно сжалось в ответ. При одном упоминании о своей маленькой девочке. И я, случайно, снова потерял сознание от страха. Погружаясь в беспокойный мрак. В третий раз, я был подключен ко все возможным трубкам и проводам. Меня заставили очнуться. Громким спором рядом с пациентом. Хрипловатый голос женщины утверждал, что операция была очень трудной и глупая врачебная ошибка чуть не оборвала мужскую линию родословной Волковых. Напрягся. Начал различать слова, складывающиеся в незамысловатые предложения. — Надо принять меры, — раздался другой женский голос. — Не потерплю таких горе специалистов со своим сыном. Антон достоин самого лучшего. Ты согласен со мной? Мужской голос ответил утвердительным молчанием. Хриплый же продолжил свои наставления. — Вам лучше обратиться к главному врачу с жалобой. Чем быстрее, тем лучше. Чтобы предотвратить подобную ситуацию. В любой момент под ножом этого хирурга может оказаться другой пациент и результат будет плачевный. Станет поздно. Слишком поздно. Вашему сыну помогло чудо, но чудеса, как вы знаете, бывают очень редко! — Хорошо, мы будем рады, помочь, избавить больницу от наличия неквалифицированных умельцев. Кто-то удовлетворенно хмыкнул. Голоса замолчали. Обоюдно. Раздались отдаляющиеся шаги. Попытался повернуть голову. Дабы разглядеть. Но мне помешала кислородная маска отпружинившая в противоположную сторону. Падает тень на лицо. Закрывая обзор. Напротив опустившееся лицо матери. Взволнованное. Её крик. — Очнулся. От звона в ушах и резко рванувшись на неё. Утекаю в беспамятство, в который раз. Да чтоб его… А потом я просто очнулся в здравии, захотелось пить. Во рту вкус разложившейся еды и не чищенных зубов. Отвратительное послевкусие. Сразу поднесли стакан наивкуснейшей воды. Выпил до дна, краем глаза охватываю незнакомую сухую морщинистую руку. Сиделка. После перевел внимание на собственную комнату. Заозирался, точно не галлюцинация. Как только вода провалилась в желудок, пришли, и, насущные проблемы. А вот этого, мои предки не учли. Приставили к мужчине во цвете лет, слабую женщину. От бессилия завыл. Попросил вызвать моего помощника. Срочно. И средство связи. Через некоторое бесконечное время появился немец. Где можно было столько времени пропадать? Мать его… Явился. Взирающий на меня хмурым взглядом, сменяющийся на довольную ухмылку. А я как младенец, голый в простынях и во взрослом памперсе. Шикнул. Они и в правду предполагали. Что я, это дело, буду под себя делать. Идиоты. Кто додумался до такого? Кто? Тактично, указал на дверь, глазами. Женщина безмолвно скрылась за ней. Люблю понятливых людей. Уставился на Бергмана. Ожидая отчета. Полное отсутствие формальностей между нами говорило о том, что дела не требуют отлагательств. — Сколько я пробыл в коме? — Почти десять дней. Мои брови приподнялись и на лбу появилась длинная складка. Первая. — Девушка жива? — Не уходи от дела Антон. Я отказываюсь от ведения цели. Тебя. Мне надоело. Впервые, мой клиент доставляет столько хлопот, я занимаюсь лишь тем, как вырываю твою задницу из очередного дерьма. Одно, когда человек непроизвольно попадает в опасную ситуацию и другое, когда он осознанно ищет её. Сколько можно? Кое-как откачали после свадьбы Давыдовых. Должно было послужить тебе уроком. Хорошо. На то, была веская причина. Потеря любимой женщины. Я это принял. Так ты опять, недоумок полез не туда. Мало того. Убежал без телефона. Из под охраны. Без никого. Каждое слово, как плевок в лицо. Виноватое. Моё. Никогда не видел своего телохранителя, таким злым. Обычно сдержанный непробиваемый Эдриан, превратился в свирепого льва. Открыл рот сказать пару слов в свою защиту, но меня перебили. Забыл для чего, первоначально он был вызван. Насущные проблемы отошли на второй план. — Если бы не успел… Я…Ты представлял из себя, кусок отбитого мяса. Сплошной фарш. Очередной неопознанный труп. Безымянное захоронение. Когда подъехали, часов уже не оказалось на твоем теле. Даже кожаного ремня. Понимаешь серьезность всей ситуации? Я не желаю повторения. Опустил голову. Переваривая полученную информацию. Эгоистичный урод, что скажешь? Заслужил. Слова для оправдания улетучились. Он прав. Если уйдет, избавиться от головной боли, как я. Единственное.. — А… — Мы нашли его …. Кстати, благодаря часам… Хоть что-то…рад такому повороту дел. Место тварей в клетке… Надолго, об этом я позабочусь. Моя же экзекуция продолжалась. — Ты думаешь только о себе. Позабыв об остальных. А как же дочь? Хотя бы раз, подумал о ней? Неужели, жалость к себе превыше, чем любовь к своей родной крови. Каждый долбанный раз задаюсь этим вопросом. Себе. Ответь мне, пожалуйста? Может я тупой и не допонимаю чего. Когда ты, перейдешь этап взросления из мальчика в мужика. Примешь ответственность за своих близких? Он воззрился немигающими огромными глазами. В упор. А у меня обильная слюна подступила к горлу от стыда. Встала комом. Не проглотить. Кадык нервно дернулся. От тяжести слов, взваленной на плечи. Прогнулся. Отхлестали ими, как плетью. Сгорбился. Прикрыл веки. Голая правда всегда бьет больнее, чем ложь. Именно за это, её ни кто и не любит. Удалось сделать глоток. — Я бы не хотел, чтобы ты уходил. Но и останавливать не буду. Имеешь право. Останешься… Оплата будет тройная. Прости меня за безрассудство. Могу предложить компенсацию. Взмолился. Надеясь на снисхождение. Вместо этого раздался хохот. Теперь он взглянул на меня, как на сумасшедшего. Хотя не понимаю, чем мог рассмешить своего друга. Он склонил голову, на бок. Расчленяя меня на атомы. Глаза налились свинцом. Мне стало страшно. От увиденного в глазах, сердце, убежало в пятки. Волосы на затылке, встали дыбом. Что его сдерживало от моего убийства? Ничего!. Руки телохранителя потянулись к моему горлу. Каменное лицо впервые превратилось в живое разъяренное огнедышащее чудовище. Почувствовал мертвую хватку на своей безвольной шее. В этот момент он своими тяжелыми глазами прожигал мою душу. Издавая рык. Столько удовлетворения растеклось по лицу, непроницаемая маска слетела. Думаю, сбылись мечты моего друга. Я хрипел, не сопротивляясь. Принимая покорно свою заслуженную судьбу. Кровь приливала к голове. Кожа стала пунцовой. Я старательно воскрешал в своей памяти последние злодеяния. Время замерло. Накопилось много. Поделом мне. Кажется, хрустнула кость. Он также резко отпустил. Отступая. Урывками начал хватать воздух. Вбирая его в легкие. Грудь тяжело поднималась. Чуть не сломал позвоночник. — В следующий раз убью тебя сам, — бросил через плечо, даже не оглядываясь вышагивая в направлении двери. Самое главное, он остается, грех терять, первоклассного специалиста. Без него, как без рук и ног. Немощный калека. — Эй, а кто отчитается передо мной. И вообще, я не собираюсь в преисподнем белье, дефилировать перед бабушкой. Кто приставил её ко мне? — прохрипел в ответ, сохраняя приказной тон. Как никак начальник, я! — Пошел к черту, — с наслаждением посылая на личную аудиенцию в свой рабочий кабинет. Широкая спина удалялась. — Хотя бы принеси телефон, — просипел тоненьким голосочком, прося о милосердии. Я же так сдохну в информационном вакууме. Изверг прекрасно, понимал как манипулировать и испытывать мою психику на прочность. Одним из инструментов наказания являлась любимая мамочка, благодаря её маниакальной заботе, появлялось безумное желание взять и сбежать на необитаемый остров. Надолго, ото всех, в первую очередь от неё. Другим способом был полный контроль за соблюдением всех терапевтических процедур: исключение любых видов связи с внешним миром и при этом все плевали на то, что я практически завывал на луну от тоски и меня заставили лежать и дуть в утку с сиделкой, той самой престарелой женщиной. Эффект от использования данных методов не заставил себя долго ждать. Непрекращающаяся болтовня матери и сломленная гордость больного мужчины, краснеющего от стыда при абсолютно каждом зове природы. Немец же, гаденыш, кстати, ни разу не показался. Оставляя, наедине со своими мыслями презренного раба. Показывая, кто истинный хозяин положения, так сказать прочувствовать на собственной шкуре. В очередной раз, кивал, как болванчик, соглашаясь с наставлениями матушки. Единственное, что мне удалось узнать от нее. Бергманн поймал и наказал каждого из своры шакалят. Она же получив права «госпожи» моей больничной жизни, устроила настоящий террор. Готов был биться головой об стенку от еды способствующей выздоровлению и непрекращающихся нравоучений. Замычал от раздражения, отхлебывая очередную «здоровую» кашу. На уме одно мясо. Желудок заурчал лишь при одном упоминании о сочном стейке. С грохотом поставил тарелку на прикроватную тумбочку. Прошла неделя. Семь дней. Сто шестьдесят восемь часов. Десять тысяч восемьдесят секунд. Взорвался от бешенства. Да на каторге больше свободы, чем здесь. Мамочка закудахтала, как курочка- наседка, выводя еще сильнее из себя. — Хватит, — стукнул по кровати кулаком — Приведи Бергманна. Живо. Лучше бы я сдох там. — Но…. — я посмотрел на неё раздираемый злостью, мышцы на шее натянулись как струна. Кулаки сжимались-разжимались. Она машинально прикрыла рот ладошкой. Истинная леди. — Никаких Но… — вырвал все эти трубки и провода. Устроили полный армагеддон. Я в трезвом уме и здравии. Прекрасно тут осознал свою жалкую никчемность. Залечили мозги. В голове плывут одни правильные мысли. — Просто приведи — сквозь зубы выплюнул просьбу в приказном тоне. Стараясь не обидеть взволнованную женщину. Откинулся на подушки. Накрыло холодным спокойствием, после такого выпада она точно помчится к нему с жалобой. Плевать. Хуже уже не будет. Пора разобраться со всеми делами и быть в курсе происходящего в компании. Молчание матери добило до основания, обходясь со мной как с месячным младенцем. Я не имел представления о местонахождении дочери. Ни отца ни помощника- сговорились против меня. Как только моя нога переступит порог мрачных стен, устрою выволочку каждому попавшемуся под горячую руку. Надо выбраться отсюда, как можно скорее. Отбросил бокал в сторону, падая вода из него расплескалась влажными пятнами. Надо успокоиться. Излишняя нервозность ни к чему хорошему не приведет. Вошла сиделка и молча подняла бокал. Стало стыдно за свой поступок. Взрослый мужик закатил истерику. Старая женщина покачала головой. Отвернулся, сглатывая образовавшуюся горечь. Отворяется с грохотом дверь и появляется автор моей эпопеи. Величественной неторопливой походкой ввалился в палату. Тихим голосом попросил оставить нас двоих. Женщина удалилась. Подошел к окну и встал ко мне спиной. — Слушаю «господин», — усмехнулся, оскорбительный тон резко бросился в глаза. — Бросай ломать комедию. Когда меня выпустят из этой тюрьмы? Он также резко развернулся ко мне. Прожигая глазами, почувствовал себя букашкой в тот момент. Съежился от тяжелого взгляда, продавливал, прижимая к кровати. Пламенная речь которую я приготовил. Улетучилась. Решился задать последний вопрос. — Что с моей дочерью и почему никто ничего не рассказывает, будто я пустое место? Правая бровь издевательски изогнулась. Надменный вид Бергманна оскорблял. Он давал понять. Кто из нас ведет себя, как капризный ребенок. Слово "как" необходимо исключать. Это я веду разрушительный образ жизни. — Ты вспомнил, что у тебя есть дочь? Правда? — шипение королевской кобры в мою сторону — Когда ты вспомнил о ней? На Багамах оплакивающего себя? Я вытаскивал в очередной раз твою задницу из лап смерти или дай подумать? Мой ответ. Никогда! Поднял обе руки. Капитулируя. Признавая вину. Каждое слово попало точно в цель. — Хочу домой к семье. Соскучился. — Я вношу новый пункт в договор, при нарушении, которого, ты обязан заплатить огромную неустойку. — Согласен. Больше не будет такого поведения с моей стороны. Худой мир лучше доброй ссоры. — Извини, но с тобой, иначе нельзя, — развел руки с бесстрастным выражением лица. Мы пожали друг другу руки. Противостояние перешло в беседу. Он продолжил подробный отчет за прошедшие недели моего отсутствия. Посвятили в святая святых. Само собой намечался долговременный проект с зарубежной фармацевтической компанией. Если подпишем контракт на реализацию жизненно важных лекарственных средств, полученная выгода от нее обеспечит безбедное существование на несколько лет вперед. Надо будет тщательно проработать моменты и все пункты в документах. Одновременно с этим, подходили врачи и медсестра для проведения стандартных медицинских процедур. Измерили давление, провели осмотр тела. Довольные хмыкающие лица подтвердили мои догадки. Застонал от наслаждения. Долгожданная выписка. Принесли одежду. Единственное не нашел нижнего белья. Я недоуменно поднял бровь на Бергманна. — Ааа.. — Ближайший месяц противопоказано. Не думаю, что с этим возникнут проблемы, — зыркнул со шкодливо- удовлетворенным выражением глаз, он получал удовольствие от щекотливого положения в которое сам себя и поставил. Молча натянул джинсы. От радости я был готов завернуться и в простыню лишь бы убраться отсюда. Застегнув последнюю пуговицу на рубашке. Развернулся к другу, тот настороженно наблюдал за моими неуклюжими телодвижениями. Сканируя. Небольшие неудобства в районе живота все-таки давали о себе знать, не скакать мне козликом ближайшее время. Придется распрощаться со многими вредными привычками. Да бог с ним. Главное поскорее оказаться рядом со своей маленькой дочуркой. — Куда? — риторический вопрос на первый взгляд. Банальность имеющая в себе скрытый подтекст. Напряжение повисло в воздухе. Понимаю его, столько косяков с моей стороны. Любая выдержка полетит к чертям. — Домой к родителям. Он успокоился. Поднялся и двинулся к выходу. Я за ним. Медленно. Шаг за шагом. Гордость не позволяла, окликнуть и попросить его о помощи, побыть временным костылем. Доковылял до ступенек клиники и вспомнил о том, что свербило последние дни где-то на задворках памяти. — Постой, Эдриан, — он развернулся и вопросительно посмотрел, нахально уставившись — Когда я попал в клинику …рядом со мной. то есть с моим телом не было никакой девушки? И… голос у неё, такой обволакивающий, как журчание ручья. Словно глоток воды утоляющий жажду путника посреди пустыни. Он держал меня на плаву, не давая утонуть…. Задумчиво протянул, уставившись в никуда. Неожиданно вышла целая поэзия из под пера. Показалось? Похоже больше на бред больного? Встретил удивленный взгляд Бергманна. Отрицательно покачал головой в ответ. Мол никого. Могло же привидеться такое. Настолько реально чувствовал её присутствие. При звуке незабываемого голоса сразу же узнал бы её посреди толпы. Повел плечами сбрасывая нахлынувшее наваждение. Значит померещилось. Машинально спускался по ступенькам лестницы. Брел из последних сил, вышагивая до внедорожника, капли пота ручьем спускались за воротник рубашки от перенапряжения. Испарина покрыла лоб, пренебрежение больничными условиями может сказаться на моем состоянии самым неблагоприятным способом. Лихорадочным взглядом посмотрел на своего друга, советника, телохранителя, тысяча эпитетов по отношению к столь загадочной персоне, окутанной мраком и таинственностью. Он знал обо мне всё, а я лишь…Имя и фамилию. Спрашивал безмолвно разрешения на нарушение его личного пространства, делая это впервые, покоряясь абсолютной власти над собой. Ведь он заменял мне и мать родную. Вставлял периодически мозги туда, откуда они имели привычку также харизматично вываливаться от скуки и жажды к приключениям на одно место. Бергманн застыл то ли от шока или от моей нарочито показной учтивости, не доверяя представшему перед его очами зрелищу. Я бы тоже не поверил. Когда ещё он застанет Волкова ожидающего как собачка у порога с высунутым языком и виляющим хвостом за спиной, от радости, что его выпустили на свободу. Черт самому стало тошно от разыгравшегося воображения, но деваться некуда. Иначе запрут снова и надолго. Он не выпустит. Пока не удостоверится на двести процентов. Моя психика точно не выдержит глумления над собственным бессилием. Удостоверившись в том, что меня посчитали пустым местом, не склонным к пререканию и сопротивлению. Открыл переднюю дверь авто. Усаживаясь в мягкое кресло. Вдруг пронзила резкая боль, скрутило, будто внутренности решили поменяться местами друг с другом. Вздрогнул, не удержался и раздался мой стон… сквозь зубы. — Идиот, — Бергманн зашипел. Был полностью согласен с данным утверждением. — Вечно с тобой всё не так! Надо оставить тебя на долечивание, а не жалеть. Куда ты поперся? Времени прошло всего, ничего. — Лучше, я сдохну здесь, чем там! — боялся, что он передумает и вернет узника в положенное ему место. Законное. Немец цокнул языком понятному только ему кружившемуся рою мыслей в собственной голове, в его глазах светилась полная уверенность в себе. — Ложись на заднее сиденье и не делай лишних движений. Оказывается, четко выполнять инструкции намного сложнее, чем отдавать. Сказывалась привычка раздавать указания налево и направо. При помощи немца взобрался назад и очень медленно растягивался в горизонтальном положении на вытянутой мужской руке, служащей на данный момент тросом. Прикрыл веки с затаённым блаженством, из груди вырвался вздох облегчения. Хлопнула дверца машины. Она тронулась. Вливаясь в потом бесконечного движения. Время от времени Эдриан чертыхался на родном языке. Восклицая жуткие на слух выражения, в те моменты подкидывало на ухабах, несмотря на то, что он старался очень бережно провести по извилистой дороге, с бесконечным количеством ям. Прикусывал от боли свою ладонь, оставляя отпечатки зубов, дабы не показаться слабаком. Длиной этого пути можно было добить любого больного, как один из вариантов пыток инквизиции. Вам бы признались в любом инкриминируемом преступлении. И я в том числе… Встрепенулся на очередном скачке, чтобы хоть как-нибудь отвлечься от разглядывания белоснежного потолка. — Эд никогда не говорил ничего подобного, но я благодарен тебе. Ты сделал за последнее время столько, не сосчитать пальцев на руках и ногах, не хватит. Знаешь…должник по гроб жизни… Тут я замолчал, признаваться что я последний кусок дерьма не входило в мои планы. Но именно так и вел себя по отношению к нему. В горле запершило. Прокашлялся. Мышцы на животе натянулись струной. Напоминая о боли. Продолжил. — Знаешь, о таком друге можно было только мечтать. Я рад, что у моей дочери есть такой защитник. Особенно в моё отсутствие. Иногда кажется, что ты был бы лучшим отцом ей, чем я. Получить подарок небес в лице маленького ангелочка, а я пребываю в плену своих заблуждений и не могу отпустить прошлое в далёкое плавание. Отныне моим компасом будет нежное создание. Ориентиром. Светом во тьме. Течение тревожных мыслей прервали бумаги веером приземлившиеся на мою грудь. Спасибо, что не в лицо. Уверен, что он удерживал себя от подобного. Отхлестать ими по щщам. — Твои извинения приняты, идиот. Просмотри анализы. — А что не так с ними? — Оказался чистым, как хрустальная слеза. Повезло. Нимфы коварные создания и награждают зевак любовными заболеваниями помимо прочего. Ах вот он о чем. Бог миловал и на этот раз. Удача оказалась на моей стороне. Не надо злить капризную госпожу своим пренебрежением. Она дама изменчивая может и отвернуться. А ситуация могла оказаться и правда, неблагоприятной, пришлось бы пройти через унизительные процедуры. Всегда сдержанный Бергманн деликатно указал на моё место. Акцентируя внимание на распущенности своего подопечного и чрезмерной глупости, ни капли не расслабляясь от моих искренних заявлений. Через зеркало заднего вида бросил пронзительный взгляд прямо на меня, кивая в ответ- «Принято к сведению». Не верит ни единому слову. Я сам себе не верю, не то что, кому-то довериться. Тоже самое, когда вручаешь нож самому близкому человеку и он вонзает его в твое сердце по самую рукоятку. Ждать и понимать что этот момент наступит рано или поздно. Допускать наступление момента истины. Когда, боль, разорвет на части от предательства. Нет уж. это не для меня. Нет у меня ни сердца ни ножа. Я их выкинул давно…похоронил себя, заживо. Автомобиль резко остановился. Неприятные ощущения возникшие в районе желудка, когда внутренние органы внезапно затормозили. А остальные конечности туловища продолжают двигаться по инерции. — Полегче. Иначе к обеду довезешь сбитый суповой набор. И жевать ничего не придется, — фыркнул от усталости. — Приехали, вылезай. — Продолжаешь издеваться надо мной. Шути шути, но без твоей помощи я не смогу выбраться из салона. Попытки сдвинуться не увенчались успехом, похожие больше на жалкие трепыхания несчастного калеки. Временно конечно, но показывающее на сколько тяжело без помощи извне. Лежу неподвижно, дожидаясь, когда протянут руку, подготовился и опираюсь ногами об угол сиденья. Схватываю на лету Бергманна и он вытягивает меня. Фуух… Нечаянно, боковым краем правого глаза прихватываю знакомые очертания дома. Её дома. Близкого к сердцу. Оно остановилось. Давно меня не было в этих краях. Съехал. И не появлялся. Иногда, для встреч с дочерью. Точнее… Изредка… хреновый отец и блудный сын. Усмехаюсь. Паршивая овца отбившаяся от стаи. Поднимаюсь по родным ступеням родительского дома. Отмечая малейшие изменения: новую кладку камней, стриженый газон, и рощицу с …. Какого хрена? Можжевельник? А где наше дерево и аллея? Останавливаюсь, открываю рот от изумления. Открываю его и снова закрываю. Повторяя движения одно за другим. Как рыба выброшенная на сушу. Удивление сменяется злостью. Кто посмел устроить подобное безобразие. Убью. Пусть только посмеет показаться на глаза. — Хватит убиваться, как девчонка. Прошлое не изменишь. — Тебе хорошо говорить. Не тебя же бросили — огрызаюсь в ответ. — Прости запамятовал. Кто сделал подобное с тобой? — он потер переносицу будто призадумался. Сукин сын глумиться надо мной. Давай продолжай в том же духе. Будет припоминать при каждом гребаном удобном случае — Ааа… Верно. У тебя и не было никого. Точно. Может я ошибаюсь, — голос наполненный иронией и тычет пальцем в грудь. Вопрос застывает в холодных глазах. Без лишних движений, одними словами прикладывает грудью на землю. Опуская эгоистичное нутро с размаху на землю. Профессионально. Вдребезги. — Прибереги свои сожаления и слюни для другого. В твоей жизни должно же остаться место для важных вещей. Не заставляй поступать с тобой очень — очень плохо, — смеряет унизительным взглядом с головы до ног. — Инвалид на всю голову. Хотел ответить ему тем же. Но тут неожиданно, дверь отворяется и в меня с разбегу впечатывается облако кудряшек с кукольным лицом. Забываю обо всем на свете. Сладкий ангел оказывается в моих объятиях. — Папааа — восторженные возгласы. Он самый. Думаю про себя. Тот, кто не заслуживает подобного счастья. Кудряшка визжит от восторга. Приподнимаю её Бергманн наблюдает семейную идиллию, скрестив руки за спиной. Тихо посмеиваясь надо мной. Все неприятные ощущения исчезают по мановению волшебной палочки и дочурка уже сидит на руках. Зарылся носом в волосы своей малышки. Ноздрей касается безумно родной запах. Дышу им, как ненасытный маньяк. Но не тут-то было. — А где мой подалок? Ты привез подалок? — и щенячьими глазками уставилась на меня. Правда?! Дурак даже не додумался. С пустыми руками приперся домой к своему ребенку. Спина в напряжении и чуть не поперхнувшись слюнями, застываю и беспомощно посмотрел на своего помощника. Он из-за спины достает игрушку. Вот как ему это удается? Предусмотреть и такой вариант событий. Незаметно подходит ко мне и сует её. Кукла похожая, как две капли на Настёну. — Моей сладкой девочке самое лучшее, — показываю игрушку. Огонек радости в глазах загорается и сверкает теплыми шоколадными переливами. Она прижимает её к сердцу, как драгоценность. Где-то за спиной раздаются счастливые возгласы. Поворачиваюсь лицом к парадной двери. Можно было сразу догадаться, кому они могли принадлежать. Родители. Маман как всегда в своём репертуаре. Слезы. Сопли. Отец, держал лицо. И только блеск в глазах выдавал его состояние. Удовлетворения и каменного звериного спокойствия. Я же разрывался между желанием обнять его или поджать хвост от страха. Зная, что мне потом прилетит по полной программе. И я в полной заднице. Пожал мою протянутую ладонь крепким рукопожатием. Чуть пальцы не раздробил. Еле сдержался, не напрудив в штаны. Если меня спросят, кого я боюсь больше всего на свете? Ответ мог быть только один единственный. Человека, воспроизведшего меня, на божий свет. — Сыночек, наконец-то тебя выпустили, — мама вцепилась своими ухоженными пальчиками в локоть и повела нас неведомою тропой, вдали от отца, сохраняя безопасное расстояние. От гнева громовержца. Немного трухнул. Спина покрылась липким противным потом, чувствуя на себе тяжесть, продавливавшего своим превосходством. Мама завела в уютную столовую, на столе множество блюд источающих ароматы изысканных блюд. Застонал от злости. Очередное насилие над больным. Я вдруг осознаю, что готов сожрать даже тарелки со стола, настолько остро ощущался голод. А мне из этого гастрономического безумия, можно только выпить воды и то, без газа. Отец внимательно разглядывал исказившееся лицо своего отпрыска и одновременно выслушивал отчет от моего телохранителя. Моего…, как будто я пустое место… Он умел это делать в назидание другим, выставляя перед всеми полным ничтожеством. Впрочем за последнее время, моя персона заслужила и не такого обращения к себе… Незаметно, пригласили к столу. Акула ослабила хватку отпуская жертву, позволяя ей расслабиться, давая почувствовать на мгновение мнимую каплю свободы. Внимание отвлекла маленькая, кучеряшка трещала и я отвечал ей тем же, ловя каждый лепет из её уст. За этот вечер мы обменялись тысячами поцелуев, поглаживаний и объятий и я забылся, окунаясь в мир забытых ощущений любви и нежности. Мама ворковала, как голубка, пытаясь смягчить удар отца. Хмыкнул… она не знает своего мужа, в какого монстра, он превращается, если это касается особенно важных дел. Атмосфера благожелательности так и витала в воздухе. Спасибо и на этом, что прилюдно не казнили, как отщепенца. Вечер подходил к концу. Уловил отчетливый приказ одним лишь огнем во взгляде чтобы я закруглялся и пошел усыплять свой маленький щит. И возвращался, принимать бой и молниеносное поражение. — Идем спать сладкая зефирная зайка, — дочка уже клевала глазками. Но держалась. как маленький спартанец. Истинная Волкова… — Папочка. А деда тебе будет делать а- та-та? Моя челюсть упала на пол от удивления. Откуда маленькая проныра догадалась. Да и вообще с каких пор этот ребенок начал мыслить, как взрослый человек? Да, Антон, твоя дочь взрослеет на глазах и скоро превратиться в красивую барышню. А ты все валяешь дурака и продолжаешь играть в бирюльки. Даже не заметил, а шкода внимательно впитывала каждую мысль проскользнувшую в моих глазах. Маленьких детей не обманешь, они ложь чувствуют за версту, чисто на интуитивном уровне. А глазки хитрющие до невозможности. Мотнул головой. Чего это я? А хвост неосознанно прижал от страха. Батя в ярости и даже не скрывал от меня, а ожидает мою шкурку как минимум плетка, потому что переступил черту. Дочка закопошилась в руках, маленькая головка примостилась удобно разместившись на плече. Сонные глазки слипались от усталости. Теплое дыхание касалось щеки. Растекся лужицей от умиления. Уложил своего ангелочка в постель. Включил ночник на тумбочке и комната озарилась мягким светом. Поправил подушку. Накрыл её одеялом. Присел рядом на постель. И долго смотрел на неё, прислушиваясь к тихом сопению. Убрал затесавшуюся на личико прядь кудрявых волос за ушко. Маленькое и белоснежное. Накрыло отцовской любовью к своему чаду. Расслабился и забыл о течении времени. Тут приоткрылась дверь. В проеме показалась фигура Эда. Ну вот и пришел момент расплаты за своё безрассудство. Шли молча. Издали увидел полоску света в коридоре. Старик ожидал в нетерпении обрушить весь свой накопившийся гнев. Бергманн первым вошел в кабинет пропуская меня. Захлопнулась с громким стуком дверь. Вздрогнул от неожиданности. Никогда не видел таким своего отца. Молнии трещали в накалившемся воздухе. Искрами злости. Столько бешенства во взгляде. — Садись, — кивнул в сторону кожаного кресла напротив рабочего стола из красного дерева. Хотелось развалиться, но решил не провоцировать батю. Уселся притворившись покорным. Закинув ногу на ногу. Идиотская привычка сдала меня с потрохами. Самолично решил начать воспитательную терапию. — Ты хотел поговорить? О чём? Не хотелось сдавать позиций. Уважение к отцу было чрезмерным, для меня он оставался авторитетом во всем. Но и слабаком казаться в глазах других не пристало. — Дерзишь? — Отец переходи к делу. Не тяни, не маленький. Я готов к общественному порицанию. И даже, к наказанию за свое поведение. Выпустил иголки, чтобы отражать удары. Как дикообраз. Заявление достигшее моих ушей, свалила с ног и чуть не убила. Выражение лица сменилось. Злость- отчаянием. Я же приготовился к нападению, в худшем случае унижению. Не к этому признанию, точно… — Я умираю сын…. Последняя стадия….