В это время…

Ночное море было спокойным и сонным. На дороге, у самого его берега, стоял автомобиль, с выключенными фарами, а у причала пришвартован катер, с которого по трапу спускались двое мужчин, несущих большие коробки. Они старались двигаться тихо, будто не желая будить море.

Тишину нарушил другой автомобиль, появившийся из— за поворота. Раздались выстрелы – и по мужчинам на трапе, и по стоящей машине. Мужики рухнули в воду, обстрелянная машина сорвалась с места, и уехала. А возле катера плавали, и медленно тонули, коробки.

ЛЕСЯ

Спектакль окончен, мы, актеры, вышли на поклоны. Зрители аплодировали, мама тоже хлопала, улыбаясь сквозь слезы – она растрогалась. К сцене подбежал Димка с цветами, что бы отдать их мне, но его опередили и оттеснили парни с первого ряда , на которых я обратила внимание еще во время спектакля – Панин, Синицын, и с ними еще один, по виду, даже богаче этих. Этот самый богатей вручил букет Лизе, которая, как я заметила, и сейчас, и во время постановки, смотрела только на Синицына. Игорь же глядел только на меня, застыв, как статуя. Прима это заметила и разозлилась. И Димка тоже – внимание мужчин ко мне ему не нравилось. Стас толкнул Игоря, тот пришел в себя, и подарил цветы Лизе.

А Панин сунул свой букет мне.

Игорь из—за этого надулся.

Димка разозлился.

Я же хотела панинские цветы выкинуть, но побоялась скандала. И просто ушла со сцены.

В гримерке переодевались актрисы, возбужденно и радостно обсуждая спектакль. Я принялась снимать грим, не слушая болтовню женщин. Я думала о Стасе.

"Вот же приперся! Все пошли, и он пошел! Будто, такому быдлу это интересно! Цветы мне подарил! Зачем? А если запал? Не отвяжешься! Или просто извинился? За кафе, за магазин!"

Я покосилась на розы, подаренные Паниным – выбрасывать цветы было жалко. И продолжила раздумывать – запал на меня Стас, или извинялся? И то и другое было невероятно, как и то, что он восхитился моей игрой. Ох! Тяжко!

На интерес Игоря Синицына мне было ровно – много кому нравлюсь, и не обращаю на поклонников особого внимания.

СТАС

У Лизы была своя, отдельная комната—гримерка, и мы с Игоряном как раз направлялись к ней. Но друг отстал, и заглянул в общую гримерку, откуда его прогнали возмущенными криками.

– Сорь! – сказал он, закрыл дверь, прислонился к стене, и видимо, стал ждать, когда выйдет девушка, которая пела.

Хах! Ну жди, жди…

– Поздравляю, сестренка! Ты была великолепна! – произнес я, входя в комнату Лизы, где персональная помощница снимала с ее лица грим. Лиза может позволить и отдельную комнату, и гримера – спектакль ставился на ее деньги. Да и сама студия существовала за счет Паниных.

– Спасибо! – ответила сестра, и недовольно продолжила – Но, ты не мне цветы подарил! Что это, вообще, такое!

– Не сердись! – улыбнулся я – У меня просьба…

Покосившись на гримершу, я наклонился к Лизе и прошептал ей на ухо.

– Что? – возмутилась сестра – Нет! Не буду!

– Ну, сестренка! Я же привел Игоря!

… Синицын так и стоял у общей гримерки, когда в коридоре появилась Лиза.

– Игорь! – улыбнулась она – Ты чего тут стоишь?

– Вас жду! – ответил блондин.

– Ну, жди! – рассмеялась Лиза и вошла в комнату к актрисам.

ЛЕСЯ

Мило улыбаясь, и игнорируя остальных, ко мне подошла прима. Я удивленно на нее вытаращилась, другие актрисы тоже выпали в осадок, от такого необычного поведения ведущей актрисы.

– Мы едем в «Скорпион», праздновать! – сообщила прима, и спросила – Ты с нами?

– Я? Нет, я не … – бормотала я, ничего не понимая.

Актрисы, с завистью, смотрели на нас – никто из них такого предложения не получил.

– Давай быстрей! Мы тебя подождем! – заявила Лиза, не слушая меня.

– Мне надо маме сказать! – произнесла я, и тут же пожалела об этом – прима удивилась, а женщины захихикали. Вот гадство! Будто я ребенок…

– Хорошо, отпрашивайся у мамы, и го в клуб! – рассмеялась и Лиза, и ушла.

Выйдя из гримерки, она взяла Игоря за руку, и увела за собой.

А я принялась, торопливо, расстегивать пуговицы на сценическом костюме.

Выбежав – с цветами – из ДК, направилась к маме и брату, которые ждали на улице, стоя возле фонаря – уже было темно.

– Доченька! Ты молодец! – воскликнула мама, тиская меня в объятиях, и чмокая, куда придется.

– Мамуль, мне придется задержаться! – сказала я.

Мама замерла и нахмурилась.

– Зачем? – зло спросил брат.

– Режиссер просил! – врала я, чувствуя, как краснею – Мы все остаемся. Разбор по горячим следам.