– Я бы скорее назвал это взяткой, – хмыкнул Эрл, отсмеявшись, и скинул всех мышек в мусорное ведро.

– Взяткой за что? – уточнила Элен, но ей не ответили. Её сверлили задумчивыми чёрными глазами, и под этим взглядом серое вещество в её голове медленно, но верно, превращалось в желе. Дурман влечения накатывал, как океанские волны на калифорнийский берег, к сидящему напротив мужчине тянуло неодолимо, и Элен до боли вцепилась в ручки кресла для посетителей и потрясла головой.

– Простите, – извинился психотерапевт, и эффект от его умопомрачительной внешности вдруг снизился на несколько порядков. В жар всё равно кидало, но полный ступор прошёл, и вернулась способность мыслить. – Вчера в больницу заходил Гидеон – владелец бара «Ведьмин котёл» – хотел увидеть вас, но я запретил эту встречу.

– Почему?

– Опасался, его визит напомнит вам напугавшие вас события того неудачного вечера, когда вы стали пациенткой моей больницы.

– Заподозрили, что встреча с ним сработает, как триггер, и я начну буйствовать? Поверьте, у меня не осталось психологической травмы после... того неудачного вечера, и чем раньше вы меня отпустите домой, тем быстрее владелец бара получит деньги на ремонт. Он приходил договориться о добровольном возмещении ущерба?

– Что вы, Гидеон не намерен выставлять вам счёт! Он приходил исключительно для того, чтобы принести вам свои глубочайшие извинения. Собственно, это вы, а не он, имеете законное право на компенсацию. Вас сильно напугали в его баре, по чужой вине вы пережили серьёзный нервный срыв, и вы вправе жаловаться как на владельца бара, так и на его посетителей.

– Даже так?

– Да.

«Строгие законы у Иных, становится более понятной паника феникса и единорога», – подумала Элен. Подняла взгляд и увидела на лице врача очень серьёзное и очень задумчивое выражение, от которого по спине прошла уже не жаркая, а холодная дрожь. Наверное, ей стоило более изумлённо отреагировать на известие о том, что владелец разгромленного бара намерен извиниться и приплатить ей за «моральный ущерб».

– Размер причинённого вашей психике вреда по совокупности всех обстоятельств оценивается в сто тысяч долларов, – невозмутимо известил Эрл Хэлл. – Бланк претензии можете заполнить прямо в моём кабинете.

Сто тысяч?! Элен ошеломлённо моргнула и покачала головой:

– Нет, это совершено несправедливо. Я не считаю, что «причинённый мне ущерб» стоит такой суммы, и он точно не значительнее ущерба Гидеона. Если владелец бара не имеет ко мне материальных претензий, то я к нему – тем более. Честно говоря, моя совесть будет спокойнее, если я оплачу ремонт.

– Меня, как психотерапевта, столь лёгкий отказ от крупной суммы денег наводит на размышления, – иронично заметил Эрл, и его высокий лоб прорезала недоумённая морщинка.

Что ж, не только ему вводить её в ступор.

– Когда вы меня выпишете?

Молчание, повисшее после вопроса, Элен не понравилось. Вспомнились расхожие фразы про краткость жизни много знающих людей и прописные истины, что лучше всего хранят тайны покойники. Маргарет доложила начальству о беседе Элен с Ирвином или скрыла промах мужчины-единорога? При таких-то штрафных санкциях можно предположить второе. Мальчик-феникс рассказал родителям о своей встрече с человеком или умолчал о ней? Кроме того, впервые пришло в голову, что она наверняка не единственная среди людей, увидевшая больше положенного, – где остальные? Как их вынуждают хранить секрет существования Иных? Держат в статусе сумасшедших в таких вот специальных заведениях, чтобы никто не поверил их рассказам о вампирах и оборотнях? Компенсация в сто тысяч для того и назначается – чтобы оплачивать пребывание проникших в тайну людей в психиатрической больнице? Конечно, это гуманнее, чем скармливать их драконам. Впрочем, неизвестно, что происходит после истощения размера компенсации...

«Надо было заглянуть в отделения на других этажах: люди там или сытые драконы? – нервно усмехнулась Элен. – Три мышки были принесены верной Фенькой для замены меня в драконьем меню? Мол, не забирайте хозяйку, недостачу мяса я вам компенсирую? Поэтому доктор Хэлл упомянул о взятке? Боюсь, трёх мышек будет маловато, чтоб меня отпустили с богом...»

Её мысли оборвал весёлый хрипловатый смешок. Эрл склонился к ней через стол и заговорщицки прошептал:

– У вас очень выразительное личико. До какого способа вашего убийства вы успели додуматься?

– До съедения драконом, – откровенно ответила Элен. Признание, вполне себе подходящее для кабинета психиатра.

– Драконы – далеко не самые опасные существа. Благодарю за честность, рад, что наше общение окончательно вышло на верный путь.

– Верный путь заключается в том, чтобы записать наш диалог, а потом демонстрировать его всем неравнодушным к моей судьбе: «Как я могу выписать из психиатрической больницы девушку, которая боится быть съеденной драконом?! Которая опасается быть выпитой вампиром и страшится попасться на зуб оборотню?!»

– А вы в самом деле этого опасаетесь? – нахмурился и посерьёзнел Эрл.

Вопрос не в бровь, а в глаз. Чисто теоретически можно предполагать, что на свете живут агрессивные особи мистических существ, но лично она с таковыми пока не сталкивалась. Что же касается ксенофобии, то Элен никогда ею не страдала и без колебаний предпочла бы общество воспитанного вампира обществу наглого человека.

– Настолько же, насколько опасаюсь быть сбитой пьяным водителем: я просто знаю, что такое возможно. Теперь знаю, – устав играть в уклончивость, прямо ответила она и в чёрных глазах Эрла увидела одобрение.