- в этот момент мне казалось, что я оглох, или кто-то ударил по голове. Домкратом. А может, мне подмешали во время ужина, в воду психотропное средство и пошли глюки. Наверняка. Лучше бы ударил меня, сделал, что угодно. Но отец сгорбатился и будто постарел за секунды. Появились морщины на лице и синяки под глазами. Кожа стала серой, болезненной. — Сколько… — еле вырвалось из груди. Мы поняли сразу друг друга. — Пару месяцев, от силы три. Сердце ухнуло вниз. И летело в глубокую пропасть. Пока я прохлаждался, отец был во главе компании и тянул непосильную ношу. Болезнь подтачивала его силы. И они были на исходе. Идеальная жизнь рушилась на моих глазах. Сначала Лиза, потом Настя, теперь, он. Самые близкие люди. Появились мушки и сознание качнуло от перенапряжения. В руке вовремя оказался стакан ледяной воды. Осушил до дна, не веря в происходящее со мной. — Когда? Нашел силы взглянуть ему в глаза. — Два года назад. — И ты молчал всё это время. В памяти сразу же появились обрывки. Как он пропадал время от времени, передавая бразды правления своему непутевому сыночку. А я сука, даже не заметил, как моему родному человеку требуется помощь. В груди запекло от нестерпимой боли. Стало трудно дышать. — Ты должен войти в полную силу и стать генеральным. И прекращай ныть, как девчонка. У нас мало времени. Завтра мы поедем туда и потихоньку начнем процесс передачи компании в твою собственность. На твоих руках останутся мои женщины- мама и твоя дочь. И ТЫ В ОТВЕТЕ ЗА НИХ. Дай мне спокойно умереть. Идиот. В голосе отца чувствовался холод и абсолютный контроль ситуацией. Разработанный план на несколько лет вперед. И мертвая хватка. Лучший в своем деле. Ничто не выбьет его из колеи. Только смерть. Проглотил собравшийся комок в горле. — Мама, знает? — Нет, Антон. И ты не скажешь ей до последнего. Я сам. Когда уже… Батя скривился от безнадежности. Он лишил нас знания ценности каждой минуты его жизни. Это уже я проходил с Лизой. Минуты надежды сменялись болью, и снова лучиком веры в будущее. И лишь потом приходит принятие неизбежного. Начало смирения с потерей. С одной стороны отец избавил мать от ада. С другой стороны, она столкнется с ней, лицом к лицу, когда его не станет. — Она имеет право знать, а ты скрываешь правду. И как она ВОСПРИМЕТ её, тоже её право. Право на слезы, на последние минуты с тобой, на вашу любовь. Не лишай её этого. Батя разозлился и зашипел, королевской коброй. — Думаешь она будет сидеть, сложа руки, плакать. У твоей матери характер бойца. Именно за него я и полюбил её. Достойнее женщины никогда не встречал. Она будет бороться до последнего и когда придет понятие конца, и всё, бессмысленно. Тогда и свалит её с ног. Правда. Нокаутом в грудь. Прошу тебя только об одном. Будь рядом с ней, когда меня не станет. Ты нужен им. Он посмотрел на меня. А мне хотелось кричать изо всех сил. А ты нужен нам. Я вскочил и подбежал к нему. Мы обнялись. С уголка глаз потекла слеза. Чуть не заплакал. Смахнул её. — Отец… Папа.. — Я буду рядом с вами. Слышишь, будь сильнее сынок. Ради нас…Прошу тебя… — и я зарыдал, как мальчишка. Уткнувшись в его плечо. Тихо- тихо. А в душе, разыгралась буря. Ураган боли сметающий на своем пути. В комнате застыли фигуры отца и сына, прижимающихся друг к другу. И только луна была свидетелем истинной любви родных людей. Глава 4. Не делай добра — не получишь зла Зеленцова Анна Викторовна. На удивление октябрь радовал теплой погодой. Решила сменить направление будничного маршрута. И вместо дома, отправилась на прогулку по мостовой. Несмотря на выходной, здесь собралось прилично количество народа. Пожилые пары наслаждающиеся утренними красками яркой осени в неспешной беседе. Молодые люди занимающиеся пробежкой для поддержания физической формы в данный промежуток времени. И я, своим присутствием разбавляющая типичную атмосферу отдыхающих. Медленно спустилась на нижний ярус, расположилась на ступенях у кромки реки. Прислушивалась к посторонним звукам, извне, чувствуя на своем лице последние прикосновения солнца. Настроение отличное. Ветер легким дуновением разметал волосы по лицу. Прикрыла газа, вдыхая прохладный воздух. Поднесла к губам стакан горячего кофе. Эстетическое удовольствие от бодрящего напитка на губах. Тряхнула головой отбрасывая локоны на затылок. Иногда такие минуты затишья заполняют моё существо гармонией и покоем. Банальные радости дают жизни прочувствовать ценность её мимолетных моментов. И радость и боль. Ведь ничто не повторяется в ней, ни один этап. Когда-то я проклинала своё прошлое, ненавидя своего отца. Когда в один момент все разрушается, разделяя на интервалы падения в пропасть и поднятия с колен. Только забываешь о том, насколько тяжело вставать для достижения вершины. Кто-то говорит, что время лечит. Забывая о тех людях, находящихся рядом в самый тяжелый момент. Именно они отогревают своим теплом предательские дыры, и залатывают ваши раны. Для нашей маленькой семьи такими пластырями в огромном мегаполисе оказались соседка баба Варя и совершенно чужой на первый взгляд дворник дядя Коля. Они помогали бескорыстно, чем могли. Подкармливали и присматривали за мной, если мама опаздывала с работы. Даже уроки делала под присмотром сердобольной старушки, ни разу не возмутившись. В ответ я приносила по пути из магазина продукты и закидывала соседке по площадке. Нам крупно повезло. В минуты одиночества в пустой квартире раздавался аромат сдобных печений сотворенных под четким руководством Николая Васильевича со смешным названием Из того, что было. Нам повезло встретить хороших людей, живущих велением доброго сердца. Заполнивших пустоты безрадостного существования своим светом и любовью. Сердце сжалось в груди в предчувствии неминуемой беды. Счастливая улыбка сползла с моего лица. Пусть будет так вечно. Ни много ни мало. Мама и я. И те, кого я мысленно называю своей семьей. Незаметно бумажный стакан опустел. Раздался топот малюсеньких ножек за спиной. Малыш пыжился и кряхтел, спускаясь по лестнице. Интересно, где его родители? Спиною ощущала старания карапуза. Вглядываясь в водную гладь и игру бликов на ней, дождалась приближения столь занятного крохи. Рядом со мной опустилась очаровательная малышка. Громкий вздох. Кудряшка деловито присела на предпоследнюю ступеньку и как взрослый человек положила пухленькие ручки на колени. И смотрела в известную только ей, точку, ожидая кого-то. Точка превращалась в неопределенной породы стаю птиц. Как оказалось в последствии Лебедей. Как она узнала? Изумление проскользнуло в моих глазах. Неожиданный подарок. Малявка вытащила из бокового кармана комбинезона кусочек засушенного хлеба и начала раскидывать, подкармливая их. Стая осторожно с присущей им грациозностью принимала еду. С восхищением в глазах наблюдала за данным действием. Самые смелые особи подплывали одна за другой и брали еду из пухленьких ладошек девочки. Искоса попыталась её рассмотреть. На вид ей было от силы четыре пять лет, а то и меньше. Сладкие щечки. Пухленькие губы. Карие глазки. Куколка с деловито серьезным лицом разворачивается ко мне. — Тозе хосешь покормить птичек, — и тянет дольку хлебного мякиша. А в глазах маленького чертенка пляшут озорные огоньки. От неожиданности потеряла дар речи, не зная что ответить. Молча протягиваю руку и принимаю лакомство. Отщипываю кусочки и начинаю повторять движения за ней. — Как тебя зовут, — пытаюсь наладить контакт с малышкой, как-то же она здесь появилась. Потеряшка? Обвожу взглядом верхний ярус натыкаясь на даму бальзаковского возраста. Мама? Няня? Может Бабушка? В ответ она кивнула головой отвечая на немой вопрос. — Настюска! А тебя как зовут? — Ну что ж, Настюска. Величают меня Анной Викторовной. Для тебя просто Аня. Наклонилась, стирая брызги с лица от взмахов птиц. Решила задать глупый вопрос от любопытства. — А где твои родители, Настюска? Мама? Папа? С кем ты пришла? Девочка, с глубоко спрятанной грустью во взгляде взмахнула длинными ресницами и потупила их в сторону, обычно так хотят скрыть что-то важное или не знает, как правильно ответить на вопрос. Наступило гробовое молчание. Даю время на обдумывание. Пробую её при этом приободрить, поглаживая по маленькой ручке неспешными движениями. Зефирная зайка морщит лобик. Броки ходят домиком. Забавная. — Я люблю папу. Вырванное с кровью признание не заставило себя долго ждать. Что ж. Это тоже хороший ответ, чем ничего. — Ты часто здесь бываешь? — Иногда. Мы плиходим с няней. Погулять. Девочка рассматривает меня с интересом. Её маленькие пальчики ластятся к моим ладоням. Они незаметно проскальзывают между моими и крепко ухватываются за них и тянут к себе. Я наклоняюсь. Смышленая и развитая не по годам и мыслит, как взрослая раз может дать вполне вразумительный ответ. — Ты тозе приходишь погулять, как я? — прошептали мне на ушко. Хихикая. А глазки хитрющие. Настоящая шкода, уверена, весь дом вешается от нее. Сзади закашляли. Давая знать, что кто-то появился за нашей спиной. Скорее всего женщина замеченная мной до этого. Я же успокоилась у каждого ребенка должны быть родители или хотя бы находиться под присмотром взрослого. А то мало ли, что может произойти. Заговорщицким тоном отвечаю ей в том же духе. — Так же, как и ты. Мы рассмеялись, загадочно посматривая друг другу в глаза, обмениваясь между собой шпионским шифром понятным только нам. В итоге мы просидели долго обнимаясь как старые друзья и успевая подкармливать лебедей. Время незаметно пролетело. Особенно в компании такой маленькой и веселой непоседы. Громкий кашель вернул в настоящую реальность, напоминая о себе. Обернулась. Смотрю виновато снизу вверх. Стало стыдно. — Извините меня. Мы немножко потерялись во времени. — Ничего страшного. Время обеда. И моей подопечной давно пора спать. И правда, кое-кто пьяными глазёнками хлопал через силу сопротивляясь силе воздействия Морфея. Ах ты милая Настюска… Девочка была одета в теплую и очень качественную дорогую одежду известных брендов, простуда никаким образом ей не грозила. Я в своём детстве могла только мечтать о таких марках одежды. Забота родителей о здоровье своего ребенка одно из немаловажных условий его полноценного развития. Тут скорее взыграло профессиональное мышление замечающее малейшие детали касающиеся безопасности жизни человека, тем более ребенка. Продолжала разглядывать детские черты лица. В сердце поселилось теплое чувство уюта и дома. Провела кончиком носа по нежной коже сладенькой щечки. Махонькая ладошка в ответ сжимается крепче на пальце. Не хочет отпускать. Стало грустно от того, что придется расставаться. Однако меня это не обрадовало, такое со мной происходит впервые. Понимаю, что выглядит странно, но меня не покидало чувство будто отрываю от себя родного ребенка. — Пожалуйста подайте мне её, — попросила женщина. Она наклонилась ко мне, при передаче маленького безвольного тельца с очаровательно посапывающим носиком. — Извините за нескромный вопрос. Почему девочка гуляет по набережной одна без родителей? Поинтересовалась чисто из любопытства. Если бы я не оказалась рядом, она могла и вводу свалиться. И тогда пиши пропало. Няня не обрадовалась подобному вопросу на засыпку и начала объяснять. Из её небольшого рассказа стало понятно, что как таковых и не оказалось родителей. Мамы не стало. Папа в вечном загуле. Никому не нужный ребенок на попечении бабушек и дедушек. Естественно из-за недостатка внимания и любви малышка постоянно устраивает побеги и прятки со взрослыми. От таких игр нервная система у няни расшаталась и держалась на корвалоле и валидоле от сердца, но в словах женщины сквозила гордость и доброта к своему неприкаянному чаду. Она искренне переживала за неё, хотя порою и не успевала за своей беглянкой. В конце своего повествования женщина пригладила кудряшки своей воспитанницы и посмотрела на меня с печалью в глазах и выдала пламенную речь. — Ей мама нужна, а не тысяча игрушек, чтобы любить и быть просто рядом всегда. Делать счастливой свою дочь. А не старики окружающие её. Ей надо смеяться, резвиться со своими сверстниками. С мамой примерять красивые платья и читать любимые сказки. А я. Что может дать женщина предпенсионного возраста? Пожала плечами и мы уставились вместе на этого крохотного ангелочка, который даже не догадывался. Именно, она, и являлась столь горячей темой обсуждения. Сглотнула комок. Будто она моя дочь и я сбросила её на чужое плечо. Мама вырастила меня порядочным человеком и постоянно твердила о достоинстве и чести. Интересно? Что за безответственный отец у малышки, раз он не занимается своим ребенком и ведет распутный образ жизни. Аморальный тип. Оттаскала бы его за уши, чтоб не повадно было. Дошли до остановки, бросив напоследок прощальный взгляд на девочку. С сочувствием в голосе распрощалась со своими недавними знакомыми. Подошла маршрутка. Няня двинулась с драгоценной ношей в сторону парковки недалеко расположенной от нашей клиники. Вовремя успела забежать в автобус. Загляделась на женщину. Успела заметить как её встретила мужчина в темном костюме одетого с иголочки. И как не догадалась, что скорее всего родители девочки непростые люди. Растяпа. Да и только. В салоне освободилось место у окна. По удобнее устроилась и стала рассматривать местные достопримечательности. Пригрелась на солнышке. Потянуло спать. Дотерпеть бы до дома и там можно вволю выспаться в своей теплой и милой кроватке в обнимку с подушкой. Время тянулось долго. Давно уже заметила такое свойство течения у него, когда необходимо больше жизни, оно растягивалось до невозможности, заставляя в нетерпении ожидать и стоило только перестать наблюдать за стрелкой часов, как оно ускорялось и пролетало за секунды. Показался знакомый район, стало легче дышать и настроение улучшилось с отметки хорошо до отлично, все-таки конец моим мучениям. Но и небо постепенно заволокло тучами. Выбравшись на свежий воздух, вдохнула полной грудью. Зашла по пути в маркет, набрала необходимых продуктов в корзину. Бросила мимоходом взгляд на соседнюю полку возле кассы и там оказалась моя любимая шоколадка со взрывной карамелью. Не удержалась. Забросила и её, гулять так гулять. Потом еще парочку. Пусть лежат в сумке. В нашем дворе убирался дядя Коля махнув головой в знак приветствия добралась до родного подъезда. Дома же меня ожидали вкуснючий борщ и горячие блины. Ванильные. Закинула на кухню покупки. Чмокнув в щечку маму. Побежала в спальню, сменить одежду на домашнюю. Завалилась на кухню. На столе стоял тарелка с супом. Его я уже съела вместе с посудой, потому что, глаза у меня были, как у голодного кота. Большие с блюдце. Мама рассмеялась. — Да, садись уже, остынет. — А есть хлеб серый. С кислинкой, как я люблю? — А как же! — мама уже клала ложку сметаны. На автомате размешивая. Уселась и вдыхала умопомрачительные пары. Сводящие желудок с ума. — Превосходно, — с мурчанием принялась махать ложкой и со скоростью ракеты поглощала суп, заедая его корочкой ржаного хлеба. Что еще нужно для полного счастья человеку. Если дорогие и близкие люди, находятся рядом. За горячим чаем делилась с мамой новостями. Обсудив последние сплетни и помыв посуду. Моя почетная обязанность номер один. Отправилась отдыхать. Ведь завтра на учебу и необходимо как следует подготовиться к зачетам. Завершающий этап и диплом практически в моих руках. Обязательно красный, чтобы мама гордилась мной. Выспалась, огурчиком первой свежести, принялась за штудирование литература. Дабы не осрамиться. Спрашивается, если вы проводите операцию достаточно сложную. А точнее очень сложные разве в вашей голове уже не находится объем необходимой информации. Всегда любой хирург старается в совершенстве овладеть своим ремеслом в своем направлении. Быть гением в своей профессии. Так и заснула под утро с книжкой на груди. Проваливаясь в сон. Я даже не догадывалась, что злодейка судьба приготовила для меня такой подарок!!! От которого любой человек свалится в пропасть. На самое дно. Утром как хорошая девочка заварила две чашки кофе, себе — с молоком и сахаром и маме — черный как ночь. Мам предложила вызвать такси, так сказать доехать с шиком в утренний час пик. — Слишком дорого обойдется и опоздаю. Так что обойдусь пока. Вот как только пройду аккредитацию и стану каким — нибудь заведующим отделения, тогда и покатаемся, или на худой конец преподавателем в университете. Обязательно покатаемся. А может и свою купим, — размечталась я. Наивная. Так случается, что мечты разбиваются на осколки. И этот день показал на сколько частей разобьюсь я. Добралась до пироговки на подземке. Немного прошлась пешком и оказалась перед красивым зданием с белыми колоннами. Выдохнув и плюнув через правое плечо три раза. На удачу. Вошла с придыханием в ожидании «новой жизни», это потом, я пойму, насколько новой она окажется. Поздоровалась с ребятами, такими же, как и я. Встретившись со всеми глазами. Обученные и подготовленные. Бюджет. Здесь могут быть только талантливые. Особенные в своем предназначении. Сердечно — сосудистая, торакальная и пластическая, без неё никак. Хирургия — боги в своем деле и вершители судеб и жизней. Вышел член аттестационной комиссии, кажется секретарь и объявил гнусавым голосом порядок, по которому мы и будем проходить итоговую на получение сертификата. — Токарева, Зайцев, Калинина, Зеленцова, Макаров. Обвел нас подбадривающим взглядом. Мы сразу подтянули животы, как бравые солдаты и замолчали. Два года обучения и ты специалист высшей квалификации с возможностью ведения самостоятельной врачебной практики и более. — Токарев, идем. Приглашающим жестом, машет рукой. И заходит вместе с ним. У нашей группы и без того натянутые нервы. Понеслись вскачь. Кто-то истерично начал смеяться. А у меня в голове все перемешалось. Минуты превращались в часы. Артем Токарев вышел с каменным лицом. Будто танк проехался по нему. Сердце убежало в пятки от страха. — Что? — обступили со всех сторон. — Говори. Не тяни. — Сдал? — Сдал! Мы выдохнули. Секретарь вышел за следующим. Зайцев. Потом Калинина. Возвращались ребята с радостными лицами. Настала и моя очередь. Набравшись храбрости последовала в кабинет. — Здравствуйте, — еле выдавила из себя. Мой голос затерялся в огромной пустой комнате. Предстала перед комиссией из шести человек. Во главе сидел старец с седою бородой, справа от него — мой куратор, с которым, я провела наисложнейшие операции. Слева — профессора, специализирующиеся в моей профессиональной области, сосудистой хирургии. Светила науки. И я Зеленцова Анна Викторовна со своим научным исследованием. Седой профессор вчитывался с особой внимательностью в бумагу. Кустистые брови собрались на лбу. Наверное мой послужной список. Кстати он у меня выдающийся. Так. А почему он хмурится. Что-то пошло не так? Моя храбрость улетучилась и выпрыгнула в окно. От напряжения начала заламывать пальцы и добралась до ногтей. Покончив с ними. Стояла в ожидании. Когда же мне позволять начать свой монолог. Вскоре соизволили поднять свои глаза на меня. — Что же вы Анна Викторовна, замолчали. Начинайте своё представление исследовательской работы. Так сказать, добытые знания. Вдох. Выдох. Поехали. Столько ночей и дней проведенных в процессе кропотливой работы. Изредка отвлекаясь на банальный сон. Следующие полчаса вещала, как из радиоприемника. Акцентируя внимание на деталях исследования, так и проведению самой работы. Непосредственно следила за выражением лица главы аттестационной комиссии. Выражение мимики- непроницаемое, будто высеченное из камня. Лишь взлохмаченные кустики шевелились, как океанские волны. Озвучила вывод по работе. Конец. Вердикт за ними. Уверена. Я достойно выглядела и не опозорила своего наставника. Наступила оглушающая тишина. Холод прошелся по коже неприятными мурашками. Сердце замерло в груди, что-то не хорошее повисло в воздухе. Ловлю тяжелый взгляд куратора пронзающего шпагой меня, наотмашь. — У вас был заключен целевой договор с медицинским учреждением. Где вы проходили лечебную деятельность. Если я не ошибаюсь? — Дда… — промямлила в ответ, неуверенным голосом. К чему он ведет? — Поступила жалоба. Вы поставили неправильный диагноз, клиническая смерть на операционном столе. Счастливая случайность благодаря которой удалось спасти больного. Моё заключение — недостаточность знаний для постановки диагноза. Грубая врачебная ошибка. И по вашей глупости между прочем. Отказано в аттестации и будет рассмотрен вопрос о дипломе и прохождении интернатуры. Проведение индивидуального анализа действий и рассмотрение вашего личного дела. Округлились глаза, становясь всё больше и больше. Чуть ли не на пол-лица. А дальше я уже не слышала. Был только гул в ушах. Смотрела на лица профессоров и ничего не понимала. Розыгрыш? Может быть чья-то злая шутка? Какая смерть во время операции? Нет, это происходит не со мной. — Вы лишаетесь своего медицинского статуса и ограничения введении лечебной деятельности на срок изучения правомерности всех действий…. Прозвучало жестко. Так выносят приговор преступникам. Меня словно окатили ледяной водой. Никогда не думала, что в жизни так бывает. Ты вроде бы стараешься, из кожи вон лезешь, доказывая своё превосходство и мастерство. И появляется кто-то и вычеркивает вас простым росчерком пера, считая лишней деталью в картине мира. Чувство будто из вас выпили жизненные силы. Одним глотком. — Проанализирован учебный процесс. Свободны Зеленцова. Я же стояла как истукан. Непрекращающийся шум в ушах мешал мыслительному процессу воспринимать информацию. Перед глазами появились мушки, а по стенам разбежались белые пятна. Стало душно и грудь налилась свинцом. Мир качнулся. Еле устояла на ногах. Снова. Мое сознание поплыло в тихую гавань на всех парусах. — Проанализирован учебный процесс. Свободны Зеленцова. Я же стояла как истукан. Непрекращающийся шум в ушах мешал мыслительному процессу воспринимать информацию. Перед глазами появились мушки, а по стенам разбежались белые пятна. Стало душно и грудь налилась свинцом. Мир качнулся. Еле устояла на ногах. Снова. Мое сознание поплыло в тихую гавань на всех парусах. Задышала свежим воздухом и запахом мужского парфюма. Моя голова покоилась на чужом плече. Распахнула глаза от испуга и отодвинулась, чуть не приземлилась на твердую поверхность. Снова качнуло по привычке, вестибулярный аппарат не сразу пришел в себя от стрессового состояния. — Что произошло? На меня смотрел мой наставник с абсолютно серьезным выражением лица с грустинкой. Повторяю вслух заданный вопрос. — Андрей Николаевич, что произошло? Откуда взялись обвинения в том, чего, я, не делала? — мой рассудок находился в смятении. Он долго молчал. Потом выложил версию происходящего. — Анютка ты только не переживай из-за этого. Пройдет расследование и они поймут, в том, что ошибались. Нужно время. Потерпи, пожалуйста. Естественно разберутся, во всяком случае обязаны разобраться. Меня волновал единственный вопрос. Кто? Кто решился оклеветать меня. Самым мерзким и непостижимым образом. — Андрей Николаевич, вы пожаловались на меня? Это из-за последней операции, когда дрогнула рука? — сама себя не прощу. Недопустимое для хирурга нарушение, что тут сказать. — Нет. Моя хорошая. Я тут вообще не причем. Но… — он остановился, делая ударение на данном союзе — У тебя появились враги и кто-то очень не хочет, чтобы ты стала выдающимся хирургом в своей области. Они довели до руководства комиссии о столь нелепом случае, придавая ему мировой масштаб. Ты находилась под моей протекцией и именно я руководил сложной операцией. Но тут подлили масла в огонь и объявили, что ты поставила неправильный диагноз. Доказали твою вину в произошедшем и самое абсурдное, смерть пациента на операционном столе. Чего не было в априори. Ухудшение, да. Даже опытные врачи не с первого раза определяют скрытую сердечную недостаточность, нежели молодой специалист. Я посмотрела с надеждой на него, пусть он услышит мои молитвы и развеет сгустившиеся тучи над моей головой. — Кому же я могла так насолить? — кажется я вслух озвучила наболевший вопрос. — А вот это дорогая, нам и предстоит решить! Кому ты перешла дорогу? Чем скорее, тем лучше. — Да, больной поступил, в очень плачевном состоянии. Об этом знали, только те, кто присутствовал на самой операции, — продолжала рассуждать, включая трезвую голову. Всего присутствовало — восемь человек на данном мероприятии. Двоих сразу же отметаю. Остались, медсестры и анестезиолог. Кто же ты? Завистник скрывающийся под маской добродетели. — Попробуй разузнать среди младшего персонала. Проверить слухи? Можно о себе многое узнать. Аккуратно, что бы не заподозрили, — наставник посмотрел на меня так, намекая чтобы я сделала все на холодную голову. Обдумав каждый последующий шаг, не подставляя ни себя ни его. — Хорошо. Вы правы, постараюсь провернуть наиделикатнейшим образом. Только как? В уме не представляла. — Постараюсь помочь всем, чем смогу. Не расстраивайся, — похлопал по плечу дружеской поддержкой. Как раз её мне и не хватало. Сегодня же начну свое маленькое расследование и первой на очереди подруга и коллега Светлана Павловна. Первая подозреваемая, одна из шести присутствующих на последней операции. Почувствовала себя начинающим Холмсом. Докопаюсь до правды. Кто решился ударить со спины, самым непостижимым подлым образом. Мы поднялись со скамейки в фойе коридора и направились к выходу. Только беда никогда не приходит одна, она начинает, ссыпать, как из рога изобилия. Провернув несколько раз ключом в дверном замке прогоняла тысячу вариантов придуманной лжи, в первый раз в жизни придется обманывать мать, самым наглым образом. Мне не хотелось её расстраивать, надеюсь запутанная история рассосется и всё встанет на свои места. Согревала суп возле плиты дожидаясь матери с работы. А её все не было. Набрала номер пошли длинные гудки. Совсем на неё не похоже. И тут позвонила она. Заметила таки мои пропущенные звонки. — Мама, только не говори, что взяла дополнительную смену? — говорят, то лучшее средство скрыть что-то, это нападение. — Кто это? — чужой голос в трубке спрашивал у меня. Кто я? — Дочь. А вы кто? — с нотками возмущения парировала в ответ — А где моя мама? — молчание наступившее в трубке, нервировало. Неужели она потеряла телефон, думают отдавать его или нет. — Мария Сергеевна находится в Первой городской. Подъезжайте скорее, — и тут мое сердце упало. Я сжимала пластик до хруста костей, он должен был рассыпаться у меня в руках. — Подождите не бросайте трубку, что случилось с ней? — прокричала в полную мощь, даже не заметила что в тот ужасающий момент мой крик был слышен и на улице сквозь стекла квартиры. — Она попала случайно под машину, сейчас идет операция. Хорошо, что документы оказались при ней. В сумочке. Не переживайте … Прекрасно знакома с подобной процедурой, что произошло дальше происходило чисто на автомате. В памяти сохранились лишь обрывки, как я благодарю человека вежливым голосом. Потом полностью одетая уже стою под дверью городской больницы. Разрозненные ответы медперсонала по поводу ситуации. Поняла лишь одно, несчастный случай произошел возле дома. Практически остались пара метров и …Тревожный взгляд вылавливающий силуэт в проеме двери. Мои ноги стучали об кафель под дверью операционной в бесконечных часах ожидания. Жизнь вообще странная штука, теперь я, нахожусь по ту сторону стекла. Жгучее желание самобичевания. Во всем виновата я! Если бы не решилась на обман, то наверное, мама была жива. До этого никогда не отваживалась на подобное. Сейчас не смогу признаться, тем более. И как смотреть ей в глаза? На моей шее повис камень своей тяжестью сгибающий к земле. Стыд. Вина. Ответственность. Доверие. От невеселых раздумий вырвала мужская рука, трясущая за плечо. — Девушка, всё хорошо операция прошла успешно. Хорошая новость. Пришлось удалить селезенку, но без неё жить можно, — посмотрела на него выразительно, ничего себе хорошая, боюсь себе предположить, какая плохая — И … очень плохая у вашей матери слабое сердце. Изношенное, ей необходима длительная реабилитация. Отсутствие стрессов, покой, забота родных и хорошие лекарства и она пойдет на поправку. Вскочила на ноги. Сделаю абсолютно всё, зависящее от меня, но добьюсь своей цели. Пока будет идти расследование, устроюсь на другую работу, найду того, кто подставил меня. Устрою ему полный армагеддон. — Спасибо доктор, если вы озвучите названия необходимых лекарств. Постараюсь достать полный список из вышеперечисленного перечня. Мужчина протянул бумагу. — Ей ничего не угрожает. Можете передохнуть и отправиться домой. Скользила глазами по наименованию, с огорчением признавая большая половина из медикаментов стоит целое состояние, а может и больше. План по продаже своей почки не решит и части проблемы. В коридоре больницы непроизвольно вырвался глухой стон от разочарования. Мой. Где достать такие деньги? Схватилась за голову. Почему в жизни не появляется добрая фея, крестная, и не решает проблемы по мановению волшебной палочки — Девушка вам плохо? — подошел кто-то из персонала, обеспокоенным голосом интересовались у меня. Подняла расфокусированный взгляд. Медсестра. — Не беспокойтесь. Я прекрасно чувствую себя, — поблагодарила. Попрощалась и направилась к выходу. Силы мне понадобятся в ближайшем времени. Точно. Очень много сил. Уже на своей маленькой кухоньке методично помешивала остывший чай в стакане. Для того, чтобы достать самые необходимые и качественные препараты. Нужно устроиться на высокооплачиваемую работу. Взять кредит в банке? Попытка не пытка, попробую. Позвонила Светке. Резали слух длинные монотонные гудки. — Алло. — Привет Светик. Помоги пожалуйста в одном деле. Никогда не любила просить людей об услуге, но теперь придется переступать через себя и умолять. — Не понимаю, но продолжай. — Помнишь последнюю операцию, — тут я замолчала, сосредоточившись на том, как правильно выразить свою мысль не выказывая пристального интереса, и одновременно не вызвать подозрения — Просто решила проверить — пациент пришел в себя? Родственники довольны лечением? Никто не жаловался? — Зачем он тебе? Понравился? — с плохо скрытой иронией спросила подруга. Лишь бы не догадалась. — Нет, очередное беспокойство за больного. — Вот сама и спросишь у него, когда появишься на работе. Как прошла защита? А её не проведешь, хитрая лиса. Я же замялась с ответом. Как быть, обманывать не хорошо. Не умею. — Превосходно. Ты же знаешь, сколько дней и ночей было уделено данному исследованию, — с тяжелым вздохом, дипломатично пробовала лавировать между острых камней. И не соврала, и тактично ушла от прямого ответа. Установилось молчание, стало неуютно. Едва вырываются звуки букв прощальных слов. Как гром среди ясного неба. — А кстати, забыла. Поступила жалоба по твою душу, — и шепотом. Стало смешно. Умеет придержать кота в мешке — И …вспомнила вот, тот, о котором ты узнавала. Воот он…. — торжественная заминка. Моя выдержка треснула. — Не томи. Он умер? — глаза округлились от страха, дыхание сперло. — Да, нет. Он пожаловался, само собой попросил Левадиоти уволить тебя. Дословно — таким бездарным специалистам должны выделять строго отведенное место на улице — торговать пирожками в подземном переходе. А не калечить людей. Только никому ни слова, иначе попросят и меня, заодно с тобой. — Могила, — с полной уверенностью давала обещание. А сама тем временем, строила план наведаться в кабинет главного врача и попытаться уговорить Сократа, чтобы он помог мне. Он может переговорить с пациентом и подробно соотнести действия с неимоверно тяжелым случаем, мы спасли ему жизнь. Множество поврежденных внутренних сосудов. В довершение — сердечная недостаточность. Вот она благодарность! В принципе неудивительно рассчитывать на обратное. — Аня, ты спишь? — вырывает вопрос в ухе, что она лепетала в трубку. После, проплыло мимо ушей. Велика вероятность того, что попросту не получится восстановить справедливость и я потеряю все, наработанное неимоверным трудом. Кроме мамы. Я не смогу остаться без неё, самого дорогого для меня человека, она должна жить, во чтобы то ни стало. — Думаю, что произошла ошибка и человек одумается. А ты почему сразу не рассказала и тянула до последнего. Мне тоже непонятно. Надеюсь, ты не ревнуешь к Аполлону? — подозрение закралось в душу. — Вот еще — фыркнула в трубку подруженция, и чувствую, закурила на балконе. Раздался отдаленный звук захлопывающейся двери, сменяющийся привычным шумом города. Определила верно. — Спасибо за информацию, — на дружественной ноте распрощалась с ней. Ранним утром, я уже стояла перед дверью заведующего и хозяина клиники. Сердце билось, как бешенное. Ладошки вспотели от нервного перенапряжения. Постучала в дверь. Чисто из вежливости. Тишина. Ворвалась в кабинет. Сократ стоял ко мне спиной, не шелохнувшись. Из-за широкого плеча выглядывали хитрющие глазки. Изворотливые. Она здесь, что потеряла? Замерла. Внутри все напряглось. Отогнала от себя неприятные мысли, лишний раз напоминая себе о том, что сподвигло меня на такой решительный шаг. Я пришла, чтобы разобраться в ужасе, в котором, от отчаяния тонула с головой. — Кхм, кхм — широкие плечи развернулись, Левадиоти осмотрел колючими глазами с ног до головы. Прицениваясь. Вдруг они потеплели. Заостренные черты смягчились. — Иди к себе, — поворот головы в сторону. Позади него, нервно постукивала ногой Светлана Павловна. Неверящими глазами, упиралась в профиль мужчины. — Приступайте к своим обязанностям Светлана Павловна, — рявкнул Левадиоти. Требуя ежесекундного исполнения своего приказа. Снова развернулся и испепелял гранатовым огнем. На дне, которых, плескался ни чем не прикрытый интерес к моей персоне. Она прошла мимо меня. Громко хлопая дверью от злости. Чуть штукатурка не посыпалась с потолка на наши головы. — Каким ветром ваше судно прибило к моим берегам? Я закашлялась от смущения. Подготовленная речь вылетела из головы. — Привет! Мне нужна твоя помощь, — сразу же перешла к делу и посмотрела на него с надеждой. — Даже так, — он присел на край стола. Сложил руки. Замком. — Да, только ты можешь прояснить ситуацию произошедшую со мной. Так сказать, замолвить за меня свое словечко. — Если сначала расскажешь, что произошло, тогда и разложим по полочкам, весь пазл, — он подозвал приглашающим жестом, указывая на кресло. Прямо перед собой. Каждый шаг давался с трудом. Ноги стали ватными. Сама пришла к нему и веду себя, как дурная. Собралась приземлиться на мягкое сиденье. Он резко потянул за локоть и я оказалась в горячих объятиях мужчины. — Так лучше?! Как же ты меня мучаешь тэА. Начинай, — хриплым голосом прошептал на ушко Аполлон. Начала свои историю с аттестации и оканчивала состоянием матери, уже заливаясь горячими слезами, пряча зареванное лицо в белый халат. — Я помогу тебе. Но взамен порошу и тебя об одолжении, — он посмотрел, ожидая моей реакции на свою реплику. Само собой меня насторожил такой обмен. Подобрав свои сопли. Посмотрела снизу вверх. — Я заплачу, только не получится, всё, и сразу. Со временем расплачусь с тобой частями, — естественно не ждала ни от кого благотворительности. Он расхохотался. Запрокинув голову назад. Громкий смех прокатился по потолку. Эхом. Не вижу ничего смешного. Насупившись наблюдала за ним. Закончив смеяться, он посмотрел на меня. В упор. — Исэ пАнда стин кардЬя му — прошептал сексуальной мелодией на греческом языке. — Ничего не понимаю, но звучит прекрасно. — Тебе и не надо ничего понимать моя тэА. Я постараюсь разобраться с навалившейся клеветой. Довольно странное дело, не думаешь? Кто бы мог решиться на такое? Могу лишь обещать одно. Я ставлю на ноги твою маму — Ты уезжаешь со мною и становишься законной женой. Моей женой. И забываешь о своей Родине, навсегда. Я потеряла дар речи, вот это поворот. Ведь он недавно миловался со Светкой, чем еще могут заниматься взрослые люди в рабочем кабинете. Я не настолько глупая! А теперь, мне, предлагает серьезные отношения и как вас понимать, мужчины? Правая бровь приподнялась, я же не ослышалась. Сократ внимательно