Наконец, Ёла ушла.

Наконец.

Дарк устало понурил голову, да вновь погрузился в те самые хтоновы цифры. Погрузился не в значении “стал понимать и анализировать”, а скорее “растворился” и “начал тонуть”. Хотелось просто замереть в одном положении и стагнировать.

Но нельзя.

Неизвестно через сколько — через пять секунд или пять минут — молодой человек сбросил с плеч этот ленивое оцепенение и перелючился на телефонную книгу.

Лукан ответил сравнительно быстро. На заднем фоне у него звучала какая-то поедающая мозг электронщина с большим количеством высоких противных писков.

— Алло? Да, босс?

— Ты гиде?

— В “Распутнице”. Празднуем успешное завершение операции. Чествуем Праведного. Погружаем его развлечения в высшего общества.

— Вылезай из этой своей “Распутницы” и шевелись в “Плотву”. Если успел накидаться, прочисть желудок и протрезвей: мне нужно, чтобы ты мне быстренько заготовил тезисы и организовал эфир.

Секунда тишины. Точнее того, что можно назвать тишиной, с учётом того, сколь шумно было на заднем плане.

— Понал. В какую именно “Плотву”?

— Я тебе скину геолокацию. Давай. Пронто.

— Бенэ.

Даркен тапнул по иконке сброса звонка, да вновь залип в экран. Ряды имён и пометок гопнотизировали. Проникали в разум. Овладевали всем вниманием, но никак его не использовали.

В конце концов, единственным вопросом в голове молодого человека было только “а дальше что”? В смысле, чем занять себя в этот промежуток времени. Полезным. Помимо сна.

Немного подумав, он решил набрать отцу.

Ответ был мгновенный.

— Что-то случилось?

— Много чего. Но ничего не решаемого. Просто хотел поинтересоваться, как у вас там?

На заднем плане звучали недовольное ворчание вперемешку с короткими выкриками. Всё тише и тише с каждой секундой. Или, точнее, шагом.

— Хуже, чем вещает пропаганда. Мы пока держимся, однако Россия нас возьмёт банально измором, если в ближайшее время ничего не изменится. Плюс, я слышал, там Корсика подумывает поддержать Австрию. Маленькая, но гордая Богемия не сможет вечно сохранять свою гордость в одиночестве.

— Ну, этим ведь и занят король, верно? Поиском союзников? — напомнил отцу Дарк.

Хотя, задним числом молодой человек осознал, что интонации вышли скорей вопросительные.

— Он занимается перебором союзников. Водит носом. Я понимаю его мотивы, но на мой взгляд излишняя придирчивость сейчас… излишня.

— Я… тебя понял, — сдержанно ответил Маллой-младший. — Но, так или иначе, мы ведь на самом деле не совсем одни. Как минимум Мали признали Броньку. А это значит, что они выступят хорошим сдерживающим фактором для Корсики.

— Думаю, их куда больше будут интересовать османы. В конце концов, на их африканские территории манса давным давно пускает слюну. И сложно сказать, в каком качестве он их в итоге хочет заполучить и под каким соусом: как марионеточные республики или же королевства.

Дарк зашипел так, будто бы ему раскалённое масло в предплечье брызнуло.

— Больно осознавать, что наша Золотая Сова не является центром мироздания. Ты, кстати, внимательно следишь за происходящим на Чёрном Континенте?

— Ныне я вынужденная жертва тоннельного зрения. Но не удивлюсь, если в ближайшие пару дней в Египте произойдёт кровопролитие. И, с учётом, что в гостях у семьи фараона побывала Анастасия…

— …ещё неизвестно, кого выберут монархи, — закончил за родителя мысль. — Политика… она такая политическая.

— Всегда была. И, всё-таки, я не верю, что ты позвонил чисто из праздного интереса, — сказал Маллой-старший. — Хочешь подправить курс?

— Да нет. Не вижу причин считать маршрут “нарабатывать репутацию себе и роду” требующим изменения, — честно ответил Дарк. — В любой непонятной ситуации нарабатывай репутацию.

Универсальная валюта. Имея её на руках достаточно, можно и у генсека кредит доверия оформить, и у Лотарингских. Покамест у рода Маллой получалось набивать себе очки авторитета в глазах всех актуальных фракций, кроме, разве что, России. Царь вряд ли будет жать руку мужу той, кто проклял его сына.

Ходят слухи, что проклятье поразило саму душу, из-за чего даже у воскрешённых копий через некоторое время физиономия начинала отслаиваться сама собой, что, собственно, серьёзно повлияло как на характер цесаревича Александра, так и на шансы его младших братьев потеснить старшего в вопросе борьбы за наследство.