– Арчибальд! – это прозвучало очень похоже на голос миссис Дженнингс. Естественно, я оглянулся. Никого не было, и я снова повернулся к яме – и как раз вовремя, чтобы услышать шум и треск и увидеть, как лопату завалило двадцатью тоннами гравия среднего размера.

Человек может остаться в живых, даже если его вот так засыплет заживо, но не тогда, когда придется всю ночь ждать, пока кто-нибудь найдет его и откопает. Prima facie [12] причиной происшествия был дефект кристаллизации металла опоры. Думаю, что этого достаточно.

Вроде бы нет никаких других причин, кроме естественных, но за эти две недели я дважды оступился на банановой корке – в прямом и переносном смысле. Я спас свою шею только при помощи собственных проворных ног по меньшей мере десяток раз. Под конец я сломался и рассказал обо всем миссис Дженнингс.

– Не беспокойся об этом слишком. Арчи, – успокоила она меня. – Не так-то просто убить человека при помощи магии, пока он сам связан с магией и чувствителен к ней.

– Но можно ведь убить человека, напугав его до смерти! – запротестовал я.

Она улыбнулась мне этой своей невообразимой улыбкой и сказала:

– Я не думаю, что тебя действительно напугали, мальчик мой. По крайней мере, ты не подаешь виду.

Я почувствовал в этом замечании участие и оценил его.

– Это ведь вы повсюду наблюдали за мной и вытягивали меня из ловушек, правда?

Она улыбнулась еще шире и ответила:

– Это моя профессия. Арчи. Нехорошо, конечно, когда молодым требуется помощь старухи. Но покончим с этим. Я хочу еще поразмышлять на эту тему.

Через пару дней по почте пришло письмо, адресованное мне и надписанное тончайшим изысканным почерком. Оно имело тот благородный аромат, который был свойствен прошлому веку, и надписано было чуть дрожащей рукой, как будто автор был немного нездоров или очень стар. Я никогда не видел ее почерка, но сразу догадался, от кого оно. Я прочитал:

Я позвонил Джо и прочел ему письмо. Он сразу же сказал, что будет немедленно, и попросил меня позвонить Уоррингтону.

– Позовите, пожалуйста, доктора Уоррингтона, – вопросил я, как только клерк соединил меня с его номером.

– Говорите, – ответил мне культурный британский голос с явными оксфордскими тонами.

– Это Арчибальд Фрейзер, доктор. Миссис Дженнингс написала мне, чтобы я с вами повидался.

– О, да! – ответил он тепло. – Это будет очень любезно. Как мы с вами условимся о встрече?

– Если вы свободны, я могу зайти прямо сейчас.

– Позвольте, я взгляну, – он помедлил ровно столько, сколько нужно, чтобы посмотреть на часы. – У меня есть дела в вашей части города. Могу ли я зайти к вам в офис минут через тридцать или чуть позже?

– Это будет замечательно, доктор, если только не доставит вам неудобств...

– Совсем нет. Я буду у вас. Вскоре пришел Джедсон и сразу же спросил меня о докторе Уоррингтоне.

– Я его еще не видел, – сказал я, – но по телефону голос у него совершенно шикарный, как у члена совета английского университета. Он скоро будет здесь сам.

Моя секретарша принесла его визитку спустя полчаса. Я поднялся, чтобы приветствовать его – рослого, плотного – телосложения человека с лицом, исполненным большого достоинства и явной интеллигентности. На нем был довольно консервативный костюм, сшитый у дорого портного, в руках перчатки, трость и большой портфель. Но он был черен, как уголь!

Я постарался никак не выказать своего удивления. Надеюсь, мне это удалось, поскольку я очень боялся обидеть его подобной невоспитанностью. В самом деле, почему бы человеку не быть негром? Я просто не ожидал этого.

Джедсон помог мне выйти из положения. Я думаю, что он не растерялся бы, даже если бы ему подмигнула яичница-глазунья. Он взял разговор в свои руки уже через несколько минут после того, как я представил его. Мы все удобно расположились в креслах и провели несколько минут в вежливом обмене ничего не значащими любезностями, как это обычно делают не слишком хорошо знакомые между собой люди.

Уоррингтон первым перешел к делу.

– Миссис Дженнингс дала мне понять, – начал он, – что есть некие проблемы, в которых я могу быть полезным одному из вас или же вам обоим.