наблюдал за ходом моих взбунтовавшихся мыслей отражавшихся в глазах. Он с упоением наслаждался своим господствующим положением с придыханием, хищник затаился. — Я прошу слишком мало за такую услугу, Анна. Ты станешь хозяйкой огромного состояния. Зачем прекрасной женщине ходить на работу? Ты достойна носить красивые платья и модные туфли на очаровательной ножке. Скажи мне, зачем? Покоришься и весь мир ляжет у твоих ног — нашептывал искуситель. Мне бы повестись на такие сладкие речи. Но в жизни на своём горьком опыте не раз познала. Бесплатный сыр только в мышеловке. — Я подумаю, — решила подыграть, оттягивая время. — Ты не в том положении думать тэА. Я веду, ты молча следуешь за мной, — бескомпромиссным тоном обозначили моё будущее. Повел носом вдоль шеи. Движение собственника. Уже примеряется? Я не готова. Легонько толкнула в грудь, делая шаг назад. — Через сколько ты уедешь домой? — Пару месяцев. Максимум три. Ты успеешь привыкнуть ко мне. Обещаю. Не собираюсь тратить столь драгоценное время на мотание хвостом перед Ягой. Пришла Аленушка к избушке за помощью, да в ловушку сама же и угодила. Не выпутаться. До чего ж я наивная. Обозвала себя массой не лицеприятных слов. — Пожалуйста найди того, кто подставил мою головушку. А… Придется с лечением справиться самой. Соберу деньги. В крайнем случае продам квартиру, переедем вместе в однушку. Лишь бы она была рядом со мной. Зазвонил смартфон до этого спокойно покоившийся на рабочем столе. На дисплее высветился абонент. У Левадиоти лицо приобрело выражение бойцовской собаки перед прыжком. Опасное. Атмосфера в комнате поменялась на негативную. Воздух стал неимоверно тяжелым, давящим на грудь. Я, как будто стою на лезвии ножа. Шаг влево. Вправо. Смерть. Медленно поднял трубку к уху при этом не сводил глаз, гипнотизируя и начал разговор с собеседником. Отвлекся. Мелькнула трусливая мысль. Бежать, как можно скорее. Воспользовавшись сиюминутным замешательством рванула к двери. Забыв элементарные слова прощания. Меньше всего на свете хотелось повторения прошлой ситуации. Тихонько, как шпион щелкнула входной ручкой. И столкнулась нос к носу с Павловной. Опять. Караулила. — Держи, — сует какую-то помятую бумажку в руки. — Что это? Вчитываюсь в буквы. Название фармацевтической компании. Адрес. Имя — Волков Александр. — Что это? — повторяю вопрос. Поднимаю руку с бумагой. — Помощь. Не благодарная, — подруга зашипела, как королевская кобра озираясь по сторонам. — Помощь? — с недоумением в голосе повторяю за ней, — Какая помощь? — Анюта, ты совсем от горя слов нормальных не понимаешь? Последняя операция. Пациент. Жалоба на тебя. Я ей нашла стукача. А она валяет дурака. Слова приобрели смысл, от радости захлопала в ладоши. — Спасибо тебе. Иногда ты тоже можешь быть человеком. Ты даже не представляешь. Какое добро сделала, — обняла её крепко — крепко. Бросила из под бровей прощальный взгляд на вывеску с фамилией Лёвы. На душе стало легко. Я просто не смогла бы уехать отсюда. Ни за какие богатства мира. С одной стороны приятно, когда готовы положить луну к твоим ногам, а с другой — что-то настораживало и отпугивало. Света заметила. Куда я посмотрела. — Просто уйди с дороги. Прошу тебя по — хорошему. Огорчилась от подобного выпада. Неожиданно с её стороны бросаться подобными обвинениями. Ничем не оправданными. — Мне он не нужен. Свет. Еще раз спасибо. И побежала со всех ног к черному выходу на заднем дворе. В какой момент эта клиника превратилась в тюрьму? А я в заключенную. Непонятно. Существует лишь одна прописная истина. Никто не заставит меня добровольно сесть в клетку. Пусть и золотую. Без материальных проблем. Мы обязательно выкрутимся, мама. Мир не без добрых людей, хоть и полно плохих в нём. Выкрутимся назло судьбе. Глава 5. Мой враг Едва нога переступила порог квартиры, начала суматошно обзванивать всех своих родственников, друзей, знакомых. Объяснять сложившуюся ситуацию. Большинство охало и отмалчивалось, а кто-то лишь сбрасывал на счет сумму помощи, сколько смогли, но я и малейшим крохам была благодарна. Главное результат. В наше время рассчитывать на сострадание со стороны было глупым и сугубо наивным занятием. Небольшая сумма лежавшая на черный день пригодилась. Не обошлось без дяди Коли и Варвары Станиславовны. Соседка вытащила худо — бедно накопленные сбережения сложенные аккуратной стопочкой купюры из под матраса на свой прощальный оркестр и сунула в руку увесистую пачку бумаг. — Откуда? Я не возьму. — Бери — бери пока не осерчала. Тебе нужнее. Потом отдашь, — бабушка сухонькою ручонкой гладила мою дрожащие пальцы. — Спасибо баба Варя. Век не забуду, — не выдержала и обняла маленькую старушку. Скатилась слеза по щеке. Теплая рука стерла длинную влажную бороздку с щеки. — Прекращать нюни распускать. Ты должна быть сильной. Мамина опора. Вот увидишь будем и дальше зимними вечерами наш любимый чаек пить со сладостями. — С травами и малиновым вареньем? — продолжила я с надеждой в голосе. — С малиновым вареньем тоже, но и от вкусных пирогов твоей матери не откажусь, — бабушка от удовольствия щелкнула языком. Проморгавшись, улыбнулась и правда нечего раскисать. На первое время хватит на хорошие лекарства, а сейчас надо искать подработку, чтобы дальше продержаться. Да и долг платежом красен. Не красиво получиться, человеческое доверие омрачать пустыми обещаниями. Воодушевившись. Поблагодарила свою благодетельницу. Но при этом она меня уговорила все — таки выпить чашку своего потрясающего чая с душистыми травами. Где она умудрялась собирать такие удивительные и лечебные с медицинской точки зрения букеты разнотравья до сих пор, оставалось загадкой для меня. Первым делом сравнив цены в близлежащих аптеках, купила весь необходимый комплект лекарственных средств и сразу же с пакетом направилась в больницу. Несмотря на сумбур рабочего утра творящегося в коридорах медицинского учреждения. Добралась до рабочего кабинета с вывеской и (о боги) нашла лечащего врача. Комната оказалась пустой. Что ж. Спохватившись направилась обратно к регистратуре. — Простите не подскажете какая палата у больного поступившего вчера, после автомобильной аварии? Зеленцова Мария Сергеевна- вопросительным взглядом уставилась на женщину. Она подняла глаза с плохо скрываемым недовольством от того, что её оторвали от лицезрения дисплея смартфона. — Вам прямо сейчас? Серьезно? Чуть не рассмеялась. Нет, позже, мне же делать нечего. Я могу и до вечера простоять. — Конечно, девушка, — злость так и прорывалась, она клокотала во мне неистовым огнем. — А вы собственно кто? Только близкие родственники допускаются к больному. — Дочь! — Палатаа, — затянула. — номер 306. Отделение реанимации. Рванула со всех ног, там же застала доктора дежурившего в отделении. — Здравствуйте, мы виделись с вами вчера. Мужчина внимательно посмотрел на моё лицо и наверное на задворках памяти, оно промелькнуло. — Да, авария. У больной начинают выравниваться показатели. Не плохо после такой тяжелой операции. Вы принесли лекарства? — Да. Доктор, сделайте все, чтобы она поправилась, — на что, он только хмыкнул безрадостно. — Вы же знаете. Всё в руках бога. А я только могу помочь. И то. Что вы смогла достать препараты значительно улучшит её состояние. Она обязательно пойдет на поправку. Мы постараемся. Немного ещё потоптавшись за дверью и не выдержала и заглянула во внутрь собственными глазами удостоверившись в правильности вынесенного вердикта. Не обманул. Она уже довольно сносно выглядела для человека перенесшего тяжелую травму, мысленно возблагодарила прародителя. Сердце сжалось от боли. Несколько шагов отделяли от самого близкого человека. Подошла ближе. Чуть ли не содроганием разглядывала родные черты. Бледность. Соответственно на лице был отпечаток безжизненности, прикоснулась своим указательным пальцем к теплой ладони. Мамочка. Столько труда было вложено в моё будущее. И вот она здесь. Отвратительное состояние беспомощности, когда остается только сидеть и ждать и надеяться. — Я обещаю, ты будешь гордиться мной. А этот … ответит за бессонные ночи, за твои слезы, мама, — со жгущей мою душу ненавистью тихим зловещим голосом шептала клятву призывая всех богов к справедливости — Волков Александр, — выплевывала как какую-то мерзость с губ. Запомнила инициалы моего личного заклятого врага они теперь были высечены на моем сердце. Выгравированы как татуировка. Даже если захочешь, не сможешь забыть. — Время посещения закончено. Девушка пациенту нужен покой, — медсестра вытянула из помещения со множеством проводом и монотонно пиликающими звуками, отвечающими за жизнедеятельность. Одними губами попрощалась с ней. Её рука чуть сильнее стиснулась на моем пальце, когда я медленно вытягивала его из мягких ладоней. Игра воображения? Замялась на пороге. Меня выпроводили безжалостно. — Вы же знаете, нельзя, — медсестра была категорична. Шумно выдохнула. Бросая последний взгляд на белую дверь. — Приглядите за ней, пожалуйста. И через пару часов я уже стояла перед огромнейшим современным зданием из стекла и бетона с логотипом компании. ВолФарм. Всё как-то замкнулось на одном человеке. Мысль мелькнувшая в голове и сразу же рассыпалась, растворяясь в пространстве. Наблюдала за дверью, а ещё точнее изучала. Выстраивая в уме жестокий план мести. Само собой мелькали люди в деловых костюмах, снующие туда- сюда как рыбки в аквариуме. Будто им заняться нечего. Простояла на улице немало — немного целых два часа на холоде. Едва вы оказываетесь у цели и весь боевой настрой сдувается, как шарик. Так и я, злость улетучилась, оставляя горькое послевкусие отчаяния и растерянности перед сложившимися обстоятельствами. Когда переборола свою неуверенность, решительно шагнула в одну из створок револьверной двери. Два шага и я в фойе. Всего-то делов, а меня колошматило выбивая барабанную дробь зубами. Огромная люстра с кристаллами переливалась всеми цветами радуги в бликах солнечных лучей, и распадались искрами света. Слева за стойкой администратор — девушка, вытаращившись во все глаза рассматривала под микроскопом мой внешний вид. Шаги стали замедляться. Почувствовала себя неуклюжей и неопрятной, стало как-то не по себе. Да, не вписываюсь в окружающую обстановку, не по фен — шую. Горькая усмешка, невольно вырвавшаяся с губ. Простая потертая куртка и джинсы, среди белых воротничков. Ломал стереотип офисного планктона. Я практически оказываюсь в нескольких метрах перед заветной целью. И тут перед самым носом раздвигаются в разные стороны двери лифта. А там, властный мужчина (в летах) в окружении вооруженной до зубов охраны. С арктическим холодом в глазах. Бррр… неестественный холодок прошелся по спине. Даже не стоило сомневаться. Кто предсталпередо мной. Шаг вперед. Он оказывается рядом или я, от него. — Вы ко мне? — умные глаза остановились на моей белобрысой макушке. Охрана сразу взяла в кольцо, обложила со всех сторон. Монолитной стеной. Даже не сдвинешься с места. — Хм хм… — запершило в горле, прежде чем сказать парочку связанных между собой слов, прочистила его. Неожиданность порою выбивает почву из под ног. Внезапно в чаще леса, зверь сам вышел на охотника. Мой хитроумный план распадался, как карточный домик. — Здравствуйте, хочу устроиться в вашу компанию на работу. Знаю несколько языков, прекрасно разбираюсь в фармацевтике и имею медицинское образование — отрапортовала, как боец спецназа, на одном дыхании. Что я несу? — Смелая! Напомните? И почему я, должен вас взять в свой штат сотрудников? Меня буравили насквозь, с замиранием в сердце, проговорила. — Я в безвыходной ситуации. Моя мама находиться в тяжелом состоянии и мне очень нужна работа. Я не могу её подвести, — вертевшиеся на языке слова закончились, голова поникла. Сдала себя с потрохами, не научилась врать. Ох и голова моя бедовая! — Эдриан, проводи девушку к Зинаиде Ивановне на последний этаж. Пусть оформит её как положено. Совсем недавно жаловалась на большой объем работы и нехватке толковых рабочих рук. Просила помощника, себе. Я нашел ей, толкового, — мужчина по — отечески посмотрел на меня. Достаточно неожиданная реакция, переключения с ледяного на теплое непринужденное общение. От толпы отделился, самый высокий из них. Похожий на палача. Показал на дверь и я сделала по возможности непринужденно безмятежное лицо и последовала за ним. Мы оказались внутри кабины. Попыталась улыбнуться, но она из искренней превратилась в натянутую. Как будто мне вставили расширитель для рта и губы не смыкаются обратно. Нервное. В голове сразу же возник облик страшного клоуна из ужастика. То еще зрелище. Мышцы от напряжения застыли в оскале. И только на лбу разве не было вывески. Вляпалась ты Анютка, по самое не хочу. В раздумиях не заметила, как подтолкнули в открывшуюся створку лифта. В глубь коридора. Рот закрылся сам собой, то ли от страха или перенапряжения. Следовала за широкой спиной и чуть не впечаталась в неё. — Прибыли, — могучие плечи разомкнулись как навесные Петербургские мосты и я оказалась около. Мои глаза расширились от удивления. Ожидалось появления дамы в белой накрахмаленной блузе с чопорной юбкой. А тут! Челюсть отвисла… Русская женщина, которая, коня на скаку остановит, коня этого того самого на плечи положит и в горячую избу войдет. С румяными щеками, в длинном платье с красными аляпистыми маками. Я сама не маленького роста. Но даже мне, пришлось поднять голову, чтобы облюбовать роскошный пучок на голове. А кокошник забыли то? — Тетя Зин принимайте помощницу. Александр Васильевич послал, — откланявшись быстренько смылся широкоплечий. Успела отлепить ошарашенные глаза от разглядывания пышной гривы волос. — Василич, говоришь, — Зинаида Ивановна задумчиво постукивала карандашом по столу, — Что стоишь, как прокаженная. Проходи. Заполни бумаги и примерно через месяц после проверки выйдешь на работу. — Здравствуйте, — пробубнила под нос, скорее себе, чем окружающим. Присела напротив на первый попавшийся стул, потому что в ногах правды нет. Просто силы иссякли, напрочь. — Заполняй документы, можешь пару строк заполнить и автобиографию в личное дело. Тебе, тебе, — женщина покивала головой, указывая в сторону бумаг. Удивленно уставилась на неё, ведь ожидала пренебрежительного отношения к себе. Привычного. Особенно в таком богатом, представительном месте. Затаив дыхание принялась заполнять бланки, один за другим. Вокруг оглушающая тишина. Благодаря звуконепроницаемым стенам в центре города. Непозволительная роскошь для человеческого уха, привыкшего к городскому шуму. Искоса время от времени, бросала любопытные взгляды на Зинаиду Ивановну. Но та щелкала клавиатурой, вся в работе. Покончив с биографией. Выдохнула. Пододвинула папку от себя. — Всё… — тихо, как-то жалко прозвучало в тишине. Она сразу же отреагировала. Просмотрела файлы, удовлетворение проскользнуло на лице. — Умеешь работать с офисными приложениями? — Ддда. — Оставь координаты. После свяжемся по поводу выхода, — она встрепенулась и выпалила — Надеюсь, ты не из этих? Я наклонила голову, уставившись непонимающим взглядом, что она имеет ввиду. Шепотом. — Из каких? — Куриц? — Куриц? — повторяю за ней, на секунду зависая. Еще больше вжимаю голову в плечи. Морщась при этом. — Да, — окидывает взглядом мою макушку и тут доходит, что подразумевалось под бедными домашними птицами. — Я точно не имею к ним никакого отношения. Отношусь к семейству белых ворон, — качаю утвердительно головой. Одновременно засмеялись. Черты лица разгладились, дошло, что ей наверняка немного за сорок. Чуть — чуть. Из-за наряда казалось, что женщина без царя в голове. А так вполне адекватный человек. Она протянула руку для рукопожатия, с радостью ответила подобным жестом. Широкая горячая ладонь. Значит добрый человек. — Сработаемся? — Время покажет, — не хотелось гадать на кофейной гуще. Не попробовав свои силы, не стану разбрасываться похвальными эпитетами в свой адрес. — До свидания, — вырвалось непроизвольно и рванула со всех ног к двери. Как вдруг краем уха выловила из бокового коридора смысл важного разговора. Голос знакомый. Приказной тон, отдававший изморозью. Замедлилась. Черепашьим шагом. Немыслимо, со стороны могло показаться будто мои ноги приросли к полу. До чего же глупо выглядело. Необходимо было расслышать каждое слово. А суть состояла в том, что… — Подготовьте благодатную почву для подписания договора с иностранной фирмой по поставке дорогостоящих лекарств. Каждый пункт должен тщательно прорабатываться и чтобы комар носу не подточил. Нам очень важна эта компания. Если сорвется, — в воздухе запахло угрозой — Поменяется абсолютно вся команда. На ваше место придут новые. — А если… — Никаких если…подписи должны быть на обоих экземплярах. Иначе наша компания не выплывет в последующие годы. Конкуренты приберут главного импортера и займется ввозом качественной продукции на нашу территорию. А мы пойдем на дно. — Будет исполнено Александр Васильевич. Раздался тяжелый вздох. Ой там кому- то придется попотеть в следующем месяце. Без сна и отдыха. А мне надо попасть сюда до момента подписания. И тогда, мы посмотрим Господа хорошие, на ваши лица. Ни за что на свете не пропущу поражения врага на профессиональном поприще. Око за око, зуб за зуб. За спиной послышались шаги. Так, а теперь необходимо по-быстрому смыться. Пока не заметили. Размышляя о своём, лавировала между клиентами и работниками компании. Сумасшедший день, выжавший из меня соки. В голове возник образ кислого лимона. Данный фрукт не переваривала ни в каком виде. На зубах сразу появилась оскомина, потому что, сегодня я была похожа на него. Вышла на свежий воздух (Аллилуйя) и рванула в подземку. Домой. Желудок заурчал, напоминая о себе. Уже дома стянула осенние кроссовки, потом запотевшие носки, ноги ныли от усталости. Вытянула их на кровати. Натянула покрывало до самого подбородка. Тепло. Кайф. Заморить бы червячка для полного счастья. Вставать не хотелось, сон обволакивал в свои сладкие объятия. Обнимаю подушку по-удобнее. Вздремну пару минут. И обязательно встану. Обязательно. Глаза слипались под тяжестью век. Пару минут. Зевнула. И … Утро встретило жутким холодом. И убийственной тишиной. Отсутствие бесподобных ароматов выпечки и еды, пронзило сердце. Мамы нет. Я совершенно одна в квартире. Спрыгнула с постели, которую вчера даже не удосужилась развернуть. Скомканное покрывало лежало на полу, свернутое одеяло горкой в дальнем углу. Гора маленьких подушек на кровати. От холода во сне залезла под них. Дурья башка. Выискивать в зеркале — чучело, не было желания. Стуча зубами залезла под обжигающий душ и тут меня прорвало. Зарыдала. Душа под гнетом скопившихся чувств. Не выдержала. Слезы отчаяния и боли. Не понимания. За что? Так горько! Чувство, когда на тебя скатилась лавина. Как справиться с тяжелыми обстоятельствами. Живот скрутило от голода. Довела себя до полуобморочного состояния. — Дай мне сил пожалуйста, справиться, — приподняла голову к потолку. Поднялась на ноги, немного стало легче на душе. Нельзя сдаваться. Мой противный характер проснулся. Напоминая о себе. Именно он не давал упасть духом в самые темные времена. Упрямство и настойчивость разжигали во мне злость, которая помогала двигаться дальше. Из ванной выходила завернутая в полотенце и махровый халат. Ледяной пол на кухне, холодил пятки. Примостилась пятой точкой на старый стул. В ожидании кипятка. Затем зазвонил телефон нарушая тишину дома, чуть не уронила чашку с кофе. Чуть не обожглась. Пару раз чертыхнулась про себя. В трубке раздался голос однокурсницы. — Привет. Извини, что потревожила. Услышала о несчастном случае с твоей матерью. И если я могу помочь с чем-то, то обращайся. И правду я забыла о ней. Старая одногруппница, бросившая учебу на втором курсе. Держала кафе, причем довольно прибыльный бизнес, завертелся у неё. — Не найдется работы на время? Молчание в трубке. — Будет. Кем именно хочешь быть? — смешок — Есть вакансия баристы, официанта. Помощника повара сразу не предлагаю, не по твоему профилю — снова смешок, — Приедешь, обсудим. — Через полтора часа буду. — Кафе- бар Великан. Буду ждать. — Спасибо, тебе, — вырвалось от всего сердца. — Ты же знаешь, кому обращаться в случае чего? Но я тебе припомню о том, что позабыла о старой подруге. Связь оборвалась, раздались гудки. От радости спрыгнула со стула. Недопитый кофе так и остался на столе. Через десять минут я стояла в полной боевой экипировке. Лишь мокрая голова, опять, требовала немного времени на просушку. Победив волну кудряшек на голове. Наконец- то! На ходу обувалась, засунув в подмышку куртку. Через обещанные полтора час я проходила меж дверями Великана. Сотрудник проводил в рабочий кабинет шефа, где меня поджидали с распростертыми объятиями. И через полчаса я уже скользила возле столиков в форме официанта. Платили хорошо, плюс чаевые. Временно можно прожить и набрать необходимую сумму денег, а для расплаты с долгами необходимо что- нибудь посерьезнее… и с достойной оплатой. Под конец дня, ноги гудели. В боковом кармане шелестящих купюр от великодушных посетителей. Наверное мой унылый вид вызывал жалость у клиентов. Они щедро одаривали суммой, сверх чека. В течении рабочего дня рой жужжащих мыслей в голове, что я поступила неправильно, не отпускал. Вышло не так. Абсолютно всё. Разобраться в первопричине, но как? Пыталась уцепиться за ускользающую мысль, будто приперли к стенке… и не дают сосредоточиться. На самом главном. Дело оказалось с душком. К счастью, дружное похлопывание по плечу возвещало об окончании смены. После сдачи, направилась в раздевалку. Спустя некоторое время находилась на пороге дома. С пакетом еды, кстати контейнеры были из Великана. И с финансовыми средствами на первое время. Скромными по подсчетам, для первого дня в целом неплохо. С голодухи не помру. Дни потекли плавным течением, заставляя крутиться как белку в колесе, выбивая из головы тревоги и беспокойство за будущее. Оставалось лишь работать за двоих, бегать в больницу с белыми конвертами, сражаясь за её здоровье. Мама медленно поправлялась в процессе реабилитации. Прошел месяц, а то и больше. После объявили, что пришло время делать еще одну операцию на сердце. И в тоже время позвонили из Волфарма. Вспомнили о моем существовании, не дали ложных надежд. Зинаида Ивановна ровным голосом попросила явиться в строго назначенное время. По утру. Без опозданий. Не встретив нареканий с моей стороны бросила трубку. Оставив обмундирование за стойкой бара. Получила расчет. Побежала вприпрыжку домой. Ещё бы. Радость то какая! Правда потом поблагодарила своего старого друга за щедрый жест. Не каждый отважиться на такой поступок. В наше безнадежное время, поддержка не малого, стоит. Завтра меня ожидает Работа Мечты. Утро началось с проливного дождя. С зонтиком в руке добежала до метро. Ветер пытался мотылять исхудавшее тельце, кидая из стороны в сторону. От бесконечной беготни сбросила парочку ненавистных кило. В итоге появилась в приемной продрогшая до костей. Обычно волнистые волосы от ветра и влаги превратились в тугие спиральки. Кудрявый барашек в строгой блузке и юбке карандаш. Никаких излишеств. Обвела рабочее пространство виноватым взглядом. Мой непосредственный начальник без предисловий вручил в руку горячий ароматный кофе. — Выпей. Согреешься, — прильнула к бокалу ледяными пальцами и отпила глоток. Как же мне повезло с шефом. Мысленно послала тысячу пожеланий благодарности во вселенную. Зинаида Ивановна моментально включилась в работу и вовлекла в самую суть, так сказать сердце Волфарма. Под конец рабочего дня голова разболелась от огромного количества информации. Зинаида Ивановна отвела в бухгалтерию для подписания трудового договора. Перечитала пункты, дважды. Маленький шрифт в том числе, да бы исключить малейший подвох со стороны компании. Его не было. Ничего криминального. Сумма оказавшаяся внизу в статье оплата услуг. Предостаточная для осуществления жизни нормального человека. Поставила подпись в конце. Зинаида ивановна выдохнула. — Рада. Что у меня появилась такая смышленая помощница, — со знанием дела меня приобняли. Горячими объятиями. Вообще должна радоваться моя особа удачному трудоустройству. — Подождите. Разве не я, должна восторгаться, издавать ахи вздохи? Настороженно прищурила глаза. Вот и первый подводный камень выйдет из под воды. — Я так боялась, что ты окажешься очередной. Прости за выражение гусыней. Знаешь сколько у перебывало сотрудниц. — Сколько? — шепотом, чтобы никто не услышал. — Сколько- сколько. Почти сотня, — опустила глаза на уровень колен, там где проходила линия юбки, — Приходят в платье по сикалку и стреляют весь рабочий день зазывающими глазками на босса. А потом… — она перекрестилась, закатив глаза — Вылетают, как пробка. Окаянные… — Выгоняют? — А то как же! Больше месяца никто не продержался. Старый хозяин любит порядок во всем. А молодой… — тут она приподняла бровь и мигает правым глазом. — Молодой? — уставилась на неё, с этого места поподробнее пожалуйста — А это еще кто? — Кто? Кто? Кобелина? Ни одной юбки не пропустил. Ни стыда ни совести. И эти туда же- беспомощно разводит руками — Стоит только ему поманить пальцем, летят на огонь. И сгорают в том пламени. Блудницы. А затем получают отставку. Зинаида Ивановна наградила соболезнующим взглядом, словно я, следующая жертва идущая на заклание. В голове роилось много вопросов. Кто ты такой? Черт тебя возьми. И почему о нём ни слова в сети. — Только деточка не попадайся ему на глаза, пожалуйста, ты девушка хорошая. Всегда будь за мной. Одевайся по скромнее. Волосы собирай. Авось и не заметит. Такую красавицу, жалко. Пусть пользует этих, мартышек, своих, — сердобольная женщина, раскудахталась, как курочка- наседка. Непроизвольно сжала шариковую ручку в кулаке, пластик треснул. Так надо успокоиться. Взяла её под ручку и вывела из бухгалтерии. Она права. Необходимо стать незаметной. Мы поднялись за одеждой. Благо моя начальница женщина широкая. За ней, как за каменной стеной. Даже муха не пролетит. Я уж тем более, не приметна. Мысленно, дала себе приказ, собраться. Если за целый день, мы не встретились со вторым работодателем. Надо продолжить в том же духе. Иначе моя цель не будет достигнута. Вопреки всем ожиданиям, когда створки лифта раскрылись и со спокойной душой проходила обходя по кругу группу мужчин. Зинаида Ивановна стиснула локоть. Я наклонилась и посмотрела на неё немигающим глазом. — Что на этот раз? Неужели не понимает, сжала меня, как дубину, до боли в зубах. — Ничего. Идем. Быстро. Ускорились. Бросив взгляд через голову моей начальницы. На прощание. Сердце остановилось. Время замерло. Нет. Нет. Нет … только этого не хватало… Ни за что… Никогда… Он был выше всех. Косая сажень в плечах. Мужчина стоящий ко мне спиной, скрывал молодое лицо. Изгиб оленьих глаз, с длинными ресницами — опахалами. Везунчик. Многие мечтают о такой длине. Светлые волосы. Модная стрижка. Шел жесткий разговор между ними. Властные мужчины делящие территории. Свита окружающая их, как стая волков. Настороже. Он тут же заинтересовавшись, поймал уставившуюся напротив незнакомку. Мой огорошенный взгляд, и тут нить натянулась между нами стирая пространство вокруг. Окружающие звуки пропали. Мы пялились друг на друга, разговаривая сердцами. Я тебя, знаю? Покачала отрицательно головой. Неет. Хочу тебя. Неет. Я не знаю. Слова нет. Готовься! Отдал приказ. Загадочная улыбка в глазах. Сменившаяся предвкушением. Нет. Нет. Нет. Хлопок ресницами. И тут в его глазах на самом дне проскальзывает еле уловимое высокомерие. Резкая смена выражения лица. Человек привыкший получать желаемое по щелчку пальцев. Молодой парень моего возраста сказал что-то. Все повернулись ко мне. Неловко вышло. Я ошарашенно стартанула. Не стоило дергать льва за усы. Пора сматываться. И дала деру. До конца не осознавая, стараясь быть незаметной. Даже не поняла, что стала самой желанной добычей дракона. Глава 6. Желанная добыча Антон Волков. Окружающие заметив неоднозначную реакцию на незнакомую девушку, синхронно замолчали. Рядом плечом к плечу оказался Бергманн. От цепкого взгляда не скрылось. Как именно отреагировало моё тело на женскую особь. — Кто такая? — Эдриан прощупывал почву. Обернулся гипнотизируя спину убегающей девушки. — Дружище, это и предстоит тебе узнать. Теперь он повернулся ко мне. Проверяя серьезность моих намерений. — Я не шучу. Полные данные, кто такая. Где живет. Что ест на завтрак, обед и ужин. Есть ли муж. Дети и прочее. Чем занимается. Какой зубной пастой пользуется. — Не утрируй. — Я серьезен, как никогда. Эта крошка должна быть подо мной. Нашу необычную идиллию прервал отец. — Ты знаешь её? — этот туда же клонит, все считают, что я не пропускаю ни одной юбки. Бесит предвзятое мнение. Хотя заслужил, слава бежит впереди меня. — Неет… — одновременно и слишком быстро с Бергманом ответили. Эдриан подозвал помощника, дал ему указания. Дальнейшие манипуляции остаются незамеченными, сыскная контора Эда работает без заминки и проволочек. Отец внимательно сканировал меня на предмет сокрытия фактов. Несомненно моя блудливая натура любит приключения, но по части вранья. Я пас. Такое не вывожу ни коей мере. Прочистил горло. — Ты же не думаешь, что я в свободное время бегаю как собака за каждой сукой с высунутым языком, — язвительная усмешка не скрыла затаенную обиду на родителя. Александр Васильевич выразительно промолчал, откровенно намекая на беспорядочную жизнь. — Хорошо, — почувствовав стальные нотки в голосе, пошел на попятную. Положил руку на плечо и посмотрел на меня — Здравомыслие должно быть всегда на первом месте. Твердая рука и ясный рассудок — залог успешного бизнеса. Хмыкнул и встретил завуалированную улыбку немца. Засранец посмеивался надо мной. — Расходимся, друзья, — перевел разговор в другое русло — Иначе каждое произнесенное слово станет достоянием общества и желтой прессы в том числе, — недовольно поджал губы. Наша охрана вытянулась по струнке. Двое парней первыми двинулись в сторону выхода. Остальные позади. Процессия расселась по машинам. Естественно, Волковы, старший и младший на заднем сиденье переговаривались между собой о делах компании. И вдруг он резко озвучил мысль, которая сверлила его на протяжении данного промежутка времени — Сын не трогай эту девушку. Я аж дернулся вперед. Словно машина притормозила. Он поймал мой неверящий взгляд. Непонятно и подозрительно. Отец обскакал меня. Не может быть. Не похоже на него. Я поморщился, надменно задрал подбородок. Вот откуда дует ветер? Бергманн напрягся впитывая каждое слово. — Твоя протеже? — Не в том направлении, думаешь. Просто отвлекись на любую другую, тем более она не в твоем вкусе. — Отец, я сам решаю, кто в моём вкусе, — настоял на своём, криво ухмыльнувшись. Хочет лишить забавной игрушки, тем самым распаляя интерес к ней. Больше и больше. Задумчивое выражение на лице только разжигало моё любопытство. Кивнул в ответ. Притвориться, что я прислушался к совету отца не составило труда. Усыпив бдительность. Утрою силы и докопаюсь до правды. Не спроста выискался, защитник бедных и угнетенных. Завтра на столе ожидаю получить полный доступ к неизвестной личности. За чашечкой кофе. Вникая и смакуя детали существования загадочной персоны. Меж тем яйца напряглись и сжались в предчувствии недоброго. Выстраиваю в уме план наряду с сумасшедшим желанием вертеть её на одном месте, пока она не попросит пощады. Или она сожгет меня? Хмыкнул про себя. Не бывать такому… Пытаясь осознать происходящее, отбросил глубоко-запрятанную мысль, однажды, чуть не сгорел на костре Синеглазой Ведьмы. Самодовольно ухмыльнулся. Больше не попадусь на крючок. Уверен, как только девушка увидит зеленые купюры, сама уляжется в постель. Слезы. Сопли. Надоедливые звонки. Потом придется откупаться от неё. И бежать без оглядки. Все они не такие. Сначала. Далее… С утра в рабочем кабинете последнего этажа стоял молодой мужчина. Напротив окна, наблюдая за осенним рассветом. Любуясь облаками в розовых тонах. Скоро зима. Открытая папка на столе. Рядом с ним стоял другой. Плечом к плечу, их выдавали напряженные спины, о том, что идет мыслительный процесс, будто на них лежит тяжесть всего мира. — Как такое может быть? Она, что иголка в стоге сена? Твои ребята совсем расслабились — я схватил пустую папку и в ярости швырнул под стол. — Девушка- невидимка или кто-то хорошо почистил всю информацию о ней. Нас надурили, — беспечно пожав плечами немец спокойно реагировал на мои гневные выпады. — Отец снова играет со мной. Уверен она работает в нашей