– Очень приятно, – чуть поклонился Мессинг. – Чем могу служить?

– Мы на вашем концерте были, товарищ Мессинг, – начал майор Дудко.

– Два раза были, – добавил капитан Васильев.

– Точно, два раза, – подтвердил майор. – Поразили вы нас своими угадалками, честное слово. Человек прямо сквозь время видит...

– Благодарю вас... – опять чуть поклонился Мессинг. – Так все-таки чем могу быть полезен?

– Ваши способности нужны, товарищ Мессинг. Взяли мы одного крупного блатаря. По обвинению в убийстве зацепили. А он в несознанку наглухо ушел. Расколоть не можем...

– И труп найти не можем, – вставил капитан Васильев.

– Ну да! А без трупа – других доказательств и улик у нас нет, – вновь заговорил Дудко. – Вот такая незадача...

– Чей труп? Мужчины, женщины? – спросил Мессинг.

– Девушки...

– Фотография у вас с собой?

– Да, захватили. – Майор Дудко полез в карман пиджака. – Вот, посмотрите...

Мессинг подошел, взял фотографию и посмотрел на девушку, русоволосую, улыбающуюся, довольно красивую. Он смотрел долго и молча. Фотография подрагивала в его пальцах. Майор, капитан и Илья Петрович тоже молчали, напряженно глядя на ясновидца.

Мессинг закрыл глаза и опустил руку с фотографией. Стояла глухая тишина, и все боялись ее нарушить малейшим движением или даже громким вздохом. Только майор судорожно чихнул и тут же испуганно прикрыл ладонью рот.

С закрытыми глазами Мессинг медленно прошел к кровати и сел на нее. И вновь замер... Плотная темнота окружала его, и сквозь темноту медленно проступало изображение крутых ступенек, спускающихся вниз... беленные мелом стены... бочки и ящики... рассыпанная картошка... деревянная полка, вделанная в стены... и на полке лежит полуобнаженная девушка... голова запрокинута... и вот лицо... это лицо девушки, изображенной на фотографии... Плотная темнота медленно рассеивалась... Медленно, один за другим, обозначались деревянные дома... улица в тумане... берег реки... дебаркадер пристани... табличка “ГРЕБКИ”... Улица тянулась к пристани... На калитке забора у одного дома видна табличка: “вул. Тополиная”.

– Эта девушка лежит в погребе, – не открывая глаз, медленно проговорил Мессинг. – Это где-то на окраине города... улица Тополиная... дебаркадер там, название “Гребки”... Не знаю, может быть, я ошибаюсь... но погреб – это точно... улица Тополиная... дебаркадер “Гребки”...

– Есть такой дебаркадер “Гребки”, – выдохнул майор. – “Гребки”, десять километров от города... Поехали?

– Вы меня приглашаете поехать? – открыв глаза, спросил Мессинг.

– Ну да, товарищ Мессинг. Мы на машине, мигом доедем, – улыбнулся майор Дудко. – Вместе и посмотрим... Вы ведь сегодня не заняты на концерте. Я знаю, я с Френкелем говорил. Правда, если не хотите, то, конечно...

– Нет, нет, я поеду. – Мессинг поднялся с кровати. – Мне самому интересно...

Свет фар “эмки” вспарывал вечернюю тьму, выхватывал черные дома с освещенными окнами. Прильнув к окну автомобиля, Мессинг напряженно смотрел на дома, проплывающие в темноте. Говорил тихо:

– Нет, не то... не то... и этот не тот...

Кроме него в машине сидели майор Дудко, капитан Васильев и два милиционера в шинелях и форменных фуражках.

– Остановите! – резко проговорил Мессинг. – Это здесь.

Милиционер-водитель сбросил газ, подрулил к калитке, за которой виднелся большой деревянный дом с четырьмя освещенными окнами по фасаду.

Освещая фонарями ступени, они спустились в погреб. Снова посветили по сторонам.

– Вон она... на лавке лежит! – воскликнул майор Дудко. – Ай да товарищ Мессинг! Сквозь землю видит!

* * *

Они стояли возле погреба. Майор курил, говорил возбужденно:

– А шли бы к нам работать, товарищ Мессинг? Ну че вы там на концертах народ удивляете без всякой пользы для советского государства? А рабоче-крестьянской милиции такие люди – во как нужны! – И майор чиркнул себя ребром ладони по горлу. – Мы бы с вами знаете, как эту проклятую преступность взяли?! Мы бы с ней враз покончили бы! – Майор жадно затянулся.

Мессинг молчал, глядя на черную дыру двери погреба. Вот из нее показался первый милиционер. Он держал за ноги мертвую девушку. Потом появилась тело девушки, потом – второй милиционер, державший ее за плечи. Они пронесли труп мимо Мессинга и майора.

Подошел капитан Васильев, спросил:

– Что с хозяевами делать будем?

– Местные милиционеры прибыли? Пусть они хозяев к себе пока заберут. Они у нас за соучастие пойдут, как миленькие! Ишь, сволочи! Приедем домой, вышлем за ними машину. Дом опечатать. Поехали, Васильев, поехали. Мне не терпится с этим гадом еще раз поговорить... Взглянуть не желаете, товарищ Мессинг?

– На кого?

– На душегуба. Как мы ему труп девушки предъявлять будем!

– Нет, нет, благодарю... Отвезите меня домой, пожалуйста.

– Само собой, товарищ Мессинг. Еще раз от всей души благодарю вас.

Они пошли к “эмке”. Майор Дудко твердил на ходу:

– А над моим предложением подумайте, товарищ Мессинг. Я с начальником угро Минска сам поговорю. Честное слово, мы бы с вами...

– Нет, нет, благодарю, – поспешно ответствовал Мессинг. – Мне нравится моя работа...

Залы в Минске были небольшие, с бедным убранством, и совсем не походили на те европейские и американские, где Мессингу доводилось выступать. Публика одета бедно, много военных – здесь и там видны гимнастерки. Над сценой растянули кумачовый плакат: “ИСКУССТВО ПРИНАДЛЕЖИТ НАРОДУ”. На самой сцене стояла большая черная доска, и на козырьке лежал большой кусок мела.