Он встал и пошёл в туалет, по пути включив ноут – всё равно заснуть уже не удастся. Вернулся, сел перед экраном и задумался – что бы такое убойное написать в блог. Когда деньги на вывод в топ закончились, посещаемость его страницы мгновенно упала. Дело могли спасти лишь репосты – но для этого запись должна была кому-то понравиться. Или хотя бы кого-то удивить.

А что у меня в последние дни было искромётного? – попытался вспомнить Егор. – Не про Дока же писать, там всё слишком личное. Вот позавчера, например, была встреча студенческой группы, восемь лет после выпуска. Можно было бы выложить фотки, если бы интерьер впечатлял. Но ведь нет, сидели в обычной кафешке со сдвинутыми столами и барной стойкой. Было прикольно, конечно. Особенно когда Катя Борщ объявила, что вышла замуж и стала Екатериной Недайборщ. Об этом бы написать; но ведь не поверят, скажут, что опять какой-то баян впариваю. Я и сам сперва не поверил, пока Катя паспорт не показала. Вот если бы сумел его сфотографировать, тогда другое дело. Но как сфотографируешь-то? Сразу пристанут – зачем? С какой целью? Не скажешь ведь им, что блогер. Знаю я их, тут же прицепится прозвище «блогер хренов». Шесть лет я у них был «студент хренов» – и хватит, хорошего помаленьку. Тоже подфартило с фамилией, как и Кате. Хотя быть Недайборщом… – нет уж, не дай борщ! Ещё Лёша с Кешей поразили – готовый сюжет для передачи «Найди меня». Когда-то были одноклассниками, жили на одной улице. Потом уехали учиться в Питер, поступили. Кешу отчислили после второго курса, а Лёха перевёлся к нам на третьем. На одно лето разминулись. И только позавчера узнали, что, оказывается, учились не только в одном классе, но и в одной группе. Бывает же такое! Но и об этом писать нельзя – не поверят. Скажут – не может быть, так не бывает, не в этой реальности. Каждый раз одно и то же – назовут мудозвоном и отпишутся. Живые люди отписываются, а боты остаются. С такими постами скоро совсем без читателей останусь – а оно мне надо? Я же не виноват, что постоянно натыкаюсь на совпадения, которых просто не может быть. Не в этой реальности… Может купить лотерейный билет – для эксперимента? А лучше два. Проиграю – и разорву эту цепь невозможных совпадений. Если на миллион билетов пять суперпризов, на выигрыш смешно даже надеяться. Но ведь пять человек каждый раз обязательно выигрывают, вот в чём прикол! А вдруг и я выиграю? Это будет такой удар по реальности, что просто капец. Капец – зато при деньгах.

Егор потянулся и пошёл на кухню за первой чашкой кофе, мысленно продолжая внутренний монолог.

Про деньги – мысль интересная. Вот только совпадения меня преследуют какие-то странные, и вряд ли хоть одно в мою пользу. Да и в качестве теста реальности способ не вполне корректен. Вероятность случайного выигрыша, конечно, ничтожная, не зря же сами игроки называют это действо розыгрышем – не понимая, что разыгрывают при этом их самих. Ничтожная – но не нулевая. То есть такое событие крайне маловероятно, но назвать его чудом всё же нельзя. Пять свидетелей чуда в каждом тираже лотереи – это всё-таки перебор. Нет, чудом я смогу признать лишь что-то совершенно невероятное, противоречащее законам природы. Необратимый процесс, обращённый вспять; фарш, который провернули назад. Воскрешение мертвеца с трупными пятнами. То, чего не может быть в принципе. Вот если сейчас прыгнуть с балкона на асфальт и встать без единой царапины – это было бы настоящим чудом, без вариантов. Но только всё равно ведь не прыгну, слишком высока цена ошибки. К тому же это ведь уже где-то было – и там мужик тоже не прыгнул. Хотя он-то не сомневался в удачном исходе – ангелы подхватят, не преткнётся нога о камень. А у меня – какие ангелы? У меня только странные совпадения. И все, в принципе, возможны, хотя и маловероятны. Ни одного чуда. Не было, нет и не будет. На том стоит наша уверенность в реальности бытия, в незыблемости физических законов. Не представляю, как верующим удаётся сохранять психическое здоровье – ведь вера допускает, что некое высшее существо в любой момент может произвольно изменить все правила игры, что никаких неизменных законов не существует – то есть нет и не может быть уверенности в реальности мира. Хотя у них, наверное, есть уверенность в реальности того мира, что должно компенсировать неуверенность в реальности этого. Интересная мысль, но и об этом нельзя писать – можно попасть под статью. А раньше и вовсе могли бы сжечь, как богохульника. Раньше, кстати, часто видели чудеса, особенно под спорыньёй. Богов и демонов, небеса и преисподнюю. Интересно, как это было? Что происходит с мозгом, когда рвётся ткань реальности, и под её оболочкой свидетели непостижимого видят то, что не умещается в их сознании? Они называли это непостижимое богом, а разрыв реальности – иерофанией, потому что других слов для описания невозможного у них просто не было. Такое бы пережить! А у меня – разве чудеса? Так, несколько маловероятных событий. Странно только, что случаются они слишком часто, особенно в последнее время. Хотя «редкие события имеют тенденцию следовать группой» – где-то я это читал, даже формулировку запомнил. Так что всё в порядке с реальностью, её не прорвут и самые маловероятные совпадения. Реал незыблем, расколоть его может только чудо – а чудес не бывает; на том стоим. Все эти странные совпадения – лишь микротрещинки на поверхности, их обычно и не замечаешь. А если вдруг покажется, что оттуда потянуло зловещим холодком, надо просто плеснуть в кофе из заветной фляги – и мир снова обретёт стабильность.