компании. Допустим в отделе связи с общественностью или прессы. Найди её, — впервые Эд выглядел озадаченным. — Если она здесь, отыщем. А вдруг за её спиной стоит … — Намекаешь на отца? Ты не сможешь пойти против его приказа. Так? Запомни. Ты мой друг. А потом остальное. — Дело не в этом, может, она шпионка, подосланная конкурентами. — Пф! И что? Приятнее вдвойне нагнуть девчонку и отпустить ни с чем… Бергманн игнорировал приведенные доводы, развернулся и не доходя пары метров до двери. Прошипел. Все таки она задела его самолюбие. — Невозможно скрыться от моих глаз. Занятная особа. Я найду её во что бы то ни стало, из-под земли достану, а потом сам займусь Зеленоглазой ведьмой. При этих словах меня развернуло на сто восемьдесят градусов. Скрип зубов раздавшийся в тишине комнаты. Резанул слух похлеще удара хлыста. Меня перекосило. И пока он не ушел. Отметил. — Сам займусь со своей Ведьмой — поставил ударение на последнем слове, оставляя его за собой. Дверь громко захлопнулась… Зеленцова. Тоже самое время На работу добиралась, как в шпионских фильмах. Приклеила ресницы. Нарисовала брови. Намеренно делая из себя уродину. ЗИ то есть Зинаида Ивановна чуть не обожглась своим бодрящим напитком. Рот раскрыла от удивления. Вскочила, отставив стакан в сторону. — Эка тебя угораздило, — поднесла руку ко лбу- Чай не заболела? Приятно, когда о тебе беспокоятся. Вырядилась чучелом, да. Но поползновения в сторону душевнобольных точно не подразумевалось. — И вам здравствуйте, — коварное выражение глаз выдало с головой скрытые помыслы. Женщина уставилась на меня. Благо у неё нет головного убора, однозначно скатился бы с наивной головушки и разбился бы. Вдребезги. На ощупь пройдясь на предмет травм по моей черепушке. Отодвинулась обратно. Выдохнула. В голове выстраивалась четкая последовательность действий: выведать время и место заключения контракта, приготовить сюрприз и самое важное, не попасться на глаза молодому боссу. Иначе первые два пункта не выполнятся. Мысль поговорить о моей сложившейся ситуации не складывался в построенный алгоритм. — Здравствуй, здравствуй, — ЗИ принялась допивать свой эликсир бодрости и энергии. Странная женщина словно сошедшая со страниц сказок с налетом городского стиля. Одновременно добрая и умная, наивная до нелепости и владеет в совершенстве компьютером. Про платье аля сарафан, вообще молчу. Фасон один, лишь расцветка разная. Уселась за свой рабочий стол, со стоном вытянула ноги от усталости. Не привыкшие они носить каблуки. А придется. Мне был выделен укромный уголок в неприметной на первый взгляд, нише. — Как заявиться обормот, лезь под стол. Я буду громко кашлять. Аки и пронесет. Больно глаз его загорелся нечестивым огнем, как у кошака. Не часто молодой хозяин радует нас своим присутствием. Пусть и дальше любуется барышнями заморскими. Тут я уже поперхнулась. Обжигающий напиток пошел не в то горло. Отклеившаяся ресница сползла на нос. Плотно зажмурила глаза. Дернула за другой конец. Отлепляя окончательно. Достала зеркало. Сногсшибательный вид. Один глаз расплылся. Покрашенная бровь, съехала вниз. За разглядыванием не расслышала, как вломились в кабинет. Громкий кашель. Слишком поздно лезть под стол. Стараюсь не шевелиться. — Что с ней? Мужской голос вывел из прострации за секунду. Криво улыбнувшись, поздоровалась с начальством. Генеральный директор изучал мою страшную физиономию. Мой непосредственный работодатель отступил, не переставая наблюдать за мной, как под микроскопом. Голова опустилась ниже плеч. — Так, не умеет пользоваться косметикой молодежь, нынче. Увлеклась, маленько — поморщилась от объяснений моей ЗИ. Поставила себя в неловкое положение. Никто и никогда не умолял моих природных достоинств. Дала себе мысленно затрещину. Позор тебе Анюта. Позор. Заламывала пальцы один за другим, не зная куда их девать. Сдвинула итак съехавшие брови. — Смыть безобразие на лице. Не хватало украсить колонки светских изданий. Ивановна проследи за порядком — покраснела до кончиков волос. Мужчина развернулся с удовлетворением отмечая пристыженное выражение своего секретаря. В коридоре ведущей к гендиру, послышался громкий стук захлопывающейся двери. Оттуда выскочил молодой человек. Я вообще легла на стол. Страх накрыл с головой. Сердце ушло в пятки. А в голове песня. Я тучка. Тучка. Тучка. Я вовсе не медведь. Мечтала только об одном, испарится. Пришла называется на спецзадание, и провалилась, причем даже не начиная. Если там бэмби с оленьими глазками. Мне конец. Человек застыл в метре от Александра Васильевича. Носки туфель указывали строго на север, то бишь на моё личико прикрытое ладонью и стаей кудряшек на столешнице. Разглядеть представшего не получилось. Одним присутствием он давит на меня. Угол зрения доходил до подбородка, красивого между прочем такого мужественного в вырезе рубашки, застегнутой на последнюю пуговицу. Мой взгляд задерживается на тонких губах. Я задышала глубоко. ЗИ вообще превратилась в каменное изваяние, но каждая из нас навострила ушки — радар. Мужчины поздоровались друг с другом крепкими рукопожатиями. Гендир наклонился к красавчику и что-то нашептывал. Вмиг напрягшийся мужчина с истечением времени его лицо разгладилось и он над чем-то глубоко задумался. Над поимкой меня? Хе хе… Это вряд ли, не такая уж, я важная особа. Фантазия разыгралась от стресса не на шутку. Спина взмокла. На лице испарина. Волосы прилипли к лицу. Думаю вторая бровь потекла как и левая. Мужчины скрылись в коридоре. Спохватившись, мы отмерли… Я привстала на носочки и двинулась за ними. Умоюсь после. ЗИ уставилась широко распахнутыми глазами как я крадущейся походкой иду за парочкой. При этом стараясь не издать лишний шум ненавистными туфлями. Липкий пот струится по позвоночнику. Прошла через приемную свернула за угол и с недоумением уставилась на ту самую дверь генерального директора. И зацепилась взглядом на потолке за красным мигающим огоньком. Ага и камеры имеются. Надо быть осторожнее… Сколько их там вообще? По крайней мере двое, а третий куда запропастился и как часто появляется молодой босс в своих владениях? А второй тоже собственник? Почесав затылок, словно позабыла что-то, возвратилась назад. — Он? Уставилась на свою начальницу. — Нет. Эдриан хороший парень. Муху и то не обидит. Аня умывайся и за работу. Сходи в отдел маркетинга, отнеси документы на подпись. И нужно напечатать приказы. Их тоже отнесешь на первый и третий этажи. За дело. Я приготовлю чай Александру Васильевичу. Спохватилась. Жуткий вид. Стиснув челюсти направилась в ванную комнату. Здесь и таковая имелась. Я выполнила указание с интересом разглядывая убранство комнаты. В жаркую погоду можно и освежиться в душе. Банный халат и стопка чистых белоснежных полотенец в шкафчике поражал воображение. Для кого такие удобства? Достаю одну из них и утопаю в мягком ворсе. Приятное до тошноты, на высшем уровне. Собрала волосы в незамысловатую прическу. Пара непокорных прядей выбились, обрамляя лицо. Без косметики и правду лучше. Кожа задышала от благодарности. В зеркале отражалась решительная девушка, с чистым незамутненным взглядом. Такой и оставайся, прошептала самой себе. Выпорхнула за дверь. И началась рутинная работа. Прихватив со стола документацию пошла к лифтам. Огромное здание. Пока сориентируюсь, день пройдет. Отдел маркетинга находился на двадцатом этаже. Благо, что есть схема этажей с отделами. Выглянув из открывшихся створок лифта в пустынный коридор, успокоилась. Никто же не съест меня. Но адреналин зашкаливал. Нашла нужный кабинет и тут началось. Поздоровалась для начала, вызвав удивление со стороны ребят. Все оборачивались. — Я от Зинаиды Ивановны её личный помощник. Помогите. Мне нужна подпись руководителя вашего отдела? Срочно — замялась на последнем слове. Приветливо улыбаясь, ко мне подошел секретарь. Да сколько же их здесь? — Здравствуйте, подождите немного, — девушка постучалась в дверь. — Кто там? — раздался глухой голос. — Документы на подпись с последнего… — Входите. Девушка скрылась за дверью и через минут десять вышла. Протянула стопку с размашистой подписью. — Спасибо ммм… — спохватилась — Аня. — Светлана, — довольно улыбалась шатенка. Отдел расслабился и обступил, начались обсуждения и вопросы ко мне. Кто такая? Надолго? Оказалось, что на моем месте никто долго не задерживался. Напряглась. По сути я тоже. Но вслух не озвучила столь не радужные мысли. Наскоро попрощавшись с ними. Вернулась к себе. Достала фиолетовую папку. Они здесь расположены по цветам. — Выпей, время есть, а затем примешься за приказы. Застрянешь с ними надолго и без обеда, — ЗИ поднесла чашку с чаем и шоколадкой. С удовольствием закинула плитку в рот, прикрыв глаза от наслаждения. Верно. Наступит перерыв. Уселась на стул. Осматриваю рабочее пространство хозяйским взглядом. Обустроюсь в своих владениях. С комфортом. Отставив недопитый чай в сторонку. Усердно принялась за работу. В процессе пришлось изрядно покопаться плюс напряжение. Краем глаза постоянно приходилось наблюдать за караваном служащих и начальников отделов снующих туда-сюда. Интересно, выдержка Зинаиды Ивановны имеет границы. Дверь периодически открывалась и закрывалась. Важный момент, когда появился он, я упустила, как бы ни старалась. Не поднимая взгляда со стола. Закопалась среди вороха бумаг, набирала текст на компьютере. Уточняя даты и номер приказа. Скрипнула дверь. Громко. Двое мужчин оказались ко мне спиной. Самый высокий — лицом. Он отдавал распоряжения по поводу подготовки зала для совещания. ЗИ поперхнулась и раздался громкий кашель. Сигнал от которого у меня побежали мурашки по коже. Чуть не запаниковала. Но отступать некуда. В ту секунду я превратилась в скользкую гадюку. Плавным незаметным движением сползла по спинке стула. Прямо на пол. Перестала дышать. Никто не заметил. Рано обрадовалась. Речь резко оборвалась. Наступила оглушающая тишина. Неужели почувствовал? Продержалась всего-то ничего. Теперь мне точно конец! Арктический голос оборвал затянувшееся молчание. — Мы уже не появимся, сегодня. Зина, надеюсь, ты всё запомнила и всем доброго вечера. Идемте мальчики, мама приготовила на ужин любимое ризотто. Если пропустим. Она обидится на нас. Мужчины радостно загалдели. О боже, я думала еще немного и упаду в обморок. Хлопнула дверь. Мы выдохнули. Вытерла салфеткой со лба капли пота. Твою же мать. Без пяти до конца рабочего дня. Закончила. Распечатала, разложила по файлам. И тут проявилась скрупулезная натура Ивановны, она доставала каждый документ и читала. Перечитывала. Сверялась. Время от времени бросая на меня не мигающий взгляд. Правильно ли выполнено с точностью до миллиметра. Спасибо что еще с линейкой не измеряла. А я тем временем украдкой стреляла глазками на циферблат настенных часов. Стрелка застряла в воздухе и не двигалась. Магия… Тяжелый вздох вырвался из груди. Теперь я понимаю, почему никто не подходил для банальной работы с простыми поручениями. Жду заключения. Женщина подняла голову от прочтения последней страницы. — А какое образование у тебя говоришь? — Медицинское высшее, — почти профессорское отметила про себя с сожалением. Совершенно нет желания потерять высокооплачиваемую должность. Особенно сейчас, когда она мне нужна позарез. — Чувствуется. Ох… не придется возиться с тобой, учить. Порадовала ты меня Анюта. Иди домой устала наверное и больше не выряжайся, как кисейная барышня. Аки работать пришла, а не за женихами гоняться. Вдох выдох выпорхнула из секретарской, первый день не был таким чудовищным, как последующий. Распахнула настежь двери квартиры, вваливаясь в неё, на ходу раскидала туфли. Ноги гуудяят. Пробежка до больницы. Туда и обратно, с пакетами в руках. Маму вовсю готовили к операции. Пришли последние анализы. Появился маленький лучик надежды на светлое будущее. На душе стало более или менее спокойно. Рабочие дни потекли как по маслу. В напряженке время от времени. Генеральный директор появлялся время от времени, а его сын так вообще пропал. — Пропади совсем и надолго, — бубнила под нос, — желательно до увольнения. Дайте спокойно отработать до подписания контракта. А потом мы с вами распрощаемся, миленькие. В пятницу вбила последнюю цифру на документе, сделала запросы на будущих поставщиков на понедельник, сбегала в директорскую, отнесла все отчеты. Вернулась, посмотрела на ЗИ пристальным взглядом, время глубоко за … все работники сидят по домам, ужинают вместе с семьей. А у меня ни маковой росинки во рту, мой желудок сжался и у него нет сил завыть… умаялся за весь день подвывать, как и полагалось ему в такие моменты. — Иди домой дорогая, молодчина, попрошу тебе премию выписать в конце месяца. — До свидания Зинаида Ивановна, — я сама себе тоже бы выписала её; за выдержку, упрямство, терпение и смелость. Надо на работу зубную щетку и одежду принести, с таким объемом работы, можно и поселиться на ней. Вечером отзвонился Пол, проверял благодатную почву, не желая мириться с тем, что я лучше буду есть землю, чем стану женой смирившейся со своим бесправным положением. — Когда ты переедешь ко мне, — требовал Левадиоти назидательным голосом. Ни здравствуйте, даже не интересовался. Как я? — Опять ты начинаешь тянуть свою песню? Не надоело тебе? Мне, очень. Сколько можно? Вон, Светлана Павловна порывается быть твоей супругой, — на другом конце провода произошел то ли взрыв, шум издалека похожий на звук летящих осколков. — Набиваешь себе цену, да? Устанешь мыкаться, приползешь. Я терпеливый, дождусь тебя. Жди, жди, мой хороший так и хотелось выплюнуть в лицо. Но я промолчала. Почему? Пугающая одержимость мной, нагнетала страх. Некий холодок по спине. Уж лучше я окажусь женой того проходимца из-за жалобы которого оклеветали и лишили работы, чем … с тобой. — Мне жаль.. Просто положила трубку. Столько женщин вокруг, а тут ненормальная зацикленность. Снова звонок только на этот раз на стационарный. Не понятливый, какой, точно выскажу всё, что вертится у меня на уме. — Ал-ло, — с нескрываемым раздражением протянула по слогам. — Привет! Ты чего такая злая? Уже дома? Как мама? Объявилась одногруппница выручившая с работой. Смешок в трубке. Моя настороженность и злость улетучились. — Привет, — отозвалась менее безболезненно — Идем на поправку. Скоро операция, надеемся на благополучный исход. Извини не хотела тебя обидеть, — тут она не дает договорить, прерывая. — Мучают поклонники? — Если бы, маньяки, — опустила при вздохе плечи. — Не хочешь прогуляться вечером? Что ответить даже не знаю, поскольку не планировала подобного. — Поздно же? — Аня, ты же не маленькая девочка дома сидеть. Мы в столице живем, всё-таки, — заканючила — Ой, а мне одеть нечего, — пытаюсь отвертеться, а может прокатит. Свидание с диваном, тоже неплохо. Особенно на фоне бешеной недели. — Зеленцова у тебя тридцать минут? — с тоской посмотрела на дырки в телефоне, будто она смотрит с укоризной через них на меня. Так может сжалиться надо мной. — Ты чего молчишь? Аа-н-яя… — Дда, — вырвала из состояния гипноза, неудобно получилось. Она выручила меня в трудной ситуации. А я с ней так обойдусь — Хорошо, буду готова. — Так-то! — А… — послышались гудки на другом конце — А какая форма одежды? Задала вопрос уже в пространство, ошеломленным взглядом обернулась к зеркалу в прихожей, там на меня смотрела растерянная я. Ломанулась в ванную. МИНУТЫ ПОШЛИ. Перелопатила полки шкафа. От и до. Что же такое? Ничего подходящего для вылазки из зоны комфорта. Вспоминаю про платье, одетое лишь один раз. На вручении диплома. Оттенок кремовый. Вверх — лиф с пышной юбкой. Выше колен, естественно. Волосы собрала в высокий красивый хвост. Спереди начес. Подвела глаза. Чуть-чуть. И цвет глаз засиял ярким выраженным оттенком голубого. Прозрачный блеск на губах. Пойдем в кино? Кафе. Нет. Слишком поздно. Девять часов вечера. Для моей слишком позитивной и жизнерадостной одногруппницы, тухло. Одела бежевые туфли на шпильке гармонирующего в тон платья. И вуаля, я усаживаюсь в машину старой подруги. — Куда едем? — вместо приветствия задаю вопрос. Мы обнимаемся с ней. — Порок, — довольный визг Алёны. — И что это? — качаю головой, название, не указывает и даже не понимаю о чем идет речь. — Анюта? — обращается она, выискивая на моем лице признаки шутливого настроения. А вот ни капли не дурачусь. Делаю серьёзное лицо. — Да, — поворачиваю голову в сторону водителя. Да 24 года, как Анюта. — Анют, какая же ты дремучая?! — Угу — поддакиваю ей. — Поехали. Узнаешь, — вот теперь я напряглась — будет весело. Глава 7. В когтях дракона Первые ощущения — Золушка попавшая на бал. Бал монстров, такое и в кошмаре не присниться. Музыка издали долбила по ушам. Изо всех сил старалась ступать ровно на шпильках. Уметь выглядеть достойно при любых ситуациях, заложенный с детства инстинкт, работал на полную. Алёна, как заправский командир вела меня среди марок наикрутейших машин. Задергался глаз. Правый. Потому что из них выходили, не то слово(выплывали) избалованные жизнью, богачи. Наглые, пресыщенные роскошью. Респектабельные. Хозяева судьбы. С ними, такие же девушки. Холёные. Красивые. Загорелые ровным загаром. Морским. Наверняка, они своё свободное время проводят в путешествиях, в отличии от меня. Рассматривала их ошарашенными глазами. С ног до головы. Дорогая одежда. Сногсшибательные ароматы парфюма. Наверняка, оригиналы. И я, нервный смешок. В детском платье. Поверх — облезлая кожаная куртка. Загорелась отчетливая надпись на лбу. Не ровня. Ловлю на себе пренебрежительные взгляды. Остановилась. Топнула ногой. Алёна развернулась, поджала губы. — Куда ты меня ведешь? — Мы идем танцевать. Анют, сколько можно сидеть дома? Посмотри на себя. Хочешь заделаться в старые девы. Ведь у тебя даже первого раза не было. — Откуда, знаешь? — нечаянно вырвалось. Неужели так бросается в глаза. Подруга засмеялась в ответ. Настолько, я была удивлена. — Слишком хорошо знаю тебя, причем давно. Ты же доверчивая, ранимая. Хотя, снаружи, как маленький ежик. С иголками — фуух, стало легче на душе. Не хотелось становиться предметом дурацких шуток в свой адрес. — Ну, что? Идем? — ждет, не давит на меня. Но в тоже время рассматривает испытывающим взглядом. И правду, чем я хуже прожигателей жизни. Пора выпускать коготки. — Идем. Мы оказываемся внутри. И … это было порочно. Неизгладимое впечатление от обилия клеток, глаза разбегались по сторонам. А в них, в них обнаженные девушки, не считая полосок ткани между ног. Остановилась, как вкопанная. Напротив одной. Широко распахнутыми глазами рассматривала эротичный танец, наполненный страстью и огнем. Брюнетка с длинными волосами извивалась, как змея. Меня потянули за руку. Ослепительный свет ударил по глазам, прикрыла лицо ладонью. Моя подруга идет, как танк. Напролом. Не замечая ничего вокруг. Остановились у барной стойки. Пятой точкой приземляемся на стулья. Алёна подзывает бармена. Парень внимательно слушает её. — Два секса на пляже, — делает заказ. И хитрыми глазками, мигает в мою сторону. — Мы в аду? — изо всех сил кричу. Пытаюсь перекричать шум, но это практически невозможно. Разворачиваюсь. Не дожидаясь ответа на свой глупый вопрос. Завороженными глазами наблюдаю за беснующейся толпой на танцполе. Веселье в самом разгаре. В какой-то момент чувствую красную метку на лбу. Так наблюдают за жертвой, когда держат её на прицеле. Волоски на теле встали дыбом. По телу побежали мурашки. Поднимаю глаза на вверх. Несколько этажей для особых клиентов. Никого особенного. Фыркнула себе под нос. Померещилось. — Держи, — вручает фужер в руки. Отвлекая тем самым от разглядывания мягких диванчиков элитного клуба. Отпивает немного — Крутооо- и ерзает на стуле в такт музыки. Пробую столь прекрасный на вид напиток с настороженностью дикого льва, ммм… на вкус обычный сок из тропических фруктов. Делаю полноценный глоток. Начинаю ощущать на языке алкоголь, до селе прикрытый сладковатыми нотками персика и апельсина. Пьется легко. Одногруппница в пару глубоких глотков осушает бокал. Повторяю за ней. И понеслось. Кто же знал, что на голодный желудок меня потянет на приключения. До полуночи зажигали по полной, словно мы попали на турнир. Кто продержится дальше на площадке? Энергичные телодвижения под ритмичную музыку. С каждой секундой пройденного времени тянуло больше и больше на безумства. Благодаря своему гадкому языку этой ночью, я получу их сполна. Время перевалило за полночь. Жажда замучила. Подошли к стойке. Уселась на свободное место. Алена привалилась грудью к столешнице слева от меня.. Подруга едва открыла рот. — Пожалуйста, два се…ппбб..- успеваю прикрыть ей рот ладошкой. Успела надавить на губы. И сразу же продолжаю за неё. Пока она вытаращившись на меня. Открывала и закрыла глаза от недоумения. — Девушке повторите коктейль и стакан воды, без газа, — отпускаю руку и выдохнула. Мы молча переглянулись друг с другом. Теперь остается дожидаться. Бармен кивнул, (понятливый парень) поставил перед нами налитые до краев бокалы. Экзотический с зонтиком и мою простую водичку. Душно. Пот льется градом, но освежающая вода дарит телу умиротворение. Поставила пустой стакан перед собой и смотрю с благодарностью на парня. — Ещё, — двигаю бокал в его сторону. Сиюминутно появляется второй. Крутанулась на стуле. Наблюдаю за сменой диджеев на танцполе, передача эстафеты и кнопки. Установилось затишье.. Поднесла ледяной стакан ко лбу. Кайф. Опускаю его к губам и тут же осушаю его до конца. — А что у нас девушки не могут заработать на достойное угощение? Девочки, плохо отработали? — мужской голос последнее слово выделил так, унизительно, как-то подозрительно нехорошо и зацыкал языком, в этот момент я подавилась, вода пошла из носа. Пока вытиралась и откашлялась, не расслышала продолжения. Платье в мокрых разводах. Я и удача, вещи не совместимые. Обернулась в сторону Алёны, пытаясь разглядеть, кто там решил подшутить, так неудачно. Подруга окаменела, как статуя. Даже не шелохнется. Заглядываю за спину. Компания высоких широкоплечих мужчин загоготала. Ну и шутки у них. Моё воображение решило сыграть со мной в злую игру. — Алён… ты чего застыла? — склонилась ниже барной стойки, перебивая шум толпы и отбитой мелодии. Она мне мигает левым глазом, двигает скулой, крутит головой чуть-чуть в названную сторону. То что, проблемы с мимикой у подруги на лицо. Я уже поняла. — Ни черта не понимаю. Что ты хочешь сказать? — с раздражением в голосе буравлю вопрошающим взглядом подругу. — Она хочет сказать. Место таким шалавам, как вы! На трассе! А вы заявились, сюда. В высшее общество, — дернулась, как от пощечины и вскочила со стула. Звенящая тишина оглушала. Вокруг невообразимый хаос. Громкие басы. А мы словно в вакууме. — Сам ты шалава, — выплюнула от злости. Никто ещё не пытался так оскорбить меня. Уткнулась носом в подбородок. Приятно пахнущий парфюмом. Непозволительно близко. Приподнимаю голову. Испепеляя ненавистью того, кто решился на такое. Красивое породистое лицо надменной сволочи. Считающий себя этаким королем, а меня грязным комом земли. Кулаки от злости стиснулись еще сильнее. Пухлые губы расплываются в похотливой улыбке. — Чем докажешь? Он и правду принимает нас за идиоток, случайно заглянувших на великосветский прием. — Н-и-ч-е-г-о я доказывать т-е-б-е не собираюсь! — заставила выстоять себя под давлением мышечной массы и ткнула указательным пальцем в грудь. Ни капли не дрогнула и не отступила ни на миллиметр. — Ты знаешь, кто я? Ха, это он мне? — Тот, кто только что сошел с обочины. Приоделся, припудрил красивый носик и хвост свой павлиний распустил. Знаешь. Ты похож на игрушку мою в детстве, — покрутила пальцем у виска- Ага, вспомнила. КЕН, — и уставилась на него. Сзади раздался оглушающий хохот. — Чернов! Девчонка тебя размазала по стенкам. Одним ударом, — одобряющий голос за спиной. Так вот, этот самый Чернов, правда ума не представляю, кто он, вообще такой? Он осатанел, глаза налились тьмой и в них засветились огоньки. Кожу пробрало табуном мурашек от волнения. Челюсти мужчины сжались. Посмотрела на Алёну, та еле дышит. Её рот искривился от страха. Глаза вытаращились и она смотрит поверх моей головы. Что она там увидела? Я резко обернулась. С удивлением замечая, как ко мне приближается огромная рука. Глаза сами собой закрылись в предчувствии удара. Внутренне сжалась от страха. Открываю обратно глаза и прожигаю его аналогичной яростью готовая принять удар и даже не вздрогнуть. Со мной такое происходит впервые, как в замедленной съемке. Воздух завибрировал. — Сега, стоять, — приказ шавке от хозяина. Ладонь зависла воздухе. Его удерживали с двух сторон такие же мерзопакостные уроды. Рядом с ними, оказывается тот, кто дирижирует этим оркестром. Лучше бы я, упала, тогда в обморок. Но нет же, в памяти отчетливо сохранились детали Его появления. Первым бросились в глаза длинные-предлинные ресницы, ими он прикрыл глаза. Скрывая истинные причины, самую суть самого себя. Указательный палец теребил нижнюю губу. Водя по ней, вверх-вниз, вверх-вниз. Невозможно оторваться от красивого зрелища четко-очерченных губ. Просто залипаю. Изощренный, четко продуманный прием, против меня. — Я же тебя предупреждал, — дернулась от рычания, моё ухо вылавливало тембры варьирования звуков от громкого до низкого посреди множества других. И теперь он надо мной нависал. Практически дышал в ухо. Ноздри раздувались с жадностью впитывая воздух. Он что обнюхивает меня. Голова закружилась от чрезмерной силы, давлеющий надо мной. Попробовала отступить и уставилась на него. В упор. В вертикальном зрачке отражалась испуганная девушка в светлом платье. Тело парализовало. Необъяснимый эффект повиновения организма- гипнозу, темных с поволокой, демонских глаз. Он медленно поворачивает голову в сторону своей компании покорно ожидающей дальнейших инструкций. — Приготовить машины, выезжаем, — мужчины рассасываются по мановению волшебной палочки. И не было толпы. Чудеса! — А ты? Дикая ведьма, — сердце забилось быстрее, норовя выскочить то ли от страха то ли от восторга — Едешь, со мной. Я даже не шелохнулась. Он стискивает за плечи и пару раз встряхивает, полная уверенность что останутся синяки на теле. — Ты со мной, — озлобленный приказ в лицо. В голове зажглась красная лампочка, бежать. И я побежала, куда глаза глядят. Обернуться как-то не получилось. Подруга осталась позади. Сумка. Куртка тоже. Телефон. Врезалась в танцующие парочки, проскальзываю за темную ширму. Далее темный коридор иду на ощупь по стене. Оказываюсь в небольшом помещении со скудным освещением. Ничего не понятно. Где я нахожусь. Подвал? Открывается незаметно дверь и встречаюсь с офигевшим официантом от нахождения постороннего лица на хозяйственной территории. — Где черный выход? Он молча указывает на ход. Поблагодарив за помощь, рванула со всех ног. Оказываюсь на кухне. Пробегаю между столов, в конец зала. Пытаюсь не заострять внимания на ошеломленные лица обслуги. Да, как гангстерских фильмах. Везде клубы пара. Люди занимаются готовкой и я. С выбившимися из-под прически непослушными прядями и на шпильках. Громкий стук каблуков по кафелю. А потом обдало прохладным воздухом ноги. А вот и выход. О боги, спасибо. Врезаюсь со всего размаху в дверь и выныриваю на улицу. В надежде на удачу. Вбираю легкими прохладу ночного воздуха. Согнулась. От непривычки в боку закололо. Ругаю себя на чём свет стоит. Обязательно включу в свой график утренние пробежки. Пространство прорезает звук хлопающих ладоней, с небольшими паузами. Приподнимаюсь. Мои глаза не обманывают. Напротив меня стоял он, с театральными жестами, аплодируя то ли мне или себе, за находчивость. Интересно. Изначально поджидал ведь меня! Смакуя каждый момент неудавшегося побега. — Ты точно, Демон, — вырвалось неожиданно с рваными выдохами. — Точно, Ведьма! — согласился с данным утверждением, с наслаждением прикрывая глаза от эмоционального оргазма. Извращенец. Его лицо исказилось гримасой удовольствия. Целенаправленно проводит языком по коже губ, особенно медленно по мякоти нижней губы, облизывая её, он чувствовал, как я внимательно, глазами размером с чайное блюдце, впитываю каждое соблазнительное движение, как обещание сладкого. Стало нестерпимо жарко. Дыхание участилось. Ночной воздух холодил кожу. Соски набухли от томления. Внизу налилось нестерпимой тяжестью. Немыслимо. Пыталась вдохнуть воздух, но горло сдавило колючей проволокой. Там попросту пересохло. Внезапно его ресницы открылись и меня поймали за подглядыванием. Он оказался рядом. А в его зеркалах увидела своё ошарашенное лицо с искусанными до крови губами. Отшатнулась от своего отражения. И это я? Дернулась в сторону, сразу же натыкаясь на каменную грудь. Поймал на лету, перекидывает через плечо, как мешок картошки. Массивная рука ложится на бедра, совсем обнаглев, проскальзывает под подол пышной юбки. А мне сорвало чеку. — Отпусти меня, сейчас же, дурак…,- начала молотить по спине кулаками. Гора мышц, не обращает ни малейшего внимания на сопротивление. Уверена, мои жалкие удары для него ощущаются, как тайских массаж. Бесплатный. — Угу, — неспеша разминает шелковой кожей ладоней мои упругие полушария, кстати приятно, ничего не скажешь. Но для приличия необходимо устроить протест. — Хэй. Ты что там делаешь? — окончательно устав колотить его руками. Пытаюсь облокотиться об спину, упираясь локтем, как никак, а надо сохранить достоинство. Как будто так и было задумано! — Хочу снять…, либо ты снимешь сама. В любом случае, домой пойдешь без них, — гаденыш специально натянул резинку трусов и отпустил, и это возбудило еще больше. Между ног — целая наковальня образовалась, испускающая жар. Но рука на этом не успокоилась. Она легонько хлопнула ладошкой по промежности. По телу прострелили тысячи молний. Из-за подворотни появляется незадачливый прохожий. — Помогите? Убивают….- последний исчерпывающий шанс на свободу. — Отпустите девушку, я позвоню в полицию, — резкий окрик останавливает на секунду моего Варвара. Сзади из темноты к нему подбегает команда в темных костюмах, выкручивают руки и что-то объясняют на повышенных тонах. Он бросает испуганные взгляды в мою сторону и едва его отпускают, быстро ретируется. С глаз долой. — Валяй, валяй, рыцарь недоделанный… — машу рукой недомужику. Ягодицу в ответ стиснули так, что останется вмятина на выпуклой поверхности. — Эй, по аккуратнее там…. - не замечаю, как мужчина нагибается и аккуратно опускает меня на заднее сиденье, дорогой тонированной машины, садится рядом с другой стороны. Раздается звук защелкивающихся замков. Машины тронулись с места. Целый президентский кортеж. По пути движения уставилась в окно, чтобы запомнить дорогу и искоса посматриваю на непроницаемое лицо Демона и его водителя. Тот вообще выглядит устрашающе. — Эээммм….