Шрифт:
Аукционер выдавил из себя улыбку.
– Я был бы горд, будь это так. Я хотел бы, с вашего разрешения, поведать о предках этого юноши…
– Значит, вы о них ничего не знаете…
– Хотя на моих устах лежит печать молчания, я хотел бы указать на форму его черепа, на законченные круглые очертания его ушей. – Защипнув ухо мальчика, аукционер подтащил его поближе.
Мальчик извернулся и укусил его за руку. Толпа захохотала.
Мужчина отдернул руку.
– Бойкий парень. Его излечит только ременная плетка. Отличный товар – вы только посмотрите на его уши. Лучшие в Галактике, можно сказать.
Аукционер кое-чего не предусмотрел: молодой щеголь был родом с Синдона IV. Он сдвинул свой шлем, обнажив типичные синдонианские уши, длинные, волосатые и остроконечные. Он наклонился вперед, и его уши зашевелились; «Кто твой благородный покровитель?»
Старый бродяга Баслим подполз ближе к углу загона, готовый мгновенно нырнуть в толпу. Мальчик напрягся и стал оглядываться, не понимая причин возникшей суматохи. Аукционер смертельно побледнел – никто не мог себе позволить насмехаться над синдонианином… во всяком случае, больше одного раза.
– Милорд, – выдохнул он, – вы меня не поняли.
– Повтори-ка еще раз свою шуточку относительно «ушей» и «отличного товара».
Полиция была в поле зрения, но не очень близко. Аукционер вытер мокрые губы.
– Смилуйтесь, благородный лорд. Мои дети голодают. Я всего лишь сказал, что обычно говорят – это не мое мнение. Я хотел лишь поскорее продать этот товар… как вы сами указывали.
– Ох, да оставь ты его в покое, Дваролл. Он не отвечает за то, какие у рабов уши; он должен лишь поскорее продать их.
Синдонианин тяжело перевел дыхание:
– Так продавай же его!
Аукционер набрал воздуха в грудь:
– Да, милорд! – Собравшись с силами, он продолжил. – Прошу прощения у лордов и леди, что мы теряем время из-за столь незначительной суммы. Теперь я прошу о любой цене.
Подождав, он сказал, нервничая:
– Я не слышу и не вижу предложений. Предложений нет – раз… и если их не поступит, я буду вынужден снять этот номер с продажи и прежде, чем продолжить аукцион, проконсультироваться с моими патронами. Нет предложений – два! У нас множество прекрасных образцов товара; просто позор, если их никто не увидит. Нет предложений – три…
– Вот оно, твое предложение, – сказал синдонианин.
– Что? – Старый бродяга поднял два пальца. Аукционер посмотрел на него. – Это вы предлагаете цену?
– Да, – проскрипел бродяга, если лорды и леди не имеют ничего против.
Аукционер посмотрел на полукруг сидячих мест. Кто-то оттуда крикнул:
– А почему бы и нет? Деньги – это деньги.
Синдонианин кивнул; аукционер быстро спросил:
– Итак, вы даете два стеллара за этого мальчика?
– Нет, нет, нет! – вскричал Баслим. – Два минима!
Аукционер замахнулся на него; бродяга отдернул голову.
– Пошел вон! – закричал аукционер. – Я научу тебя, как насмехаться над своими благодетелями!
– Аукционер!
– Сэр? Да, милорд!
– Вы сказали – я прошу о любой цене. Продайте ему мальчишку.
– Но…
– Вы слышали, что я сказал.
– Милорд, я не могу продать после лишь одного предложения. Закон гласит ясно: одно предложение – это не аукцион. Даже два, если аукционер не объявил нижнюю цену. Без минимальной цены я не могу продать раньше, чем поступят три предложения. Этот закон, благородный сэр, направлен на защиту владельцев, а не меня, несчастного.
Кто-то крикнул:
– Таков закон!
Синдонианин нахмурился:
– Так объявляйте же предложение!
– Как пожелают лорды и леди. – Аукционер повернулся к толпе.
– Предмет девяносто семь. Я слышал предложение в два минима. Кто даст четыре?
– Четыре, – промолвил синдонианин.
– Пять! – выкрикнул голос.
Синдонианин подозвал бродягу. Опираясь на руки и на одно колено, волоча культю и подтягивая мешающую ему чашку для сбора подаяния, Баслим подполз к нему. Аукционер начал повышать голос.
– Идет за пять минимов раз… за пять минимов два…
– Шесть, – рявкнул синдонианин; бросив взгляд в миску попрошайки, он порылся в кошельке и бросил ему горсть мелочи.
– Я слышал шесть. Услышу ли я семь?
– Семь, – прохрипел Баслим.
– Мне предложено семь. Вот вы там, наверху, что подняли палец. Вы предлагаете восемь?
– Девять! – перебил бродяга.
Аукционер бросил взгляд, но предложение принял. Цена приближалась к одному стеллару, и это было слишком дорого для шуток из толпы. Лорды и леди то ли не хотели торговаться из-за бесполезного раба, то ли не желали вмешиваться в игру синдонианина.