Егор зябко поёжился и открыл ленту. Лента не радовала – наверху были сплошные репосты. Совсем народ головой работать разучился, – раздражённо подумал он. – Или это уже не люди? Если у меня во френдах одни боты-репостеры – за что я вообще борюсь? Нет, не может быть, не боты же на рекламе миллионы зарабатывают. Ну репосты – и что? Тоже инфа, читай и не выпендривайся. Если к месту ввернуть остроумный коммент, можно получить несколько лайков. А кто-то, может, и заинтересуется, кликнет по нику, перейдёт на страницу.

Егор развернул первый пост и поморщился – репринт заметки от 1901 года. Херасе, уже и двадцатый век весь перекопипастили! – подумал он. – Скоро на девятнадцатый перейдут. А когда и клинопись закончится – что боты репостить будут? Ладно, посмотрим, что они в этот раз нарыли.

«Недавно в Нью-Йорке погиб, желая приложить к делу свою теорию, писатель Ричард Бидуэлл. Он убился, спрыгнув с середины Бруклинского моста. Бидуэлл написал недавно книгу под заглавием “Власть духа”. Он был твёрдо уверен в том, что дух господствует над веществом и что человек может совершить всё что угодно, если только уверен в самом себе. И вот для того, чтобы доказать свою теорию, он спрыгнул с моста. Лишь несколько человек были очевидцами его прыжка. Он ударился с ужасною силой о воду и исчез. Труп его был найден час спустя».

Егор потянулся к чашке и допил свой кофе одним судорожным глотком.

Вот что это сейчас было? Только подумал о том, кто не прыгнул – и мне тут же подсовывают того, кто всё же прыгнул. Так разве бывает? Как будто за мной кто-то следит. Но такого просто не может быть, я ведь об этом только подумал. Значит, опять странное совпадение. Да сколько ж можно!

Егор пролистнул историю неудачливого властелина духа и развернул второй репост.

«Весной 1994 года молодой американец по имени Роналд Опус решил покончить с собой. В предсмертной записке он написал, что пошёл на этот шаг из-за финансовых трудностей и непонимания со стороны родителей. Опус встал на подоконник и бросился вниз с девятого этажа. Он не знал, что работавшие в тот день в доме мойщики окон натянули на уровне седьмого этажа страховочную сетку. Так что, пролетев два этажа, Опус просто рухнул бы на упругую сетку. Но когда Роналд пролетал мимо окна восьмого этажа, в его голову попал заряд дроби, выпущенный жильцом с восьмого этажа. Пока полиция устанавливала личность покойного, детективы решили, что стрелявшему нужно предъявлять обвинение в непредумышленном убийстве. Ведь если бы он не выстрелил, Роналд Опус остался бы жив, упав на сетку.

Дальнейшее разбирательство обнаружило новые факты. Оказалось, что старик стрелял в свою жену, но не попал, и заряд угодил в окно. Просто в моменты гнева и ссор с женой он всегда хватал со стены незаряженный дробовик и делал “контрольный выстрел” – пугал жену щелчком курка. Это было уже как бы семейным ритуалом. По утверждению обоих супругов, дробовик всегда висел на стене и никогда никем не заряжался. Значит, в соответствии с американскими законами, обвинение в непреднамеренном убийстве теперь лежало на том, кто тайно зарядил дробовик.

Выяснив, что свободно войти в комнату задиристых супругов мог только их сын, полицейские детективы связались с его другом и выяснили много интересного. Зная, что отец часто угрожает матери висящим на стене оружием, сын тайно зарядил его, надеясь, что при первом скандале тот застрелит мать, а сам попадет за решётку. Однако последние несколько недель супруги жили на удивление мирно, чем несказанно огорчали неудавшегося мстителя. Где же он, этот подонок?

– Как где? – удивился старик.– Сын живёт этажом выше…»

– Да вы рехнулись! – прошептал Егор неизвестно кому.

Он осторожно закрыл крышку ноута и натянул джинсы. Надо выпить, и прямо сейчас. На карточке ещё что-то осталось, должно хватить. Егор надел футболку и достал с полки тёмные очки – голова после вчерашнего противно ныла, а яркий свет в таких случаях самочувствия не улучшает. Сунул ноги в кроссовки и вышел на площадку, закрыв за собой тяжёлую дверь.

Это место снилось ему последние месяцы в ночных кошмарах. К этой двери он всегда тянулся – и никогда не мог дотянуться. На этих ступеньках он развернулся в последнем кошмаре – и победил чёрного человека.