может всё уже. Признаюсь вы меня напугали до чертиков, отпустите пожалуйста, обещаю никому не скажу, — поднимаю ладони вверх, объявляя о своей капитуляции. Стараюсь задобрить молчаливых дяденек и сгладить неудобную ситуацию, глупой шуткой. Нервы на пределе. Коленки подрагивают. — Можете оставить меня в любом удобном для вас месте, — от моего предложения они рассмеялись. Чувствую себя идиоткой. Невозмутимая рожа поворачивается и окидывает внимательным взглядом. — Ни на что не променяю твой острый язычок, этой ночью я найду ему применение, — жутко оглядывает меня с ног до головы собственническим взглядом, так осматривают лошадь при покупке. Хорошо, что в зубы не заглянул и на том спасибо, вальяжно откидывается на спинку сиденья. Господин нашелся!!!! Я сама найду тебе применение, сладкий, обещаю ты никогда не забудешь эту ночь и мысленно испепеляю его взглядом. Глава 8. Не будите дракона!!! Волков. Девчонка заснула. Бедная, стрессанула по полной. С умилением разглядывал её четко очерченные губы и короткий носик. Спускаюсь ласкающим взглядом по тоненькой нежной шейке к не менее стройным ножкам выглядывающим из-под юбки. В паху заныло. В голове сразу сложился образ, как я закидываю их на плечи. Чертыхаюсь про себя и ругаю на чем свет стоит, за сексуальную фантазию. Месяц воздержания сказался не в лучшую сторону. Тремя часами ранее. Когда увидел эту пигалицу виляющую округлой задницей на танцполе. Чуть бокал не выронил, на чью-то голову. Отплясывает в балетной пачке, лань лесная, а почему сразу не в трусах пришла? От таких прыжков, подол юбки приподнимается время от времени и мужики глаз не отводят от круглых полушарий. Схватился за ремень. — Убью сучку, — вскипаю на ходу, руки так и чешутся, рвутся, отходить её, чтобы месяц ела и пила, стоя. Еле сдерживаюсь. — Кого заприметил? — Бергманн появился за спиной, улавливая напряжение направленное на бесстыжую бестию. На долю секунды его лицо исказилось болезненной судорогой, и принимает вновь отчужденное выражение. Вообще отворачивается в другую сторону, вот совсем не похоже на него, обычно хватка у друга, как у Цербера. А тут что-то не то! С подозрением поглядываю на него. Догадка пронзает мозг, меня водили за нос, и кто? Мой личный советник, друг и отец. Без него никак. Бляяяять …. Неужели бывшая любовница, нееет, не может быть. Отец не такой, а если…? Тогда, что она делала в главном офисе компании? Тысяча этих если взбудоражили кровь. — Уверен, что ничего не хочешь мне рассказать? — мы столько лет вместе, срослись, как родные братья, чувствуем малейшее колебание извне. После убивать буду обоих. Ту, что бухая чуть ли не на столе оголяется. По ходу еще не дошла до кондиции. И того, кто скрывал её от меня, всё это время. Ясно, что по приказу! — Нет ничего такого, что тебя должно волновать — тянет задумчивым тоном, так пристально смотрит. В упор. Меня накрывает бешенством, сейчас, я готов рвать и метать. Красной тряпки только не хватает, так вот же она, внизу показывает ПА балетного искусства. Волнение? Стало смешно, расхохотался. Со стороны, кажется, что у меня истерика. А на самом деле ходячая бомба, немного и рвану ко всем чертям. Поворачиваюсь к своим друзьям, они машинально поднимают головы. — Ребята, тут дело, есть? Поможете? Пацаны подрываются. Сегодня день рождения у Сергея Чернова, по-братски мы зовем его в своей компашке, коротко, Сегой. — Сега. Хочешь немного развлечься, — он приподнимает бровь, лицо сразу каменеет, секунда и просёк, где собака закопана. — Покажи девчонку и она будет твоей, — останавливается позади меня, выглядывает из-за плеча и с интересом рассматривает танцующих. — Блондинка с хвостом. И запомни, она уже моя. — С большими буферами? Охренеть, завидую тебе Тоха! — орет на весь балкон немного подвыпивший Чернов. Вот урою его на месте от злости. — С какими нахрен буферами! Не туда смотришь, — потер переносицу, глаза невыносимо болят от неоновых прожекторов. Непонятливый такой. Тычу бокалом в парочку. Девушки танцуют напротив друг друга, извиваются, как ужи. — Лесби? — Чернов в крайняк охренел, порет чушь целый вечер. — Сам ты лесби! Ты чего вкурил? — с раздражением продолжаю, прохожусь глазами по ребятам — Ваша задача их заинтриговать, — судя по озадаченным рожам не улавливают сути. — Познакомьтесь, блять. Пока одна отвлечется, другую я украду. И… — тут я посмотрел с нажимом на Чернова — Увижу, что ты их лапаешь. Набью рожу, лично. Всем всё понятно? Закивали болванчиками, улыбки до ушей. Ловлю на себе понимающие взгляды. Насторожился. Чего это они? Наблюдаю издалека. Как они справляются, от Сеги требовалось самое банальное привлечь внимание девчонок, но он не умеет нормально общаться с женским полом, либо напирает на них, либо ему наплевать. Отставил, так и не допитый бокал в сторону. Соскакивая с лестницы лечу вниз. Мой голос звучал твердо. Друзья оборачиваются. Незаметно осматриваю девчонку на предмет физических повреждений. Отделалась лишь испугом. Вот так всегда, просишь кого-нибудь оказать простую услугу, обязательно испортят. Всё надо делать своими руками! Веки опускаются сами собой, чувствую, как теряю самообладание, в висках начинает стучать от бешеной ярости и требует скорейшего извержения. Кулаки сжимаются. Я не такой, я не такой. Повторяю про себя, иначе, поведу себя не лучше Сергея. Забираю Ведьму, остальные, пусть катятся ко всем чертям. Но не тут — то было, кое-кто не разделял моего мнения и уж тем более не собирался выполнять требование. Что ж, тем лучше, сладкая девочка только раззадоривала моего внутреннего зверя. Вместо погони мои люди рассредоточились вокруг здания. Накрывало возбуждением лишь от одного эффектного появления, как представляю её в тот момент, непонимающее и испуганное лицо, загнанное и обессиленное. Накрыло нестерпимым голодом, я хотел её съесть, нет, сожрать с потрохами. Не выдержал. Она стояла облокотившись об стену. Считая, что выкрутилась. Глупая. глупая мышка. Ты попалась в ловко расставленную ловушку, прямо в лапы чудовища. Тебе больше не выбраться, никогда… Глава 9. Жаркое противостояние — Соня, просыпайся! Мы приехали, — легонько потряхивает за плечо. Еле разлепила глаза, усталость и алкоголь сморили, как бы ни старалась продержаться. — Уже, — произношу первое, что пришло на ум. Неуверенно смотрю на своего похитителя. Пауза затянулась. Он жадно заглатывает слюну. При этом таак многозначительно осматривает меня: заспанное лицо, платье, задравшееся во время сна, чуть ли не до пояса. — У тебя были мужчины? — вопрос о личной жизни застает врасплох. Признаваться о том, что я в свои двадцать четыре года, все ещё девственница никак не хотелось. Засмеёт, как пить дать. Отмалчиваюсь. Прошиб пот. Он расстегивают верхнюю пуговицу на рубашке. Хоть печку в машине выключили бы. Невозможно жарко. Не мне одной. — Не ваше дело, — одними губами произношу, не озвучивая дерзкий ответ вслух. Мужчина понял каждое слово и принял его, как вызов. Он собран и с ледяным спокойствием на лице повернулся к своему водителю. — Эд, можешь дать своим людям выходной. Заслужили. Экономку с поваром, отпустите тоже. Сутки не беспокоить. Водитель кивает в ответную, головой, а сам смотрит в зеркало заднего вида. При этом меня нагло осматривает, как очередную девицу легкого поведения. Становится неуютно. Неуместное поведение для обслуги. Дверца распахнулась, демон небрежным жестом протянул мне руку. Я не приняла её, буду сидеть в машине. Пока не окоченею от холода. Демонище осатанев, хотя не может быть еще хуже, со злостью потянул меня за локоть на себя. Туфли разлетелись в стороны. Босыми ногами вывалилась из салона автомобиля. Мои глаза распахиваются при в виде огромного особняка. Никогда в своей жизни не бывала в таких роскошных местах. Двухметровый забор скрывал невероятный по архитектуре прекрасный замок. Яркие звезды освещали извивающуюся дорожку к нему. Охрана мужчины парковалась в огромном гараже слева от дома. Оглядев босые ступни. Мужчина молча поднял меня на руки и понес к своему жилищу. Дом действительно оказался пустым и каким-то необжитым, как-будто появляются здесь изредка, по воле случая. Меня затащили в просторную гостиную, обставленную по последнему писку моды. Ахнула от восхищения, осматривая по пути территорию демона, не хватало женской руки и было бы уютненько. Когда поставили ногами на пушистый мягкий ковер. Начала крутить головой по сторонам в поисках выхода, пытаясь в памяти отложить пути маневра: через окно, черный выход, и вообще, есть ли возможность сбежать из этой крепости. — Соображу чего нибудь поесть. Проголодалась? — он пошел на кухню. Я же действительно соображала, чем огреть козлину. Паническими глазами выхватывая из темного угла кочергу возле камина. Мужчина появился с подносом наполненной всякой всячины. Несколько видов сыра, ветчины, оливок, фруктов, успокоительная бутылка водки. От обилия деликатесов, глаза разбегались, не зная, за что ухватиться. Да, здесь хватит на целую армию. Взгляд остановился на рукавах рубашки закатанных по локоть и полностью расстегнутой рубашки. В прорези показался таинственный рисунок татуировки. Засмотрелась на него, опускаясь глазами вниз. Сердце забилось быстрее. Это что еще такое? — Садись, поужинаем. Будь паинькой пожалуйста, — он уселся за стул. Уверенным жестом указал на место рядом с собой. Поджав правую ногу под себя, тихонечко уселась на мягкий стульчик. Из упрямства. Напротив. Не могла понять, чем я могла заинтересовать состоятельного человека. Передо мной сидел красивый мужчина с благородным лицом. Весь ухоженный, с красивыми чертами: прямой нос, пухлые губы особенно нижняя, выразительные глаза с бесподобным рельефным телом. А про шелковистость волос, даже не заикнусь они отражались от света звезд, меня так и подмывало провести пальцами между ними, таких, как он, обычно снимают на первую страницу глянцевого журнала или человек года. Совершенный образец мужского пола, так вот, икона на которую молились множество женщин, своими длинными красивыми пальцами в мою сторону подтолкнул поднос. — Ешь, — уставилась на мощный плечевой пояс переходящий в не менее притягательное запястье с удлиненной формой фаланг. Ткань рубашки обтягивающая эту красоту ни капли не скрывала насколько сексуальное тело пряталось под ней. Сглотнула слюну. Громко. — Е-ш-ь, — с долгой паузой, чтобы подобрать слова. Тут малипусечный кусочек в горло не лезет, а он хочет заставить меня проглотить гору наложенного продовольствия запасом на месяц. Еле слышно промямлила. — Отпустите меня пожалуйста. Во мне ни кожи ни рожи. Да и у вас думаю проблем с женщинами полностью отсутствует. Тем более… — я обвела глазами по кругу его божественное тело — вряд ли найдется такая, которая сможет отказаться от вашего внимания. Он посмотрел на меня хищным взглядом, думаю, мысленно уже скрутил мне шею и воздухе витал звук хруста моих позвонков. — Ты первая! Ммм, а поподробнее можно, первая кто не падает на колени при виде его высочества и не лобызает его ручку или не падает в обморок от его всемилостивого внимания к наинижайшей персоне. Господин тянет момент, играя ни моих нервах. Они у меня итак уже не к черту. Кидает от одной крайности в другую. Приподнимаю вопросительно бровь. — Предлагаю пари. Правила игры такие, выигрываешь ты, хотя бы один раз- идешь на все четыре стороны, выигрываю я — выполняешь любое мое желание. Напоминаю любое… Сразу же перебиваю его — А что за игра? Он смотрит на меня проницательным взглядом, будто взвешивая. — Умеешь играть в карты В ДУРАКА? Еще бы, баба Варя научила и в покер играть, причем я обыгрывала всех стариков, потираю тихонько ручки. Свобода не за горами. — Да и еще небольшое уточнение, — ставит бутылку в центр, отвинчивает крышечку от неё, ставя её поблизости — здесь водка, кто проигрывает- наливает в эту крышку и отпивает из неё. Бедняжка, напьется сегодня беленькой до блевотины. — Идет? — он тянет руку для скрепления договора. Протягиваю свою навстречу затаив дыхание. — Идет, — с довольной улыбкой на губах. Предвкушая победу. Практически ощущала её в своих руках. Демон же смотрел на меня так, а его взгляд таки нашептывал- произнеси своё желание и я его выполню. В этот момент на дне его темнеющих глаз заискрился коварный лукавый огонь. Словно ставил нерушимую печать. Чего только не привидится на радостях?! Медленным движением встал из-за стола. Приблизился к камину и обернулся ко мне — Не против огня? — как будто от моего согласия что-то зависело, разжег его. Послышался треск от разжигаемых дров, огонь вспыхивал новыми языками пламени, освещая комнату естественным светом. — Лучше или тебе нравится искусственное освещение? — он повернулся и спокойно рассматривал считывая мои эмоции. С безразличием во взгляде пожала плечами в ответ. — Твой дом. Ты в своем праве, — если он проверяет меня на наличие пожеланий, глупый, я скоро уберусь отсюда и ты будешь сам наслаждаться теплом своего домашнего очага. Главное сосредоточиться на игре и вырваться на волю. Раздался звук щелчка и лампы в доме потухли. Остались лишь мы вдвоем в гостиной комнате, освещаемыми всполохами огня и танцующими тенями. Интимная атмосфера и таинственная, ничего не скажешь. Тихими шагами подходит к импровизированному месту поединка. Усаживается на своё законное место. — Если хочешь… мы можем заменить правила игры — на раздевание, — не мигая глазом, включает заднюю педаль. Чуть не подавилась виноградиной. — Не думаю, что голой смогу добраться до ближайшей остановки и меня не заберет полиция за неподобающе неприличный вид, тем более, из данных вещей на мне только платье и трусы, — шиплю от злости, туфли не в счет, они уже валяются на улице. В темноте точно не определю местоположение драгоценной обуви. Тяжело выдыхаю, ерзаю попой на стуле пытаясь устроиться поудобнее. Прикусываю гадский язык, именно из-за него я и нахожусь в столь щекотливой ситуации. — Желание дамы — закон, — вытаскивает из ниоткуда карты, начинает раздавать колоду и с затаённым дыханием следит за каждым движением пальцев. Подхватываю одну за другой, абсолютно непроницаемым лицом. Кое-кто предполагал, что я буду выдавать из себя читабельные гримасы. Сдерживаюсь от радости. Три туза. У меня. Тихо выдыхаю. Невыносимо зачесалась пятка, кладу веер лицом вниз. Наклоняюсь, чтобы расцарапать противную конечность, дабы не отвлекала меня, впредь. Опускаю глаза под стол и наталкиваюсь взглядом на широко расставленные мужские ноги. Замираю, напрочь забывая о том, для чего тянулась рука. Тряхнула головой, отчетливая картинка выпирающей эрекции под столом. На меня? Машинально задираю голову и ударяюсь головой об стол, от шока прикусываю язык еще раз, до крови. — Долго еще там будешь прятаться от меня? Двусмысленное положение. Стараясь не смотреть на него, поднимаю тело, щеки стали пунцовыми, тело покрылось багровыми пятнами, вплоть до ушей. Боюсь взглянуть ему в глаза, поднимаю карты, игра в приоритете. — Козырная масть — король червей. Начинаем? — довольное выражение наглеца, слегка выгибает бровь и смотрит на меня. — Я хожу, — достаю шестерка — черви, карту наименьшую достоинством. Кладу её на стол. Максимально делаю страдальческое лицо, пусть думает, что он уже выиграл. Покрыл. — Бери, — забираю из колоды одну и начинается азартная игра. Мы настолько увлеклись, что даже не замечали хода часов. В моей руке остались три туза и король черви. Я в полушаге от своей победы. Кусаю губу. Удача, только не подведи меня. Плюю через плечо три раза. — Не думал, что ты такая суеверная? — я сама тоже не предполагала, но когда перед тобой сидит представитель подземного царства, начнешь верить во всех божеств! Чтобы наверняка!!! — Ходи! Твой черед! — мысленно читаю про себя мантры. Выкладывает на стол три короля и откидывается на стул. Самодовольное выражение проскальзывает на лице. Проморгалась. Сфокусировавшись на картах, скрипя сердцем вытаскиваю припасенных в рукаве тузов. — Крыто. Я беру, — улыбка от уха до уха. Не понимаю, то ли хочется треснуть его по лбу и по физиономии, а может … не дотянусь… Жаль, что нога не резиновая. Шандарахнула бы от злости. Докладываю в свою колоду козырную семерку. Осталось две у меня, столько же и у него. Просчитываю ходы. Голова взорвется от напряжения. Бросаю на стол бубнового короля. Наглец морщит лоб. Трет его, будто осмысливает что-то. Несуществующие мозги, выдает моё скверное Я. Хоть бы… Кроет королем черви. Потираю руки. Последний козырь ушел. Прилепила бы карту наименьшего номинала, но не стала рисковать. А в его глазах наоборот зажегся лихорадочный нездоровый блеск. Сладкий, да тебе же конец! Никогда не испытывала такого блаженного удовольствия в жизни. — Мой ход, — спокойно киваю головой. Играет на моих нервах. Сжимаю в ожидании ногти на ногах. Медленно тянет карту и ставит её перед моим носом. Перед глазами всё расплывается в одно сплошное пятно. Прикрываю глаза. Заглатываю воздух. Потому что, я знаю, что там. Обманчиво — ласковый голос проникает в голову — Ду-рак! Моя кожа покрывается мурашками. Последний туз из колоды, придержал для меня, со своей семеркой я могу лишь отмахиваться от назойливых мух. — Не переживай, я дам тебе шанс отыграться, — с урчанием чеширского кота, мерзавец поднимается. Неспеша наливает в крышку беленькой — Проигравший, ммм прости оговорился, проигравшая пьет. Ставит её передо мной. Ноздрями втягиваю воздух, медленно- медленно, досчитываю до пятидесяти. Малюсенький глоточек. Справлюсь. Беру крышку и аккуратно заливаю в рот, не пролив ни капли на платье или грудь, дабы не показаться свиньей. Водка обжигает горло и легкие, пытаюсь проморгать выступившие слезы. — Закусывай, — держит в красивых пальцах кусочек пармской ветчины, с подозрением уставилась на руку — Не бойся, яда там точно нет, не успел, — пробую откусить и нечаянно прикасаюсь губами к мужским пальцам. Встречаюсь удивленными глазами со стеклянным взглядом упиравшимся в меня. По всему телу пошла жаркая волна, прошлась между ног и дальше к пяткам, потом обратно. Стало легко и качнуло вперед. Прямо на него. Появилось неимоверное желание почувствовать стальные мышцы груди, дотянуться рукой до ремня и проскользнуть в трусы, а ещё, ему будет лучше без них. И мне тоже. — Ты чего? — гадская ухмылка озаряет лицо. Да он намеренно выводит меня из равновесия, чтобы я сдалась без боя. Проглатываю от злости цельный кусок говядины. — Я сдаю…с кхе-кхм, — выдавливаю из себя, в слабой попытке сконцентрироваться на игре. Если я ударю по лбу, себя, это будет слишком очевидно. Перетасовываю колоду и старательно раскладываю карты- Прошу за стол, — его высочество вдруг остановилось и небрежным движением сбросило рубашку на пол. — Эммм мы так не договаривались, — чересчур категорично выпаливаю хриплым голосом, вызывая смех. Низкий. Вибрирующий. Оборачивается ко мне лицом. — Нравиться? — Нет, — быстро без промедления даю ответ. О боже, погружаюсь в собственные мысли. Пальцы сжались, иначе придушу кое-кого на месте, мысленно приказываю себе продержаться до конца. — Продолжим? — даю команду и мы начинаем следующий раунд. В итоге я проиграла еще три раза. — В последний раз, я даже буду поддаваться тебе, — протягивает мужчина оценивая моё состояние. — Тогда будет не по правилам, — честно отвечаю, непроизвольно рассматривая рисунок довольно интересной татуировки. — А если… я снова проиграю, вы меня отпустите? — вопрос слетает с губ быстрее чем я успеваю осмыслить его. — Отпущу, — демон произносит с безразличным выражением лица — Ты в стрингах? — неожиданно личный вопрос выбивает почву из под ног. Неотрывно следит за мной, такое ощущение, что уже сорвал мои хлопковые трусики. Мужчина проводит языком по нижней губе, слизывая с неё крошки печенья. Этот его многозначительный жест заставляет меня задохнуться. Хлопок стал мокрым от накалившегося воздуха между ног. Наступившее молчание смущало. Переборов себя, заставила продолжить. — Начинаем? — отчетливо проговариваю каждую букву, испытываю горячую пульсацию внизу живота. Процесс игры затянулся и снова проигрыш. Стало горько от того, что меня обыграли. Снова. Отхлебнула очередной глоток водки. Четыре — ноль. — Могу идти? — спрашиваю разрешения у своего похитителя. — Валяй, — я же делаю всё наоборот, как зачарованная наблюдаю, как он привстает из-за стола идет в сторону камина и о чем-то долго думает. Сама сижу, как истукан боясь шелохнуться. Тут он резко поворачивается ко мне — Кто ты такая и что делала в тот день в офисе? Меня прошибает в пот. С ног до головы. Фуух…. — Оказалась случайно, — могла же придумать, что- нибудь правдоподобное. Врать не люблю, а фантазия отключилась. — Случайно, говоришь. Раз так, иди. — сама не понимаю, как оказываюсь на обеих ногах. Слегка покачиваясь, выскальзываю из гостиной, иду по коридору. Впереди замаячил выход. Облизываю губы сухим языком. Виноват алкоголь. Ноги становятся ватными. — Воды? — оказывается за спиной, а я чуть не падаю от страха на пол. Когда успел? Разворачиваюсь к демону при ночном освещении в какой-то момент его глаза загорелись нехорошими зловещими огоньками. Впиваюсь глазами в мощный торс. Невозможно оторваться от обнаженной груди. Меня кидает то в жар, то в холод. Никак не могу определиться, хочу ли я действительно домой? — О нет, нет, — меня качает от запаха возбуждения разлившегося в воздухе. Смотрю с надеждой на спасительный выход. Меня прикладывает грудью к стене. Становится трудно дышать. — В какой-то момент я смог найти силы тебя отпустить, но меня снова переклинило, — прорычал на ухо. Зубы скрипят, неприятный звук. — Не могу больше сдерживаться. Знаешь, как я хочу тебя? Переворачивает меня, как куклу. Выставляю руки вперед, упираясь ими в мощную грудную клетку. Перехватывает за запястья и поднимает над головой. Обездвиживая. Извиваюсь остальными частями тела в отместку. Пусть не думает, что просто так сдамся. Какой же сильный, как медведь. В итоге упираюсь животом в огромный стояк. И трусь об него. Сама не понимаю, как мои губы оказываются возле шеи. Дышу в неё, прерывистым дыханием. Вдыхая его божественный аромат — Я тоже… — выдыхаю, — О господи- как такое могло вырваться. Он медленно опускает голову и с жадностью во взгляде устремляется навстречу моим губам. Сминая их силой и страстью, срывая барьеры построенные в моей голове. Наши языки сплетаются в безумном вальсе, каждый пытался показать в действии своё дикое желание обладания. Я позволяла властвовать над собой, он-ведущий, я-ведомая. Воздух закончился. Со стоном делаю вдох, мой похититель отпускает руки. Кладу их на его затылок. Теснее прижимаясь. — Сними эти тряпки, — хрипло приказывает. Я бы рада, но пальцы не слушаются. — Ты первый, — вырывается у меня. — Хочешь увидеть меня? — Да, — прикусываю губу до крови. Мы смотрим друг другу в глаза. Он выверенным движением растягивает ремень, кидает его на пол, туда же летят брюки и нижнее белье. Задохнулась от увиденного достоинства. А внизу живота нестерпимо заныло. Огромный. Тело отреагировало нестерпимой болью на обнаженного мужчину, оно жаждало прикосновений. Кожа к коже. Его сильных рук, объятий, поцелуев. Провела языком по нижней губе. Божественное тело. — Он поместится в тебе без остатка. Не переживай. — Я уже не могу, — глаза затуманились и я сорвалась. Запрыгнула на него, обхватив ногами за пояс и терлась, как кошка. Мужское естество упиралось в мягкую ткань трусиков. — Крошка мы даже не начинали, — несет меня через весь коридор и усаживает попой на стол. Разводит ноги пошире. Мешает платье. По комнате разносится треск рвущейся ткани. Остаюсь в одних трусах. — Так вот вы какие? — растягивает слова, обращаясь в воздух, ловлю взгляд упирающийся в вишенки моих сосков. Это он им. Словно живым? Накрывает их жадным поцелуями. Вбирая темно-коричневые горошины. По очереди. Я только успеваю делать вдохи. И развожу ноги ещё шире. Призывая к самому главному. — Какая нетерпеливая. Давай проверим твою готовность? — сам накрывает языком грудь посасывает её, при этом не отводит от меня взгляда и пальцами проникает под трусики, проверяя реакцию тела на интимные поглаживания. Ни капли стыда. Выгибаюсь от нестерпимых ласк, умелыми движениями растирает образовавшуюся влагу по складкам. — Течешь, как сука, — палец проникает внутрь, с губ слетает хриплый стон. Глаза закрываются. Его голова опускается напротив моей плоти. Сдвигает ткань трусиков в сторону. Горячий язык прошелся по нежным ракушечкам, облизывая каждую створку. Большой палец водит по сладкой точке выписывая на ней круги по часовой стрелке. Похотливые причмокивания заставили моё тело выгнуться дугой. Я закричала от напора языка, вцепившись в светлую макушку и начала подмахивать своим тазом. — Аах… — мое тело прострелило тысячей молний, накрывая мощной волной наслаждения. Сжала бедра вокруг головы. Откидываясь спиной на стол. Аах … сердце бьется через раз.. — Такого не бывает, — произношу искусанными губами. Мой сладкий мучитель поднимается с колен. Хватает за бедра. Приподнимаюсь, когда он одним движением снимает трусики. Придвигает на край стола и приставляет налившуюся головку к горячему входу. Окунает его во влагу и резким движением вонзается в меня. Выбивая из легких крик от нестерпимой боли. Глубоко вонзаю ногти в мужские плечи. Он даже не замечает этого, замирает неверящим взглядом. Оба застываем. — Девственница? — трясет за плечи. Мог бы и догадаться. По реакции на мужское тело. — Сколько тебе лет? — Двадцать четыре. — Не может быть! Прикрываю глаза. Правда? По щекам непроизвольно потекли слезы. — Прошу тебя, не плачь. — накрывает мои губы нежным поцелуем, приподнимает меня. И я сижу за столом прижатая к его груди. Он во мне. Резко останавливается. Приподнимает рукой за подбородок, заставляет посмотреть ему в глаза. Внимательно всматриваясь. Что он хотел в них увидеть? Слезы застилали обзор, стекая ручьем. — Я не знал. Веришь мне? — теплое обращение накрыло сладкой волной. Вытирает тыльной стороной ладони соленые бороздки — Потерпи немного, потом будет приятно! Но я тебя не смогу отпустить. Никог… Его губы накрывают мои, последние буквы произносит, уже врываясь языком, хозяйничая во рту. Ммм такая странная ласка накрыла страстным всепоглощающим желанием принадлежать единственному мужчине, словно почувствовав это, он медленным движением продолжает входить, растягивая меня изнутри. Обхватываю широкие плечи. С каждым новым толчком. С каждым шлепком наших бедер он приближал меня к наслаждению. Ощущая как я обхватываю его в приятных тягучих сокращениях. Неожиданно разрывает наш поцелуй. Мои ноги прижимают мужские ягодицы глубоко направляя в себя. А головка внутри взрывается искрами звезд. Помечая свою территорию горячими брызгами. Сладкие судороги волнами начали прокатываться по телу выливаясь в громадную чудовищную волну. Мой первый оргазм. Тело выгнулось ещё раз. Откинулось назад и так пролежало, если бы. Варвар нехотя вышел из меня. Опустился между моих ног и прошелся языком по лону слизывая следы своего семени и моих соков. Приподнялся и накрывает собой. Прижимая своим весом к дереву. Ложится тяжелой грудью на меня. — Попробуй нас? Мои глаза превращаются в пять копеек. — Извращенец!? — Он самый девственница!!! — Уже не девственница, — сметаю его губы, язык проскальзывает во внутрь. Щедро разнося наш вкус бешенной страсти. Поцелуй длился и длился. Воздух закончился. Легкие разрывало от нехватки кислорода в крови. — Я так больше не могу, — прошептала в губы. — А так, — он дернулся бедрами вперед и отчетливо выступавшая эрекция кричала о полной боеготовности хозяина. — Если мне не грозить смерть от удушья, то от..- опускаю глаза вниз- боюсь произнести вслух, наверняка… Он лишь кивает головой и отстраняется от меня. Соблюдая дистанцию на расстоянии вытянутой руки. — Думаю с тебя на пока хватит, — констатирует наглец и поднимает платье. Точнее то, что от него осталось и кидает в руки. Успеваю перехватить тряпку. От слова пока настораживаюсь. Пытаюсь спрятать испуг за каменным выражением лица. Спина выпрямилась. Еще бы, полностью обнаженная, с раздвинутыми ногами и к груди прижатые обрывки ткани. До боли в коленях стискиваю ноги. Он сразу перехватывает мой ошарашенный взгляд. Подходит ко мне, ни капли не стесняясь своей наготы и оттопыренной стрелки часов стоящих на двенадцати. — Не хочу тебе делать больно и хватит делать из меня монстра! Я не ем девственниц на ужин, но и оторваться от тебя, выше моих сил, — наклоняется и нежно целует уголок губ. — А теперь спать. — Ммм. А я? — Утром позавтракаем вместе. Не против моей компании? Не настолько же я уродливый? — уверенно говорит мужчина, который не вылезает с качалки и выглядит, как гора каменных мышц — Мой помощник отвезет по указанному адресу. Такой ответ тебя устроит? — Угу…. — искоса разглядываю кубики на прессе. Ходячая сексуальная машина — Мне нравиться, когда ты становишься хорошей послушной девочкой… — опускает голову на мою макушку, вдыхая запах моих волос. — Извини. А где здесь туалет? — природа решила напомнить о себе в самый неподходящий момент и кое-кому не помешало бы одеться. И успокоиться тоже. — На втором этаже первая дверь справа. Там находиться моя спальня и можешь привести себя в порядок. Взобралась по лестнице на второй этаж, указанная дверь действительно оказалась той самой спальней с ванной и рабочим кабинетом. Просторная ванная комната, в которой была и душевая и огромная ванная на двоих. Огромное панорамное окно на всю стену из специального стекла. Включила бра на стене возле метровой раковины и отрегулировав воду, забралась под душ. Полилась теплая вода, смывая аромат разгоряченных тел и мужского парфюма. Закончив с мытьем, взяла со стены пушистый халат. Мужской. Завернувшись в него. Открыла дверь в комнату и устроилась поудобнее на поистине огромной барской кровати. Клонило в сон, но пыталась держаться, чтобы не проспать. Прихода господина. Осматривала с интересом комнату. Клочок света падал из ванной, освещая половину комнаты, но и этого хватило. Все-таки дождусь. Глаза слипались от пережитого стресса и волнительного секса. Алкоголь полностью выветрился из организма. Лишь расслабленное состояние тела. Умиротворенное, будто я дома. Дома… Я заснула. В обнимку с белоснежной подушкой и снились мне всю ночь сладкие сны. Было тепло и уютно, подушку заменила не менее мягкая мужская грудь с горячими надежными объятиями. Антон Волков. Я хотел её отпустить. Заставлял себя, повторяя в тысячный раз. Ведь стоило белокурой макушке махнуть на прощание головой. Всё предохранители слетели в голове. Напрочь. Причём из нас двоих пьяной была она. А я трезвый, как стеклышко. Вечер пятницы собирался провести чисто в семейном кругу за неспешной беседой. Поправлюсь — последние вечера. Сердце разрывалось на части. Когда наблюдал, как мама смотрела с любовью на отца, он ловил этот взгляд, между ними происходил обмен энергиями. Отец держался молодцом, ни единого слова или отзвука боли на лице. Насколько же сильный у меня отец. Предчувствие неизбежного, как яд отравлял разум. Иногда не выдерживая. Украдкой смахивал слезу накрывавшего отчаяния. В этот раз с места сорвал звонок одного из старых друганов. Чернов вечно был на тусе. Извинившись перед родителями, отошел в сторону. Прижимаю телефон к уху. — Сгоняем в клуб с пацанами? — Сега тебя здороваться не учили? — умеет выводить из себя на ровном месте. — Братан ты забыл меня поздравить с днюхой? Черт. Совсем из головы вылетело — С меня подарок. — Да, мне чихать, на твой подарок! Гони к нам, а то обижусь. Как и всегда, в том же самом месте. По лицам родителей сразу догадался, что они в курсе разговора. Да я особо и не скрывался. — Езжай. Мы присмотрим за внучкой, — отец похлопал по плечу. — Я ненадолго. Одна нога там. Другая здесь. Опрокину пару бокальчиков. Опрокинул, твою мать. Зачем приехал, спрашивается, компания с клоунскими фейсами уже сидела покуривая кальян и прочей запрещёнкой, то, что парни баловались травой, догадывался давно. — Держи? — Чернов протягивает мой любимый напиток. Неразбавленный, можно и расслабиться. Делаю глоток и подхожу к перилам, и едва не упал с него. Когда натыкаюсь на ту, которую искала моя контора. Что было бы? Если бы я не увидел её или не принял приглашения Сеги. Судьба? Не верю в неё с недавних пор. Такая невинная сладкая девчонка сопела на моей кровати в моём доме. На моих простынях и в моём халате. — Первая, — шепчу ей на ушко. Прекрасно понимая, что девушка не слышит меня. Дом был построен давно. Для той самой. По зловещему року, её порога ни разу не касалась женская нога. Бабы были, как же без них! Я трахал их, где ни попадя. Позднее снимал квартиры любовницам. А не любовницам разрешалось везде, где мне удобно! — Единственная, — нежный поцелуй в висок. Дыхание перехватывает от бешенного сердцебиения. Аккуратно отнимаю подушку у неё. Вместо перины осторожно просовываю свою руку и укладываю на грудь. Ведь так уютнее! Правда? Глава 10. Утро добрым не бывает Просыпаюсь от ужасной боли в голове. Неужели так действует перемена погоды. К горлу накатила тошнота. Напрягаю мышцы живота, пытаюсь проглотить слюну, тело пронзает саднящая боль между ног. Вспоминаю сразу же прошлую ночь, раздается стон. Память не отшибло. Каждая деталь отпечаталась в мозгу. Как кузнечик вскакиваю в постели. Широко распахиваю глаза. А вот этого не надо было делать. Голова закружилась. Падаю на спину и дыхание перехватывает, когда оленьи глаза наклоняются надо мной. — Сожалееешь? — темные глаза в обрамлении длинных ресниц пытаются прочитать мои мысли. — Неет… то есть да. — Так, да или нет? — Мне надо на работу, — уклоняюсь от ответа. Демон ухмыляется, но делает вид что не расслышал мой вопрос. — Позавтракаем, — издевательски изгибается бровь. Мой желудок не в состоянии после жгучей смеси коктейля и водки, принять в себя что-то съедобное. А он считает, что я каждый день употребляю горячительные напитки и на утро, как ни в чем не бывало веду затрапезные беседы. — Мне надо домой, — стою на своём. Упрямства мне не занимать. Натягиваю одеяло до самых ушей. Под ним же поправляю халат. Слишком пронзительный взгляд собеседника скользит по груди и поднимается к шее. Мужчина наклоняется ко мне. Глаза расширяются от удивления. — Тебе надо выпить шипучки или ацетилки? — тянет бокал с пузырьками. Расслабилась. А то подумала, не весть что. Меньше надо было в детстве сказок читать — ругаю себя, на чем свет стоит. Медленно приподнимаю тело, спиной облокачиваюсь об спинку кровати и выпиваю мутную жидкость до дна. Протягиваю пустой стакан и его пальцы оказываются поверх моих. Тело прошибает током. Мы зависаем. Отпускаю свои от неожиданности, демон не отрывая глаз, успевает перехватить сосуд. Мурашки прокатываются по коже. Табуном. Ну и реакция. Через пять минут. — Легче? — вот наглец, столько тревоги в голосе. Сам напоил меня и теперь строит из себя заботливого рыцаря. Слегка приоткрываю правый глаз. Начало отпускать, но не признаваться же в этом, лучше притвориться больной и уматывать на все четыре стороны. — Немного, — толика хитрости никому еще не помешала — А еще не помешало бы умыться и по чистить зубы, — ужасное амбре. Я бы скинула с кровати такую вонючку и отправила на курс капельниц, для полного очищения организма. Дышу в кулак. Отвратительный запах. — Рад, что тебе полегчало? Жду тебя внизу. Не задерживайся. Нам необходимо обсудить наши отношения — сердце начинает биться, где- то в пятках. Какие могут быть у нас отношения? Во что, я вляпалась? Кто он и кто я? С огромным усилием воли стараюсь не рассматривать упругие орешки и то, что над ними. Я воспитанная девушка и такое мне в априори должно претить. Но любопытство берет вверх. И пока эта ходячая секс-бомба помахивает передо мной своей охрененной задницей и ямочками на пояснице. Нервно кусаю губу, а затем и ноготь на указательном пальце. Такое возможно? Что кому-то природой дано всё, а другим ничего. — А эмм, — пока удивительно-живописное тело не убралось восвояси- Мне бы приодеться во что-нибудь. Допустим одежду, — неуверенно пожимаю плечами- Платье пришло в непригодность. От последней фразы прикусила язык, кто просил тебя лезть на рожон. Но пойти домой в трусах — не комильфо. — В шкафу есть рубашки выбирай любую. А вот трусов нет. Прости. — он оборачивается ко мне с оттопыренным достоинством и даже не смущается. Раздается удивленный вопль. Мой. Накрываю ладонью глаза. Накрывает возмущением. — Ээээ ты не можешь прикрыть своего др. ду..