Шрифт:
Мир — какой простор, какой покой!
А день рождается — день новый, молодой,
И радость входит в каждый дом — и в твой, и в мой.
Мы связаны с тобой навек одной судьбой,
Земля моя, земля моя, моя земля!
Девы сначала водили хоровод вокруг матери, но затем разошлись и запели многоголосьем, единая цельная мелодия рассыпалась на семь разных тем с одними словами:
— Бушует сад над головой,
Бушует свадебной красой,
Цвети всегда, моя земля,
Моя любовь, моя весна!
Первая из девушек закружилась в сложном танце.
— Мой сад — здесь яблони цветут,
Плоды по воле Валар зреют.
Благоухание, уют
В нём гости милые найдут.
Здесь ветры ласковые веют,
Сверкает серебро оград.
— Но у меня красивей сад! — заспорила одна из сестёр, перехватывая инициативу солирования. — Сад — какие трели соловьёв!
В нём такие россыпи цветов!
Раскройте настежь для любви сердца скорей!
Земля моя, ты с каждым годом всё добрей!
Мы связаны с тобой навек одной судьбой,
Земля моя, земля моя, моя земля!
Третья дева начала танец вокруг корзины апельсинов.
— Бушует сад над головой,
Бушует свадебной красой,
Цвети всегда, моя земля,
Моя любовь, моя весна!
Твой краше праздничный наряд,
Но у меня пышнее сад!
У четвёртой музыка зазвучала тягуче, таинственно, и Индис подняла бокал.
— За дивные урожаи винограда, — произнесла королева, и Нерданель поддержала тост.
— Мир — какие зори впереди! — стала петь тему матери пятая из сестёр. — Мир — какие светлые пути!
Вокруг меня земля друзей, моих друзей!
Прекрасны Древа и сияет вечный день.
Мы связаны с тобой навек одной судьбой,
Земля моя, земля моя, моя земля!
Шестая и седьмая дочери принесли вишни — две ягодки росли на одной веточке.
— Бушует сад над головой,
Бушует свадебной красой,
Цвети всегда, моя земля,
Моя любовь, моя весна!
Пусть сёстры разное твердят,
Но наш с тобою лучший сад!
Нерданель улыбнулась, отпив вино.
— Безмятежность, свойственная твоему народу, — заговорила супруга Феанаро Куруфинвэ, — настолько мила, что можно любоваться вечно. Порой жаль, что Нолдор не такие.
— В вас слишком много страсти, — помрачнела Индис, — и вам вечно мало супружеской постели, чтобы её выплеснуть. Вы готовы жечь всё вокруг, преобразовывать, дорабатывать… Зачем, скажи мне? Почему прекрасная беззаботная музыка кажется вам пустой?
— Не хочу об этом думать, — тряхнула головой, демонстрируя роскошные красно-каштановые кудри, Нерданель, — скажи лучше, кому же достались женихи?
— Никому, — рассмеялась королева. — Юноши уехали в другой город.
Разговор прервался, сияющий золотом Лаурелин воздух пропитался музыкой арф.
— Ты обещала рассказать о делах мужа, — напомнила вторая жена нолдорана Финвэ. — Что снова задумал наш бунтарь? Кого теперь объявит врагами?
— Как всегда, — отмахнулась Нерданель. — Мой пламенный супруг решил, что мало исследовал север Амана. Говорит, сначала поедет только с друзьями, а потом и сыновей возьмёт. А я останусь в Тирионе и буду пить вино с тобой и Анайрэ. И, конечно, слушать твоих менестрелей.
— Твой сын ведь всё равно самый лучший певец Арды? — королева подняла тост.
— Бесспорно, — поддержала жена Куруфинвэ. — Однажды он будет сочинять музыку лучше, чем Айнур.
— Бесспорно, дорогая. Бесспорно.
***
Среди сплетавшейся с волшебным светом валинорских Древ музыки, чарующими мелодиями окутывавшей дворец Второго Дома Нолдор, звучали хвалебные оды, воспевавшие Валар — творцов мира Арды, а также — короля Финвэ и его прекрасную супругу Индис, не упоминая о той, что была до неё, и, разумеется, восхваляя самого принца Нолофинвэ, чьи сине-звёздные знамёна на шпилях были ярче небесной лазури.
Юный Нолдо, одетый в цвета королевского Дома, прислушался: пока менестрели в очередной раз вздыхают о дивной красоте принцессы Анайрэ, его мамы, а младший брат читает истории про замок в горах за облаками, можно сбежать из дома, не говоря, куда и зачем пошёл.
День был прекрасным, как и всегда, и даже словно лучше обычного: цветы благоухали как-то по-особенному, серебряный декор сверкал непередаваемо волшебно, нарисованные и вылепленные птицы выглядели живыми, будто вот-вот взлетят в залитое дивным светом небо, но Финьо хотелось плакать.