«Ну как так-то?» – не унималась Вера – «Накрылась поездка… куда на сей раз? В Испанию, что ли?»

Оно вроде и хорошо. Не придётся знакомиться с очередным маминым ухажёром. Кроме того, что-то подсказывало Вере – если всё-таки госпитализируют, та её ждать не станет. Улетит к какому-нибудь Хулио. Только и надейся, что вовремя заберёт. Ведь, как сказал очкастый врач, до Москвы из чудесной больницы добраться можно на личном транспорте и никак иначе. К частникам даже «скорая» не ездит.

«Дела…»

Почему папу не смущают эти регулярные визиты в Европу? Сидит в своём Осло и о семье вспоминает по праздникам. Или полагает, что пригласить к себе на Родину, чтобы в итоге всю неделю проторчать на работе – достаточно? Да, Норвегию уже можно назвать его Родиной! В последнем телефонном разговоре за восьмое марта в его речи начал угадываться акцент. Не смог вспомнить слово «разбазаривать».

Клёны и вязы укрывали молодые сосёнки и хилые ели, но едва давали тени. Пекло, как вчера. Это единственное, что не изменилось за прошедшие сутки. Колики ослабли, и вместо чарта до аэропорта – мотание по лесу где-то под Березняками.

«Это хоть город?»

Раз Вера слышала о нём впервые, решила, что вряд ли. Столичные доктора не помогли. Что ей деревенские лекари? Это простодушные старушки принимают за правду слушок о какой-нибудь знахарке. Однако если верить наведённым справкам, больницу построили недавно, и в самом деле она принадлежит частным лицам. Слава о ней разлететься не успела, зато характеристика уже делает честь. В том числе причина необычного местоположения кроется не в дороговизне Московской земли, а в «живительной силе лесного воздуха», как хвастались в буклете.

«Буклет… А дальше что? Телевизионная реклама?»

Машина плавно вписалась в поворот. Парковка – узкая полоса для одного ряда вдоль высокой кованной ограды, как у Питерских дворцов. Одни иномарки. Представительный BMW среди них неожиданно затерялся. Вокруг – ни души.

Прихватив спортивную сумку и рюкзак, мама с дочкой направились к главным воротам, связанным с проезжей частью пяточком асфальта два на два. Воистину – дорога «в никуда». Пока Любовь Ильинична героически справлялась с тяжёлым багажом, Вера придирчиво осматривала новое место. И чем дальше – тем чуднее.

Подобно сюжету сказки Волкова, среди леса вырос самый настоящий больничный городок. Гостей встречал четырёхэтажный корпус, а за ним толпились другие. Раскинь руки – не обхватишь. Странностей добавляли детали – чистота наружных стен, уличные фонари, выстроившиеся вдоль пешеходной дорожки, ухоженные клумбы в душистом цвету. Под окнами зеленели постриженные кусты, и прямо сейчас двое в комбинезонах косили траву. Опрятное здание, возвышающееся над островом газона, являлось инородным телом для дремучего лесного пейзажа. В сравнении последний только довершал свой образ разнобойными птичьими кликами.

Веру смущало другое. Это другое она подёргала для верности. Калитка легко поддалась – плавно открылась и закрылась. Заходи, кто хочешь. Гадюке или какому-нибудь бешенному полевому хомяку ничего не помешает пробраться на территорию. А за пределами безопасного салона автомобиля встреча со зверьём была уже не такой желанной.

«В лесу же водятся хомяки? Цапают – будь здоров!»

Перекидываясь парочкой бессмысленных фраз, как это бывает, мама и дочь вошли в здание. По наводке уборщицы отправились искать кабинет первичного приёма. Коридоры, крашеные эмалью цвета бриллиантовой зелени на пол стены, привели их к заветной двери. За всё время кроме садовников и тётеньки со шваброй им так никто и не встретился. Хотя для лета это закономерно. Тем более для больницы посреди леса. Зато никаких очередей!

Предупредив о своём визите тактичным стуком, мать и дочь вошли в кабинет. Любовь Ильинична замерла в проходе. Вера выглянула из-за её плеча. Угадав причину заминки, карикатурно закатила глаза, легонько ткнула маму в спину. Мол, шагай. И «Ассоль» поплыла. Фрегат с парусами, грудью вперёд. На причале, аки прекрасный капитан, её ждал врач средних лет. Смазливый, пышущий здоровьем. Он приветливо улыбнулся. Представить такого в городской поликлинике крайне сложно. Только если в женском «мыле».

Мама, хоть и падкая на красивых мужчин, головы обычно не теряет. Вот и сейчас не забыла, зачем приехала. Обменявшись с Филиппом Филипповичем Филиным любезностями, села напротив. Вера завалилась сразу на кушетку у стены. Медицинская мебель казалась здесь неуместной. Кабинет больше напоминал конуру адвоката: кожаный диван, фикус в горшке, «Шишкин» в рамке. Вместо бумажного моря на столе, с органайзером, утыканным не пишущими ручками – раскрытый рабочий журнал, две чашечки свежезаваренного чая, вазочка с розовыми «маковками» безе.