- чертыхаюсь про себя с такой дубиной, на перекрестках, гаишники останавливают. Дикое веселье в уголках глаз, он насмехается надо мной. — Я серьезно и вообще не смешно, пожалуйста прикройся. Иначе… — продолжаю угрозу. — Иначе что — зрачок темнеет, и я вижу, предвкушение разливающееся в зеркалах. В позе. Он за секунды оказывается рядом, одеяло на полу, халат распахнут. Словно ожидал чего-то именно в таком духе. Наши глаза столкнулись. Его обжигающий и мой испуганный. Он склонил голову и отчетливо прошептал. — Продолжай иначе что? Хочешь его попробовать или сесть на него, я не против. — кончик носа скользит по шее, чертя незамысловатые узоры на нежной коже, от горячего дыхания, пробивает пульс под сто восемьдесят ударов в минуту. Пробегается волна мурашек и обволакивает тело сладким туманом. Склоняется еще ниже и полностью вбирает заострившийся сосок в рот. Женские пальцы зарываются в шелковистые волосы и тянут на себя. Нет сил терпеть. Мужчина наслаждается полной властью над моим телом. Дразнящими движениями языка водит по кругу. С искусанных до крови губ срывается всхлип, еще один, более протяжный… В самый пик прикусывает вершинку зубами и внизу простреливает острой болью от неудовлетворенности. Желание затмевает разум, как наркотик. Спина выгибается от потери контроля, бедра рефлекторно раздвигаются. Молчаливо призывая обратить внимание. Мерзавец замирает с восхищением в глазах. Он принял предложение. Его голова машинально опускается вниз. Там запульсировало от нежного прикосновения языка. Он даже не добрался до клитора, а меня бросило в жар. Мое тело извивалось на простынях. Пока он трахал меня языком. Границы разума стерлись, остались лишь животные инстинкты. Он пробуждал их во мне. Пальцы сплелись… а мои ноги оказались закинутыми на сильные плечи. Его губы сминали, дразнили, ласкали посылая по телу миллионы разрядов. Я выгибалась, вымаливая малую толику передышек между мучительными ласками. Капельки пота, как бисер поблескивали на поверхности кожи. Глаза расширились от дикого кайфа, тело ломало словно оно находится под огромной дозой. Я на грани. Твердый шлепок об клитор ладонью и меня накрывает цунами, утягивая остатки разума на самое дно. Еле размыкаю веки, возвращаясь к реальности. Убираю с лица прилепившуюся прядь волос. Поджимаю губы от растерянности. Пока, я здесь, я не смогу выстоять, мои мозги превращаются в фарш. Снова срывается стон, теперь уже от беспомощности. Он вертит мною, как хочет. — Пришла в себя? — вздрагиваю от хриплого голоса — А я, между прочем, так и не кончил. В отличии от тебя. Подрываюсь с постели, натягиваю халат до шеи. Настороженно перевожу взгляд в сторону подрагивающего от нетерпения достоинства. О черт, приходит понимание всей ситуации. Для такой неопытной девушки, как я сюрприз из сюрпризов, потому что нет опыта. С испугом облизываю пересохшие губы. — О девственница, не делай так. Ты специально? — сделал грустный вдох, нахмурил брови. — Я ведь не сдержусь. Правда. Не буди зверя. О чём он говорит? У меня от его обжигающего взгляда кожу покалывало с головы до ног. — Чего? — снова вытягиваю язык от дрожи и провожу по верхней губе. Встряхиваю волосы на голове, чтобы сбросить с себя мандраж. Он растягивал наглую улыбку и при этом опустил глаза на свой стояк. Я вслед за ним. Широко распахиваю от удивления. Этот гад с невозмутимым видом положил одну ладонь на свой член и сжал его. В ответ у меня сжалось сладкой негой внизу. Но гаденыш не успокоился на этом, нежными поглаживаниями начал ласкать себя, надрачивая подушечками пальцев, чувствуя, как я впитываю каждое движение по бархатистой коже. Вверх-вних. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Ладони скользили по вздутым венкам и плоть увеличивалась до немыслимых размеров… Ведь он весь и во мне поместился до последнего сантиметра. На мгновение прикрыла веки. Моя рука непроизвольно опускается по животу, касается пупка, прикасается влажным лепесткам, проскальзывая вдоль и невесомо достигает клитора. Тело трясет, как от разряда тока. Настигает шок. Снова распахиваю глаза от того, что повторяю за ним. Дыхание обрывается. Наши взгляды столкнулись. Мои глаза утопают в омуте смертельно темнеющих зеркал, в которых отражается обоюдное желание поглощать друг друга. Скулы на его лице напряглись и пальцы сжались на кончике. Стиснув зубы. Он остановился. Сердце сбилось с ритма. Проглатываю образовавшийся комок в горле и накатывает пьянящая волна. Между нами воздух трещит от разрядов и накрывает сумасшествием. Он с рычанием голодного зверя возникает за секунду передо мной. От испуганного вскрика халат теряется где-то на краешке постели. — Я не девственница, — еще тише себе под нос, — сколько можно повторять, — успеваю проворчать. Полная потеря контроля над разумом и телом. Он раздвигает приоткрывшиеся губы, а сильные руки подхватывают под ягодицы и разводят ноги по сторонам. Проникая одним мощным движением во внутрь. Бедра оживают своей самостоятельной жизнью. Мои ноги смыкаются в замок на его пояснице. Под действием накрывавшего кайфа, он изо всех сил подкидывает меня вверх одним ударом и я опускалась на его член всё глубже и глубже, скользя по твердой каменной плоти, насаживаясь до самых яиц. Его плоть пульсировала внутри. Языки сплетались в яростной борьбе, кто кого победит. Лаская, сминая, снова лаская. Выгрызая последние остатки мнимой свободы. Планка упала. Границы стерлись. Остался единый организм. Мы чувствовали, как по венам плавилась кровь превращаясь в жидкую лаву. Нестерпимо. Воздух закончился. Легкие горели от нехватки кислорода. Не сговариваясь. Глотаем воздух урывками. Соприкасаясь лбами. Вплотную. Глаза в глаза. Смакуя ощущения. Не прерываясь ни на одно мгновение, взглядами. Член же упоительно растягивал меня. Впечатываясь каждой бугрящейся веной по коже, оставляя свой отпечаток на ней. Своё собственное клеймо. Клитор запульсировал. Мужские пальцы стискивали ягодицы с каким-то нечеловеческим остервенением. Голодный блеск в глазах сменился звериным наслаждением. Голова откинулась назад. Пальцы впиваются в шею наглеца и я вскрикиваю, когда одним сокрушающим толчком, нас накрывает диким оргазмом. Надеюсь последним за прошедшие сутки, иначе, я не выдержу под таким натиском. Глава 11. Заманчивое предложение Антон Волков. Толкнулся последний раз и меня накрыло. Хриплое дыхание выдавало меня с головой. Секс был охренительный. Если до этого были механические фрикции с продажными бабами, то сейчас подкидывало до небес и так же сокрушительно опускало на землю. Вдребезги, блять. Она так сжималась вокруг, и меня накрывало не хило. Чуть не в обморок упал, как девченка. Еле сдержал себя в руках, чтобы не шмякнуться с ней на кровать. Немного отвел бедра. Назад. Вынимая член. Холодный воздух обхватывал каждый миллиметр. При взгляде на сочное тело и острых пирамидок с вишенками. У меня встало, как у несокрушимого спартанца. Впервые. Без нее, становится неуютно, я же, как винтовка перезаряжался и был снова готов к бою. Обхватил ломящий стояк. Девушка открыла глаза, вырвался тяжелый вздох. — Прости со мной такого не было никогда. Тебе нужно искупаться. А мне убраться, — поскорее. Задержусь на минуту и по новой, наброшусь на девушку. Сам от себя не ожидал такого беспредела. Направился к двери, вылетаю из комнаты на полной скорости, на первом этаже есть ванная. Надо держаться подальше от совершенного тела. Полчаса стоял под ледяным душем. Не без наслаждения перезаряжал обойму, опираясь горячим лбом об холодную плитку. Никто не поверил бы, расскажи я пацанам, что после секса с девушкой, мой друг не опадал. Прикрываю глаза от усталости, так хочется попробовать на вкус маленький язычок и жадно с упоением вторгаться в податливое нежное тело моей маленькой девственницы. Нет покоя от собственных мыслей, а ледяная вода не снимает напряжения с тела. Чертыхаюсь про себя. Плохо, очень плохо для меня. Переоделся в чистую домашнюю одежду. Сварганил какой-никакой завтрак из того, что было в холодильнике. Сварил кофе в турке. Самый настоящий, что-что, а это я делаю в совершенстве. Девушка, неуверенными шагами спускалась по лестнице. Взор падает на стройные охуительные ножки прикрытые белой полоской ткани. Полупрозрачная ткань не скрывает осиной талии и соблазнительных ореолов сосков. Сглатываю слюну от накатывавшего желания. Понимаю, что мои мозги в таком темпе отключатся напрочь. А ключ от двигателя в руках у этой невинной девы и от моих яиц, тоже. Нервная усмешка. Она даже не догадывается об этом. Впрочем я тоже. Указываю на место за столом, где стоит кружка с дымящимся кофе. Девушка поджимает губы, перехватываю напряженный взгляд. — Я не кусаюсь. Нам обоим надо перекусить, — она послушно усаживается. Я же доливаю остаток напитка, сажусь напротив неё. Раскладываю по тарелкам омлет с овощами. Завтрак проходит в звенящей тишине. Девушка нервничала. Было заметно, что каждый кусок ей давался с трудом. Я же цедил свой кофе. Самодовольно подмечая отметины поставленные мной. На ключице. Слева. Следы моих зубов. Останавливаюсь на губах. Верхняя чуть изогнутая, чувственная и мягкая. И нижняя губа, распухла от поцелуев, моих. Искусанная до крови. Чуть не потянулся через весь стол. За новым. Меня снова понесло не в ту степь. Надо взять себя в руки. — Вы хотели со мной поговорить? — тихий голос вырывает из приятных раздумий. — Да, — отставил в сторону кружку. — Понимаешь, я человек занятой и свободным временем мало располагаю. В общем- я бы хотел, чтобы такая девушка, как ты, была со мной. Рядом со мной, всегда. Девушка вскинула голову, уставившись прямо на меня. Она покраснела и еще больше занервничала. Мысль свою я выразил. Допиваю напиток. — Вы предлагаете брак? Остаток кофе выплеснулся на грудь, оставляя грязные разводы на футболке и спортивных штанах. Накрыло раздражением. Ещё чего удумала. — Нет, девственница. Я сниму тебе квартиру в центре города. Дам карту безлимитную. И буду заезжать время от времени, к тебе. Можешь себе покупать всякие безделушки, побрякушки. Всё, что вы девушки любите. Ходить на модные коллекции и по бутикам. Покупать красивую одежду и такую, чтобы вызывало и у меня восхищение, твоим соблазнительным телом, — обвожу хрупкую фигуру голодным взглядом. — А ты будешь ждать вечерами и по звонку, старайся, быть готовой, вдруг мне приспичит повести тебя в ресторан или на показ. Даже можешь заняться ремонтом квартиры на свое усмотрение. Заказать мебель по своему вкусу. Я оценил твою чистоту и невинность и не хотел бы, чтобы другой мужчина прикасался к моей женщине. — Вы предлагаете мне быть вашей любовницей? — Фу, какое не модное слово. Это больше похоже на обмен. Ты мне свое молодое тело, я же в свою очередь обеспечиваю тебе безбедное будущее. Но суть ты правильно уловила. — Содержанка? — Как же трудно с тобой. — вырывается тяжелый вздох, — Почему сразу же содержанка? Многие девушки мечтают о таком мужчине. Они даже устраивают охоту на таких, как я! Глупая, не понимает своего счастья. До этого я содержал Карину, она визжала от восторга, когда, я сделал такое заманчивое предложение. Помню, сладкие ночки с ней. Она не отнекивалась и сразу же обнулила карту, горой покупок. А при расставании, так горько плакала, пришлось откупаться новой шубой. Просто, мне она надоела и уже не вставляла, как было по первой. После появлялись еще парочка и одновременно несколько таких девочек на содержании, им нравиться и меня устраивает приятное времяпровождение. Нет никаких претензий и выноса мозга, искать по клубам тоже не надо, с кем перепихнуться. Хотя все равно с пацанами делали вылазки, они уж устраивали и оргии и прочий кошмар с моим участием. Глаза у неё засияли ярким голубым оттенком. Цвет стал насыщенным, пронзающим насквозь. Изумление? Восторг? Радость или… Никак не мог прочитать её, ход её мыслей. — Зачем? Обескураживающий вопрос. Зачем мужчине женщина? В принципе маленькая еще, доходчиво обьясню, чтоб впредь не повторяться. Терпения тебе, Антон. — Ты красивая девушка. Я могу решить твою проблему. Любую. Мы можем с тобой путешествовать. Ты будешь сиять на вечерах. Куда вхож не всякий с улицы. Даже можешь подыскать себе богатого влиятельного мужика. Если соберемся расстаться. А ты всего лишь будешь моей сладкой птичкой.. — В клетке, — горькая усмешка. — Почему сразу же в клетке. Кто-то стремится к финансовому благополучию, а ты сразу же утрируешь. Разговор давался тяжело. Никаких проявлений радости и счастья на лице. А я распинался изо всех сил. Расставляя приоритеты. Наступила жуткая тишина. Глава 12. Как назвать это чувство Зеленцова Анна. Уничижительная речь. А вот представленный персонаж так не думал, выставляя себя эдаким благодетелем. Великодушный кусок дерьма. Вилка в руках задрожала от волнения. Отодвинула от греха подальше. Столько похабных ужасных слов не слышала и за всю жизнь. Каждая девушка мечтает об этом?! Привкус горького разочарования на языке. Поверила в сказку о золушке. Где бедная девушка вышла замуж за принца и была счастлива. Принца оказался циничной мразью. А тыква превратилась… Выколоть бы ему глаз за доброту сердечную. Только вот как? Ну, что ж сам напросился. Горький кофе был всё ещё в руке. Жалко, что не горячий. Натянула на лицо умилительное выражение. Привстала со стула и наклонилась над столом с чашкой в руке. Неизбежное свершилось. — Знаешь, что красавчик. А может быть, ты мне просто напишешь рекомендательное письмо. Расписывая мои достоинства и недостатки. Типа, попробовал сам и вам советую. Я, что тебе вещь? Напиток растекался жуткими пятнами. Ему повезло, что не ведро помоев. А вот меня изрядно вывалял в грязи. Поделом ему. Он продолжал сидеть на своем стуле, как вросший в него. Не то дерево не то пень. Оленьи глазки округлились. А потом выкатились на лоб, хорошо, что не на затылок. Потом завращались по часовой стрелке. Рот открывался и закрывался. Беззвучно. Есть, как рыба. Немая. Запоздалая реакция не стала себя ждать. Вскочил, и начал Уфф… неужели дошло… — Ненормальная….Ты вообще не понимаешь. — Да всё я понимаю, — проорала во всё сухое горло. — Что ты меня, как кобылу оприходовал, а потом еще пытаешься в стойло загнать. Держишь за идиотку или привык к таковым. Заведи себе карманную собачку и устанавливай свои законы. Можешь её дрессировать. Выгуливать с золотым ошейничком. И прочеё и прочее. А я найду себе по лучше мужика, чем ты. Кого пожелаю. — Ты не посмеешь, — воздух накаляется между нами. — Ха. Ты мне никто, чтобы указывать, — тычу указательным пальцем в грудь. — Я не допущу этого. Только попробуй выкинуть подобный фортель и я не отвечаю за себя. — Ага. А я сейчас не отвечаю за себя, после подобного. Ты вызываешь лишь чувство отвращения, — фыркаю в ответ с ненавистью в глазах. — Что-то я не заметил ночью. Когда ты стонала подо мной, даже наоборот нравилось, — бьет по самому больному месту. Мерзавец. — Можем повторить. Я готов к продолжению, — ухмыльнулся тот, кто обесценил мой первый раз. Кровь стучала в висках. Посторонние звуки пропали. Жестокость не знает границ. Пальцы сжались в кулаки. Жаль, что не отращиваю ногтей, вогнала бы по самое не хочу в надменную рожу. Моё тело окаменело. В ушах стоит шум. Пустыми глазами выискивала на его лице, хотя бы малейший намек на человечность, но этот тип считал себя непревзойденным совершенством. Вседозволенность… Безнаказанность… Бессердечность…. Вообще, существует ли хоть что-то ценного в жизни данного примитивного индивида? Произвожу смачный плевок в лицо. Кое-кто опешил. Сама от себя не ожидала подобного произвола. Что сделано, то сделано не изменить. Сам виноват. Надменность мигом слетает, становится разъяренным. Глаза наливаются, как у быка. Тыльной стороной ладони смахивает мою слюну с себя. Его высочество не ожидало, что с ним так поступят. Эгоист. Теперь я не испытывала ни капли жалости по отношению к беспечным людям. Считающими в своём праве вершить над судьбами людей. Дважды Анюта ты наступила на одни и те же грабли и ни чему они тебя не научили. — Тебе не жить, — выцеживает каждое слово. — Кто притронется к тебе. Накажу и тебя и того убогого. А теперь беги, пока цела. Наш договор вступает в силу. Выскакиваю со стола, как ошпаренная. Стул падает с грохотом. Вбегаю в спальню в поисках одежды или иной. Пульс стучит сто ударов в секунду. Перебираю в шкафу груду одежды выискиваю длинную рубашку и пиджак. Мигом и скачу по ступеням. Устремляюсь к выходу. Эта наглая скотина стоит, как ни в чем не бывало. На выходе. С моими туфлями в руках. В новой футболке. Словно и не было сиюминутного помешательства. Вырываю их с дикой злостью в глазах. Впереди замаячила машина с тем самым водителем. — Домой, пожалуйста, — мужчина молча выезжает за ворота. Не проходит и час как я оказываюсь возле своей пятиэтажки. — Спасибо, — вежливость никто не отменял. И тогда, я понимаю, что не называла точного адреса своей квартиры. А значит, плохи мои дела. Он знает, про меня всё. Выбора нет. Без тени смущения и стыда осуществлю задуманное до конца. Глава 13. Ошибка Месть в чистом виде, представляла собою всепоглощающую боль. Отчаявшийся человек не находит иного выхода, как привнести в жизнь другого тоже самое зло, от которого сам и пострадал. Тем самым, он предполагает, что избавится от неё, чувства, гложущего изнутри, но лишь усугубляет и без того тяжелую ситуацию. В надежде на исцеление… Сомнения доселе мучавшие меня по поводу намеченной цели, отпали сами собой. Когда вас кидает из крайности в крайность и нет золотой середины. Выходные прошли в мучениях и душевных терзаниях. Дать вволю злости с обидой или закопать топор войны поглубже, но пресловутое но своим присутствием отравлял окружающий воздух. Со страхом в сердце дожидалась начала рабочей недели. Тут не отвертеться случайной встречей с молодым боссом, но бог меня миловал. В понедельник заявилась с твердым решением уволиться. В приемной Зинаида Ивановна поджидала меня с таким же намерением лишить меня той самой свободы, завалив кучей работы. Карта судьбы легла изнаночной стороной. Гба хозяина и старый и молодой исчезли с радаров. Попросту испарились, что послужило причиной? Неизвестно. ЗИ конфиденциальной информацией не делилась, как говорится тайна за семью замками. Она могла рассказать подноготную о каждом сотруднике огромной корпорации, не распространяясь о личной жизни генерального директора компании и его сыне. Полагаю тот хам и был, пресловутым сыном. Эдаким боженьком, чтоб его….. Она боготворила их семью, ставя в пример. Рабочая неделя прошла в нервотрепке и небольшой панике с моей стороны. Операция прошла успешно. Мама пошла на поправку и зарплата, так кстати полученная, стала неким даром небес за моё усердие и терпение. Уверенной походкой от бедра проходила через двери отделения кардиологии. Я постоянно озиралась по сторонам. Угроза наказания свербила сердце похуже ножа. Мой непосредственный отказ не так сильно задел самолюбие его высочества. Все же радею за то, что он заменил меня на более доступную и сговорчивую версию герлз. Мой непосредственный начальник не появился и на следующей неделе. Неужели что-то стряслось из вон выходящее за рамки обычного. Командировка? Отдых семьей на островах… В конце недели намечался приезд зарубежных партнеров. Особо важное подписание того самого контракта. Значимый договор, который обернется апофеозом жизнедеятельности компании. Не без моей помощи, конечно же. — Анют, завтра в восемь утра состоится встреча. Ты готовишь зал для совещаний. — ЗИ возложила на мои плечи процесс подготовки. — Хорошо, — кивнула головой. От меня требовалось разложить канцелярию. Протереть пыль со стола, расставить напитки, соответствюущие комнатной температуре помещения. Украсить цветами, заказать фуршетный стол. И последний штрих. Подарок от меня. Незаметно достала из кармана пиджака лекарство. Занятная вещица. Порошок. Протерла бокалы с тщательным усердием влажной салфеткой, предварительно обмакнув их в прозрачной субстанции. Порошок при соприкосновении с жидкостью вызывает диарею и прочие неудобства. Еще раз позвонила перед уходом в ресторан. Служба доставки пообещала доставить заказ в строго назначенное время. Окинула зал на прощание. Я справилась со всем и оставила на столе у ЗИ моё заявление на увольнение по собственному желанию, так как испытательный срок не закончился, могу уйти и без отработки. По пути зайду в супермаркет, куплю себе чего- нибудь сладенького. Усыпить ноющее чувство внизу под ложечкой. Усиливающая тревога вопила о чем-то жутком. Неспеша выхожу из здания. Сожаление о содеянном, грызло изнутри. Никогда и никому не желала плохого. И на тебе. Линчую без суда и следствия. Может все-таки вернуться. Остановилась на мгновение. Ситуация неясная получилась. Одни сплошные загадки. Тогда подозрение падет на меня. От смелости не осталось и следа. Обернулась в сторону лифта. Пустой зал. Все сотрудники давно испарились. Напоминаю себе, что жизнь прикладывает каждый раз к земле. Достало. Оказываюсь возле проходной. Напоминаю себе о нелицеприятном факте, искалечившем мою жизнь. Эти люди лишили меня опоры под ногами. Вспыхнула от досады на себя. Я провожу себе мысленную экзекуцию за отвратительный поступок, когда другие повелевают, не озадачиваясь результатом своих действий. Почти осталась без работы и профессии, снова выдох, думаю что уже навсегда. Устремляюсь на улицу. Холодный порыв ветра ласкает лицо своим дуновением. Доезжаю на метро до торгового центра. Именно там находится моя любимая кондитерская. Покупаю торт. Буду его есть, пока не надорвется живот. Иначе меня начнет тошнить от самой себя, главное, перебороть отвращение к себе. Засовываю угрызения совести в одно место. Прохожу мимо детского центра, толпа ребятишек веселится на батутах. Оттуда доносятся веселый смех, восторженные возгласы детей. Настроение тянется вверх по шкале. Спокойная музыка торгового центра оказывает расслабляющее действие. И … Неожиданно оборачиваюсь, отчего сама не поняла, сработал на тот момент третий глаз или интуиция? На первый взгляд ребенок катился с одной из горок. Неоднозначная реакция! Но что-то меня насторожило. Внимательно слежу за скольжением по платформе. Тело будто деревянное. Руки в одну сторону, ноги в другую, как у куклы. Голова неестественно запрокинута назад. Из-за волос не разглядеть лица. Что — то тут не то… интуиция никогда не подводила. Сердце упало куда-то вниз. Вместе с тортом. Со всех ног несусь к малышке, предчувствуя нехорошее… Страх накрывает от макушек до пяток. Опускаюсь на дрожащие колени, рядом с ней, отвожу непослушные пряди за ухо. Дело обстоит плохо, очень плохо. Ребенок без сознания. Кричу изо всех сил. С надрывом. — Вызовите пожалуйста, скорую. Подбегает толпа: сотрудники парка развлечений, дети, и прочие. Администратор набирает ноль-три. — Отойдите ребенку нужен воздух, — срабатывают профессиональные рефлексы. Первым делом аккуратно проверяю тело на предмет телесных повреждений, отсканировав каждый дюйм. Прикладываю подушечки пальцев к сонной артерии, пульс еле заметный, чуть пробивающийся. Мертвенный цвет лица. Синюшные губы. Приоткрываю веки. Глазное яблоко закатилось на самое дно. Возвращаюсь к пуговицам на груди, расстегиваю их. Так легче дышать. Необходимо везти больницу. Срочно. Счет идет на минуты. Проблема с сердцем. В голове возникают, сразу же несколько вариантов, один хуже другого. И тут улавливаю четкую картину, до этого, я, как доктор рассматривала лишь части тела отдельные друг от друга. Брови приподнимаются вверх от удивления при распознавании. Передо мной, моя маленькая Настюска. Как здесь оказалась? Бьюсь об заклад, снова без родителей. Сработал материнский инстинкт. Взглядом разъяренной львицы окидываю собравшуюся толпу, среди них не оказалось няни. Её просто нет. Черт возьми, где же она? Убила бы такую на месте, вместе с законными представителями. Их в первую очередь. Накрывает бешенством. Я тогда не заметила, как подбежал мужчина. Вообще в тот момент, люди воспринимались, как некий антураж, слившееся в одно сплошное пятно. Значение имела лишь маленькое крохотное сердце, которое вот-вот могло остановится в любую секунду. — Через сколько минут подъедет скорая? — смотрю администратору в глаза. — В лучшем случае через двадцать минут. Центр. Пробки. — девушка пожимает плечами от неуверенности. — У нас их нет. Через двадцать минут её может не быть, — срываюсь от злости. Сердце сжалось от боли. Её попросту не станет. Сердце остановится. От вынесенного вердикта голова закружилась. Бедная девушка ни в чём не виновата, но именно она оказывается козлом отпущения в данной ситуации. О господи, дай мне сил, пройти данный путь, мысленно взываю, ко всем наивысшим силам. Я не вынесу этого. Не сейчас, потому что приняла решение. Главное теперь успеть. — Помогите кто-нибудь? — хриплым голосом озвучиваю просьбу в надежде, что кто-то отзовется. Никто не решается нарушить тягостное молчание. Вошли в двадцать первый век называется. Не достучаться до жестоких сердец. Не то время. Поднимаюсь с девочкой на руках, от волнения подгибаются колени. Смаргиваю слезы. Только вас еще мне не хватало. И меня тотчас подхватывают сильные мужские руки. Улавливаю странное выражение глаз на своем лице. Так сказать, прожигающий насквозь. Молниеносно в голове проносятся образы. — Ты… — вырывается лихорадочно словно во сне. Узнавая и не узнавая. — Я..- также еле справился с собой. — Нам нужно довести малышку до больницы. Если моё предположение верное и подтвердится. Введем лекарство. Очень дорогое. Я не знаю, где родители девочки. Они не нашлись. Но нам предстоит сделать за них всю работу. Он также держит девочку, по-вверх моих рук. Некогда надменные нотки улетучиваются, сменяясь на отчаянное. — Мы сами довезем её до ближайшей больницы. Он только кивает головой. — Я сам, расчищай дорогу. Так быстрее. Народ расступается с пониманием. Спасибо, хоть на этом. — Моя машина внизу. Идем к парковке. — Хорошо, — оглядываюсь на него, получилась нелепая встреча. Мы сталкиваемся при странных обстоятельствах. Дышу через нос, считаю про себя. Спокойствие только спокойствие. Засекаю время. Двадцать ноль-пять. Каждая секунда на вес золота. Он идет следом за мной. Идем через вторую оранжерею. Шаг в шаг. Его лицо белее снега. Думаю и моё, ничем не лучше. Оба на пределе. Страхую на всякий случай. Замаячил лифт. Бегу со всех ног. Пока створки откроются. Они успеют подойти. Пот лъется градом. Всё идет по плану. Прошли три минуты. Придерживаю дверь. Мы входим. Поднимаю руку к дисплею на стене. — Какой этаж? — Нулевой. — Передай её мне, за это время успеешь отдохнуть, — нажимаю на нужную цифру. Он посмотрел так пронзительно, будто я попросила его совершить чудо. Сильнее вцепился руками в ребенка, словно клещами, не вырвать. Замерла в ожидании. Лифт узкий. Еле помещаемся в нём. Между нами малышка. Дышим через раз. Рукавом куртки смахиваю со лба солёные капли. Упрямый. Сильный. Он тоже весь мокрый. Рубашка прилипла к телу. Неужели он…? Нет не может быть… Проверяю пульс, на руке его уже нет, лишь на сонной артерии проскальзывает из раза в раз. — Что с ней? — нарушает первым гробовое молчание. — Не могу со стопроцентной точностью сказать, — тяжелый выдох, — Но… либо сердечная недостаточность. Либо скрытая сердечная недостаточность. Я недавно сталкивалась с таким случаем его трудно выявить, обычно передается по наследству. А еще хуже мерцательная аритмия. Последствия при отсутствии лечения катастрофичны. Нам срочно нужно в отделение кардиологии. Родители не уделяли ребенку должного внимания должны были заметить первые признаки заболевания. Дождусь родственников девочки и призову их к ответственности. Лишила бы таких родительских прав, — последние слова прошипела от злости, потому что она во мне клокотала, как в жерле вулкана. Он так посмотрел на меня, кадык на шее дернулся. Желваки на лице натянулись. как струна. Рот приоткрылся. Но… Его высочество не успело выдать очередной приказ. Двери приоткрылись. Обдало свежим холодным воздухом. Сделала шаг на бетонный пол подземной парковки. Теперь уже бежали со всех ног. Осталось четырнадцать минут. Наверное со стороны мы казались бешенной парочкой. От топота наших ног раздавалось гулкое эхо. — Ключи от машины в боковом кармане джинсов. Зарываюсь пальцами под толстую джинсовую ткань с обеих сторон, чтобы наверняка. Времени в обрез. Четким уверенным движением, проворачиваю ключом в замке. — Я сяду на заднее сиденье. Положишь мне её на руки. Он передает драгоценную ношу. Из рук в руки. Прикладываю руку к шее. Мы не сводим глаз с нашей девочки. — Не стой, как истукан. Гони со всех ног. В центре есть очень хорошая частная клиника, там точно есть такое лекарство. Брови мужчины сошлись на переносице. Без единого упрека выполнил мои указания. Как оказались, напротив черного входа Пироговки, можно было догадаться? Это была прямая линия на бешенной скорости от торгового центра до приемного покоя клиники. Без светофоров и ям на дорогах. Волей случая мы пролетели путь без происшествий и непредвиденных неприятностей. Я успела даже предупредить по телефону о больной и провести консультацию. Едва мы успели приехать. Как мою подопечную подхватила бригада высококлассных врачей. Руки окаменели от перенапряжения и усталости. Кто-то из персонала начал стандартную процедуру заполнения данных. — вы знаете больную? Одновременно мы ответили. Нет. Да. Непонимающим взглядом встречаюсь с кристально чистым, как родниковая слеза. Пожимаю плечами, мол, ты чего? Он с деланным равнодушием, поворачивается к администратору. Меня словно не существует. Догадка молниеносно пронзает мозг — Я отец девочки. Её зовут Волкова Анастасия. Три года. Третья группа крови. Резус- фактор положительный. От неожиданности чуть не упала на пол. Какая же я наивная до простоты, могла ведь и догадаться. У него есть ребенок и жена, а я? Где находились мои принципы? Что я наделала? Хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Я как завороженная, наблюдала со стороны, как он ведет беседу. Слегка раздраженный. Видно, что ему надоело изъяснятся. Половину из сказанного, он не понимает. Девушка в экстренной ситуации пытается привлечь внимание понравившегося мужчины. Безумная. Вмешиваюсь в разговор на автомате, администратор недовольна моим поведением. Личико скуксилось. А чего она хотела. Ребенку плохо и мужчине не до флирта. Ему вообще ни до чего. Внезапно он поворачивается ко мне лицом. Это напугало до