– Хорошо.

Я осталась одна.

То спокойствие, которое опустилось на меня с приходом Кирилла, вмиг испарилось. Теперь я чувствовала себя отвратительно, глупо, ненормально. Нет, я знала, что наша свадьба – всего лишь условие договора, но надеялась, что меня не отфутболят так открыто, дадут возможность заниматься пусть не любимым, но полезным делом.

И что теперь? Оставить все как есть и надеяться, что я найду себе занятие по душе? Что ж, попробую пожить простой жизнью птички в золотой клетке. Вряд ли это так сложно. С другой стороны, может быть я смогу найти себе место и в этом мире.

– Желаете еще что-нибудь? – милая девушка-официантка старалась мне угодить.

Я улыбнулась и покачала головой.

– Спасибо, больше ничего не надо.

Уже неделю я жила в подвешенном состоянии. Меня кормили, возили в город, выдавали на руки деньги на развлечения, но… Я была несчастна. Кирилл и Егор дома практически не бывали, пытались разрулить возникшее в последние дни напряжение между кланами. Я слышала обо всех проблемах только краем уха, вылавливала по крупицам из разговоров оборотней. Меня ни во что не посвящали, будто я могла нарушить их планы или помешать. Иногда мне даже казалось, что все то волшебство, что я испытала в первую брачную ночь, исчезло, словно его никогда не было, растворилась как мимолетный сон. Мне приснилось? Возможно. Теперь я сама была не уверена в том, что происходило вокруг меня.

Кафе находилось в исторической части города, поэтому из окна я не могла видеть машину, на которой меня сюда привезли.

Так странно. С одной стороны, я была никому не нужна, а вот с другой находилась под постоянным контролем. Они боялись за меня? Хотелось бы так думать, иначе мысль, что меня контролировали, чтобы я не переметнулась на сторону, причиняла боль.

Вера все еще делала вид, что меня не существует. Она не подпускала меня к домашним делам, сама контролировала все покупки и траты, через мать выдавала мне деньги на карманные расходы.

Нет, я не стала птицей в золотой клетке. Я чувствовала себя заложницей, лишней в этой жизни.

А еще я не могла связаться с сестрой. Наталья Григорьевна всего лишь раз передала сообщение, что у нее все хорошо. Но после этого словно пропасть. Никто не отвечал на звонки, а номер Леры был заблокирован, и я переживала, что с ней могло случиться что-нибудь страшное.

Наверное, все дело в живом воображении и недавних переживаниях. Смерть Насти и Романа Руслановича оставила на моем сердце шрамы, которые могли бы заживить положительные эмоции и любовь.

Но где взять все это?

Я оставила на столе купюру и встала из-за стола. Там было намного больше, чем кофе и пирожное, но милая девочка это заслужила. Пусть порадуется.

На улице было тепло. Городские запахи немного раздражали, я уже успела привыкнуть к лесной свежести и ароматам цветов. Пусть здесь и была пешеходная зона, но с дороги доносился загазованный, тяжелый воздух, хотелось сбежать туда, где свежо.

Машина, которая привезла меня сюда, стояла на парковке, но у меня не было ни малейшего желания возвращаться в клан, поэтому я повернула в сторону аллеи, раздумывая, что следует делать дальше. Мне до безумия хотелось увидеть сестренку, обнять Лерку, поболтать с ней. И я уже не могла сдерживать это желание. Раз уж мужьям не до меня, то сделаю все сама.

– И охране не скажу! – произнесла вслух и замерла.

Такая смелость накатила, будто я выпила, и море стало по колено. Надо же, стоит на что-то решиться, и все прекрасно. Оставалось только привести родившийся за секунды план в исполнение.

Сбежать от охраны, которая даже не охраняет? Проще простого. Никто и не заметил, как я миновала аллею, вышла с другой стороны проспекта, огляделась и увидела стоянку такси. Отлично, так меня точно никто не обнаружит.

– Мира, девятнадцать, – подошла к крайней машине.

Водитель лениво оглядел меня:

– Три сотни устроит?

– Устроит.

Я села на заднее сиденье и выдохнула, кода машина тронулась.

Почему бы не отправиться к сестренке вместе с охраной? Да они бы мне не позволили, в этом даже сомнений нет. Егор и Кирилл были против моего общения с семьей до того, как они разберутся с делами. И я их понимаю, но за Лерку переживаю. А поговорить об этом мне не с кем…

Родная улица, родной дом. Квартира, в которой прошло мое детство. И ушло навсегда. Вряд ли отец с Леркой уехали из города в пригород, у нее же занятия и учеба. Или ему и на нее плевать, главное, собственные удовольствия?

Я заплатила и вышла из машины. Когда я была здесь в последний раз? Два месяца назад? Уже и забыла, под окнами растут цветы, которые сажала старенькая бабушка с первого этажа. А на лавке всегда спит толстый полосатый кот.

Подняться на этаж оказалось легко, а вот позвонить в дверь – нет. Я долго стояла, собираясь с силами. Там – прошлое, которое не вернуть, которое перестало существовать давным-давно. Я мог плакать над его осколками или взяться за ум и исправить то, что еще можно склеить.