Эта неожиданная красота немного отогрела мое сердце. Я долго стояла, запрокинув голову, и впитывала атмосферу. Как в Айя-Софии сквозь меня плыли столетия, оставляя на губах легкий привкус сожаления об ушедшем навсегда времени. Здесь были счастливы когда-то. Не знаю, кто. Но стены помнили смех, поцелуи, синхронный перестук сердец. Здесь любили и были любимы.

Я прошла дальше и увидела каменную резную лестницу песочного цвета. Над ней нависал потолок из деревянных балок, так искусно сделанный, что создавалось впечатление, что это змея, раскрывшая клобук над ступеньками.

– Красиво! – пораженно прошептала я.

Лестница привела в комнату с потолком как чашечка перевернутого цветка и гобеленом во всю стену. Интересно, куда приведет коридор, поворачивающий налево. Прямоугольники окон мелькали перед глазами, словно кто-то раскрутил рулончик фотопленки. Да когда же ты кончишься? Вот, наконец.

Я буквально вывалилась из резко оборвавшегося коридора в… Словно другое измерение! Никогда не видела такого великолепия! Изумительно тонкой работы потолок, выложенный крошечными кусочками мозаики в сложнейшие узоры, плавно перетекал в витражные окна от пола до потолка, сквозь которые внутрь размытыми разноцветными пятнами лился свет, наполняя этот сказочный дворец великолепием пойманной в ловушку радуги.

Громкие шаги отвлекли меня от созерцания неземной красоты. Как разъяренный Минотавр, если уж продолжать аналогию с дворцом Лабиринтом и нитью Ариадны, на меня надвигался Киллиан. Глаза мужчины горели бешенством. Он казался привидением, чем-то из совершенно иного мира, абсолютно инородным здесь, как залитый кровью монстр с бензопилой в мультике про розовых единорогов.

– Где ты была? – он сильно сжал меня. – Я все обыскал! Не смей так пропадать, поняла?!

– Да.

– Идем.

Мы поужинали в полной тишине.

– Пойдем. – Когда я выпила неизменный стакан сока, Киллиан встал и протянул руку. Он завел меня в комнату, обнял и прошептал, – научи, как… Как любить тебя. Как тебе нравится.

Господи, я ненавижу тебя! Каждое твое прикосновение – словно мерзкое чудовище обвивает щупальцами! Но мой малыш важнее.

– Нежно. – Мисс Хайд сделала над собой усилие и погладила мужчину по щеке. – Не торопясь. – Мое тело против воли прильнуло к нему. – Чувствуешь? – прошептала я. – Твое желание становится все сильнее.

– Да. – Он крепко стиснул меня.

– Не торопись. Позволь и моему желанию вырасти. – Или дай время это изобразить.

Заходящее солнце хлынуло в спальню сквозь витражи, наполнив комнату волшебным светом. Вот только происходящее сказкой не являлось. Киллиан осторожно поцеловал меня. В этот раз его губы были не жесткими и подчиняющими, а неуверенно-нежными. Я сняла с него пиджак и рубашку. Кожа под моими ладонями была горячей и твердой, словно потомка ангелов выточили из мрамора.

– Мне… можно? – его пальцы замерли на пуговках платья.

– Да.

Целуя, мужчина раздел меня. Его дыхание становилось все тяжелее. Через секунду он уже был полностью обнажен и прижимал меня спиной к кровати. Руки тянули вниз мои трусики.

– Ты опять торопишься, Киллиан. – Пытаясь удержать отвращение внутри, прошептала я. – Остановись.

– Эти игры… мне надоело!

– Делай, как хочешь. – Я равнодушно отвернула голову до упора в сторону. Только бы не вырвало!

– Саяна! – раздраженно прорычал он, прекратив стаскивать трусики. – Хорошо, понял. Продолжишь… учить?

– Продолжу. – Я вновь погладила его по щеке и поцеловала. – Сними с меня белье. Медленно.

Мужчина выполнил указание и завис надо мной.

– Ляг на спину. – Мои руки осторожно толкнули его в грудь, но он не шелохнулся, настороженно глядя в мои глаза. – Не бойся, больно не будет. – Проснулась мисс Хайд. – Хотя, если попросишь… – улыбнувшись, Киллиан откинулся на спину, я села сверху и взяла его в себя, крепко сжав.

– Почему ты раньше?.. О! – мужчина изогнулся, когда мои бедра начали движение. – Так сладко!

– Сладко. – Эхом повторила я, склонившись к нему.

– Хочу всегда так! – выдохнул он, намотав мои волосы на кулак. – Только так!

– Мне больно. – Я остановилась.

– Не буду. – Он торопливо отпустил волосы. – Продолжай!

Задержав дыхание, мне удалось остановить слезы. Как бы я хотела, чтобы разноцветный свет витражей ласкал сейчас тело Горана! Его стоны должны ласкать мой слух, а не этого существа. Наш уютный нежный кокон, отсекающий весь остальной мир, как же я соскучилась!