колик в животе. Скашиваю глаза в сторону и выхватываю в них, одобрение от моих действий. От нас отстали. Точнее от него, так ничего и не добившись. Мы остались одни в коридоре. Опираюсь спиной об стену. — Ты женат? — Был женат, — делает ударение на первом слове. — И когда я должна была об этом узнать? — Тебя это не касается, — лицо напротив становится непроницаемым. Так и хотелось стереть покер-фейс одним размазанным движением, но нельзя. Мы в больнице. А я девочка. — А что, тогда меня касается, — четко проговариваю каждое слово от накрывавшего бешенства- Твои прикосновения? Ах. да я забыла, вы же мне сделали заманчивое предложение? Так? — повышаю тон- Будучи женатым ты ей тоже изменял? А ребенок? Она же чуть не погибла там. И кстати- делаю многозначительную паузу- Я знаю эту девочку, которая находится вечно на попечении няни и это не единичный случай. А где ты бываешь в это время? — меня объяло настолько сильное желание встряхнуть напыщенного эгоистичного мерзавца — Где ты был? Когда я, обнаружила твою дочь в беспомощном состоянии. А если меня не оказалось бы рядом. Меня же не касается? Да? В поисках новой любовницы? — Неправда я провожу много времени с ней! Выдержка помахала на прощание рукой. Расхохоталась ему в лицо. Трясло от смеха, как никогда. Истерика набирала обороты. — А почему сразу не признался, что ты отец девочки? Проснулось чувство вины? Если ты хороший отец, то не пропадал бы вечерами. Где ни попадя, но не дома! С семьей!? — Ты ничего не знаешь обо мне и не имеешь права судить, — подошел настолько близко, что дыхание касалось моего лба. Еще немного и прижмет к стенке. Угрожающее выражение лица меня не остановило. Хуже, несло на полной скорости в глубокую пропасть. — Я знаю, достаточно, чтобы сделать свои выводы! Нелицеприятные. Ты никудышный отец и стопроцентной уверенностью, заявляю, такой же отвратительный муж. Был. Раз не сумел сохранить семью. Но меня сейчас это не касается. Никаким образом, — ткнула пальцем в широкую грудь. Мужчина стиснул челюсти до скрипа зубов. — А еще… — посмотрела прямо в глаза и остановилась, там полыхало жгучее пламя и в скором времени оно разгорится в костер, — а еще… — уже шепотом- Ты последний человек на земле. С кем можно создать полноценную ячейку общества. Ты умеешь лишь использовать. А любить, не твой удел, — мой палец был прижат к горячему телу. — Я не умею любить, говоришь, — навалился всем телом на меня. — Да. — шиплю в ответ, — Даже понятия не имеешь о … Чужой незнакомый голос вырывает из словесного противостояния. В пустом коридоре появился лечащий врач. — Волковы? Мы сразу же смолкли. Подтягиваемся, внимая каждому слову. — Ребенка обследовали, как вы и предполагали. Диагноз подтвердился. Лекарство ввели. Остается надеяться только на лучшее. Она будет находиться в искусственной коме сутки, а может и больше. Всё зависит от состояния организма. И вам необходимо поставить её на учет. Сложный случай, такое заболевание встречается очень редко и вы как носитель данного гена, могли обратиться за консультацией к своему лечащему врачу. Он подробно объяснил бы, как вам поступать в подобных случаях. Но вы не удосужились позаботиться о здоровье своего ребенка. Приятно наблюдать, как совершенно чужой человек отчитывает его высочество и снимает золотую корону сверкающую бриллиантами с головы. Пустые глаза наливаются тяжелым свинцом. Пусть почувствует на себе бремя безответственности. Все-таки не я одна такая решилась преподать урок о морали. В нашем случае о падении в бездну. Доктор закончил маленькое выступление и разворачивается ко мне. — Анна Викторовна, большое спасибо, если бы не вы, то мы могли потерять девочку. Благодаря вашей заботе мы успели выявить причину и вовремя провести лечение. Кивнула головой принимая всё вышесказанное к сведению. Доктор удалился. Словно камень с плеч свалился, стало легче дышать. Из собственных источников, знаю, что лекарство эффективное и спасло немало человеческих жизней. Результат будет не наутро, так вечером обязательно. Остается ждать и надеяться на результат. Мельком кидаю взгляд в сторону, столбенею от страха. Неохотно вжимаюсь в стену, пытаясь слиться с ней. Кажется льва от всей силы дернули за усы и он не в ответе за себя. А чего он хотел? Аплодисментов? Когда на кону жизнь маленького человека? Нет уж… Перебьется…пусть умеет принимать правду о себе такой, какая она есть… Разъяренное животное прожигало меня насквозь, то, что оно превратилось в него. Не стоило сомневаться. Во взгляде было столько ненависти и злости, направленного на меня. Видно, что ему никто, и никогда не делал ни одного замечания в жизни. И тут на тебе…свалилась я. Ползу по стене на ощупь, медленно. Читала в книге правила по биологии, дабы не спровоцировать животного на агрессию. Первое — не смотреть в глаза, уже нарушила и второе — отходить назад медленным движением и сразу же бежать изо всех сил. Хаотичным движением тела, пячусь, как таракан, лапками назад. Если кто увидит со стороны, примет за умалишенную. На мнение окружающих было наплевать, иначе мне не жить. Не то, что я думала о благодарности. Но, точно не о желании свернуть мою нежную шейку. — Беги. Если хочешь жить, — бровь издевательски изогнулась. Поджилки затряслись от страха. А вот ослиное упрямство, дарованное с рождения, будь оно не ладно. Заставило мои ноги остановиться на месте. Вросли в землю, так сказать. Грудь- выпрямилась, сутулившиеся плечи- распрямились, можно сразу и на амбразуру. Застонала про себя- Чего мне не живется, спокойно! — Еще чего! Жить надоело тебе, вот сам и беги от своей вины. Смотрю к земле тянет от тяжести, папочка, — елейным голосочком наполненным ехидством. Даю отпор. — Думаешь не о том, Ваше высочество. Его королевское хмм… подлетает ко мне на крыльях испепеляющей любви и тащит со всей силы к черному выходу. Я же, как баран упираюсь в бетонный пол, в дверь. За все, что могла ухватиться руками и ногами. Увы, не помогло. Едва, мы входим в темноту лестничных пролетов, оказываюсь лицом, прижатой к стене. Горячее дыхание касается шеи, каждым позвонком чувствую мощный торс своего зверя. Бешенного и опасного. Глаза привыкли к темноте, дыхание размеренное. Стоило бы помолчать и обдумать будущие шаги для успокоения похитителя моего тела, но мой длинный язык желал мне, яркой и мучительной смерти. — Вы привыкли к восхищению и хвалебным песнопениям. А вас отчитали, как нерадивого школьника. Привыкайте, не все… — прижатой щекой, вообще, трудно произносить слова, когда на вас легли, вертикально. — Как же ты меня бесишь, — процеживает сквозь зубы и вгрызается ими в линию между затылком и шеей, от неожиданности, вскрикиваю. Прикусил за холку, и нежно прошелся языком в месте укуса. По спине прошлись разряды молниеносных импульсов. Соски моментально отвердели. Рваный выдох. — Не умеешь себя вести, — снова укус, только уже в плечо через шелковую ткань блузки. Горячая волна, прошлась, как цунами по телу. Обжигающая ладонь легла на талию, прошлась ласковым поглаживанием по бедрам и пустилась гулять по телу. Другая, наоборот, легла на упругий живот, подтянула к себе. Не оставляя ни одного миллиметра свободы между нами. Жгучее дыхание темноте. Жадными губами, прихватывает мочку уха. Прикосновения нежных губ, чуть наклоняю голову в сторону. Прикрываю веки. Тело прострелило от накатывающего наслаждения. Голова запрокинута назад. Ещё, мой мучитель продолжает путешествие по изгибам, ещё, подставляю лебединую шейку. Я, как натянутая струна, выгибаюсь в умелых руках. Низ, наполняется сладким томлением. Мольбой о большем. Требуя, немедленного наполнения. — Как же хочется тебя придушить, — раздается пронзительный стон, отдающийся эхом в тишине и прокатывающийся по этажам. — Я больше не выдержу, — срывается с губ, еле уловимый шёпот. Он беспрекословно выполняет мою просьбу. Наши страстные желания совпадают. Проклятая юбка на уровне пояса. Сбитый ритм биения сердца. Мы сливаемся в единое целое. Я его похотливое продолжение и мне не стыдно. Это в последующем накрывает острым чувством вины. После. Когда все чувства наизнанку. Отголоски томления перекликаются с доводами разума в поисках гармонии. Минуты счастья сменяются сомнением. Отшатываюсь от своего демона-искусителя. Он угадывает мои желания и претворяет их в реальность. А цена слишком высока, об в этом вы ещё не догадываетесь, потому что потом придется, расплачиваться, своим разбитым сердцем и надеждами. На автомате притягивает к себе. — Давай, просто помолчим и забудем на мгновение о войне. Хорошо? — умоляющим жестом заглядывает в глаза. — Рядом с тобой, моё сердце бьется, как живое. Хотя, ты самая невыносимая девушка на всей планете. Просто не привык к таким. Обычно, я приказываю, они выполняют. А ты? Дикое сочетание упрямства и ума. Я уже понял, что тебя не заманить деньгами, подарками и прочей ерундой. И оттого труднее с тобой. У меня больше, нет ничего. Поверь, я бы отдал. Судорожный вздох вырывается из груди. Становится невыносимо больно в грудной клетке. Мгновенно отшатываюсь от человека, произнесшего настолько жуткие моему сердцу слова. Он не произнес ни единого слова о любви. Хуже, не промелькнуло и чувств, как симпатия, нежность, дружба. А я …в то мгновение, когда встретилась с ним глазами. Отдала свое сердце в плен. Ведь оно уже определилось с выбором и даже не посчиталось со мной. — Ооо, мне не нужно ничего от тебя. Не стоит беспокоиться! Ты не способен на то, в чем, я нуждаюсь. Слишком эгоистичен в своих порывах, — отрезаю, как ножом. Еще бы посулил мне купюры и за помощь ребенку. Наступило тягостное молчание. Каждый думал о своем в непроглядной темноте. О неподъемном грузе за душой, мешающем жить. В данной истории увязла по самое горло, пора уже довести до завершения. Неуверенность витает в воздухе. Никто из нас не решается прервать паузу, это уже будет означать расставание, для меня же — навсегда. Тяжело оторваться, даже воздух, которым, я дышу рядом с ним, родной. Две недели неустанной работы над собой, полетели к черту. Я влюбилась. Несмотря на то, что он. Наглый. Самовлюбленный. Эгоистичный мерзавец. Ворвался в мою жизнь и перевернул в ней, всё, вверх тормашками. Тот, кто принес одни огорчения. Я влюбилась безответной любовью. Ещё один болезненный укол. Для него я одни из многих, а для меня он, первая любовь и последняя. Самая незабываемая. Изрядно поколебавшись, отступаю назад. Его высочество сиюминутно дергается в мою сторону. — Не уходи. Останься со мной. — В качестве кого ты меня видишь рядом с собой? В роли любовницы? Забавной игрушки? А когда наиграешься вволю, дашь отставку, — закричала в сердцах, чуть не расплакалась. Горло сдавливал спазм. — Нет, я не готова. Не готова, ни эмоционально ни на физическом плане. Поздно. Судьба сыграла злую шутку с нами. Сутки и ты забудешь о своих словах. Разворачиваюсь и бегу по лестничному пролету вниз, в потемках. Останавливаюсь лишь, когда, вдыхаю холодный воздух улицы. Руки дрожат. Хватаюсь за виски. Кровь стучит набатом, заглушая посторонние звуки. Тошнит неимоверно. Сгибаюсь от фантомной боли. Прохожие оборачиваются на меня, как на прокаженную. В голове вспыхивает только одна мысль — домой. Спрятаться от любопытных глаз, в укромном месте. Добираюсь до дома лишь спустя два часа. Накрывает неимоверная усталость. Еле переставляю ноги, друг за другом. Едва открываю подъездную дверь, внутренне сжимаюсь от отвращения, для полного счастья не хватало именно его. Аполлон Левадиоти собственной персоной. — Где тебя носит? — возмущенным голосом собственника окликает со стороны. Обхожу по кругу с невозмутимым видом. Чем ближе к дому, тем дальше оказывается дверь от нее. Дергает за рукав. Останавливаюсь, сам нарвался. — Как ты здесь оказался? — протягиваю слова с иронией в голосе. Игнорирую вопрос.- — Вычитал из личного дела. — Чем обязана в столь позднее время лицезреть воочию настолько занятого человека на окраине столицы? Он поморщился, будто проглотил кислый лимон. — Ты моя жена! Обязана передо мной отчитываться за… — в гневе стиснул руку повыше локтя до синяков. Одергиваю её на себя. Рывок. Чуть не упала на спину. — Быстрый переход от любимой до жены! — оборвала его на полуслове — Запомни. Никому ничего я не должна, только самой себе задолжала. — сдерживаюсь из последних сил, чтобы не нагрубить. — Что ты хочешь от меня? — терпение иссякло. Глубокой ночью нет желания выяснять кто-кому и кем приходиться, тем более будить соседей по лестничной площадке. — Не смог сидеть дома и ждать твоего решения. Вот и решил напомнить о себе. Мои дела закончились. Вылетаю через три дня и ты вместе со мной. Билеты куплены. — Стоп. Я никуда не собираюсь. Да и меня нет загранпаспорта. О чем, ты говоришь. Мама после операции проходит реабилитацию. Её нужно оплатить. Я не могу лететь. — Мы же договорились. Ты выходишь замуж за меня. Я оплачиваю твои счета. В посольстве есть знакомые люди, они помогут с вылетом, позже оформим и паспорт, — от злости его перекореживает. — О чём ты ведешь речь? Пол, пожалуйста не начинай. Ты настаивал на невинности своей жены. Так вот. Я расстрою тебя. Таковой больше не наблюдается. Её просто и в помине нет. — Я не верю тебе. От души расхохоталась. Кто из нас наивный? — Сам подумай, сколько мне лет. Ты сосредоточился на идее и превратил её в одержимость. Пора остановиться, условие не выполнено. Возвращайся к себе. — Я не вернусь без тебя. Пытаюсь успокоить горячего мужчину. На сердце становится тоскливо. — Так будет лучше. Правда, — вглядываюсь в глубоко посаженные глаза. Замешкалась немного, провожу нежным касанием пальцев по щеке. Он прикрывает глаза. — Через три дня я заеду за тобой и мы вылетаем. — Я не поеду, — пожимаю плечами. — Мне все равно, — с вызовом в голосе возвращает обратную реплику. — Ты пугаешь меня. — Я просто желаю заполучить свою жену к себе в постель, — хмурит брови Левадиоти. Ведем абсурдный разговор, все желают чего-то, а кто будет учитывать мои пожелания? Вернуться бы в свою квартиру и жить в ней спокойной жизнью с мамой. Нескончаемые сутки выбивают последние силы из моего организма. — Я подумаю, — лишь качнула головой и завершаю неприятную тему. Самовлюбленность мужчин зашкаливает. Каждый тешит собственное эго. А я всего лишь трофей для победителя. Глава 14. Сторона монеты. Изнанка Она ушла. Я остался один во всепоглощающей пустоте. И оттого не стало легче на душе. Ни капли сомнений в том, что я не могу без этой дерзкой и немного сумасбродной девушки. Моей девушки. А язык острый, как бритва, точно не соскучишься. Наступило утро. А с ним и добрые вести. Моя дочка пришла в себя. Все-таки медицина творит чудеса. Из-за отца в последнее время потерял всякую веру в неё. Его состояние ухудшилось. Время пошло на дни. Он ни о чём не жалел. Мы смогли признаться матери о болезни. Я уговорил отца разделить боль на троих, она имеет право быть рядом с ним. Мы все имеем право любить и быть как во здравии, так и в болезни. Имеем право на прощание. Засвербило в сердце тягостно оттого, что прежде не будет, так, как было. Осознание происходящего накрывало с головой. Сладкая девочка открыла глазки. Легонько провел большим пальцем по внутренней стороне маленькой ладошки. Она заслуживает полноценную семью. Маму и папу. Оставляю поцелуй на запястье, в ней сосредоточился смысл моей жизни. Именно маленькая крошка не давала свихнуться на том, что я упустил. — Я люблю тебя — прошептал своему ангелочку. В палату вошел лечащий доктор, он прояснил ситуацию. Ознакомившись с причиной заболевания. Мы наметили план лечения и контроля за состоянием здоровья обоих пациентов, то есть, меня тоже включили в систему наблюдения. Дочери назначили капельницу. Я стоял возле окна в ожидании окончания процедуры. Трель звонка на телефоне вырывает из тягучего течения мыслей. Секретарь предупредил о важном заключении договора с иностранными партнерами. Договорившись с медперсоналом, оставляю свою кроху на их круглосуточном попечении. Стремглав несусь на всех парусах в компанию и попадаю в кошмар необъятных размеров. Кажется, что это сон. Открою глаза и проснусь, но он продолжает набирать обороты. Творится, что — то невообразимое. Едва мы обговорили все стороны контракта и наши юристы довели до подписания контракта на взаимовыгодных условиях. Произошло непостижимое, то ли ресторан подкачал со свежестью продуктов или гости подхватили кишечную палочку по пути, а может пренебрежение гигиеническими процедурами наложил свой отпечаток. Они оказались повально с неприятными симптомами пищевого отравления в ближайшей больнице инфекционного отделения. Масштаб катастрофы имел несоизмеримые последствия для моей компании- срыв договора и отказ от дальнейшего сотрудничества подорвет репутацию компании на занятой нише, чем и воспользуются конкуренты. Собрал экстренное совещание. Непосредственно тех, кто отвечал за сотрудничество с данной компанией. Необходимо напрямую уладить возникшее недопонимание и максимально комфортно провести лечение заморских гостей. Бергманн стоял за моей спиной. Если бы не моё безответственное поведение, этого не произошло. Эдриану было поручено самое дорогое — охрана отца. А сам в итоге расслабился и вот плачевный результат, компания, чуть ли не на грани банкротства, соответственно моих рук дело. Начальники отделов разошлись по своим норам. Мы остались наедине в зале совещания. — Кто это мог быть? — рассуждал вслух. — Надо проверить конкурентов. Они подослали шпиона нагадившего по самое не хочу, во век не отмоемся от грязи. Черновы на такое не способны. Никитин? Голова идет кругом. Прошелся пятерней по волосам, не дай бог, отец узнает и ему станет плохо от сногсшибательной новости. Как его сын подвел компанию под откос. — Эдриан проси кого хочешь, но чтобы газетчики и журналисты ничего не пронюхали. Он только кивнул головой. — И проверьте видеокамеры, если найдете что-то подозрительное. Сразу же набираете меня. Я должен быть в курсе, надо поймать с поличным злоумышленников, я просто так не оставлю. Они ответят мне за всё. Внезапно сработала пожарная сигнализация. В завершающем этапе замигали огоньки с душераздирающими звуками. Промок насквозь, рубашку и брюки можно было выжимать, кое-как успели вдвоем разложить документы по сейфам. Кто-то поглумился надо мной, отвратительное настроение сменилось бешенством. Как я буду смотреть в отцовские глаза? Стыдно перед ним… Ну уж нет …….не позволю никому поступать так с моей фамилией. Дело принципа!!! Заговорила гордость и ответственность за свою семью. — Найти ту собаку, которая сорвала мне подписание договора. Достаньте из-под земли, — оглушающий приказ и удар по столу кулаком. На поверхности появилась вмятина. Дерево треснуло по середине. Мы ввалились в кабинет начальника охраны и просидели до утра, отслеживая данные камер на всей территории. Когда дошли до приемной. Моё сердце провалилось в Марианскую впадину на самое дно, лучше бы я провалился туда сам. Как только показалось милое личико, знакомое до боли. Оно замолотило так, будто перекачивает литры крови. Закачало, чуть не покатился со стула. — Не может быть, — я не верю своим глазам, они показывают от нервного стресса не ту картинку, — этого не может быть, не ты, пожалууйста, прошу тебя, не ты- хриплю во весь голос. Внутри все сжалось и с оглушающим треском разбилось на тысячи осколков. Привет тысяче чертей, я вернулся …. Вломился в свой кабинет и по привычке потянулся за вискарем. На половине пути остановился, не вариант заглушать болезненные ощущения единственно знакомым методом. Получится, как всегда. Однозначно, не выход для меня. Вернулся домой. Приглушая чувства рвущиеся наружу. Никто не должен заподозрить о наступившем крахе. Переодевался на скорую руку, времени в обрез, сразу же выдвигаемся в сторону больницы. Мысленно держу себя в узде, иначе не совладаю с собой. Партнеры ожили, при обходе палат принес самые искренние извинения. Недоглядел, что скрывать. Они оказались адекватными людьми и отнеслись к возникшей ситуации с пониманием. Рассмотрением договора и их перезаключением займутся наши адвокаты. Заглянул и к своей маленькой крошке. Моё нежное облачко вспорхнуло и прилетело на ручки. Хотелось вырваться домой вместе с нею, забыть о пережитом. Но увы. Обещали выписать лишь по окончании лечения. Отошел немного от душившей злости. Ведь в душе, надеялся до последнего, что произошла ошибка. Досадная, глупая, но ошибка. Столько потрясений за прошедшее время, что просто верится с трудом в произошедшее. Вопросы и сомнения до селе, терзавшие душу, водили хоровод вокруг меня. Надо сперва выспаться, после форс-мажора не могу логически свести концы с концами. Понять причину ненависти ко мне. Либо проделки конкурентов и она заранее шпионила за мной, тогда выходит, что всё было насквозь пропитано фальшью и обманом. Или был иной мотив, и именно его и надо будет разгадать. Сплошные загадки, покрытые мраком. Едва нога коснулась порога родительского дома. Ко мне подбежала сиделка отца дежурившая днем. Лицо белее мела. Сердце ухнуло вниз. — Антон Александрович, плохо, очень плохо. Как хорошо, что вы оказались дома. Скорее к нему, он просит, — сглотнул вставший ком в горле. Не сейчас, я не готов. Знаете, жизнь не спрашивает вас о профпригодности. Она лишь преподносит удары, один за другим. Шел в спальную комнату, как в тумане. В нос ударил отчетливый запах лекарств и тлена. Я держался весь день и тут прорвало. До чего не хотелось, вот так с ним расставаться, словно мы попутчики, которые прошли долгий путь, вместе и наступил час, когда один остается, а другой идет дальше своей дорогой. Наклонил голову, одинокая слеза появилась мгновенно. Смахнул её, краем пальца. — Привет, — присел в кресло — у кого-то день прошел лучше, чем у меня. — пробую пошутить, а сам сглатываю огромный ворох слез, куда-то вниз. Хотя прекрасно понимаю, что через некоторое время они поднимутся вверх и прорвут преграду. Он посмотрел на меня с укором, становится больно от одной лишь мысли, что мы уже больше не встретимся ни за завтраком ни за ужином, я не услышу его голоса, ни криков дочери — деда. Казалось, что из сердца вырвали кусок. Я не сдерживаюсь, как ни старался и становлюсь маленьким мальчиком, сыном своего отца. Хватаю воздух сжатым от боли горлом, скрученным спазмом. Последние минуты. — Мать и компанию оставляю на тебя, сохрани в память обо мне. Не плачь, я не жалею ни о чём. Я был самым счастливым человеком, познавшем любовь самой красивой женщины и подарившей мне очаг и сына. Я стал дедушкой. Прожил свою жизнь достойно и мне не стыдно ни за один поступок, он бросил прощальный взгляд на маму. Она стояла с другой стороны, с опухшими от слез глазами Схватил его за ладонь, сжал её крепко изо всех сил, будто, если не сделаю этого, из него уйдет последняя песчинка. В буквальном смысле. Он успокаивал нас, как мог. Сжал челюсти до хруста, и не смог сдержать потока слез. Опустил взгляд. Столько бед за раз, я не выдержу, сорвусь по новой. Мама вскрикнула, и я замираю. Едва теплая ладонь безжизненно повисла. Он просто ушел …бросил меня. Встречаюсь с отрешенным взглядом в пустоту. Опустился на колени и положил голову ему на грудь. — Папа, папочка пожалуйста не уходи, А как же мы без тебя будем дальше жить. А кто меня будет учить уму-разуму, — кричу хриплым голосом- Скорую. Вызовите скорую… Все звуки разом оборвались, оставляя наедине с оглушающей болью. Обрывая все разом. Обратной дороги назад, нет и не будет. Ты должен идти вперед не смотря ни на что, ни на кого не опираясь. Еле-еле поднимаюсь на ноги. Самое сложное впереди. Отпустить, того, кого любил. — Мама, он ушел со спокойным сердцем. Не плачь, — подошел к ней сзади и приобнял. А самому больно дышать, грудная клетка разрывается изнутри. Естественно, она разрыдалась. Я сам держался из последних сил. Показалось, что ветерок своим дуновением прошелся по комнате. Оглянулся за спину. Окна закрыты. Чего только не померещится? — Мама, я должен заняться организацией прощания с отцом. Помни я рядом с тобой, — она приподняла заплаканное лицо и с ничего невидящим взором на автомате махнула головой. Оставил её наедине с ним, рядом оказалась сиделка. Пересилив себя, открыл дверь. Даже не обернувшись, захлопнул ее за собой. Я хотел его запомнить сильным жизнерадостным с ярким огнем в глазах, словно он еще живой. Со мной. Закрыл глаза и плечом уперся в стену, чтобы не сползти по ней, вниз. Эдриан посерел от моего ужасно жуткого состояния. Да, пришло время. Неизбежное. Хотелось бежать куда — то вдаль и ничего не чувствовать. Как тебя раздирает от невыносимой боли, ломающей ребра. Бежать не глядя, иначе я разгромлю весь дом. Глаза заволокло туманом. Стало трудно дышать. Очнулся только тогда, когда Бергманн ухватился обеими руками за плечи и пару раз, ощутимо встряхнул. — Ты должен держаться, быть спокойным, как скала. Вырвался истеричный смех, звуками напоминающее нечто свистящее- шипящее. Он терпеливо ждал, когда закончится моё безумие. Смех так же резко оборвался. — Легко сказать. Надеть маску и улыбаться, как ни в чем не бывало. — Никто не говорил об этом. Но ты должен излучать силу и защиту, чтобы твои близкие чувствовали в тебе незыблемую опору. Вся ответственность за семью легла на твои плечи. Пришла пора повзрослеть. Антон, детские игры закончились. В воздухе повисла пауза. Я долго молчал, переваривая сказанное. Нервно усмехнулся. — Ты прав дружище. Моё детство слишком затянулось, — распрямил плечи. Эдриан внимательно посмотрел, сканируя на серьезность помыслов. Натянул непроницаемую маску на лицо. Никто не сможет догадаться, что творится за ней. — Сначала надо разобраться с одним делом. Навестим одну милую девушку. Одновременно займемся и организацией похорон. Ты со мной? — вопросительно посмотрел на него. — Конечно. У меня есть её точный адрес. Глава 15 Эффект бумеранга Целый день колотило, как в лихорадке. Время тянулось медленно. Вздрагивала от каждого шороха и скрипа половиц за стеной. Мозг изнемогал от напряжения, они словно натянутая струна гудели от бесконечной игры. Не помешало бы отдохнуть от душивших переживаний. Делаю звонок матери, её обещали выписать через день. Радостная новость ошарашила. Хвала небесам, пришел конец моим мучениям. Тяжелый день закончился. Никто не приехал за мной. От сердца отлегло. Включаю телевизор, монотонный звук льющийся с экрана, успокаивает. Засыпаю на диване. Ночью снятся кошмары. Один за другим. Просыпаюсь от озноба. Колотило так, что зуб на зуб не попадал. Ночь. Темно. Подушка мокрая от пота. Переодеваюсь в сухую пижаму. Одежду, хоть выжимай. Меняю постельное белье. Гложет чувство, словно червь. въедается под кожу и зудит. Совесть изъедала внутренности кислотой. Накинула на плечи плед и проковыляла на кухню. Выпью горячего чая с булочкой и успокоюсь. На сердце делается тяжело. Становится страшно. Накрывает неимоверно горьким одиночеством. В воздухе витает переменами, которые изменят мою жизнь на до и после. В этот момент звуки шумного мегаполиса заставляют почувствовать тебя, насколько ты можешь быть в центре событий, и одновременно находиться за чертой происходящего будто инородный предмет. Лишняя деталь. Никому не нужная. Делаю последний глоток остывшего чая и таким образом застаю рассвет над городом с багряными облаками. Плохая примета. Прилегла на кровать и задремала. Бессонная ночь все-таки оказала своё воздействие на меня. Продолжаю метаться на ней. Вздрагиваю от шума за стеной. Соседи разбушевались не на шутку. Зарываюсь головой под одеяло. И засыпаю по новой, во сне раздается шум в голове. Просыпаюсь и понимаю, что меня разбудил громкий стук в дверь. Накрывшись одеялом на плечи, семеню босыми ногами. Надеюсь это не полиция собирает показания по соседям. Я ничего не слышала. Рука непроизвольно тянется к дверному замку и проворачивает ключ. Три раза в левую сторону. Скрежет от старой ржавчины режет слух, неимоверно. Тяну её на себя и застываю от шока. На подъездной площадке стоял он, источник моих кошмаров. Острый пронизывающий взгляд, кажется таким, нарезают человека на миллиарды кусочков. Попахивало чем-то безумно диким. Вздрогнула, по телу побежал озноб от обволакивающего холода. Дыхание перехватило. В воздухе искрило напряжением. — Зачем ты это сделала? — было произнесено так, что можно было сразу умереть на месте. Ледяной подтекст фразы, прозвучал, как вердикт — естественно не в мою пользу. Смутилась, натянула одеяло по голову. Хотелось скрыться в нем от безжалостных глаз своего судьи. Прикрыть ладонями уши и ничего не слышать. Оглохнуть раз и навсегда. Я поймала себя на мысли, что боюсь дальнейших слов, ведь могла совершить ошибку. И если произойдет подобное, то самое лучшее, что смогла бы сделать, то это умереть. Желательно сразу… — Не понимаю Вас…о чем идет речь- молчание затянулось, дуэль взглядов продолжалась. — Я другого и не ожидал от мерзкой лгуньи — хмыкнул с пренебрежительным одобрением, либо с ненавистью в голосе. — Значит ты изначально появилась в поле моего зрения с определенной целью. Так? Кто тебя подослал дрянь? — обвинения посыпались, как из рога изобилия. На его плечо, сзади легла мужская рука его охранника. Успокоительный жест. Он передернулся, отмахиваясь. Чувствовалось желание наброситься на меня с кулаками. Ярость застилавшая глаза моего обвинителя, искрила вокруг нас. — Никто меня не подсылал- проснувшаяся гордость, взвилась вверх. Именно этого я и избегала, чувства вины. Ведь толика правды есть в каждом слове. — Тогда почему, ответь? — столько отчаяния прозвучало, что я содрогнулась от вскрика израненного сердца. Неужели потери компании важнее человеческой жизни? Моей жизни… — Я была тем хирургом, который помог вас вытащить из тяжелого состояния. Вы наверное и не помните, больной был без сознания. Но из-за вас, я лишилась всего — я тоже закончила свой монолог на громких тонах. — Какое я имею отношение к тебе? Я впервые увидел тебя на территории компании, девушку с красивыми глазами, которую, невозможно было не заметить. А ты разыграла всё по ролям. Теперь оправдываешься? Думаешь, я поверю в подобный бред? — Не имею привычки льгать — разъяренная львица проснулась — Вы обвинили меня в неправильных действиях во время операции. Подали жалобу в комиссию, где я проходила обучение. Сейчас себя ведете себя, как жертва. Потеряла свое рабочее место и годы обучения пошли коту под хвост. А вы всего лишь лишились выгодного контракта, — горькая усмешка — Где справедливость? Он поворачивается к своему человеку. — Знал об этом и молчал, — испепелял его налившимися красным огнем зрачками — Бергманн, я тебя сотру в порошок. — Это был приказ твоего отца разобраться в запутанной истории. На днях должна придти информация, кто стоит за этим делом. — Веришь, — он разворачивается ко мне с видом победителя — я ничего не знал и ничего не сделал тебе плохого! И желал само собой, так желал, что хотел жениться на тебе. Ничего поделать не смог с тобой, но ты, оказалась той самой змеёй, подобравшейся так близко и ужалившая в самое сердце. — Ничего не изменится, благодаря вам, меня выгнали с работы и я осталась без средств к существованию. Моя мама чуть не умерла и я не смогла бы ничего поделать, — моя голова опустилась ниже плеч. — А мой погиб. Сегодня, — голос прозвучал так, что помещение накрылось лютым инеем в шестидесятиградусный мороз, горло перехватило тисками от чужой боли. — Нет, не может быть, вы просто шутите? — пыталась рассмеяться. О боже, что же я натворила! Голова закружилась, пошатнувшись телом, облокотилась плечом об косяк дверного проема. — Я не хотела такого исхода! — но совесть просверлила огромную дыру в душе и уже принялась грызть усердно до крови. — хотела лишь показать, что бывает с человеком, когда он лишается всего. Не больше не меньше. — Ты добилась своей цели. Браво! — захлопал в ладоши с мертвым прищуром в глазах. — Месть подана в самом лучшем виде. Актриса…ничего не скажешь. А как сыграла невинность? Разве стоило жертвовать собой и ради чего? Знаете, никто не унижал меня, так, в изысканно-пренебрежительной манере ни одного дурного слова не было произнесено вслух. Но вас окунули в бочку с отходами с головой, век не отмоешься. — Ты самое гнилое и отхожее место для мужчин, не более! Никто и никогда не сможет видеть в тебе любимую и мать своих детей. Ты можешь вызывать лишь отвращение к себе. В груди заныло противным жутким воем. Держалась лишь на чистом упрямстве, не показывать, как больно могли ранить слова не чужого человека. Когда он успел стать тем, кто может иметь право вам причинить боль. А ведь я свой выбор уже сделала. Он развернулся ко мне спиной. Спустился на один пролет и остановился на повороте и бросил напоследок, пронзая своим профессионально-убийственным взглядом. — Я разберусь с этим подозрительным делом и ткну носом в мою невиновность, чтобы ты вечность жалела о том. Как ты растоптала мою жизнь и свою… И помнила об этом, не забывая ни на миг, горела в огне памяти, сгорая день за днем… Уже горю, прошептала про себя. — Всего вам доброго! — смогла выдавить из себя подобие улыбки. Попятилась назад и толкнула дверь. Прозвучал странный звук разрывающий душу. Хлопок. И дверь встала на место. А я сползала по ней. Прикрывая рот от судорожных всхлипов. Истекая горькими слезами, вырвавшимися наружу из груди. И правда, они хлынули в бешенном водопаде слез. Ведь он прав, черт возьми, тысячу раз прав. Разве я не могла подойти и попросить разобраться, что к чему, может и прояснилась бы ситуация. Раздался телефонный звонок. — Да, слушаю… — схватила трубку ледяными пальцами. Посреди пронзительной тишины раздавались медицинские термины, и я смогла лишь разобрать значения двух слов — мама впала кому. Расплата за совершенные грехи, не заставили себя долго ждать. Тот, кого, я полюбила, проклинал меня и сила его проклятия была настолько сильна, что пришла мгновенно. Вот так, без ножа, мне вспороли грудную клетку и унесли моё сердце с собой, заставляя, наблюдать от своего бессилия над своею судьбой. Глава 16. Туман Анабиоз- состояние, в котором мое тело находилось дальнейшие сутки. Последующие дни стали похожи на ад, где я была в главной роли. Множество трубочек, пиликанье медицинских аппаратов и неконтролируемый гул в ушах. Доктора сговорившись между собой, единогласно рекомендовали готовиться к худшему. Никто не догадывался, что самое худшее свершилось ранее. Двумя днями назад….. Наверное я превратилась в некое подобие чудовища. Вместо того, чтобы волноваться или делать хоть что-то, мысленно находилась совершенно в другом месте. А ещё точнее…. рядом с ним… разбитое сердце ныло до ужаса и с мертвым взглядом следило за манипуляциями врачей. В глубине души я прекрасно понимала, что скорее всего из-за меня погиб его отец, родительское сердце не выдержало ошибки от деятельности своего отпрыска. Только я всему виной. Я …..