— Это не имеет значения, Киана.

— Что… Откуда ты знаешь…!

— Это тоже не имеет значения. Я лишь слегка могу заглядывать в людские сердца, хе-хе. А они бедны, очень бедны. Многие страдают, не знают, что делать. Боятся. Убивают. Предают. Забывают. — говорила марионетка весёлым голосом, словно это норма.

— Ты забываешься. Во всём есть что-то хорошее. Мы можем любить, защищать, дружить и помнить! — Киана оставалась непреклонной.

Какая-то жалкая кукла ничего не сможет сделать ей. Чего уж, ей пришлось пережить куда более страшные вещи по сравнению с этим.

— Вот как?.. Ну да… Ты права. — кукла действительно призадумалась. После поднялся указательный палец вверх. — Но почему вторая судья решила помогать вам? Это ведь предательство! Худший из всех возможных грехов!

— И чего ты увела разговор в другое русло, ммм? — Киана показала ехидную улыбку.

— Хммм. Но нам правда интересно узнать. Какова причина.

— Да какой смысл, если вам всё равно конец? — высунув из кармана пистолет, валькирия вышибла голову собеседнице.

Та просто плюхнулась на пол без движений.

— Это жалкое создание… Мои силы с ним резонируют. — прокомментировала своё состояние вторая. — Это место… Оно находится в том же пространстве, где господствую я… Ха-ха! Хахахахахах! Что за нелепые глупцы!

— Хватит смеяться у меня в голове!

— Хахах! Мне, королеве пустоты, забавно глядеть на муравьёв, спрятавшихся в моём же мире.

— Если они знали о твоей силе, то не могли переместить сюда без веских на то причин! — бросила Каслана дельную мысль и побрела по неизвестному месту.

Оно отдавало древностью. Везде были трещины, дырки, разломы. В огромном зале и вовсе стояла большая статуя, похожая на этих самых кукол. Странно одним словом.

— Думаешь, у столь примитивных существ мозга хватит на создание сложных планов?.. — Сирин продолжала изгаляться над несчастными марионетками, а после резко замолкла. — Нет. Ты права. Здесь что-то не так.

Киана попыталась ощутить ту самую странность. Ничего. Кроме тишины тут нечего ловить. Это значительно уязвило гордость девчушки. Не хотелось быть хуже судьи внутри себя.

— Почему ты отказалась от моей экскурсии? Так желаешь побыть одна? — и снова этот же голос. В нём чувствовалась насмешка. — И почему бы тебе не использовать свои силы судьи, мм? Почему?

— А что? Так хочется увидеть меня в действии? Тогда не хватило?

Кукла замолкла.

— Чем же служит для вас это место…

— Ты же можешь посмотреть… Почему не сделаешь этого? — активировалась марионетка.

— Ты же вроде замолчала. — Киана бросила на неё угрожающий взгляд.

— Почему же вторая прячется в тебе? Да и решила перейти на сторону людей? Не могу понять. Что же изменило её мнение?

— Тебе-то какая разница?

— Разница есть. — кукла направила руку на валькирию, та сразу же наставила на неё дуло пистолета.

Все пространство перестроилось на глазах. В один момент Каслана произвела выстрел, но попала… Казалось бы, в никуда. Послышался звук разбития стекла. Громкий.

Когда вся тьма развеялась, Киана увидела пред собой зеркало, пострадавшее от пули. Происходящее заставляло напрячься. Что происходило? Как этой кукле удавалось провести подобные манипуляции? Эти вопросы отошли на второй план, после того как девушка увидела чужое отражение в зеркале.

Синие глаза расширились. Уже искаженное изображение показывало молодую девушку с длинными фиолетовыми волосами. Её глаза обладали красивым золотым цветом. А выражение лица было до ужаса грустным, печальным и отрешённым.

Каслана впервые видела это лицо, однако по какой-то причине знала, кому оно принадлежало. Нет сомнений. Это Сирин. Но какого чёрта именно она отражается в зеркале?

Почему именно в этом пространстве? В этом виновны куклы? Какова их цель? Являются ли они частью какого-то Херршера?..

— Ыгх… Что это… Какого… Аааагх! Что происходит?! — сильная боль врезалась в голову Кианы. Она была режущей, словно кто-то пилил ей мозг на живую…

***

Сибирь. Вавилонская лаборатория.

— Это тело не способно выдерживать больше хонкая. — произнёс один человек в белом халате, записывая наблюдения себе в блокнот.

— Хм. Какой у него был номер? Я что-то не взглянул. — спросил его коллега.

— Ничего особенного. Номер сорок восемь.

— А, ну да.