Так я и лежал, вставая попить водички, особенно вкусной здесь, не сравнить с той, которую мы получаем в пластиковые бутыли, так же привносящие свою лепту в противный вкус воды.

Служба под землей у Местных по присмотру за пленными не ахти налажена, как и уход за ними, видно, что попадают в эти камеры такие экземпляры, как я и 254-й, не так часто. Про меня вспомнили сильно после того времени, когда я привык получать свою первую миску пусть и безвкусной бурды, но, зато, каждый раз вовремя. Однако, запах и вкус хорошей порции каши из злаков и пара хороших ломтей свежего хлеба, быстро примирили меня с опозданием завтрака. Запивать пришлось обычной, но вкусной водой и я снова собрался было поспать, только, оказывается, за мной пришли и уже безо всяких мер предосторожностей отвели в помещение, где мне пришлось пройти дополнительную очистку и снять свои поношенные вещи, вместо которых мне вручили хламиду, безразмерную ночную сорочку, пахнущую чистотой свежепостиранного белья.

Хотя, вряд ли тут стирают белье и одежду, чистят так же ультразвуковой технологией, без воды и мыла.

Видно, что времени у Местных, одетых в халаты и их помощниц, совсем не много, меня сразу же позвали ложиться на койку, к которой подкатили солидный прибор, который надвинули мне на голову и уставились на огромный экран на стене, о чем-то переговариваясь.

Пока я, трясясь внутри себя, сжимал кулаки на счастье, боясь остаться дураком после копания в моей голове, прошло совсем немного времени, и я просто внезапно потерял сознание, даже не уснул.

Когда очнулся, непонимающе смотрел на хлопочущих вокруг Местных, тут же перекусывающих, кто-то с удовольствием встал из-за какого-то прибора, разминая ноги. Меня быстро подняли словами на этом же щебечущем языке:

— Давай, поднимайся. Новый пациент ждет.

Я сел на койку и поднял голову, из коридора на меня немного испуганно смотрит 254-й. Кажется, его готовят на мое место, а со мной ничего страшного не случилось, слава богу.

— Не ссы! Все нормально! — внезапно сказал я и он не понимающе уставился мне в рот, типа, а где же привычное шипение?

А где оно, точно? Я же что-то сейчас сказал, не прошипел.

— Вставай! — разобрал я на щебечущем языке.

О, и этот понимаю уже, что за чудеса творятся?

Как в то пробуждение, когда через несколько минут начал понимать шипящий язык.

Только, что-то я уже успел упустить сейчас, пока меня вывели в другую комнату и посадили за каменный стол, растущий прямо из стены и вернули мое белье, уже почищенное, забрав сорочку.

Что-то очень важное упустил, поэтому, усевшись на такой же стульчик, тоже вылезающий из стены, я усиленно начал вспоминать все, что случилось со мной после пробуждения.

Вот — очнулся, попросили встать, сел на койке и… увидел 254-го, сказал ему, чтобы он не ссал и что все будет нормально, он удивленно посмотрел на меня.

А почему удивленно?

Что я ему такого необычного сказал?

А, да, сказал не ссать. А эта фраза странная, на шипящем такое трудно сказать, с таким метафизическим смыслом, что, типа, не бойся ничего.

Я попробовал повторить и у меня получилось раскрыть только бытовое значение слова, что сходить по-маленькому нельзя.

На каком же языке я это произнес, неужели на языке Местных?

Попробовал повторить и уперся в незнание слов, понимать уже понимаю, говорить не могу. Наверно, как с языком Гангов этих, усвоение знания языка после процедуры идет постепенно.

Вот до чего технологии дошли, язык можно под наркозом выучить!

И тут до меня дошло что я свободно так размышляю и слова всякие использую, типа нарказа, которые мне были недоступны все три прошлых дистрикта, то есть, всего тридцать дней.

И к 254-му я же на русском обратился — дошло до меня только сейчас!

Все же, после процедур под этим прибором оставалась какая-то пелена в мозгу, если я четко произнесенные слова на родном языке — не сразу распознал.

Тут я прямо так и подскочил, смогли Местные врачи, или кто они там, расчистить мне голову и поснимать блоки, поставленные этими шипящими уродами.

Я посмотрел по сторонам и ничего особенно интересного не увидел, никто мной не интересуется пока и даже присмотра нет, поэтому и дальше занялся своими воспоминаниями.

Однако, к своему огромному сожалению не смог ничего вспомнить, потом вернулся мой провожатый и отвел меня обратно в мою камеру, заведя по дороге в местную столовую, где мне налили еще одну большую миску супа с какой-то зеленью и чем-то похожим на бобы, добавили пару ломтей серого хлеба и снова вернули на мое место.

Но, ушел он не просто так, а сказал, что сегодня я и мой приятель должны прийти в себя, последствия работы местной звезды медицины в наших головах улягутся к утру, мы освоим язык и тогда с нами обоими будет проведена беседа, по результатам которой мы будем приставлены к какому-нибудь делу на пользу общины.

Когда он ушел, я выхлебал вкусный суп, бобы эти какие-то мясные оказались, приправы разной в миске тоже немало, как раз того, чего мне в прежней жизни не хватало конкретно. Я же всегда мясо или даже пельмени любил перцем засыпать или всякой петрушкой вдобавок.