Строгий и подтянутый, но подавляя внутреннюю дрожь, Капитан Крауса двинулся, чтобы предстать перед лицом Матери.

У трапа их ждал Боцман.

– Старший Офицер выражает вам свое уважение и говорит, что хотела бы видеть Капитана Краусу.

– Какое совпадение, – мрачно сказал Крауса. – Идем, Сынок. Мы увидимся с ней вдвоем.

– Да, Отец.

Пройдя по коридору, они оказались у каюты Матери.

Жена Краусы ждала их снаружи.

– Здравствуй, дорогая. Боцман сказал, что Мать посылала за мной.

– Это я посылала.

– Значит, он что-то спутал. Что бы там ни было, говори побыстрее. Я тороплюсь встретиться с Матерью.

– Он ничего не спутал; тебя вызывала Старший Офицер.

– Что?

– Капитан, ваша мать мертва.

Капитан выслушал эти слова с каменным лицом, но самообладание изменило ему: отбросив дверь, он рванулся к постели Матери и, рухнув у изголовья, обнял покоившееся на нем хрупкое истончившееся тело; из груди его исторглись глухие страшные звуки, говорящие о глубине скорби, которая ломает и стальных людей, когда они уже не в силах носить ее в себе.

Торби смотрел на все происходящее с благоговейным ужасом и, вернувшись к себе, погрузился в раздумья. Он пытался понять: почему он так плохо чувствует себя. Ведь он не любил Бабушку.

Тогда почему же он чувствует себя таким потерянным?

Почти так же ему было, когда погиб папа. Но он любил папу – ее нет.

Он видел, что не одинок в своей скорби: весь корабль был погружен в глубокую печаль. Не было ни одного, кто бы мог представить или припомнить «Сису» без нее. ОНА САМА была «Сису». Как вечное пламя, двигавшее корабль, она олицетворяла собой неиссякающую, мощную, главную силу. И внезапно она исчезла. Она погрузилась в дремоту, как обычно, вдоволь поворчав по поводу того, как плохо соблюдается распорядок дня на Вуламуре – обычная нераспорядительность фраки. Но заснула она лишь после того, как убедилась, что всюду царит железная дисциплина – так же, как было и в сотнях других случаев.

Когда невестка пришла будить ее, она не просыпалась.

Блокнотик, лежащий у кровати, был испещрен множеством заметок. «Поговорить с Сыном об этом. Сказать Торе сделать то. Гл. Инж. – проконтролировать температурный режим. Обсудить меню банкета с Афиной». Рода Краус, вырвав листок, спрятала его, потому что ей придется решать все эти дела; затем привела тело в порядок и приказала Боцману вызвать ее мужа.

За обедом Капитана не было. Кресло Бабушки было сдвинуто в сторону, и Старший Офицер заняла это место. В отсутствии Капитана Старший Офицер дала сигнал Главному Инженеру, и когда он предложил помолиться за мертвых, она кивнула в ответ. Ели они в молчании. До Встречи похороны не могли состояться.

Старший Офицер встала.

– Капитан хотел бы сообщить, – тихо сказала она, – что благодарит всех, что хотел, чтобы он был с ними. Он приступит к своим обязанностям завтра. – Она помолчала. – Атомы приходят из космоса и в космос же они возвращаются. Но дух «Сису» вечен.

И внезапно Торби ощутил, что его покидает чувство одиночества.

Торби даже не мог представить себе, что такое Большая Встреча. Корабли тянулись миля за милей: более чем восемьсот могучих Свободных Торговцев стояли концентрическими кругами, внутри которых было пространство в четыре мили диаметром… «Сису» стояла во внутреннем круге – что порадовало бы Мать Торби, рядом с кораблями, о существовании которых Торби и не подозревал: «Кракен», «Деймос», «Джемс Б. Куинн», «Огненный Полет», «Бон Марше», «Дом Педро», «Омега», «Эль Нидо» – Торби решил узнать, как поживает Мата, – «Сент Кристофер», «Вега», «Вега-Прим», «Галактический Сейнер», «Римская возлюбленная»… Торби торопливо набрасывал список… «Сатурн», «Чианг», «Сельский Магазинчик», «Джозеф Смит», «Алоха»…

Слишком много их было. Посещай он корабли по десять в день, ему не удастся обойти большинство из них. Торби отказался от этого замысла.

Внутри круга был организован большой временный стадион; по размерам он был больше Нового Амфитеатра в Джаббул-порте. Здесь должны были проходить выборы, похороны, свадьбы, спортивные соревнования, представления и концерты…

Между стадионом и кольцом судов было пространство – для лавочек, прогулок, игр, разнообразных встреч, одиноких гуляний; здесь располагались танцзалы, которые никогда не закрывались, экспозиции технических новинок, сидели гадальщики, шумели лотереи и игры на призы и за наличные, бары на открытом воздухе; продавцы безалкогольных напитков предлагали все что угодно – от клюквенного сока с Плеяд до коричневого пива с ручательством за его древность; оно походило на земную «Кока-Колу», которую разливали по бутылкам на Гекате.

Очутившись в этом водовороте, Торби показалось, что он опять бродит по Веселой Улице, с которой ему пришлось бежать. Для фраки здесь был шанс получить кредит на благородных условиях, после чего вчерашний сосунок мог стать хитрейшим бизнесменом в Галактике; это был день, который длился без конца, и Торговцы могли ходить без телохранителей.

Фриц взял Торби с собой, чтобы у него не было сложностей, так как Фриц, уже побывавший на одной Встрече, обладал немалым опытом. Прежде чем молодые люди покинули борт судна, Старший Офицер обратилась к ним с наставлением, напомнив, что «Сису» всегда отличалась высокой репутацией, а затем выдала им по сто кредитов, предупредив, что их должно хватить на все время Встречи.

Фриц посоветовал Торби оставить на борту большую часть.

– Когда дело будет походить к концу, нам придется клянчить у Отца карманные деньги. Но это не очень весело, так что не бери все.

Торби согласился. Он не удивился, почувствовав в кармане руку воришки; схватив его за кисть, он повернулся посмотреть, кого поймал.

Но первым делом он ощупал бумажник. Затем посмотрел на вора. Это был молодой фраки с грязным лицом, который напомнил Торби старого друга Зигги, только у этого было две руки.