я….яяя Моя вина разрасталась с каждым днем всё больше и больше и принимало грандиозные масштабы. Хлесткий удар. Громкая пощечина выдернула из тумана, голова дернулась в сторону. Больно ….. — Мммм. Что вы себе позвол.. — Левадиоти корявыми пальцами потряхивал мной, как тряпичной куклой. — Это ты мне скажи. Что ты творишь? — Не понимаю, о чём ты … — Сколько. Я должен тебя ждать? Почему обо всем произошедшем, мне, приходиться узнавать из уст врачей. А не от тебя? Наверное, потому, что мне не хотелось делиться своим бременем с кем-то чужим. Человек ставший для меня родным, не захочет услышать их от меня. Просто не примет. Слишком много плохого произошло, через такое не переступить. Исчерпывающий процент, того, что простят. Не простят… я бы не смогла Уставилась пустыми глазами на Аполлона. Зрачок стал вылавливать знакомые черты лица. Взгляд становился осмысленнее. — Ждал меня? Зачем? — и вот тут судьба иногда любит посмеяться над нами самым жестоким способом, потому что Аполлон превращается в фурию, ту самую со ступой. — Ты обещала мне, помнишь? Мотнула головой. Никаких обещаний, я точно их никому не давала. Никак не могла. — Самолет готов к вылету завтра. На рассвете. — Я не могу..- уставилась беспомощным взглядом. — С врачами я договорился. Твою маму переведут в мою клинику и там рядом с ней будет круглосуточная сиделка. Терапию скорректируют, испробуют новые препараты. Обещаю тебе- ни одного дня, она не проведет без надзора. Она поправиться, вот увидишь. Как только ты поставишь свою подпись в документах. Мы сразу же поженимся. Всё зависит только от твоего решения. — Моего решения? — суть дела не укладывалась в моей маленькой голове. — Да. Стать моей женой и матерью моих детей. А потом, как только последует улучшение и маму перевезем, поближе к нам, внуков нянчить. — Внуков нянчить? — я как попугай повторяла за ним каждое слово. — Мо… наших детей, — исправился мгновенно. В замутненным состоянии я не обратила внимания на столь незначительную поправку. И позволила … себя увезти….поверить словам …наивно полагаясь, что на свете все-таки остались еще честные и благородные люди. Мой скудный багаж поместился в одном чемодане, вовремя появившемся из ниоткуда у Левадиоти. С грустью прощалась со своим родным домом. Обняла напоследок своих стариков, когда-то согревавших меня в детстве. Снова поднялась в свою крохотную квартирку. Последний раз … вдохнуть запах родных стен. Схватила чемодан. Внизу ожидала машина. Когда-нибудь вернусь сюда….с мамой. Раздалась трель звонка. Неожиданно скрутило живот от нервов. Еле добежала до ванной комнаты. Ледяная вода из-под крана немного взбодрила. Подавленное состояние, изможденный организм от постоянных переживаний и недосыпа, сдался. Чуть не рухнула на пол, поплыло перед глазами. Присела на край ванной. Надо завязывать, иначе можно и плохо кончить. Выпила воды из ладошек. Надо бы перекусить в аэропорту. За дверью с каменным лицом ожидал Пол. Ни одного упрека в мою сторону ни слова. Лишь молчание за спиной. Вот оно надежное плечо, о котором мечтает каждая женщина. Заперев на все ключи свой дом, отправилась в незнакомую жизнь. Он побеспокоился о моей матери. По его настоянию поменяли терапию, дешевые лекарства заменили дорогими и эффективными. Одна ночь просто изменившая все приоритеты. Утро встречало холодным, серым рассветом. Одинокая слеза покатилась по щеке, смахнула её небрежным движением руки. К н и г о е д . н е т — Готова? — Пол отворил передо мной дверь и приглашающим жестом указал на сиденье. А сам скрупулезно осматривал исказившиеся до неузнаваемости черты лица, абсолютно каждый миллиметр кожи на предмет моих сомнений, впитывая каждою порою мои чувства. — Да, — глухим чужим голосом ответила на поставленный вопрос и громко хлопнула дверцей машины от накопившейся злости. Он искал, искал того, что скрыто в глубине души, человека- разрывающего мою душу на клочья. Хорошо, что сумерки накладывали на лицо уродливые тени, скрадывающие лихорадочную судорожную агонию. Нашел бы, точно, но не разглядел. Как на дне моих зрачков на секунду появился он, кто жил в моих мыслях. И днем и ночью. Голова в тумане. Не верилось, что через несколько мгновений и моя жизнь разделится на до и после. Остановилась на секунду в огромной зале аэропорта. Прошлась глазами по толпе, в поисках кого-то. А может быть.. Думаешь, он рванет за тобой? Мысленно дала себе пощечину, много раз. Приди уже в себя, для него- ты всего лишь пустое место. Снова обвела на этот раз другим бессмысленным взглядом помещение. Уже по инерции. Горький вздох, таки вырвался непроизвольно… Частный самолет взлетал тихим гулом, уютное расположение кресел. Бокал апельсинового сока в руке, пытаясь уловить суть разговора, часто махала головой. Аполлон о чем-то рассказывал, в слабой попытке отвлечься от нахлынувших неприятных чувств, старалась прислушаться к доводам своего рассудка. Но что-то меня настораживало. Слишком уж произошло всё стремительно, будто перемотали кассету вперед, и я в главной роли во всем этом грандиозном спектакле. Ради матери — нашептывала про себя. Она бы пошла и не на такое. Уговариваю свою душу, тем самым продавая её. Мне нужно перевезти маму. Я должна…пожертвовать собою Иначе никак, никак …. Опять появился тошнотворный ком в горле. Да что же такое со мной происходит. Глава 17. Кукловод Похороны отца прошли, как в кошмарном сне. Ритуальный зал был переполнен. Родственники, партнеры, друзья, знакомые. Каждый подходил с каменным лицом для соболезнований. Макса увидел еще издалека, на ходу уже обменивались понимающими взглядами. Оба понимали, что это лишь мишура. Всем абсолютно безразлично. Просто так принято. Он встал рядом, легонько хлопнул по плечу, чтобы держался. Попутно извинился за отсутствие супруги, родительские хлопоты с малышом и прочее. Обезьянка позвонила после, её чарующий голос сразу же вызвал бурю эмоций. Отошел в сторонку, туда, где никто не услышит наш разговор. Как-то вдруг сразу расплакался, как маленький ребенок, в трубку. С нею, я мог быть собой. — Антоша, не плачь. Мы любили его, ты же знаешь об этом. Ты стал отцом, я мамой. Нужно принять неизбежное. Просто знай, я буду всегда рядом, — мне хотелось услышать именно это, как же мне её не хватало. Я безумно скучал по её рукам, синим глазам, обволакивающим моё тело колдовством. А теперь, она будет всегда в объятиях Максима. А не в моих. А я не понимаю. Как так вышло? Насколько же я почувствовал себя одиноким во всей вселенной, будто крохотная песчинка. Упустил. Не уберег. Пока размышлял. Мой друг оказался за моей спиной. — Соберись. Твои ушлые партнеры радостно обсуждают, насколько долей разделят компанию. А тебя выкинут за борт. У нас нет времени на жалость к себе. Помни. Мы акулы. Либо мы, либо нас. Он прав. Стоит проявить малейшую слабость или чувства, подлые люди сразу же воспользуются возможностью, уложить тебя на лопатки. Тем более, нас с ним связывает семейный бизнес и надо поставить некоторых на место. — Спасибо тебе, что не оставил меня в трудную минуту, — тряхнул головой в ответ. Развернулся и подошел к матери. Стиснул челюсти от раздирающей боли. Пора. Подхватил её за локоть и мы направились, чтобы проводить родителя в последний путь. Последующее происходило смазано. Невыносимо. Кулаки сжимались, разжимались от бессилия. Мама не выдержала в конце. Тихонько завыла. — Моя хорошая. Не плачь. У тебя есть я, Настенька, хочешь я вас отправлю в путешествие. Отдохнете вдвоём, в тур по Европе. Мать снова качнула головой, её не проведешь пустыми обещаниями. — Если ты только с нами, тогда может быть… — Мам, ты же знаешь, что мне нужно уладить кое-какие формальности. А потом, я обязательно прискачу, куда вы прикажете. По первому звонку. — Обещаешь? — подняла осоловевшие глаза. — Зуб даю или можешь на месте прикончить, — провожу по шее пальцем, в шутливом жесте, что готов к наказанию. Как в детстве. От щемящей жалости сердце зашлось, какая же она у меня маленькая. Необходимо уделить ей внимание, что бы не почувствовала себя не нужной. Чуть сильнее сжала мою руку. Процессия двинулась к воротам. — Идем, — уже тише прошептал — отзвонились из ресторана. Продолжение поминок прошло уже там, а вечером меня ожидало одно очень щепетильное и душетрипательное дело. Терпение и нервы на исходе. После боли приходит опустошение в душе и надо было пустоту заполнить чем-то, то ли гневом, злостью, без разницы каким. Главное- чувством. Дабы не сдохнуть от жалости к себе. Проводив последнего гостя, уселись по машинам. Максим остался вместо меня, на его плечи переложил финансовые вопросы. Голова гудела. Едва завидев родительский дом, выдохнул, неимоверная усталость накрыла с головой. Целый день продержался, стоило дать организму немного расслабиться и почувствовал на своих плечах груз ответственности за свою семью. Прозвучал последний хлопок закрывающейся двери. Голова непроизвольно поднялась, долго всматривался в профиль до боли знакомого дома, не решаясь сделать первый шаг. — Это первая ночь без тебя. Отец, — прошептал одними губами. Я внезапно почувствовал себя сиротой. Медленно поднимался за всеми по ступенькам, прошелся по пустынным коридорам. Каким же огромным оказался для меня дом? А память обрывками подкидывала сюжеты счастливой жизни. Вон на тех лестничных перилах, мы с обезьянкой съезжали, когда нас никто не видел. Мы так самонадеянно считали. А после нас ожидало наказание в рабочем кабинете. В столовой за семейным ужином собирались все члены семьи и что-то горячо обсуждали. В уютной гостиной встречали новый год, вместе с друзьями. В ушах всё ещё раздавался веселый смех, шутки, улыбки. А теперь оглушающая тишина. Давящая с неимоверной силой. Незаметно остановился перед дверью рабочего кабинета, и простоял в прострации, так и не решившись её открыть. Пока меня не выдернул из состояния небытия, громкое покашливание за спиной. Бергманн….Совсем забыл о нём. — Хватит уже стоять. Я бы на твоём месте давно бы врезал мне. Сколько же у тебя хватает терпения на меня? Ты выяснил детали обстоятельства произошедшие с девчонкой? — повернулся к нему лицом в ожидании ответа. Эдриан, как Похороны отца прошли, как в кошмарном сне. Ритуальный зал был переполнен. Родственники, партнеры, друзья, знакомые. Каждый подходил с каменным лицом для соболезнований. Макса увидел еще издалека, на ходу уже обменивались понимающими взглядами. Оба понимали, что это лишь мишура. Всем абсолютно безразлично. Просто так принято. Он встал рядом, легонько хлопнул по плечу, чтобы держался. Попутно извинился за отсутствие супруги, родительские хлопоты с малышом и прочее. Обезьянка позвонила после, её чарующий голос сразу же вызвал бурю эмоций. Отошел в сторонку, туда, где никто не услышит наш разговор. Как-то вдруг сразу расплакался, как маленький ребенок, в трубку. С нею, я мог быть собой. — Антоша, не плачь. Мы любили его, ты же знаешь об этом. Ты стал отцом, я мамой. Нужно принять неизбежное. Просто знай, я буду всегда рядом, — мне хотелось услышать именно это, как же мне её не хватало. Я безумно скучал по её рукам, синим глазам, обволакивающим моё тело колдовством. А теперь, она будет всегда в объятиях Максима. А не в моих. А я не понимаю. Как так вышло? Насколько же я почувствовал себя одиноким во всей вселенной, будто крохотная песчинка. Упустил. Не уберег. Пока размышлял. Мой друг оказался за моей спиной. — Соберись. Твои ушлые партнеры радостно обсуждают, насколько долей разделят компанию. А тебя выкинут за борт. У нас нет времени на жалость к себе. Помни. Мы акулы. Либо мы, либо нас. Он прав. Стоит проявить малейшую слабость или чувства, подлые люди сразу же воспользуются возможностью, уложить тебя на лопатки. Тем более, нас с ним связывает семейный бизнес и надо поставить некоторых на место. — Спасибо тебе, что не оставил меня в трудную минуту, — тряхнул головой в ответ. Развернулся и подошел к матери. Стиснул челюсти от раздирающей боли. Пора. Подхватил её за локоть и мы направились, чтобы проводить родителя в последний путь. Последующее происходило смазано. Невыносимо. Кулаки сжимались, разжимались от бессилия. Мама не выдержала в конце. Тихонько завыла. — Моя хорошая. Не плачь. У тебя есть я, Настенька, хочешь я вас отправлю в путешествие. Отдохнете вдвоём, в тур по Европе. Мать снова качнула головой, её не проведешь пустыми обещаниями. — Если ты только с нами, тогда может быть… — Мам, ты же знаешь, что мне нужно уладить кое-какие формальности. А потом, я обязательно прискачу, куда вы прикажете. По первому звонку. — Обещаешь? — подняла осоловевшие глаза. — Зуб даю или можешь на месте прикончить, — провожу по шее пальцем, в шутливом жесте, что готов к наказанию. Как в детстве. От щемящей жалости сердце зашлось, какая же она у меня маленькая. Необходимо уделить ей внимание, что бы не почувствовала себя не нужной. Чуть сильнее сжала мою руку. Процессия двинулась к воротам. — Идем, — уже тише прошептал — отзвонились из ресторана. Продолжение поминок прошло уже там, а вечером меня ожидало одно очень щепетильное и душетрипательное дело. Терпение и нервы на исходе. После боли приходит опустошение в душе и надо было пустоту заполнить чем-то, то ли гневом, злостью, без разницы каким. Главное- чувством. Дабы не сдохнуть от жалости к себе. Проводив последнего гостя, уселись по машинам. Максим остался вместо меня, на его плечи переложил финансовые вопросы. Голова гудела. Едва завидев родительский дом, выдохнул, неимоверная усталость накрыла с головой. Целый день продержался, стоило дать организму немного расслабиться и почувствовал на своих плечах груз ответственности за свою семью. Прозвучал последний хлопок закрывающейся двери. Голова непроизвольно поднялась, долго всматривался в профиль до боли знакомого дома, не решаясь сделать первый шаг. — Это первая ночь без тебя. Отец, — прошептал одними губами. Я внезапно почувствовал себя сиротой. Медленно поднимался за всеми по ступенькам, прошелся по пустынным коридорам. Каким же огромным оказался для меня дом? А память обрывками подкидывала сюжеты счастливой жизни. Вон на тех лестничных перилах, мы с обезьянкой съезжали, когда нас никто не видел. Мы так самонадеянно считали. А после нас ожидало наказание в рабочем кабинете. В столовой за семейным ужином собирались все члены семьи и что-то горячо обсуждали. В уютной гостиной встречали новый год, вместе с друзьями. В ушах всё ещё раздавался веселый смех, шутки, улыбки. А теперь оглушающая тишина. Давящая с неимоверной силой. Незаметно остановился перед дверью рабочего кабинета, и простоял в прострации, так и не решившись её открыть. Пока меня не выдернул из состояния небытия, громкое покашливание за спиной. Бергманн….Совсем забыл о нём. — Хватит уже стоять. Я бы на твоём месте давно бы врезал мне. Сколько же у тебя хватает терпения на меня? Ты выяснил детали обстоятельства произошедшие с девченкой? — повернулся к нему лицом в ожидании ответа. Эдриан, как всегда собран. Он глазами показал на дверь. — Да ты прав. Даже у стен бывают уши. Вдвоём ввалились в кабинет, там, я уже достал свой горячо любимый напиток. Держать лицо, больше нет нужды. — Выкладывай….- предвкушаю, что история будет длинная, да и вся ночь впереди, спешить некуда. всегда собран. Он глазами показал на дверь. — Да ты прав. Даже у стен бывают уши. Вдвоём ввалились в кабинет, там, я уже достал свой горячо любимый напиток. Держать лицо, больше нет нужды. Залихватски хотел опрокинуть вискарь в себя, как тут же поймал колючий взгляд своего друга, резко замер успев облизнуть лишь край холодного стекла. Отставил в сторону, в душе закралось подозрение не таким уж и простым оказалось дело, как выглядит на первый взгляд и попахивает гнильцой. — Выкладывай …..- предвкушаю, что история будет длинная, да и вся ночь впереди, спешить некуда. — Обвинения девушки весьма правдивы, её практически выдворили из клиники и обвинили по ложному донесению. Кто-то очень сильно постарался довести до надзорного органа представив всё неприглядном свете. Дело затянулось и мы полагаем что…. Перебил его…терпение не мой конёк — Значит она меня зашивала и вытащила с того света, а какая-то мразь облила её грязью, — повернулся к нему, ярость накрыла с головой — Почему я узнаю об этом последним? Эдриан молчал, знал гаденыш и молчал, встретились взглядами. Ледяной и мой, обжигающий. — Александр Васильевич решил помочь девушке. Да и наша вина была в этом..- он посмотрел на меня с укоризной. Поднялись брови от удивления, так. так с этого момента поподробнее — Как только госпожа Волкова была проинформирована о положении дел, она сама на эмоциях ввалилась в кабинет главного врача, вашему отцу еле-еле удалось успокоить её. Операция была неимоверно сложная и чудо, что смогли вас вытащить. Вообще шанс был один из ста. Скорее полагалось наоборот отблагодарить за такой самоотверженный труд. Операция длилась десять часов. — Даже так — моя правая бровь двигалась волною переходя от недоумения до бешенства. Не знал, как отреагировать, оказывается столько событий происходило за моей спиной? — И что же в итоге? Отбиваю ритм правой ногой от возмущения. В каком состоянии я был на тот момент мог догадаться и дурак. Одной ногой в могиле. И то, что меня вытащили оттуда, заслуга девчонки. При упоминании о ней, внизу сразу же затвердело от возбуждения. Мысленно дал себе подзатыльник, не надо забывать, что она потом натворила. Маленькая сучка. Но я теперь её понимал. Чуть меня не пустила по миру гулять … Ведь удалось …Если бы мне не получилось договориться с партнерами и загладить свою вину, она бы достигла своей цели. Доберусь и до тебя…в воображении она итак уже была прикована наручниками к изголовью кровати и просила прощения. — В итоге…Александр Васильевич, смог уладить конфликт и они отказались от каких-либо претензий к клинике. Речь моего друга вырвала меня из моих расшалившихся не на шутку фантазий. Ничего не понимаю, повернулся к нему и упираюсь взглядом, вопрошая. Если вопрос решился сам собою. Кто своими добрыми намерениями решил помочь избавиться от высококлассного специалиста? Он сразу же понял с полувзгляда, то, что было не произнесено вслух, но повисло в воздухе. — Полагаю, что это, та самая медсестра, известившая о ходе операции. — Думаешь, она, и в чём для неё выгода? — А это мы, и узнаем сейчас от неё? Умеет Бергманн держать интригу до конца. Стоило ему отворить дверь в кабинет, как в неё втолкнули даму с огромными от страха глазами. Женщина раздражала одним своим видом, она пятилась назад пока спиной не натолкнулась на стену. — Что вы хотите? — быстро оценила обстановку, значит расчетливая. Хищница. Быстро адаптируется, как хамелеон. Даже не растерялась. Ни капли смущения. Какое-то время пытаюсь справиться с собой и не удавить эту неприятную женщину, совершенно не понимаю, с чего начать допрос…повисло затянувшееся молчание. — Нам нужна информация — перехватывает инициативу в руки Эд и буравит её своим неимоверно тяжелым гестаповским взглядом. Даже я, иногда его не выдерживаю. — Я ничего не знаю..- молниеносный ответ. Ах ты какая…. Что ж ….будет весьма не просто выудить нужную информацию. — Нас интересует дело Зеленцовой? — мой друг тянет на свой лад фамилию девчонки. — Какое еще дело? — вопросом на вопрос отвечает с глупым видом или прикидывается таковой. — Это ведь вы моей матери рассказали об операции, — тут уже включился я в дело, преследуя цель. Женщина вздрогнула. — Не успокоились. И посмели после этого подать жалобу на хирурга проводившего мою операцию. И не куда-нибудь, а чуть ли ни в министерство здравоохранения. Анна из-за вас лишилась работы. — Это не я! — раздался свинячий визг. — А кто же тогда? — мы с другом переглянулись между собой и одновременно рассмеялись. — Он! — звонкий крик. Ну и голос у неё. — Кто он? — перебрасываемся с другом недоуменными взглядами. Он пожимает плечами. Кого же она имеет ввиду? — Я лишь хотела, чтобы Полюшко усомнился в её работе и уволил её. У нас в столице полно клиник и Анюту с ногами и руками взяли бы любую. Аня-талантливый хирург. А я…вы просто не понимаете, он мой, мой. Последний шанс … мой. Это он — подделал документы и от вашего имени подал жалобу, чтобы она принадлежала только ему….- зарыдала во весь голос — а меня выкинул, как ненужную вещь. Понимаете? Нет, не поймете. Сумасшедшая оказалась рядом со мной и вцепилась ногтями в рубашку, зрачки вращаются по орбите, наматывая круги, потом она также резко схватилась за голову. — Кто он? — хватаю больную за плечи и как следует тряхнул её, чтобы пришла в себя. — Чудовище — еле слышимый шепот раздался в звонкой тишине. Еле сдержался, терпение, которым, я итак не могу похвастать, треснул как мыльный пузырь. — Кто он? — выплюнул через зубы с неимоверной злостью, вытаращился, сам выгляжу ничуть не лучше. Бешенство накрывает с головой. — Левадиоти. — Повтори, — моя физиономия вытягивается от понимания ситуации. Моментально отрезвляет. Какого черта?! Так значит, он её решил себе прибрать чужими руками. Выставил меня монстром, а себя доблестным рыцарем в глазах девушки. Из груди вырвался душераздирающий смех. Какова сволочь!!! А я настоящий дурак….Ведь я приложил все усилия и надавил на неё, так, как я умею. А я умею, дай боже. Любой может позавидовать. В памяти всплыли последние слова, горькие, едкие, как кислота. Как никогда расстарался. Мать твоою… Обидел сам…..унизил…. Меня зашатало, оглушающий стук сердца раздавался набатом в висках, стало так больно, впервые, хотелось разодрать свою грудь и вырвать его, и вряд ли мне — это помогло….ведь не исправишь поступки, не сотрешь из воспоминаний. Совсем не заметил, как женщина затихла в моих руках. За окном уже начинался рассвет. — Позволишь другому, увести любимую… — бархатный голос Макса вывел из состояния прострации — Снова..- с чувством превосходства небрежно бросает вызов в лицо. Еще один мой друг. А другой перебрасывается с ним странными, хитрыми взглядами. Точно затеяли что-то против меня?! Меня перетряхивает через раз, кулаки так и чешутся, не могу выбрать, кого же из этих двоих огреть. Макс аккуратно вытаскивает изрядно помявшуюся ткань платья из пальцев и уводит женщину, напоследок, бросив через плечо еще одно ехидное замечание. — Только не напортачь, здесь, нужно с чувством и никакого давления, сам понимаешь, что… Да ни чего я не понимаю… Как исправить ситуацию. Столько дров наломали… Оба… — Эдриан, мне нужна твоя помощь..- взмолился… тот чуть не поперхнулся на пустом месте. Чувствую, что он ни черта не проникся моей просьбой, так как бросал на меня такие взгляды. Словно я, только что сбежал из психиатрической клиники. — Ты должен мне помочь. Просто обязан, — отдаю приказ, от досады топаю ногой. Мой друг хмыкнул в кулак и по выражению лица, догадываюсь, что попросту насмехается надо мной. Я привык, что женщины сами ложатся у моих ног, а не я…. Точно не я… Как быть. с чувством разъедающим внутри все органы…Она же выгрызала заживо Словно забыв о моем существовании. Бергман разворачивается и устремляется в том же направлении, что и Давыдов. Предатели. Друзья еще называются…!!! На пороге он неожиданно приостанавливается на одно мгновение, окидывая проницательным взглядом и изрекает пророческие слова. — Пусть сердце подскажет тебе…. Глава 18. Сердце Впервые в жизни решил действовать по велению сердца и да, совет Эдриана помог. Абсолютно всё оказалось намного прозаичнее и проще. Достаточно сложные проблемы стали до банальности простыми. Расхохотался.. Столько времени было потрачено, зря, одна ошибка за другой. Жил прислушиваясь лишь к доводам своего разума!!!! Первым делом помчался к девчонке, дверь оказалось заперта. Обиделась? — Открой, Анюта. Надо поговорить….Прости меня… — слова давались тяжело, обычно меня уговаривали. А тут…Начал тарабанить по дереву, чтобы наверняка достучаться. Не может же целую вечность прятаться за ней. Раздался противный скрип, развернулся по направлению звука. Сначала показалась голова, а затем и туловище сухонькой старушки в истертом халате. На лестничной площадке вышла одна из соседок. — Дома никого нет, укатила она с чемоданом. А мать в больницу попала. Мы с Бергманном застыли, переглянулись между собой. — Аааа…куда именно не знаете? — Почем не знать… за границу. Куда ж еще. Плакалась Варваре мол уезжает в Грецию. Муженек-то её обещал мать вылечить, вот она и пошла за него. — бабушка с важным видом вещала- как полчаса назад укатили вдвоем. Авось успеете перехватить в аэропорту. Раздался скрежет зубов, моих…Шандарахнул по двери от злости Глупая…найду тебя и незамедлительно придушу. Вот этими, вот руками за белую шейку….тонюсенькую. гладкую. нежную… Развернулся, чтобы спуститься по лестнице. Умчался вниз. Бергманн, как истинный джентельмен поблагодарил старушку. Похвально. Немец деликатная сволочь. Пока я поджидал его на улице, вдыхая свежий воздух. Он вытащил все остальные подробности. — По моим подсчетам у нас есть время и мы можем успеть. — Выдвигаемся, — коротко обрубаю его. Я поймаю тебя. Обещаю. Даю себе зарок. Нервы на пределе. Сажусь за руль. Пока едем на бешенной скорости. Эдриан делает многочисленные звонки своим людям. Как бы не задаром ели свой хлеб, сразу же вырисовывается отвратительная картина. Мой советник даже присвистнул от удивления. — Мало того, что этот хитрец обставил дело так, что подставил Анютку и вышел сухим из воды. Он провернул одно пренеприятнейшее дельце за её спиной, заставил врачей обмануть её с диагнозом. И самое ужасное..-поворачиваю голову в его сторону, типа не тяни резину. — Он оставил её мать умирать на чужих руках, неужели человек с медицинским образованием не смог понять, что означают данные формулировки. — Эд скажи простыми слова. Я ни черта не понимаю. — Мерзавец подписал документы на лечение препаратами не имеющие лицензию со множеством побочных эффектов и один из них- летальный исход. Первое время показательно положительная динамика. А потом..-многозначительный взгляды. Ясно- как белый день. Тут я не выдерживаю и выворачиваю на обочину. Машина остановилась. Иначе …Так соберись же с мыслями. Размазня. Привожу чувства в порядок. Разжал пальцы и снова сжал их. Вдох выдох. Получается… женщина умрет. Разворачиваю машину в обратную сторону. Эдриан окидывает понимающим взглядом. — Придется наведаться в клинику для начала, а потом нашу беглянку будем ловить. Женщину перевез в другую частную клинику, и там уже не без помощи, профи, конечно, же мы поставили её на ноги. Деньги решают большинство проблем. Осталось самое важное… Привезти своё сердце домой. **** Свадьбу решили устроить на одном из греческих островов. Мой жених со своими помощниками руководил подготовкой грандиозного события. Первые лица страны, знаменитости, могущественные мужи….фотографы Белоснежная вилла…. Тревога в душе С детства каждая девочка мечтает о принце на белом коне…. О белом платье, шикарной свадьбе …. Мечты все-таки сбываются. Да и принц заморский оказался благородным человеком … Единственное… нелюбимым…… Прикоснулась горячим лбом к холодному стеклу, прикрыла глаза от волнения, отсутствие самых близких людей омрачало настроение, вроде бы всё идет по правилам…да всё не так, черные кошки скребутся на сердце, жалкие попытки успокоить себя повторяя в тысячный раз. Стерпится-слюбится… До матери я так и не дозвонилась, как бы не старалась. Какие-то помехи со связью, и я неудачно попадала в то время, когда она спала. Одно сплошное невезение. Издалека раздался шум, на голубом небе появилась черная точка. Вертолет через пять минут опускается на площадку. Служанка придерживает подол платья, я вуаль. Подбегаем. она помогает усадится в кабину. Пилот машет головой и указывает на девушку. Застываю от неожиданности. Странный мужчина. В авиаторах на все лицо. Ждет? Сердце глухо забилось. Что вообще происходит. Наглец снова жестом указывает на девушку и показывает рукой на дверь. Не понимаю. Чего именно хотят от меня? Втягиваю голову в туловище. Поднимаю руки. Ладонями вверх. Непонятная ситуация. Мы так не договаривались. Незнакомец вытягивает указательный палец перед моим лицом. Ясно. Одна. Так бы и сказал. Девушка закрывает за собой дверь. Винты заработали. Громадина поднялась в воздух, под нами лес. Судорожно разглядываю в окошко мерцающее море. Совсем немного и должен показаться остров. А там и резиденция семьи Левадиоти. Мужчина впереди улыбается во все свои тридцать два зуба. Мой взгляд теперь устремлен в пустоту. Вот и последний рубеж пройден. Назад дороги нет. Небо заволакивают мрачные тучи. Хлопаю по плечу пилота, он отвлекается на меня. — Как долго мы будем в воздухе? — и тут доходит, что он попросту не поймет русского языка. Ан нет… мой пилот разворачивается, снимает очки и хриплым голосом, отвечает на чистом — Скоро детка. Потерпи немножко. Усмешка на губах. Я словно отмороженная таращусь на пухлый овал губ. В памяти вспыхивают моменты, будто наяву, сладкие поцелуи. Непроизвольно прикасаюсь к нежной коже своих. Манящие губы расширяются. Поднимаю глаза. Сердце прыгает вниз. Я забываю обо всем. Его взгляд, он проникает под кожу и заставляет желать сводящих с ума прикосновений. Голова закружилась рядом с ним. С трудом проглатываю слюну. К черту свадьбу, когда рядом он. Мы опускаемся в горах, но никто не выходит. Резкий разворот ко мне. Профиль в профиль. Глаза в глаза. Дыхание в дыхание. Бешеный грохот сердец. Между ними идет немой разговор. Зачем слова? Если сердца бьются в унисон. Идет полная автоматическая настройка друг на друга. Зачем слова? Если в тишине столько невысказанных чувств… мыслей…поступков…. А слова они только портят…. Но в воздухе раздается еле уловимое — Прости меня… И сладкие губы накрывают мужскими… — Где моя невеста? — мужчина в белоснежном смокинге ревел на всю округу. Гости дружно обсуждали последнюю новость, миллиардера бросила у алтаря новоиспеченная невеста. Как она посмела? Мужчина метался из стороны в сторону, как разъяренный лев. Прилетел вертолет, но увы девушки в белоснежном одеянии в нем не оказалось. Фотографы радовались, ради такого события не жаль было потраченного времени. Вот так новость!!! Неподалеку стояла девушка в черном платье и попивала ледяное шампанское от удовольствия прикрыв глаза. Подняла свой бокал и с кем-то мысленно чокалась. — За тебя Wolf!!!!! Конец)