— Я организую тут всех. И вызвоню мальчишек.

— Вот такого рода помощь мне сейчас потребна, — богиня опустилась на корточки и положила кокон из переплетённых ветвей на пол, позволяя тому уже самостоятельно обрасти дендроплотью нужной формы. — Спасибо.

— А потом явлюсь сама, — ехидно добавила Слунце.

Броня вздохнула.

— Да делай что хочешь.

Она резко выпрямилась, а затем направилась к ближайшему окну и вышла через него, даже не тратя время на открытие. Просто сиганула через подоконник. Не прикрыла лица рукой и не зажмурилась. Словно в компьютерной игре, где никто и не подумал делать отдельную анимацию для вариантов со стеклом на пути и без.

Рамка захрустела. Ей вторил характерный громкий звон. Множество блестящих осколков осыпались на одежду богини и газончик снаружи.

Броня быстрым шагом дошла до мощёной дорожки и в два притопа сломала ко всем дриадам высокие каблуки, а затем небрежно сорвала с плеч шаль, обнажая лопатки, украшенные уже растущим на глазах остовом крыльев.

Она обернулась через плечо, нашла взглядом лик Ёлко и кивнула.

— Связи со мной у вас скорей всего не будет. Действуйте по обстоятельствам.

— Не сомневайся, Бронь, — отозвалась та, вновь зарываясь носом в данные. — Пока принцесса здесь, проблем с организацией быть не может.

Слунце обиженно глянула на аналитика.

— Предательница.

Та показала язык в ответ.

— Правильно говорить “бака”. Твой культурный уровень меня угнетает, — она повернулась к богине. — Карлов мост.

Броня благодарно кивнула, а затем помчала прочь. Она даже не стала дожидаться, когда же её крылья примут финальную форму. Девушка просто чуть согнула колени, а после выпрямилась, запуская себя в небеса.

3.

Не сказать, чтобы Дарк резко протрезвел, однако некоторая часть хмеля из его головы выветрилась.

Он замер и прислушался к внутренним ощущениям. Показалось что ли?

Или нет?

— Ты меня слушаешь вообще?

Вынырнув из своих мыслей, Даркен вновь обратил внимание на собеседницу. Темноволосую богато одетую слечну, обиженно надувшуюся и с упёртыми в боки руками. Откуда она тут взялась? Явно не служанка. Скорей дворянка. Но на мальчишнике…

— Простите, красавица, — поднял руки молодой человек. — Но у меня по спине пробежали мурашки. Кто-то колданул или мне показалось?

— Колданул-колданул, — тут же смягчилась собеседница. — Я тоже это почувствовал.

А. “Почувствовал”. Понятно всё. Теперь всё сходится.

Ну да ладно, не тем мысли Даркена были заняты.

Он обернулся в сторону принца, хотел было задать ему вопрос, но увидев, что молодой пан Лотарингский занят на соревновании по метанию ножей вслепую, предпочёл найти взглядом Елецкого.

Тот, благо, сохранял серьёзность. Сидел себе в сторонке, в компании двух барышень, да рылся в телефоне.

— Олежа! — позвал его Дарк. — Там у нас всё в порядке?

— Да! — отозвался тот. — Проклятье парировано!

И снова по спине молодого пана Маллоя пробежались мурашки. Но на сей раз не магического, а нервного генеза.

— Курва!

Излишне феминный собеседник, что последние минуты пытался безуспешно привлечь к себе внимание Дарка, обиженно топнул ножкой.

— Да что с тобой не так? Сто лет не виделись, а ты сквозь меня смотришь!

— Просто сейчас не время пустых бесед.

— А какое время? — удивлённо поднял бровь до сих пор не названный гость.

— Время спасать Прагу.

Принц выпрямил руку и разжал пальцы. Клинок описал в воздухе дугу ровно в половину оборота и вонзился в семёрку, застряв в ней на треть длины лезвия. Вацлав картинно сорвал с глаз повязку и бодро вопросил:

— Кто-то сказал “спасать Прагу”?

— Я сказал, — кивнул Даркен.

— А от чего?

— Пока не ясно, но всё, что я знаю про Перловку говорит: удар, который сейчас отражают башни, нужен лишь для того, чтобы парализовать наши силы, и без того частично ослабленные мощной тусой, куда собрался весь высший свет, параллельно являющийся ещё и лучшей военщиной.

Молодой человек уже двигался к выходу, по пути вжимая пальцы рядом с сонной артерией, чтобы подселить в плоть магический контур.

Принц смутился.

— Если бы дело было настолько серьёзным, нас бы наверняка уже позвали.

Дарк не останавливаясь выхватил из-под одного из столов мусорку и от души вытошнил в неё, избавляясь не только от алкоголя, но и от съеденного.

Он очистил язык зубами, затем ещё разок гадливо сплюнул и поставил мусорку к другому столу, не останавливаясь.