— Скажу вам честно, как на духу, господа, — криво усмехнулся барон, — этот, как вы сказали, сын Сталина, на данный момент в Рейхе никому не интересен...

— Не может этого быть! — Я продолжал возбужденно спорить с бароном.

— Может, друзья мои! Еще как может! — возразил фон Эрлингер. — Русские Силовики-Мозголомы оказались на редкость умелыми и изобретательными специалистами. В подсознание нашего пленника была заблаговременно внедрена хитрая Формула, погружающая разум Якова Сталина в некую «капсулу» — подобие Ментального Пространства. А многоуровневая Ментальная Защита — вообще поражает воображение! Она настолько мощная, что никому из Магов-Менталистов Рейха не удалось её разрушить и добраться до сознания высокопоставленного пленника! В течении года кто только не брался за взлом этой Ментальной Защиты… О! Такие имена, светила Европейской Менталистики! В конце концов за нашего пленника взялся сам Франц Шоб [1]! Настоящий гений! Светило! Мощность его Дара была поистине феноменальной, а научная составляющая — безупречной!

[1] Франц Шоб — немецкий невролог и психиатр, профессор Дрезденского университета. 11 ноября 1933 года он был среди более 900 ученых и преподавателей немецких университетов и вузов, подписавших «Заявление профессоров о поддержке Адольфа Гитлера и национал-социалистического государства».

— Я знаком с его работами по Менталистике, невралгии и психиатрии, — согласно кивнул князь, — но, насколько мне известно, он скончался летом сорок второго…

— Так и есть! — Согласно закивал профессор. — Только вам неизвестен один небольшой нюанс — Франц умер во время работы с ним… — Фон-барон указал на неподвижное тело драгоценного пленника. — Несмотря на всю мощность его Дара, проломить Ментальную Защиту пленника на одной лишь чистой Силе Шобу не удалось. Мало того — он умудрился начисто выжечь свой Дар и умереть от кровоизлияния в мозг! Пусть о мертвых и не принято говорить гадости, но Франц был упертым сукиным сыном и не умел вовремя остановиться. Он хотел снести Защиту русских словно тараном, но в итоге надорвался, не рассчитав собственных сил.

«И поделом этому барану! — Злорадствовать на смерть, конечно, грех, но только не в этом случае! — Собаке — собачья смерть!»

— После этого, — продолжил фон Эрлингер, — больше никто не пытался вскрыть эту «шкатулку с секретом». И этого бедолагу, находящегося в Стазисе аж с лета сорок первого года, задвинули в самый дальний угол «Заксенхаусена», где его и обнаружил ваш покорный слуга! — Барон чопорно мотнул лысой головой.

— Неужели и вы решили ввязаться в этот неблагодарный процесс, Иоахим? — Словно не в силах поверить, произнес командир, отыгрывая свою роль. — Не могу в это поверить, коллега!

— Действительно решил, князь, — с гордостью ответил фон Эрлингер, — хоть в это и сложно поверить. Ну, куда же мне до самого Шоба? Я же не настолько велик и могуч…

— И в чем же ваш секрет, Иоахим? — Продолжал ловко играть на тщеславии барона Александр Дмитриевич.

— А секрет очень прост, коллега, — снисходительно улыбнулся профессор, — как гласит пословица — вода камень точит!

— Что вы хотите этим сказать, мой друг? — уточнил князь Головин.

— Что даже незначительное воздействие, прилагаемое постоянно, может привести к значительным результатам, — с готовностью ответил барон. — И ничего более! Представляете?

— Пока не очень… — мотнул головой товарищ оснаб.

— Я усадил «за работу» группу никчемных Менталистов, которых и за нормальных Магов-то никто не считал. Но! — Он наставительно ткнул указательным пальцем в потолок. — Во-первых: с помощью моего изобретения Силу их Дара удалось худо-бедно бедно подтянуть до нижней границы классификатора Одаренности. А во-вторых: они долбили Ментальную Защиту русских на протяжении полугода! Непрерывно! Сменяя друг друга на посту!

— И как результат? Неужели что-то получилось? — Александр Дмитриевич даже рот от изумления слегка приоткрыл. Эх, переигрывает, старичок! Но фон-барон только еще больше повелся:

— Вы не поверите, Александр Дмитриевич, но моим помощникам удалось проломить эту, казалось бы, незыблемую Защиту! А мне, не далее, как несколько часов назад — пообщаться с этим пленником в специально выстроенном для него русскими Магами Ментальном Пространстве! Понимаете? Я сделал это первым за два года!

— Браво, профессор! — Командир мерно ударил в ладоши. — Действительно, браво! Ваше имя достойно внесения в мировые учебники Менталистики…

— Господа! Господа Маги! — практически взмолился Вернер, устав ждать, пока командир с бароном расшаркаются друг с другом во взаимных признаниях собственной значимости. — Защита узника стремительно восстанавливается! Еще чуть-чуть и мы потеряем достижения полугодовой работы нашей команды!

— Господа, приступим? — Вопросительно взглянул на князя Головина профессор.

— Только после вас, Иоахим! — произнес командир, «уступая» барону право первым проскользнуть в Ментальное Пространство пленника.

— Руди, подключайся через усилитель — пойдешь с нами! — тоном, не терпящим возражений, распорядился фон Элингер.

— Яволь, герр штандартенфюрер! — отрапортовал Вернер, вытянувшись в струнку перед высоким начальством.

— Сколько раз тебя предупреждать, Рудольф, — поморщившись, недовольно бросил барон, — не ори!