– Да-да, конечно, – часто-часто закивала она. – К себе в услужение отроковицу забираете?

– Отроковица сегодня отправится в Долину предков, – отрезал жрец.

– Помрёт, что ли? – губы гоны из улыбки плавно округлились в идеальный бублик.

– Глупая баба, – в сердцах выругался его святость. – За духом-покровителем она отправится! И да, проследите за девчонкой лично. Если она исчезнет, пока находится здесь, в Долину отправитесь именно вы, гона!

Как он, однако, ловко нашёл себе замену в столь рискованном деле.

Поняла что-то или нет, но ключница часто-часто закивала, крепко перехватила руку жертвы и потащила в прачечную, пропахшую щёлоком и немного плесенью, прочно обосновавшейся в тёмных углах вечно сырого помещения. Мановением руки выгнала оттуда всех работниц, в том числе и мать Летты, и велела девочке раздеваться. С такой не поспоришь, одно хорошо, толстая до безобразия гона Рига – не худой шустрый жрец, от этой скрыться не составит труда.

Какие все хитрые пошли. Это она специально встала между своей подопечной и маленьким оконцем? Не иначе. Надёжно перекрыла своей тушей единственный оставшийся выход. На дверь и надеяться не стоит, жрец-то никуда не делся. Даже здесь слышна его заунывная молитва. Гона Рига же с энтузиазмом принялась срывать ветхие одежонки. Сморщилась. А где взять другие? Это у неё, у ключницы, все кладовые в ведении, а Летте никто шелков не предлагает. Ей вообще никто ничего не предлагает.

Ладно, хватит думать глупости. Коли уж выпала возможность, нужно помыться хорошенько. Лохань с тёплой водой выделили, даже мыло дали. Не иначе как господское, даже пахнет приятно. К тому же, жрец велел выдать приличное платье. В крепкой одёже всяко лучше бежать будет, чем в её рванье.

– Чего это тебя, дочку блудницы, в Долину-то сподобились отправить? – начала допрос гона Рига, ожидая, пока девочка помоется.

Как же, так ей всё и выложили. Летта давно уже ни с кем не делилась ни своими секретами, ни мыслями. Так оно легче жить, когда при себе всё держать. Но ответить придётся, а то больно уж тяжёлая рука у гоны, а не бить поднадзорную ей никто не приказывал.

– Так оттого и отправляют, что мать блудливая, – ответила Летта, с остервенением намыливая волосы. – Сам граф признал меня. «Теперь, – говорит, – ты моя дочь, а значит, и мои предки – твои предки».

– Врёшь!

Летта пожала плечами. Не верит, и не надо, ей-то что до той веры. Давно уже замечено, начни доказывать свою правоту, люди только больше разуверятся, а намёкам, слухам и сплетням верят сразу.

– Так, одёжки теперь подобрать тебе? Идём! – гона Рига колыхнула величественным подбородком в сторону выхода.

Так не хотелось опять надевать своё грязное рваньё, но не голой же выходить. Не то, чтобы Летта стеснялась наготы, не принято было у бедных стесняться того, что естественно, но вот остаться хотя бы на несколько мгновений одной очень нужно. Пока дородная дама ходит до кладовых да подбирает одёжки, как раз можно подхватить своё старьё и сбежать в окно. Коли уж подвернулся случай, не стоит отказываться. Везёт ведь не тому, на кого удача падает, а тому, кто умеет воспользоваться её малейшим намёком. Эту истину стражники в казарме повторяли не единожды.

– Может, лучше я подожду здесь? – как можно смиреннее спросила Летта, с сожалением вороша свою одежду.

Гона Рига не достигла бы таких высот в карьере, если бы была глупой и доверчивой. Она вновь крепко ухватила Летту за руку и потащила за собой. Потом, видимо вспомнив, что где-то там их поджидает жрец, к тому же, вдруг, девчонку и правда, признал сам граф, а графскую дочь, пусть и прижитую, негоже голой по коридорам таскать. Потому ключница взяла одну из простыней и велела в неё закутаться. Так они и прошли до кладовых. Впереди гона Рига, как могучий корабль тянущая за собой маленькую шлюпку-Летту, а за ними – жрец Тихвин.

Надо же, У Летты впервые в жизни появились одёжки по размеру. Подумать только! Клетчатая сине-серая юбка из настоящей шерсти. Светлая голубая блузка с длинным рукавом показалась совсем уж непрактичной, но не отказываться же, очень уж красиво, даже пуговки настоящие, перламутровые. А ещё тёплая кофта, хоть и лето на дворе, и, что совсем уж неслыханно, нижняя льняная сорочка и панталоны с кружавчиками, как у какой-нибудь благородной тэйни. А ещё самые настоящие чулки и ботинки!

Надевать всё это великолепие пришлось с помощью ворчащей гоны Риги, так сразу было и не разобраться что здесь к чему. Теперь-то понятно, зачем благородным тэйнам нужны горничные, самим же бедняжкам и не справиться с таким количеством вещей.

– Вот, ваша святость, готова наша девочка, – ключница передала Летту жрецу и облегчённо выдохнула. Видно, поверила словам, что в случае побега девчонки отправится в Долину вместо неё.

Ладно, до вечера ещё далеко. Случай обязательно представится. Да хотя бы даже в храме, куда его святость сейчас и направлялся, крепко держа жертву за руку. Олетта точно знала, что перед тем, как отправиться в Долину предков, соискатели обязательно отправляются в храм. Помолиться общему Первопредку и сообщить уже своим личным предкам, что к ним скоро придут, чтобы испросить покровительства. Молитву Первопредку, конечно, вознести нужно, его помощь не помешает, только просить Летта будет о своём. Пусть поможет скрыться. Разве она много хочет? Вот после общей молитвы она и сбежит. Не будет же жрец и в храме держать её за руку. Ему нужно службу вести.